Глава XV (1/1)

Теплый весенний ветер летел в лицо, но Яков не замечал этой мягкой ласки. Гонимый тревожным предчувствием, он давил на газ, спеша как можно быстрее вернуться домой. Вернуться к Коле. И вот, когда до завода осталось не более получаса пути, мотор автомобиля неожиданно заглох. Яков чертыхнулся, а через минуту, поняв в чем дело, чертыхнулся более выразительно, четко и витиевато, но уже на родном русском. Бензин был на нуле. Раньше с ним подобного не случалось… Но раньше его светлая голова и не была двадцать четыре часа в сутки занята мыслями об удивительном темноволосом мальчишке, который затмил собой, казалось, всю вселенную разом.Устав злиться на самого себя, потому как винить кого-то другого в случившемся казусе было откровенно глупо, Яков вылез из машины и прислушался… Слышалось только стрекотание кузнечиков и цикад в траве, да еще перекличка птиц в отдаленном леске. Ни намека на шум мотора приближающегося автомобиля. Теперь оставалось только ждать и надеяться, что кто-нибудь, так же как он, будет ехать из города в сторону завода и поделится горючим.Взглянув на часы, Яков понял, что день близится к вечеру. Собственная поспешность сыграла с ним злую шутку. Успокаивало только то, что Коля был сейчас под надежной охраной Луи, который пообещал непременно дождаться Якова и передать подопечного из рук в руки.Ждать пришлось долго. Солнце уже наполовину скрылось за алеющим горизонтом, когда Яков наконец услышал долгожданный шум мотора. Да ни одного. Судя по звуку, к нему приближалась мотоколонна.Мотоциклисты без лишних слов пришли на помощь господину штандартенфюреру, и Яков, поблагодарив своих спасителей, спешно отправился домой, в безликую еще совсем недавно служебную квартиру, которая стараниями его Коли в одночасье стала уютным домом для них двоих.Вечер уже вовсю клубился над верхушками деревьев, когда Яков наконец припарковался у подъезда и взбежал на свой этаж, бережно прижимая к груди подарки, особенно?— маленький глиняный горшочек с драгоценным лакомство-лекарством.Дверь взволнованному Якову открыл хмурый Луи, и от страшной догадки у видавшего виды Якова похолодело в груди. Но тут в коридор выглянул бледный и растерянный, но судя по всему, живой и здоровый Коля, и Якова отпустило. Разувшись и раздевшись, он отнес гостинцы на кухню, а сам прошел в затемненную гостиную, где Луи и Коля сидели на диване рука об руку и словно с каким-то особым нетерпением ждали его появления.Всем своим существом ощущая повисшее в комнате напряжение, Яков тем не менее почувствовал, как рад его возвращению мальчик, который?— Яков это отметил с особым трепетом?— с трудом удерживал себя от желания бросится ему навстречу.—?Что у вас случилось, Луи? —?спросил Яков задумчивого француза, кроме приветствия, не произнесшего ни единого слова с момента его возвращения.—?Случилось… —?бросил Луи и начал сухо и по существу излагать все немногочисленные подробности о демарше Гофмана.Яков, стоя напротив, слушал Луи внимательно, но смотрел только на Колю, всем своим существом тянущегося к нему из угла дивана. Его мальчишка был действительно удивительно мужественным. Ни малейшего испуга или паники, только какая-то странная решимость, природу которой Яков пока не разгадал, но чувствовал, что перед ним совсем скоро раскроют все карты.По сосредоточенному лицу Луи было видно, что он на что-то решился, и теперь уже не отступит, даже если сам Яков скажет свое категоричное ?нет?.Когда Луи закончил повествование о мрази-Августе, Яков уже знал, что отомстит Гофману от всей души. Вот только успокоит Колю...Но тот вдруг отвел глаза и начал терзать зубами нижнюю губу?— верный признак сильного волнения.—?Вижу, что вы уже все без меня решили,?— проговорил Яков, обращаясь к обоим сразу. —?Готов выслушать, но не могу пообещать, что соглашусь.Коля стиснул руки на коленях. и от этого жеста у Якова похолодела спина. Он понял, что его мальчик тоже решился и решение это было очень непростым.—?Я хочу предложить возможный выход из создавшейся ситуации,?— ответил, глянув на притихшего мальчишку, Луи. —?Ваш заместитель не оставит попыток пробраться сюда в ваше отсутствие, и вы не сумеете этому помешать. Я тоже не сумею постоянно караулить Николя, поэтому, все обдумав, я принял решение, которое Николя поддержал. Переправить его…—?Куда? —?Яков тяжело опустился на стул, чувствуя, как по его холодеющей спине сбегает струйка ледяного пота. Он был почти уверен в том, каким будет ответ. И не ошибся.—?На Остров. К Полковнику,?— проговорил Луи, имея в виду Де Голля.Не дождавшись реакции на свои слова от убитого новостью Якова, Луи продолжил:—?И как можно быстрее. Потому что через две с половиной недели с побережья отплывает рыболовецкий баркас, на котором будут наши.—?Но… —?прочистивший горло Яков ухватился за соломинку. —?Как Николя в одиночестве доберется до побережья?Ему казалось, что можно еще что-то сделать. Предпринять что-то другое! То, что не разлучит его с отчаянно глядевшим на него мальчиком. Хотя идея Луи была более чем разумна, а если выдать Колю за члена Сопротивления, то убежище на Британских Островах ему обеспечено.—?В одиночестве? Конечно же нет! —?возразил француз, внимательно наблюдая за выражением лиц зрелого взволнованного мужчины и бледного как полотно юного мальчика, и договорил:?— Есть у меня несколько толковых парней. И сегодня в полночь, пока ваши охранники, несущие службу ночью, будут утешаться шнапсом, я организую им побег.В комнате на несколько долгих мгновений повисла гнетущая гулкая тишина, а потом Луи продолжил.—?Ваша же задача,?— обратился он к Якову,?— каким-то образом отвести глаза оставшейся охраны, чтоб парни и Николя спокойно смогли выбраться за территорию завода. Сможете?Яков кивнул. Конечно он сможет. Пусть и оглушенный новостью, но он сделает все. Все, чтобы спасти своего мальчика.—?Ребята придут за Николя ровно в полночь,?— проговорил Луи, поднимаясь с дивана. Он понял, что все уже решено, и возражений не последует.Яков в одиночестве проводил француза в коридор, пока Коля сидел, уронив лицо в ладони.—?Лишних вещей пусть не берет,?— продолжал деловито наставлять Луи, надевая куртку.Яков вновь кивнул.—?Соберем только самое необходимое.Уже взявшись за ручку двери, Луи обернулся.—?Он к Луизе пошел,?— проговорил он, понимая, что его поймут без пояснений. —?Не к себе, а к ней. Отчитаться… что сорвалось.Все существо Якова затопила ярость. Слепая и первобытная. Если бы он не был так опустошен происходящим, он бы эту ярость направил в нужное русло. На Лизу…Женщина, которую он когда-то целовал, предала его. Теперь сомнений в этом больше не оставалось.—?Ты точно в этом уверен? —?спросил Яков.Луи кивнул. Он специально постоял у приоткрытой двери, чтобы понять, в чью квартиру отправится Гофман.—?Не знаю, как вы, советские, поступаете с предателями, а у Сопротивления с ними короткий разговор?— пулю в висок и все,?— видя раздумья Якова, жестко проговорил Луи.Что ж… Лиза прежде всего боец Сопротивления. Да, Яков помнит все то хорошее и светлое, что между ними было, но для предателей на войне одна кара, тут Луи прав. Смерть.—?Только сделай это сам, —?попросил Яков, человека, в преданности которого был уверен на все сто.Луи коротко кивнул, давая понять, что все исполнит, и ушел в темноту летнего вечера…***Едва дверь за Луи закрылась, Яков выбросил все мысли о приговоренной главой заводского Сопротивления Лизе и возвратился к своему дорогому мальчику, которого хотелось обнять до ломоты в плечах.Старинные часы пробили девять вечера, когда он замер на пороге гостиной и понял, что времени у них почти не осталось… Не более трех часов. Пути назад нет. В полночь за Колей придут члены Сопротивления. Нужно в кратчайшие сроки собрать все самое необходимое в надежный вещмешок и позаботиться, чтобы охранка не помешала им сбежать.А значит… Нужно успеть сказать самое главное. Здесь и сейчас.Едва Яков переступил порог гостиной, Коля стремительно поднялся с дивана.Шаг… Взгляд… И словно прорвало источник с чистейшей ключевой водой. Коля бросился в раскрытые объятия, из его глаз брызнули слезы. Слезы счастья от радостной встречи и горечи… от предстоящего неминуемого расставания.Якову, искусному оратору, хотелось сказать так много, но слова не шли с языка. Он только беспомощно ловил воздух пересохшими губами, целовал взлохмаченные волосы, помутневшие от слез яркие глаза, и прижимал свое сокровище к груди так крепко, словно хотел спаять их сердца, соединив в одно.—?Коля… Коленька.И Коля снова заговорил первым, шмыгая носом и глотая слова.—?Пообещайте мне… Пообещайте, что выживете… что бы ни случилось, и найдете меня.Яков с трудом сглотнул ком, вставший в горле, и прошептал в душистый висок почти спокойно на грани слышимости.—?Я и сейчас… Сейчас бы никуда не отпустил тебя, мой хороший, но так будет лучше…Глаза все же начало печь и Яков сорвался. Не было больше сурового холодного советского разведчика Гурьева, был только страстно и взаимно любящий человек. Яков обхватил ладонями дорогое заплаканное лицо, поймал взгляд воспаленных, даже сейчас ласковых и теплых глаз, и сказал то, что так давно рвалось наружу из самых дальних уголков не ледяного, как оказалось, сердца:—?Люблю тебя, слышишь? Клянусь, что выживу и найду, где бы ты ни был. Только уцелей и дождись.—?Дождусь,?— кивнул смелый мальчик, обнимая широкие плечи, такие надежные и сильные. —?Обещаю.—?Я тебя всю жизнь ждал,?— снова прошептал Яков о сокровенном, глядя в широко распахнутые глаза. —?Как в первый день на заводском дворе тебя увидел, так больше и… Ты единственный… И теперь… должен отпустить…—?Тише, это же не навсегда,?— Коля уткнулся лбом в мягкий хлопок рубашки, влажной от его слез. —?Мы сможем… вместе. Я люблю тебя.Так они и стояли посреди тесной гостиной, крепко прижавшись друг к другу. Яков нежно поглаживал растрепанные темные волосы, с восторгом и горечью понимая, что мог бы простоять так целую вечность.

Но вечности у них не было. Лишь пара быстротечных часов. Яков первым взял себя в руки и разорвал такую желанную близость.Коля прильнул в последнем касании и прошептал отчаянно, касаясь дыханием губ:—?Я дождусь.Яков до боли стиснул зубы и сказал совсем не то, что хотел:—?Пора собираться. Бери только самое необходимое: нижнее белье, носки, запасные брюки, рубашки и теплый свитер обязательно, в море прохладно.Коля кивнул, прочитав в выразительных темных глазах все невысказанное, и быстро прошел в свою комнату, чтобы не мучить ни себя, ни Якова Петровича. Коля был аккуратен и с детства приучен содержать свои вещи в чистоте и порядке, а потому сборы долгими не будут.Вскоре в комнате появился Яков с армейским мешком в руках.—?Я тебе мед купил в Руане… Там на столе кухонном,?— сказал Яков мальчику, глаза которого снова подозрительно заблестели. —?Ты возьми его с собой…Якова раз за разом накрывало волнами черной тоски, но он понимал, что нельзя еще больше?— хотя куда уж больше! —?расстраивать и без того разбитого расставанием Колю. И, чтобы скрыть свое отчаяние, Яков коротко обнял пытающегося ободряюще улыбнуться ему мальчика и, накинув плащ, ушел проверять охрану, которую необходимо нейтрализовать на эту ночь.Как только за ушедшим Яковом Петровичем, гулко хлопнув, закрылась входная дверь, Коля дал волю слезам. Нет, он не выл и не рыдал в подушку, просто слезы не унимались. Они текли и текли… горько-солеными дорожками по щекам… Словно оплакивал Коля все, что меж ними не случилось, хотя было так близко. И если бы не сегодняшний день… Если бы…Но сейчас нужно собраться с силами, чтобы не подвести ни Якова Петровича, ни Луи, ни тех отчаянных ребят из Сопротивления. Коля по обыкновению затолкал подальше все личное, приказав себе не думать о будущем. Надвигалось смутное и опасное настоящее.А когда война закончится, и Советы победят?— Коля в это свято верил,?— Яков Петрович его обязательно отыщет. И пусть не сегодняшний, а какой-то другой день в новом счастливом будущем, будет только для них одних. И не один, а много, много дней вместе. Да хоть столетие. Коля был согласен и на Вечность.