Глава XI (1/1)

Площадь перед театром была заполнена разномастными пролетками, экипажами и гомонящей толпой. Тут были и благородные господа, спешащие на вечерний спектакль, и праздно прогуливающиеся горожане, и вездесущие цветочницы и лотошечники.Еще совсем недавно Арбатская площадь представляла собой непролазную грязную лужу, больше похожую на болотину, но после того как было построено деревянное здание Петровского театра, площадь выровняли и замостили, а перед зданием разбили цветники.До театра Якова и Колю доставил Василий, да так споро, что юноша даже не успел ничего толком расспросить у мужчины, что так внезапно решил пригласить его на представление.Уже войдя в освещенный хрустальными люстрами вестибюль и разоблачившись, Коля наконец поинтересовался главным:—?Какой спектакль мы увидим, Яков Петрович?—?Простите, что не предупредил заранее, Коля. Вы же позволите мне вас так называть?—?Да, конечно… —?явно смутился юноша, но глаз не отвел.—?Просто хотелось сделать вам небольшой сюрприз, и я подумал, что пьеса Шекспира будет вам интересна.—?Дайте угадаю, Яков Петрович. Неужели ?Макбет??—?Вы абсолютно правы, Коля,?— отзеркалил улыбку юноши Яков. —?Знакомы с этой историей?—?Знаком… Но, думаю, на сцене она зазвучит несколько иначе, чем со страниц книги.—?Даже не сомневайтесь в этом. Пройдем в ложу?—?Да, конечно!Коля последовал за Яковом, который был чрезвычайно рад тому, как оживленно блестел глазами юноша. Значит, его идея с выходом в театр оказалась более чем удачной. К тому же здесь не было столичных знакомых, перед которыми нужно держать лицо, поэтому можно расслабиться и просто быть самим собою рядом с Колей.***Публики оказалось достаточно. Несмотря на строгий пост, партер, бенуар и три яруса лож были практически полны. Вскоре возбужденный гул утих, люстры погасли и представление началось.Сам сюжет пьесы Коля помнил хорошо, но вот мелочи и детали из его памяти стерлись.Человеческая драма на страницах книги во многом отличалась от того, что сейчас происходило на подмостках сцены… Актеры играли достойно, да и постановщик, казалось, задался целью вызвать у зрителей массу эмоций, практически ничего не упуская.Колю захватило с первой сцены и вовлекло, затянуло, словно в омут… И если перед спектаклем он еще раздумывал о том, приличным ли будет разглядывать в темноте Якова Петровича, то после того, как на сцене появились три жуткие старухи-ведьмы, от скрипящих голосов которых кровь стыла в жилах, Коля забыл, где он и с кем, всецело погрузившись в атмосферу средневековой Шотландии, с ее серыми скалами, холодными пронизывающими ветрами и страшными пророчествами. Новая картина?— и Коля уже чувствовал себя Макбетом, ведомым своей непомерной гордыней, терзаемым полчищами демонов. Предательство короля и собственных друзей… сбывающиеся пророчества Коля проживал вместе с главным героем… дышал вместе с ним отравленным убийствами воздухом древнего замка… гнал прочь друзей… сам бежал от жаждущих отмщения призраков… и терял в мороке сумасшествия любимую жену…Коля, восхищенный и впечатленный, не замечал ничего вокруг, пока не услышал глухой хрип и обмер от ужаса, когда, повернув голову, увидел, как Яков Петрович рвет на себе шейный платок, отчаянно пытаясь глотнуть воздуха.—?Яков Петрович… Что с вами!Коля зашипел громким шепотом, на них начали оборачиваться и шикать. Тогда он сцепил зубы, чтобы не закричать от нахлынувшей паники, поднялся со своего кресла и аккуратно взял Якова за холодную ладонь.—?Яков Петрович, дышите спокойно. Давайте выйдем… Обопритесь на меня, пожалуйста.В полумраке видно было плохо, но Коля почувствовал, что был услышан и понят. Больше всего он сейчас страшился того, что удушье?— это симптом сердечного приступа. Наслышался о таком за последние месяцы от милейшей тетушки.Яков руку принял, не возражая поднялся и покорно дал увести себя из ложи. В фойе их неприятно ослепил свет множества свечей, но свежая прохлада принесла облегчение.Яков оперся о балюстраду лестницы и перевел дух, срывая наконец душащий кусок шелка с шеи.—?Благодарю вас … Коля. Простите, что напугал…—?Что вы такое г-говорите! —?возмутился юноша, немного заикаясь от волнения. —?Вас нужно немедленно показать доктору.—?Забудьте,?— требовательно произнес Яков. —?Это просто небольшое недомогание от духоты. После ранения в грудь такое иногда со мной случается. Но вот в вашем присутствии впервые. Простите.—?Вы же меня не обманываете? —?настороженно спросил Коля, наблюдая, как мужчина восстанавливает дыхание.—?Зачем бы мне это делать? —?насмешливо произнес Яков, превращаясь в себя прежнего.Яков Колю не обманывал. Но и не говорил всей правды. Потому как не мог он объяснить даже себе, отчего на этот раз жуткую головную боль и странные видения вызвали картины средневековой Шотландии, но мог бы поклясться, что именно они стали толчком.Когда одна из старух ведьм начала произносить пророчество, лоб Якова опять стиснул позабытый было медный обруч, а в виски словно ввинтились раскаленные иглы. И вот он уже увидел не декорации и актеров, играющих ведьм: перед ним совсем другое лицо, изрытое морщинами на фоне огненных всполохов, и другая ведьма шепчет что-то про пророчество и про то, что ?однажды все изменится?. Странный шепот старухи сменился жутким погребальным плачем рябой деревенской девки в цветастом платке… Стало жутко и страшно, а потом все так же быстро исчезло, как и появилось. С видениями исчез и воздух для вдоха, и Яков в ужасе понял, что сейчас хлопнется в обморок от удушья. Но от этого позора его спас встревоженный знакомый юный голос, от одного звучания которого сразу стало легче…И вот теперь его спаситель все так же обеспокоенно смотрел прямо ему в глаза, утверждая, что ему непременно нужен доктор. Увы. Все было бы значительно проще, если он мог умереть от удушья…Теперь умирать не хотелось вовсе. Не раньше, чем этот ангел в человеческом обличье станет полностью его. А тот продолжал настаивать на врачебном осмотре, и Яков, устав от этой становящейся навязчивой заботы, спросил прямо:—?Почему вы так обо мне печетесь, Коля? Я так вам важен?Мальчишка мило стушевался и промолчал, а Яков в который раз убедился, что прав. Николай к нему неравнодушен. И сегодняшний испуг?— не просто дань вежливости. Мальчишка был взволнован, он просто горел желанием доставить его домой, где ему ?конечно, сразу станет легче?. И Яков, ликуя в душе, поспешил позволить ему это. Тем более что легкий ужин тет-а-тет входил в его сегодняшние планы.*** В экипаже Якова было тепло и темно, но это не помешало Коле поудобнее устроить все еще слишком бледного по его мнению мужчину поудобнее и притулиться рядом. Как только экипаж снялся с места и понесся по направлению к Староконюшенному переулку, Яков наконец сделал то, что ему безумно хотелось сделать весь вечер. Придвинулся поближе к постепенно успокаивающемуся юноше, легко отвел за ухо непослушную темную прядь и мягко прошептал:—?Благодарю вас, Коля. Обо мне уже очень давно никто так не заботился.К радости Якова, мальчишка не отпрянул и глаза не опустил, наоборот?— распахнул еще шире, словно силясь разглядеть выражение лица Якова в полутьме. Экипаж неминуемо потряхивало, что заставило их ненадолго разорвать зрительный контакт. Но когда Яков осторожно нашел Колину руку, та не ускользнула, а доверительно легла в его ладонь.—?Так бы поступил любой… —?хрипло произнес вконец смутившийся юноша.—?Не говорите ерунды… Лучше признайте, что я вам не безразличен, как и вы мне.Яков был готов поспорить, что Коля затаил дыхание, услышав его признание. А потом то ли выдохнул, то ли всхлипнул, и Яков принял это за разрешение. Он, неторопливо склонившись, уткнулся носом во впадинку за ухом, вдыхая ни с чем не сравнимый аромат невинности, лизнул четкую линию подбородка, и когда мальчишка от неожиданности ахнул, накрыл его губы своими.Коля мелко задрожал, но не от страха, а от того, что сбылась его сокровенная мечта. Его первый поцелуй случился именно с тем, с кем так хотелось. А дальше Коля уже не думал…потому что губы, на вид жесткие и властные, были с ним так невыразимо нежны и ласковы, что в уголках глаз скопилась влага, а руки сами вплелись в короткие, безупречно уложенные пряди с чуть заметной сединой.Когда поцелуй оборвался, Коля был дезориентирован и полностью расслаблен. Ему казалось, что сейчас он просто не в состоянии ни говорить, ни пошевелить даже пальцем, поэтому позволил увлечь себя в новый поцелуй, не менее сладкий и трепетный, чем первый.Неужели так целуются все… мужчины, или только Яков Петрович? Коля ужаснулся собственным грязным мыслям, но прильнул еще ближе… чтобы услышать.—?Я надеюсь, вы согласитесь поужинать со мной, Коленька?***Стол уже ждал их к ужину, когда, разоблачившись, они прошли в столовую.Колю все еще потряхивало от волнения и он не знал, куда деть руки. Яков выставил вон Василия, чей насмешливо-глумливый взгляд оскорблял сейчас не только Колю, но и его самого. Васька, поворчав для порядку, ушел спать в каморку под лестницей, а Яков усадил Колю за стол и легко и грациозно, как мог только он один, опустился на соседний стул.—?Я надеюсь, что вам понравится. Здесь несколько любимых вами блюд,?— Яков обвел взглядом изысканно накрытый стол.—?Так вы… Вы планировали этот ужин?—?Скажем так, я надеялся, что вы не будете против.Беспокойство о здоровье Якова еще не полностью покинуло Колю, потому он с подозрением покосился на бутылку вина.Яков проследил его взгляд.—?Отличное вино, но если вам так будет спокойнее, горячительное мы пить не станем.—?Я… я и так чувствую себя немного пьяным… и вам сейчас, наверное, не стоит.—?Не тревожитесь, Коленька, я вполне приемлемо себя чувствую. Но если вы настаивайте, то выпьем морса.От тона, каким это было сказано, от ласкового обращения Коля опьянел без вина.Яков подсел еще ближе, обнял за плечи, а потом сам наполнил тарелку юноши сплошными изысками: крошечными профитролями, аппетитными на вид кусочками говяжьего языка в брусничном соусе, дольками свежих яблок и кисточкой темного винограда…Коля зажмурился. Какие же они страшные грешники… Но в следующее мгновение все праведные мысли вылетели из головы, потому что на его бедро легла горячая ладонь.—?Отведайте хоть пару кусочков,?— с улыбкой попросил Яков. —?Все это доставили из лучшего французского ресторана. Мне хотелось порадовать вас.Живот Коли действительно подводило, но отнюдь не от голода. Горячая ладонь на бедре словно выжигала на коже тавро, а темные глаза цвета переспелой вишни вынимали душу.Стоило Коле подумать о том, что единственное, чего бы ему сейчас хотелось, это снова ощутить на своих губах тот поцелуй, подобный свежему летнему ливню смывающий все его страхи и неуверенность, услышать в бархатном баритоне всепоглощающую, незнакомую до сего дня нежность, как ему тут же даровали все это с избытком. Словно прочитав его бесстыдные сокровенные мысли, Яков перетянул его на свои колени и мягко поцеловав в шею, прошептал:—?А с моих рук есть согласитесь?—?Я…Договорить Коле не дали. В следующее мгновение на языке уже растекался необычный мягкий вкус с ноткой кислинки. Профитроли оказались с каким-то неизвестным Коле сыром. Дождавшись, когда он прожует, Яков поцеловал его вновь, теперь уже за ухом, вызывая вереницу мурашек по спине… Так, перемежая деликатесы с поцелуями, они поужинали. Голова у Коли кружилась и это не было игрой слов. И вдруг припомнились те сны, в которых они вот так же жадно целовались. Так вот что это было! Будущее, которое сейчас становилось настоящим. Так хотелось поделится с ним, сказать о том, что чувствует.—?Яков Петрович…—?Да, Коленька? —?голос Якова был густым и терпким, как пряное вино.Коля видел что-то неотвратимое в глазах мужчины, чувствовал бедром вполне недвусмысленное напряжение и очень надеялся, что его щеки не полыхают закатным пламенем.—?Я… Вы…—?Скажи, чего ты хочешь?—?Поцелуйте меня еще…Яков с яростным желанием выполнил эту наивную просьбу, с восторгом ощущая, как откликается на его страсть мальчишка. Как дрожат длинные ресницы, полыхают щеки, мутнеют в предвкушении глаза редкой голубизны. Колю хотелось держать в объятиях, целовать и трогать везде. Яков не привык сдерживать свои желания, а потому…Коля тонул в поцелуе, как в сладком сиропе… Позволяя чужому наглому умелому языку все и инстинктивно подстраиваясь… Воздуха не хватало и Коля попробовал отстраниться, но ему не дали… Поцелуй, пьянящий нежностью, превратился в настойчивый и влажный, а потом скатился на чувствительную шею… Шею?Коля распахнул глаза и осознал, что он уже не за столом, что он лежит на узкой шелковой кушетке, над ним в лунном свете переливается хрустальными бликами люстра, а руки, горячие и влажные, настойчиво и жадно оглаживают его грудь под рубашкой…—?Какой же ты сладкий?— послышалось из тьмы и Колю словно подбросило над диваном. Ладони сами сжались в кулаки и уперлись в крепкие плечи.—?Нет!Руки под рубашкой замерли, и над Колей склонился растрепанный, тяжело дышащий мужчина с пьяным шальным взглядом. На нем уже не было офицерского кителя, лишь наполовину расстегнутая рубашка, как и на Коле. Сюртук и платок словно испарились, а он даже не заметил…Горячие губы вновь прижались к ключице, а руки скользнули вниз. По-хозяйски вольготно, словно не чувствуя его сопротивления.—?Нет! —?снова крикнул Коля?— Я не хочу!Его отпустили неохотно.—?Что случилось?Коля с трудом вскочил и отступил от кушетки, нашаривая глазами в полутьме сюртук и шейный платок.Яков поднялся следом, и на его лице Коля отчетливо увидел непонимание и… злость. Даже ярость. Тут невозможно было ошибиться. Яков сделал шаг вперед и, схватив Колю за руку, привлек к себе, пытаясь втянуть в новый поцелуй.—?Иди ко мне… Иди же!От холодного циничного полковника, как и от нежного Якова Петровича, совсем ничего не осталось. На Колю смотрели полыхающие похотью темные дьявольские глаза, припухшие губы скривились в хищной усмешке.—?Тебе же нравится! Я вижу… Пойдем в спальню. Ну же!Но Коля уже не слышал, сердце заполошно стучало где-то в горле. В мозгу билось только одно, в страшном видении произнесенное тусклым старческим голосом слово ?выблядок?. Коля подхватил валяющийся прямо на паркете сюртук и рванул в прихожую, натыкаясь на стулья, и шипя от боли в ушибленной коленке.К счастью, плащ нашелся быстро, и Коля вывалился в подъезд, но почти сразу наткнулся на хмурого Василия, перегородившего ему дорогу своим внушительным крестьянским торсом.—?Вы куда это, ваша милость, ночь на дворе?Грубая ладонь-лопата ухватила его за предплечье, и Коля в панике рванулся прочь, отчаянно выкрикнув:—?Отпусти!Грубая хватка исчезла. Коля, не чуя по собою ног, скатился на первый этаж, молясь о том, чтобы его не преследовали, а так нужный сейчас извозчик оказался поблизости.Господь не оставил его. Из-за угла как раз показалась пролетка.Увидев полуодетого господина, ванька приостановился, чем Коля тотчас воспользовался.—?Гони на Варварку…Коля укутался в плащ, забился в угол, как загнанный зверек, и попытался выровнять дыхание. Получалось из рук вон плохо. Все тело мелко дрожало, а из глаз катились холодные слезы. В голове прояснялось с трудом.Коля еще не осознал, что именно с ним произошло. Он оказался не готов?— единственное, что он понял сейчас. Не готов к тому, чтобы с ним обращались так, словно он был тем самым выблядком. И куда вдруг подевался его ласковый Яков? А может и не было его никогда? Похоже, что так. А все эти чувства?— лишь игра скучающего сластолюбца, в которого он умудрился…Коля захлебнулся слезами и только сейчас понял, что кутается в чужой, дурманяще пахнущий обманным счастьем плащ.