Глава II (1/1)

Вечер неспешно опускался на заснеженную столицу. Было удивительно ясно и безветренно, лучшей погоды в канун Рождества нельзя было себе и представить. По заснеженным улицам легко скользили, поскрипывая полозьями, сани, поблескивали с глубокого темно-синего неба редкие, но яркие звезды, окружая нестройным хороводом рогатый месяц.Яков глядел из окна на утопающий в сумраке проспект, подавляя желание закурить?— не хотелось благоухать табаком на балу в присутствии дам. Еще пару минут, и нужно идти облачаться, чтобы ехать во дворец губернатора. Яков поморщился. Намного приятней было бы посидеть с бокалом вина и книгой, но ничего не поделаешь. Одно из ненавистных ?протокольных? мероприятий, которого не избежать. Хорошо еще, что в этом столетии балы выглядят не так разнузданно, как при государе Петре Алексеевиче. Ассамблеи, походившие на смесь местечкового приема и пьяной оргии Яков вспоминал с содроганием. Особенно помнилась ему одна, после памятной победы русского оружия под Полтавой. Якову не без оснований тогда показалось, что он не умер от великого похмелья только благодаря своей ?особенности?.Последние две недели Яков раздумывал над тем, как лучше поступить, и пришел к выводу, что в сложившейся ситуации покидать Петербург ему все же придется, так было безопаснее. И лучше раньше, чем позже. А для этого будет необходимо еще раз разыграть уже привычный спектакль, например с пафосной дуэлью. А что может быть лучшим поводом для дуэли? Конечно, прилюдная ссора из-за прекрасной дамы, а если еще на глазах императора… дуэли обеспечена огласка… и, как результат?— громкий бесславный конец зачинщика.Яков хищно улыбнулся, предвкушая новую охоту и, мягко ступая по густым коврам, прошел из гостиной в спальню. Белый парадный мундир, бережно и благоговейно почищенный и отглаженный, был доставлен в комнату молчаливым Василием и ожидал хозяина. Яков бросил взгляд на золотые эполеты, поблескивающие в свете свечей и, сбросив шлафрок, начал облачаться с помощью своего предупредительного денщика. Несколько минут спустя глянув на себя в зеркало, Яков остался доволен. Он все так же хорош и безупречен. Выдавали его состояние только пустые глаза, но, к счастью, кроме него этой пустоты никто не замечал. Серебристый пояс обхватил мускулистый живот, начищенные до блеска ботфорты?— стройные икры. Но в последний момент Яков сменил привычные сапоги на туфли с каблуком и серебряной пряжкой?— возможно, все же придется танцевать. Танцевал Яков хорошо, хоть не особо любил. Бросив последний взгляд в зеркало, он криво усмехнулся своему отражению. Может статься, это будет его последний бал в Петербурге, потом снова в бега, в набившую оскомину Европу, изрядно поднадоевшую за прошедшие века. Снова покидать Россию?— единственное, что он еще любил в своей проклятой жизни,?— отчаянно не хотелось. Но не время было предаваться меланхолии. Собственные сани с верным денщиком уже ждали его у подъезда.Укутываясь в плащ с меховым воротником и надевая привычную маску благородного героя, Яков сбежал вниз.—?Трогай!***—?Барышня, ну не вертитесь же вы! —?сокрушалась горничная. —?Вот уколю булавкой, сами же шипеть станете.Оксана стояла в тончайшем облаке розового газа и поминутно восхищенно ахала, не узнавая себя в зеркале. Шедевр портняжного искусства два дня назад доставили от лучших мастериц столицы, и Оксана, расцеловав от восторга всех домашних, включая Якима, долго ходила вокруг коробки, боясь прикоснуться к невесомой мечте.И вот тот самый день?— день первого бала,?— наконец наступил. С самого утра Оксана была взволнована и рассеяна. Беспокойство и мечты не давали спокойно мыслить. Татьяне с трудом удалось загнать барышню в комнату, чтобы одеть и причесать по всем правилам. И сейчас Татьяна, кусая губы от усердия, пыталась приладить к высоко поднятым в строгую прическу непослушным кудрям своей бырыни белоснежный розовый бутон. На туалетном столике дожидались своего часа белые лайковы перчатки, один взгляд на которые приводил Оксану в восторг, и маленькая сумочка-киссет, чуть темнее безупречного розового платья на плотном чехле, чей высокий лиф и мягко задрапированная юбка, обволакивающая стройную фигурку, делали Оксану похожей на юную нимфу.—?Как там Коля и дядюшка? —?нетерпеливо постукивая ножкой, обутой в мягкий белый перламутровый башмачок, спросила Оксана.—?Уже вас ожидают.—?Ну что ты там возишься! —?снова не сдержала эмоции Оксана. —?Мы же опоздаем.Татьяна укоризненно покачала головой.—?Оксана Васильевна, у нас еще есть время. Ну-ка повернитесь,?— попросила горничная, придирчиво осматривая свою барышню. —?Все должно быть идеально.—?Как я выгляжу?—?Помяните мое слово, барышня, вы будете самой красивой на этом балу.Оксана улыбнулась и обняла свою горничную, снова забывая о правилах поведения.—?Пожелай мне удачи, Танюша! Там же будет Саша… то есть Александр Христофорович,?— мечтательно протянула она.Татьяна, знавшая о душевной привязанности своей госпожи, спрятав улыбку, напутствовала:—?Вы барышня поосторожнее с танцами-то…—?Ну что ты как строгая английская гувернантка? —?топнула ножкой барышня. —?Я танцевать хочу… лететь, лететь в руках его птицей.Не имея сил стоять на месте, Оксана опять закружилась по комнате, не думая о том, что может помять волшебный шедевр французских модисток.***Мужчины ожидали свою единственную даму в гостиной.Коля бесстрастно смотрел на то, как поправляет крахмальное жабо дядюшка, а затем осторожно приглаживает свои не желающие укладываться в прическу волосы.Сам он уже давно был готов к выезду и сейчас безуспешно подавлял волнение. Они с сестрой впервые были приглашены в столь высокое общество, где будет столько знатных гостей и даже сам император.Дядюшка не пожалел денег и Николай, как истинный юный дворянин, был облачен в пошитый у отличного портного темно-серый фрак, черные панталоны и жемчужно белый жилет с серебряными пуговицами. Горло непривычно стискивал белоснежный шейный платок. Его ровные ноги, обутые в черные туфли с пряжками, обтягивали плотные чулки.Увидев себя в зеркале, Коля скривился. Он напомнил себе птицу-секретаря из огромного географического атласа, однажды подаренного на день рождения отцом. Такие же длинные ноги и бледный вид. Яким и Леопольд Леопольдович решительно с ним не согласились, сказав, что Николай прекрасно выглядит и произведет переполох среди столичных незамужних барышень. Николай в этом усомнился. Он никогда не считал себя красавцем… да даже сколько бы привлекательным не считал. Вот Оксана совсем другое дело. Не только красавица, но и умница с золотым характером. Он нежно любил сестру и ради нее был готов на многое?— даже терпеть эти бесконечные балы. От одной только мысли, что однажды придется отдать ее в жены чужому мужчине Николаю становилось не по себе. Оксана была его второй половинкой, единственным родным человеком и потерять ее, особенно теперь, с появлением этих ужасных кошмаров, было смерти подобно.Коля так задумался, что не заметил, как из сестриной комнаты выскользнуло благоухающее розовое облако и взволнованно произнесло голосом сестры:—?Я готова, господа, можем ехать.Николай и Леопольд Леопольдович на мгновение потеряли дар речи, а потом выдохнули на два голоса:—?Оксана!***Губернаторский особняк блистал огнями почище, чем рождественская ель. Весь проспект напротив него был забит разномастными санями и всадниками. В воздухе висело предвкушение праздника вкупе с ароматами французских духов и притираний.Молодых Яновских и доктора Бомгарта, проследовавших в любезно открытую лакеем дверь дворца, уже ожидал Александр Бинх. В белом выходном мундире он выделялся среди штатских. Они чинно раскланялись. Оксана, украдкой взглянув на свою романтическую привязанность, отвернулась, вздернув носик. Холодное безразличие этого капитана-сосульки неприятно кольнуло сердце. Бинх же, увидев закутанную в шубку Оксану, уже было сделал шаг ей навстречу, но тут же остановился, разрешая себе лишь наблюдать, как Николай помогает сестре снять с хрупких плечиков меха и предлагает опереться на свою руку. Оксана, несмотря на множество незнакомых лиц вокруг, не стушевалась и в компании дядюшки и брата начала решительно подниматься по освещенной множеством свечей парадной лестнице, устланной мягким ковром. Александр держался чуть впереди, стараясь унять бешено бьющееся сердце и раздумывая над тем, не лучше ли сбежать, пока не поздно. Он не представлял, как выдержит эту пытку. Если домашняя Оксана вызывала в нем трепетную нежность и желание оберегать, то сегодняшняя обворожительная в своей молодости и красоте почти богиня порождала нечестивые мысли и разбивала вдребезги его хрупкие надежды. Такой девушки определенно был не достоин тридцатилетний штабс-капитан сомнительной привлекательности со множеством ранений и родительских долгов, единственное достоинство которого?— честная верная служба государю.Их встретил губернатор с супругой, которая была очень мила с Оксаной и ее братом. Вскоре они прошли в залу, где уже собралось множество гостей. Оксана очень старалась сохранять приличия и смотреть не слишком пристально на блестящих офицеров и важных штатских, на их увешанных бриллиантами жен и мило щебечущих дочерей. Огромная бальная зала сверкала огнями, в ней бурлило кажущиеся бесконечным людское море. Играл что-то негромко оркестр, но танцы еще не начались. Ждали государя. Оксана успела заметить стоящие у стены фуршетные столики, уставленные высокими хрустальными вазами с темнобоким виноградом, осетинскими персиками, малоросскими сливами и низкими блюдами с крошечными тарталетками с сыром, красной и черной икрой. Тут же обреталось шампанское во льду для мужчин и прохладительная вода для дам.Еда Оксану интересовала мало. Ей отчаянно хотелось танцевать. Но желанный кавалер уже опять сбежал, исчез из поля зрения, и Оксана решила на время забыть о своем разбитом сердце и наслаждаться вечером. Она будет танцевать, пока не собьет туфельки, а первого кавалера она даже удостоит невинного флирта назло этому…—?Коля, дядюшка, пройдемте вперед, я так хочу поближе увидеть государя и государыню.Николай послушно последовал за сестрой. Ему было очень неуютно среди множества незнакомцев, оценивающе осматривающих их маленькую группу. Захотелось забиться в дальний уголок и просидеть там весь вечер, но это, увы, было невозможно. Оставалось только надеяться, что танцевать ему не придется. После очередной бессонной ночи голова была неприятно тяжелой, движения вялыми, и он не был уверен, что не оттопчет ноги своей партнерше.***—?Попомните мое слово, Александр Дмитриевич, война с Бонапартом уже не за горами. —?Яков зорко поглядывал по сторонам и, замечая знакомцев, удостаивал их легкого кивка.—?Вы действительно так думаете, Яков Петрович?—?Я практически в этом уверен. —?Яков пригубил французского шампанского из высокого бокала. —?Наполеон не удовлетворится тем, что Россия не поддерживает блокаду своего первейшего союзника?— Англии.Яков с губернатором не побеседовали и пяти минут, когда распорядитель известил, что прибыл государь. Людское море заволновалось, ожидая кульминационного момента вечера. Александр Павлович в парадном мундире и мягко улыбающаяся императрица в темно-лиловом платье были встречены губернатором и его супругой, раскланялись со стоящими рядом с ними родными, друзьями и первыми государственными сановниками. Князь Гуревич также удостоился благосклонного кивка Ее Величества и реплики Александра Павловича:—?Как ваше здоровье, князь?Поблагодарив за внимание к себе и своему здоровью, Яков услышал то, что слышать ему было неприятно, особенно сейчас:—?Мы и армия нуждаемся в вас. Ждем вашего скорейшего возвращения в строй.Яков поклонился, снова ощутив неясную тревогу.Государь тем временем кивнул губернатору, чтобы начинали, и открыл бал с императрицей. Дирижер взмахнул палочкой, и по залу поплыл мотив мазурки. Губернатор последовал за Александром Павловичем в паре с супругой. Яков отступил к знакомым офицерам, но продолжил внимательно наблюдать за дамами и барышнями, чьи прелестные головки, украшенные цветами и перьями, поворачиваясь вслед танцующим парам, прожигали их недовольными взглядами, в которых плескалось море эмоций?— от досады и явного нетерпения до чистой зависти. Танцующих пар становилось все больше и больше. В основном это, конечно, были юные барышни со своими кавалерами.Яков отлично помнил, для чего он здесь, и планомерно высматривал жертву. Вдруг его внимание привлекла знакомая белобрысая макушка. Бинх. Ну надо же! Интересно, что этот недалекий солдафон забыл на губернаторском балу? Проследив взгляд штабс-капитана, Яков победно ухмыльнулся. Он со своим безбрежным опытом отлично прочел все, о чем так прямо и бесхитростно сообщал этот взгляд?— взгляд безнадежно влюбленного дурачка, боящегося подойти к предмету своей страсти.Девица в розовом, которую так беззастенчиво ел глазами Бинх, была весьма недурна: темные волосы, изящные руки… А у Бинха губа не дура и барышня вполне сойдет за пешку в его игре. Судя по всему, та из мелких провинциальных дворян. Слишком восторженно блестит глазами, не лишенными ума и озорства, слишком живая для светской кокетки. Игра может получиться занимательной…Все складывалось как нельзя лучше. Если все правильно рассчитать, он сможет не просто красиво уйти со сцены и разбить сердце ненавистному Бинху, погубив репутацию провинциальной девицы, но и подвести капитана под ссылку на Кавказ. Государю никогда не нравились дуэли, особенно?— оставшиеся в живых их зачинщики.Не спеша допив шампанское, князь Гуревич, нацепив сдержанную улыбку всеми любимого героя, отправился претворять в жизнь свой изящный, стратегически выверенный план.Сбежав от своего искушения, Бинх, стоя в стороне, чувствовал себя крайне неуютно, с тревогой ожидая, что к Оксане вот-вот подойдет кавалер, она согласится… и тогда… О том, что будет после, он старался не думать.—?Александр Христофорович, не ожидал вас здесь увидеть,?— вдруг раздалось совсем рядом.Князя Гуревича Бинх хотел бы сейчас видеть в последнюю очередь. Они очень давно и откровенно не ладили. Это было неприятие с первого взгляда, которое постоянно приходилось скрывать, потому как служили они в одном полку, и Бинх был подчиненным блестящего полковника.—?Князь. И вам доброго вечера…Яков, к огромному разочарованию Александра, не прошел мимо, а встал рядом и продолжил разговор:—?Я вижу, вы скучаете. Я, знаете ли, тоже. Вот присмотрел себе невесту и подумал, не согласитесь ли вы представить меня ей и ее родителям.—?Кого вы имеете в виду? —?тут же напрягся Бинх, метнув взгляд в сторону девицы в розовом, чем выдал себя окончательно.—?Вот ту прелестную барышню, друг мой,?— почти промурлыкал князь. —?Которую вы прожигаете взглядом последние полчаса. В матово-розовом.Бинх задрожал от ярости. Кто угодно, только не этот самодовольный индюк будет танцевать с его Оксаной! Но как отказаться? Они на виду у гостей и грубость будет неправильно истолкована. Манеры здесь были превыше всего?— превыше гордости, чести и, черт побери, любви.—?И не говорите мне, что вы незнакомы, я не поверю,?— проговорил вдруг Яков резко, совсем иным, командным тоном, добавив:?— штабс-капитан.Александру, скрепя сердце, пришлось повиноваться.—?Вы правы, князь, мы знакомы. Она воспитанница моего хорошего знакомого?— доктора Бомгарта. Оксана Васильевна Яновская, дочь полтавского дворянина,?— проговорил Бинх, мечтая проткнуть князя Гуревича шпагой бесчисленное количество раз. —?Идемте, я вас представлю.—?Идемте, капитан.***Оксана уже готова была расплакаться от обиды. Закончилась мазурка, вот-вот начнется вальс, а ее так никто и не пригласил. Даже восторг от созерцания вальсирующих в нескольких шагах от нее императора и императрицы быстро схлынул. Танцевать хотелось невыносимо. Добрейший Леопольд Леопольдович видел состояние любимой воспитанницы, изо всех сил старающейся скрыть разочарование за улыбкой, а влажные глаза?— за пушистыми ресницами, а потому обратился к серьезному Коле.—?Коленька, дружок, пригласите сестру танцевать. Иначе, боюсь, мы станем свидетелями ее горьких слез.Николай тяжело вздохнул и уже хотел повиноваться, как вдруг дядюшка сам придержал его за плечо.—?Погоди-ка…Леопольд Леопольдович увидел, как к ним направляется штабс-капитан Бинх в сопровождении другого офицера, статного и высокого брюнета.Оксана тоже увидела, но сначала только сердцем и только Александра, который однозначно шел к ней; она непроизвольно подалась вперед и только потом рассмотрела, что он не один.—?Оксана Васильевна, позвольте вам представить князя…Барышня в розовом грациозно присела, и за ее спиной Яков увидел тонкого темноволосого юношу, который, склонившись, что-то шептал нескладному мужчине в круглых очках. Взгляд Якова поднялся по ладной фигурке к лицу и тут его словно обожгло волной пламени… дыхание сбилось, сердце пустилось вскачь, в глазах потемнело. Такое с ним уже было когда-то… очень давно. Словно вернулось позабытое горячее биение жизни, а с ним?— странное желание…Яков не слышал того, что говорил Бинх, лишь автоматически улыбался и кивал, прожигая взглядом изящный профиль, обрамленный темными волосами.Коля почувствовал чей-то тяжелый взгляд, поднял глаза, сначала замечая лишь белый полковничий мундир, а потом… все его существо обожгло волной яростного огня, он словно услышал чей-то отдаленный шепот, почувствовал на своих губах вкус… прикосновение, но в следующее мгновение на него накатила знакомая паника, как тогда на реке… когда он тонул. Он почти задохнулся, чувствуя на висках испарину, не в силах отвести глаз от мужчины напротив.Яков с огромным трудом взял себя в руки, переключил внимание на девушку и, получив одобрительный кивок добродушного очкарика в черном фраке, пригласил ее на вальс, первые ноты которого уже наполняли собой все вокруг. Краем глаза Яков заметил, как посерел лицом Бинх, и впервые не нашел в себе сил на злорадство. Он знал только одно: никаких провокаций он сегодня устраивать не будет, пока не узнает, кто этот мальчишка, от одного взгляда на которого все внутри перевернулось, да и мальчишка отреагировал странно?— задрожал как лист осиновый и выглядел так, словно готов был тут же лишиться чувств. Худой, угловатый, с испуганными озерными глазами… опять притяжение, но совсем иного рода. Отчего-то захотелось коснуться его волос, почувствовать тепло его бледной кожи, забрать себе полностью… Всего. Целиком.Наваждение понемногу отпускало, и Яков вдруг понял, что девушка, которую он ведет в танце,?— редкая удача. Ведь юноша, стоящий рядом и переговаривающийся с добродушным очкариком, скорее всего являющимся тем самым опекуном, о котором упомянул Бинх, не может быть для нее случайным знакомым…—?Это мой брат Николай,?— ответила на его невинный вопрос простодушная барышня, и Яков почувствовал, как странное тепло поселилось в его груди.За несколько минут эмоциональная девица выболтала Якову больше, чем ему удалось бы узнать по своим каналам. Но главное: юноша, Николай… увлекался написанием стихов. Странная блажь, но в данный момент очень Якову выгодная.—?Не хочу навязываться, Оксана Васильевна, но смею предложить вам и вашему брату свои услуги,?— раскинул он сети. —?Я знаком с многими издателями города и мог бы познакомить Николая Васильевича с лучшими из них… если он, конечно, пожелает.—?Я благодарна вам, князь, за помощь. Я расскажу брату о вашем предложении, и если он пожелает, мы обязательно им воспользуемся,?— ответила Оксана, кокетливо поводя плечиком.Рыбка проглотила наживку. Яков был доволен собой и даже включился в легкий флирт, чтобы позлить хмурого как грозовая туча Бинха.Коля с огромным трудом заставил себя успокоиться и дышать глубоко и размеренно. Этот мужчина, полковник, что пригласил Оксану… Николай был уверен, что никогда раньше его не видел. Тогда откуда это странное чувство?принадлежности, перерастающее в острый приступ паники? Хотелось бежать от этого мужчины без оглядки и с такой же силой хотелось подойти ближе… прижаться лбом к его груди… Наверное, он все же сходит с ума. В таком случае и снам найдется достойное объяснение.—?Что с тобой, Коленька?Дядюшка. Конечно, добрый доктор заметил его состояние.—?Ты не заболел ли, свет мой?Колю снова затрясло от этого ?свет мой?. Раньше он никогда так не реагировал на милые ласкательные прозвища, коими любил награждать своих воспитанников Леопольд Леопольдович. Но сегодня все было не так, как обычно.—?Мне что-то нехорошо, дядюшка,?— ответил правдиво Коля, мечтая оказаться под одеялом в своей спальне. —?Думаю, нам нужно уйти.Он не был уверен, что когда вернутся Оксана и тот полковник, с ним не случится очередной… припадок? Помрачение рассудка?—?Но, голубчик, нужно для начала дождаться сестру.Коля отлично понимал, что своим поведением портит любимой сестре и дядюшке праздник, но ничего не мог с собой поделать.Вальс наконец завершился, и Коля сквозь пелену перед глазами увидел полковника, ведущего к ним Оксану.—?Я подожду вас в санях… —?проговорил он хрипло опешившему опекуну и торопливо покинул зал, почти срываясь на бег.