Осколок четвёртый: пламя и пепел (1/1)

— Я уже был здесь, — выговорил Феникс лишь спустя час или два, когда они, наконец, спустились. Сколько Акрукс ни пытался разговорить его до этого, шагая вниз по крутому склону, всё было бессмысленно. Ведь Феникс, который отрешённо глядел на пожар, сидя у друга на спине, его даже не слышал.

— Когда? — спросил тот уже спокойно. Вся его суета давно сошла на нет, и даже дерево, горящее в нескольких метрах ало-белым пламенем, Акрукса нисколько не пугало. — Совсем недавно и в то же время очень давно. — А подробней? — хоссикнул Акрукс, обходя стороной горящую палку. Утопая взглядом в жгучем свете яростно танцующего на бревне языка, Феникс сглотнул и заговорил, спрыгнув на покрытую слоем копоти и золы почву. — Тысячу или две тысячи лет назад. В этом месте... — он в нерешительности замер, протянув лапу в сторону пламени. — В этом месте я... родился. Акрукс вздрогнул и, опасливо приблизившись, оттащил Феникса от огня. — Не надо тебе туда. Феникс с трудом отвёл взгляд и, слабо улыбнувшись, благодарно кивнул. — Ты прав. Мотнув головой на окружённую горящими деревьями и брёвнами, но с виду относительно безопасную тропу, Акрукс пошёл дальше. Он совершал короткие и медленные шаги, чтобы идущий рядом Феникс не отставал. — Как ты понял, что это — то хос-самое место? Ведь это было давно. Лес обновился уже несколько раз, а пожар его изменил ещё сильней. — Нет, — Феникс моргнул. Волочащиеся по земле кончики крыльев рисовали полосы в золе. — Оно не изменилось ничуть. Всё точно такое же, как тогда, — услышав это, Акрукс вздёрнул бровь и недоумённо заморгал, продолжая слушать. — Это было моё первое воспоминание. И поэтому запечатлелось в памяти почти без пробелов. Смотри-ка. За тем поворотом будет овраг. А на его краю два одинаковых дерева. Они прошли совсем немного вперёд, и за рядом обугленных древ в земле выросла широкая борозда. Два пылающих дерева-близнеца стражами встали по обе стороны от спуска. — Вот видишь? — улыбнулся Феникс, вновь взглянув на удивлённую морду Акрукса. — А ты не верил. — Ну почему же?.. — замялся тот. — Да я ж вижу по морде! — Феникс хихикнул, продолжая идти вперёд. Он подобрал крылья с земли. Силы потихоньку возвращались. Добравшись до вершины оврага и потоптавшись пару секунд, он спрыгнул вниз. — Наверное, ты задаёшься вопросом, зачем мы здесь ходим? — Есть такое. Хосси, — Акрукс спрыгнул и, оглядев крутые склоны, на которых из-под золы выступали корявые пылающие корни, направился вниз по его дну, не отходя от Феникса. — Дело в том, что тысячу или две лет назад я нашёл здесь кое-что очень важное. — Это хосс-был твой крестик? — Да, — улыбнулся Феникс. — Он лежал рядом со мной. Возможно, он даже вылупился из того же яйца, что и я. Помню, что тогда почувствовал исходящую от него непередаваемую ауру. И сразу понял, что он очень важен для меня. — Но он уже у тебя. Хосс-чем мы тогда здесь проходим? — Просто тогда я ощутил за рядом пылающих деревьев что-то ещё. Оно обладало совершенно другой энергией. Острой и пугающей, отчего я не стал искать её источника. — Может быть, тогда и не будем? — Будем. Теперь, Акрукс, я чувствую, что непременно должен это найти. — Оно ещё тут? — вопросив, Акрукс остановился и широко раскрыл глаза. Волна ауры, что наконец их настигла, ответила на его вопрос куда лучше любых слов. — Пойдём, — его поторопил Феникс и, по бёдра утопая в пепле, ускорился. Постояв так ещё секунду, Акрукс за один прыжок оказался рядом с ним. Во все стороны полетели светло-серые хлопья и опали, подобно снегу в декабре. Феникс бы порадовался этой картине и сам подбросил горсть ?огненного снега? в воздух, если бы ситуация не была настолько серьёзной, а он столь уставшим и напряжённым.

Постепенно склоны оврага разошлись, выровнялись, и теперь охваченный пламенем лес плотно их обступал. Всё вокруг пылало и трещало, и лишь тропа, по которой шли Феникс с Акруксом, казалась безмятежной.

— Уже рядом, — Феникс перешёл на бег и, расправив крылья, чтобы перепорхнуть через полыхающую палку, заозирался в поисках заветного предмета. — Оно где-то там, — Акрукс свернул с тропы и стал ходить взад-вперёд, оглядываясь и что-то вынюхивая. — Где-то тут, я это хосювствую! Новая волна ауры, столь похожей на ауру трёх других артефактов, но такая необъяснимо колкая и тяжёлая, заставила Феникса остановиться на полпути к другу. Он медленно провёл взглядом по слою пепла перед собой и, наткнувшись на горсть, стал её разгребать. Когда коготь звякнул обо что-то твёрдое, Феникс замер и, судорожно сглотнув, вытащил из-под серого ?снега? покрывшийся копотью осколок стекла. Под пеплом была зарыта стеклянная капсула, расколотая на две половины. — Я нашёл его... — сказал Феникс, еле дыша. Подбежав к нему, Акрукс как-то странно посмотрел на капсулу, исписанную непонятными узорами и надписями, которые вдруг вспыхнули светло-красным свечением. — Почему-то это сокровище не кажется мне слишком аппетитным... — Ладно тебе, — улыбнулся Феникс через силу. — Оно такое же, как предыдущие. У каждого из них была своя неповторимая аура. — Да, но... — тот провёл лапой по закруглённой поверхности. — Оно такое грязное. Выдохнув, Феникс приложил к лицу крыло и замотал головой. — Ладно-ладно, — хоссикнул Акрукс оживлённо. — Я его съем, съем. Подожди, — перекинув половинку капсулы с лапы в лапу, он плюнул и потёр её о свою шерсть. — Во! Удовлетворённо кивнув, Акрукс закинул её себе в рот и с аппетитом разжевал. Вторую же половинку он отряхивать уже не стал, нетерпеливо забросив в пасть. — Вкусно. Только терпковато чуток. — Акрукс... — Феникс улыбнулся и протянул крыло, чтобы смахнуть с головы Акрукса горсть пепла. Тот напрягся и бодро запрыгал по округе, а спустя полминуты прибежал с яйцом и, разбив, выудил бордовый камень. Он переливался и красиво блестел. — Хосси! — Это последний, — улыбнулся Феникс и, балансируя на одной лапе, второй зажал в когтях камушек и вставил в кулон. — Ура! — воскликнул Акрукс и, сев, развёл лапы, призывая обняться. Феникс хихикнул и тоже развёл крылья, сделав к другу шаг, и... так и замер, в страхе забыв, как дышать. Оглушительный треск прогремел совсем рядом. В нескольких сантиметрах от Феникса на землю упало горящее дерево. Отлетевшая от него искра подпалила белые перья. — Что?.. — Фенчик, — Акрукс крикнул и подставил ему спину. — Надо бежать!

— Но огонь не может причинить мне вреда... — неверяще выговорил Феникс, пятясь от болезненного жара. — Что такое? Как такое возможно? Отовсюду стали слышаться треск и грохот. Деревья роняли на землю ветви, падали один за другим, рассыпались на горящие угли. Вскоре заскрипело и накренилось ближайшее к Фениксу дерево. — Хос-стрее! — выкрикнул Акрукс, мня лапами пепел. Феникс закрыл распахнутый клюв, через силу залез и вцепился в шерсть друга когтями. Тогда Акрукс, хоссикнув, прыгнул — и чудом увернулся от летевшей в него пылающей ветки.

— Прости, — погрустнев, сказал Феникс, чуть отойдя от шока. — Я подверг нас опасности. — Хоссё в поря-я… ай! — тот отпрыгнул, нечаянно наступив на раскалённый уголь, и нервно огляделся по сторонам. — Куда делась тропинка? — Наверное, ты убежал в другую сторону. — Хосси, что же мы теперь делать будем? Полыхающий ствол, что падал прямо на них, дал недвусмысленный ответ на этот вопрос.

— Бежа-ать! Пыхтя, Акрукс сорвался с места и, вовремя отпрыгнув в сторону, побежал вдоль горящего бревна. Вдруг путь им преградила ещё одна деревяшка, и Акруксу снова пришлось сменить маршрут.

— Но куда? — выдохнул он и, перепрыгнув через горящее дерево, притормозил и ссутулился. — Что с тобой?! — выкрикнул Феникс перепугано. — Больно, хоссь... я обжёг лапку.

Треск сбоку оповестил о том, что путь налево был перекрыт. Сзади и впереди уже горели брёвна. Краем глаза заметив, как одно из трещащих рядом деревьев пошатнулось, Феникс испуганно вскрикнул: — Быстрее! Направо! Беги направо! Встряхнув лапой, Акрукс, прихрамывая, заковылял к проходу. — Быстрее... — затаив дыхание, Феникс в ужасе наблюдал за тем, как последний путь к спасению перекрывает горящее дерево. Всё. Это конец. Они в ловушке. — Хоссь и всё, — выдохнул Акрукс, нервно засмеявшись, и плюхнулся в пепел. Десятки других деревьев ожидали своей очереди упасть, окружив их со всех сторон. — Наше путешествие закончилось, птенчик. — Нет... — выдохнул Феникс, спрыгнув с его спины и встав напротив друга. — Было весело и интересно. Ты уже знаешь, — Акрукс поднял голову и улыбнулся благодарно и грустно. — Хоссибо тебе. Я не жалею, что отправился с тобой в это путешествие. Хорошо, что я дожил до этого момента. — Не говори так, — Феникс попятился. Его переполняли самые страшные мысли и чувства. Он впадал в отчаяние. Закрыв голову крыльями, он закричал во всё горло: — Не-ет! Нет, всё не может так закончиться! Для чего всё это было тогда, для чего?! — Ну... весело провести время, — Акрукс задумался, что-то пробурчал и, выдернув из пепла подпалённый хвост, заговорил: — Хосся, ты прав. Это не конец. — О чём ты? — вопросил Феникс с надеждой. — У тебя есть идея, как спастись? — Да, — сказав это, он замолчал и с тяжёлой серьёзностью посмотрел Фениксу в глаза. — Как твои крылья? — Нормально, — сказал он. И только потом осознал, к чему клонит Акрукс. — Нет, я не могу улететь. Ведь тогда ты сгоришь. Акрукс отмахнулся. В его оливковых глазах танцевали язычки огня. — Я уже достаточно пожил в этом мире. И не врал, когда говорил, что не жалею ни о чём. Они оба вздрогнули, когда неподалёку сломалось ещё одно дерево.

— Но я не могу! — Феникс выступил вперёд и наклонился к носу положившего голову в пепел друга. — Я тебя тут не брошу! — Я обречён, птенчик, — пробубнил он, сдувая пепел. — А ты — птица. Ты можешь спастись.

— Нет! — Да. Единственное, на что я гожусь, это помочь тебе набрать высоту, — Акрукс снова улыбнулся. — Помнишь, я хосс-ворил, что моя голова послужит тебе тренировочной площадкой для взлёта? Но, думаю, я тебя и подбросить разочек смогу. — Перестань... — Феникс всхлипнул. Он встряхнул головой, почувствовав слёзы у себя на глазах. — Я не смогу. — Ты должен... найти Дракона, — договорив это, Акрукс задрал морду и, подхватив пастью Феникса, отпрыгнул в сторону от летящей в него горящей кроны. Затем пробубнил: — Давай, сейчас! Феникс ничего ответить не успел. Акрукс оттолкнулся изо всех сил и прыгнул вверх. Раскрутившись в воздухе, он отпустил, подбросив Феникса выше самых высоких искр. Феникс расправил крылья, ловя восходящий поток горячего воздуха, и, бесцельно паря суматошно заозирался. В голове всё металось и путалось. Он был в полной растерянности, а потому просто летел на потоке жаркого ветра, почти не маша крыльями. Вскоре совсем рядом завиднелся зелёный лес. В нём под деревьями мерцал призрачный синий огонь. Внезапно колышущийся на груди крестик звякнул и, вспыхнув светом, указал прямо туда. — Ты указываешь мне путь, — заговорил он с крестом. — Но я не могу туда полететь. Не мозоль глаза. Скрипнув, свет в кресте затух, и Феникс спикировал к реке, которая разделяла лес живой и лес мёртвый. Он увидел торчащие в устье несколько камней и брёвен, по которым можно было бы перебраться на ту сторону. Ощутив, что лететь становится сложнее, Феникс спешно повернул обратно к огню, в слабой надежде забегал глазами по лесу и по рябящим неровным проходам, что оканчивались в основном тупиками. Но один не кончался. Он начинался у самой реки и тянулся в том направлении, где до сих пор лежал Акрукс. Феникс ахнул. От свободы его друга отделял один лишь горящий ствол и всего какие-то пара сотен метров! — Акрукс! — из последних сил спикировав в центр пылающего квадрата, в котором был заперт Акрукс, Феникс свесил крылья и попытался отдышаться. — Дурашка! — выкрикнул Акрукс. — Зачем ты вернулся?! Тебе надо было улететь! — Я… нашёл выход... — выговорил он, чтобы не тратить секунды на бесполезные пререкания, и мотнул клювом в сторону. — Он там. Перепрыгнуть бревно, и... Посадив Феникса себе на спину, Акрукс, не теряя времени, похромал туда. Выбрав наименее опасный участок, он прыгнул и, приземлившись на брюхо по другую сторону, тяжело встал. — Куда теперь? — Направо, — выдохнул Феникс, и Акрукс послушно заковылял. — Теперь налево. — Спасибо, — сказал он вдруг. — Снова налево и прямо. В голове у Феникса помутилось ещё при полёте, а крылья, как две железки, тянули к земле.

— Акрукс, сверху! — крикнул он, увидев, как на проход падает ветвистое дерево. Перепугано ахнув, Акрукс прыгнул, а Феникс ощутил под собой пустоту. Его пальцы разомкнулись, выпустив спутанную шерсть, и он, даже не успев вскрикнуть, плюхнулся в горсть горячего пепла. — Акай! — донёсся откуда-то перепуганный крик верного друга. — Акай Тсубаса! — Я здесь! — крикнул он в небо и тут же добавил: — Не ищи меня! Акрукс снова начал что-то кричать, ожидаемо возмущённо и суматошно, но Феникс слышал его очень плохо. Треск огня заглушал все звуки, как и усиливающаяся боль в голове. Но у Акрукса звериные уши. Он услышит. — Ты доберёшься до леса и вместо меня отыщешь Дракона! Конечно, если сам захочешь этого! — он хмыкнул и стал копаться в воспоминаниях, представляя лес сверху. — Слушай путь: сейчас направо, потом прямо до ближайшего тупика, направо, налево через два поворота! Потом возьмёшь чуть правее, и ты на свободе! — только договорив, Феникс раскашлялся от попавшего в ноздри пепла. Выжав из себя силы, он приподнялся на крыльях и сел. — Скорее иди! Я вернулся сюда, чтобы ты жил! Дерево над головой затрещало. Упавшая на кончик крыла маленькая веточка мерно горела. Пыхтя, Феникс сдвинул крыло, чтобы скинуть палку, но огонь уже успел перекинуться и теперь до боли весело полыхал на пере, обугливая его и перекидываясь на всё новые. Феникс безысходно вздохнул. Он сам сделал выбор. Если бы Акрукс погиб из-за его эгоизма, он всё равно не смог бы жить дальше. Поэтому погибнуть здесь, чувствуя себя героем, коим его Акрукс и считал, являлось далеко не самым худшим исходом. Жалел он лишь о том, что не сумел сдержать данное Дракону обещание. И, тем не менее, смирившись, под стрёкот огня и всё усиливающийся жар закрыл глаза. Оглушительный треск раздался над самой головой, следом посыпались горячие щепки. Несущийся прямо на него горячий ствол стал последним, что Феникс ощутил перед концом. ?Акрукс, спасибо. Прости меня, Дракон?.***

Грозовые тучи затянули небо, готовясь пролить на землю свои слёзы. Видимо, для того, чтобы оплакать смерть маленького героя, который пожертвовал собой, чтобы спасти своего друга. Позади осталась речка и потухший лес, и Акрукс отрешённо брёл под зелёными деревьями, неся в зубах покрывшийся копотью кулон. После того, как Феникс погиб, лес потух очень быстро, словно бы гореть у него больше не было причины. Именно тогда Акрукс вспомнил свой сон, пусть и всё равно из него мало что понял. Именно тогда, почему-то не раньше. Если бы он только знал, если бы он только помнил, он бы не допустил такого исхода ни за что на свете. Не пустил бы Феникса в этот горящий лес, на это гнездо на секвойе, на маячащую вдалеке чёртову гору вообще! С другой стороны, Акрукс понимал, что в любом случае ничего толком не сумел бы сделать. Даже скажи он всё прямо, Феникс не послушался бы его. И от этой безысходности становилось ещё больнее. Тогда, подождав, пока стихнет пожар, Акрукс вернулся, надеясь найти живым своего друга, но не нашёл ничего. Лишь горсть пепла и кулон, который подобрал, чтобы отдать его Дракону. Чтобы наглядно показать, до чего малыша довели эти чёртовы испытания и игры. Чтобы Дракон, если у него ещё осталась совесть и жалость к столь желавшему найти его существу, мучился виною до конца своих дней. Вдруг кулон тихонько задрожал. Охваченный светящийся аурой, он вспыхнул и лучом указал куда-то в лес. — Игры продолжаются?.. — пробурчал Акрукс, не разжимая зубов, и, равнодушно хмыкнув, похромал в указанном направлении. — Ничего... сколько бы ещё не хоссталось испытаний, я пройду их все. Раз Фенчик спас мне жизнь, моя жизнь будет принадлежать его мечте. За рядами покрытых мхом и лишайником стволов что-то мерно светилось. Ощутив сильную волну ауры, Акрукс ускорил шаг, как мог. И вот, за деревьями, присыпанный слоем лесной растительности, жухлых листьев и земли, светился круг. Доковыляв до центра и раскидав в стороны то, что мешалось, Акрукс наткнулся на камень с выемкой в центре. Ожидаемо, она была в форме этого самого креста. Напоследок подумав, а стоит ли оно того, Акрукс, придерживая его за цепочку, вложил своё последнее сокровище в неё. Алтарь начал дрожать и трястись, а всё в пределах круга — от папоротников и комков земли до самого Акрукса — подниматься в воздух, так что ему пришлось вцепиться в покрытую письменами поверхность всеми когтями, чтобы не взлететь. В ушах свистело. Свечение становилось всё сильнее и всё неумолимее, и вскоре стало ярким настолько, что больно было смотреть. Акрукс зажмурился, но оно пробивалось под веки, жгло, раздирало. А затем — столь же неожиданно, как и началось, — всё закончилось.