На следующий день (1/1)

Фандорин долго ходил по городу, раздумывая над всей этой ситуацией. А складывалась она всё печальнее и печальнее.Эраст Петрович, разумеется, не подслушивал разговор брата с Николаем. Но перед тем как уйти, до него долетело начало разговора. Он не был уверен в том, что Якову удастся за один вечер вернуть доверие Гоголя. Брат часто бывает слишком резок и местами даже жесток. Для такого человека, как Николай, нужна эмпатия. Без неё писатель совсем закроется в себе и погрузится в мрачную меланхолию.Думал Фандорин и о себе. Бегство в Москву не могло закончиться для него ничем хорошим. Слишком велика была власть Бенкендорфа, он наверняка уведомил начальство Эраста Петровича, и то незамедлительно приняло бы соответствующие меры.Раздумывая, Эраст Петрович не заметил, как дошёл пешком до Кремля. Здесь ему появляться было опасно?— слишком приметной фигурой он был. А привлекать внимание к себе?— значит, привлекать внимание к Николаю.Фандорин не знал, удастся ли им уехать из России. Он не был уверен даже в том, что у них получиться уехать из Москвы. Наверняка дороги уже перекрыты. Но Москва большая. В ней можно затеряться так, что никто не найдет. А если соблюдать все меры предосторожности, то возможно дождаться благоприятного момента и увезти Николая из столицы. Если не произойдёт ничего, что могло бы нарушить их планы…И что в таком случае будет с Яковом? Ведь каким сильным он бы ни был, если что-то случится с Николаем, он этого не переживёт, в этом Эраст был уверен. А для Фандорина не было никого важнее брата. И черта с два, если он позволит случиться самому страшному.Не один Эраст Петрович предавался мрачным раздумьям в этот момент. Николай тоже никак не мог выбросить из головы то, что его так сильно мучило последние несколько недель.Его никогда не оставят в покое…Он будет либо пленником, либо быстро умрёт, не выдержав всего того, для чего он нужен Бенкендорфу.А еще остаются Эраст Петрович и Яков Петрович. Они оба так рисковали, и ради чего? Ради продления его жизни? Верят ли они сами в то, что всё может закончиться хорошо? Или только ради него они еще рвутся совершить невозможное?Пора положить этому конец. Что толку бегать? Сколько времени ему придётся прятаться, лгать, притворяться? Его участь уже предрешена. А так он хотя бы может поторговаться. Отплатить благодарностью тем, кто стольким пожертвовал ради него. Это будет справедливо.Но когда и как? Ведь Яков Петрович, да и Фандорин, будут зорко следить за каждым его шагом? И не подставит ли он их этим поступком?Но иного пути Николай уже не видел. Всё вдруг стало ему ясно как день. Так следовало поступить еще в Петербурге, не стоило тратить столько сил на дорогу. Это только оттянуло неизбежный конец.Нет, он не сдаётся. Это не трусость и не слабость. Это желание поставить точку. Раз и навсегда. А еще, возможно, доказать себе, что он тоже способен пожертвовать своими интересами или даже жизнью во имя тех, кто ему дорог.Не должно быть, что окружающие рискуют собой ради него. Пора сделать что-то в ответ. И при этом с наименьшими потерями.Николай долго сидит в комнате, прислушиваясь к звукам, доносящимся из-за двери. Он слышит, как возвращается Фандорин, как они долго о чём-то спорят вполголоса с Яковом Петровичем. Вернее, Гуро убеждает в чём-то младшего брата, а тот мягко увещевает его.Они слишком многим пожертвовали ради его безопасности… И что заслужили? Яков Петрович, по сути, предал свою работу, своих коллег. Он предал Орден, а это не прощается. Что же касается Эраста Петровича, то он добровольно отказывается от службы, от дела всей жизни.Наконец голоса стихают. Кажется, они ушли. Николай огляделся, разыскивая свои вещи, быстро собрал всё самое необходимое и тихонько приотворил дверь. В коридоре была тишина.Николай выскользнул из номера, осторожно прикрыв за собой дверь и быстро спустился вниз. Главное, не попасться никому на глаза, тогда начнутся бесконечные разговоры.Вся проблема состояла в том, что Николай не знал, как найти людей Бенкендорфа. Они за ним следили, а он за ним, естественно, нет. И как найти людей, чья основная работа незаметно следить?Поколебавшись, Гоголь отправляется в центр. Он уверен, что рано или поздно на него обязательно обратят внимание. Главное, чтобы Яков и Эраст не обнаружили его первым. Николаю думалось, что в таком случае они первые, кто запрёт его за семью замками.Николай оказался прав в своих предположениях. Он гулял по Красной площади чуть больше часа, после чего почувствовал, что за ним следят.Что нужно сделать, что привлечь к себе внимание? Николай в нерешительности оглянулся по сторонам. Слишком много народу. В таком месте его никто задерживать не будет, слишком рискованно. Но теперь, раз его уже заметили, нужно выбрать укромный закоулок, и его ?хвост? не заставит себя долго ждать.Он медленно шёл по улице, стараясь выбирать места как можно менее людные. Наконец он заметил небольшой дворик и свернул к нему. Здесь совсем не было людей. Николай присел на лавочку и стал ждать.Вскоре мимо него прошёл пожилой мужчина, а немного погодя?— молодая женщина в платке. Николай нарочно ждал как можно дольше, после чего медленно встал и сделал вид, что собирается уходить. Не прошло и нескольких минут, как к нему подошли два высоких человека и спросили дорогу.Николай почти не разбирался в московских улицах, поэтому извинился и развёл руками.Прохожие кивнули и развернулись было, но Николай каким-то шестым чувством уловил, как они напряглись.—?Отведите меня к господину Бенкендорфу,?— негромко сказал он.Как и ожидалось, ?слежка? тут же сбросила с себя маски. Словно под конвоем, Николая проводили до кареты. Однако, прежде чем сесть в экипаж, писатель резко остановился:—?Господа, прошу заметить?— это не вы меня поймали. Я сам пришёл к вам. Мне нужно увидеть Александра Христофоровича Бенкендорфа.Его сопровождающие словно не слышали. Дальнейший путь Николай провёл в полной тишине.***Странная звенящая тишина, воцарившаяся так внезапно, заставила Якова отвлечься от рабочих бумаг, которые он по привычке заполнял, и прислушаться. Что-то было не так. Безупречная, почти феноменальная интуиция заставила Гуро подняться и выглянуть в коридор.В номере стояла такая тишина, что звенело в ушах. И Яков слишком хорошо знал, что она означает. Эраст ушел несколько часов назад, в Москве у него были дела. А вот Николай…Не было нужды заходить к нему в комнату или звать его. Яков чувствовал, что его нет. Он ушел.—?Безумный мальчишка! —?не смог сдержать первой волны тревоги Яков. Он оглянулся в поисках своего пистолета, увидел рукоятку под бумагами, вытащил оружие и сунул в карман пальто. Куда отправился Гоголь? Где его теперь искать?Тихонько хлопнула входная дверь. Гуро вздрогнул, оглянулся?— это был Эраст.—?Яша? Что-то случилось? —?Фандорин с тревогой смотрелся в бледное лицо брата.—?Николая нет,?— еле слышно произнёс Яков.Эраст замер, словно врос в пол. Но только на несколько мгновений. Еще секунда?— и он уже стряхнул оцепенение.—?Знаешь, куда он мог п-пойти?Яков покачал головой, но тут замер. Страшная догадка осенила его, как молния.—?Он пошел к Бенкендорфу,?— упавшим голосом сказал он.Эраст сжал губы, не отводя пристального взгляда голубых глаз с брата.—?Нужно добраться до него раньше, чем его люди,?— выдохнул Гуро.—?Бесполезно,?— покачал головой Фандорин,?— т-ты же его знаешь… Если он решил, с его-то везением…Это было вполне в духе Николая. Он действительно отличался просто феноменальной способностью попадать в неприятности. А уж если он целенаправленно в них шёл, можно не сомневаться?— Гоголь добрался до своей цели.—?Что он задумал? —?Яков прижал ладони к вискам, словно у него резко и сильно заболела голова.По красивому лицу Эраста скользнула грустная улыбка.—?Чёрт! —?со злостью выдохнул Яков.В комнате надолго воцарилась гнетущая тишина.