Тот же день, позднее (1/1)

Яков Петрович стоял перед непосредственно своим начальником Александром Христофоровичем Бенкендорфом. Глава Третьего отделения выглядел спокойным, и это пугало больше всего.—?Я рад, что ты приехал, Яков,?— начал он,?— как твои успехи?—?Поиски сужаются,?— расплывчато отозвался Гуро, чётко отслеживая каждое движение Бенкендорфа.Александр Христофорович выпрямился в кресле. Ни один мускул не дрогнул на его лице.—?И у тебя уже есть на примете кто-то?—?Можно сказать и так. Возможно, вы могли бы мне помочь, Александр Христофорович. Вы ведь мне сами предлагали,?— говоря это, Гуро как никогда понимал, что ступает на тонкий лёд.—?И какого же рода помощь тебе нужна? —?Бенкендорфу нужно было отдать должное?— он мастерски поддерживал разговор, при этом не выдавая важной информации.—?Поделиться, какие сведения есть у вас,?— Яков Петрович принял самую расслабленную позу и посмотрел на начальника так спокойно, как только может смотреть человек, чья совесть чиста.—?Что ж… Как вы, Яков Петрович, знаете, господин Пушкин организовал у себя нечто вроде писательского кружка. Всё бы ничего, но на встречах они обсуждают вовсе не литературу,?— при этих словах в голосе Бенкендорфа отчётливо прозвучал отблеск затаённого гнева, словно отдалённая гроза.—?Да, они вообразили себя спасителями Отечества,?— безмятежно подтвердил Яков Петрович.—?И что же? Долго мы будем терпеть эту самодеятельность? —?понизил голос Бенкендорф, что служило плохим знаком,?— государь теряет терпение.—?Улик против них пока нет,?— с всё тем же стоическим спокойствием сказал Гуро.Александр Христофорович медленно встал, сложил за спиной руки и прошёлся взад-вперед перед высоким окном. Яков отметил про себя, как неестественно выпрямлена спина начальника, как крепко сжаты пальцы, что побелели костяшки. Казалось, Бенкендорф представлял собой вулкан, готовый вот-вот разразиться извержением.—?Так что же насчёт Тёмного? —?напомнил Яков.Александр Христофорович вздрогнул, словно все его мысли были заняты ненавистным поэтом, и ответил не сразу. Наконец в тишине прозвучало:—?Один из его близких друзей?— тот, кто нам нужен. Только фамилии мы пока не знаем. Ты должен выяснить его личность, Яков, и немедленно! Подведёшь меня?— отвечать будешь перед государем!Впервые за долгое время гнев Бенкендорфа изливался именно на Гуро. Яков Петрович медленно встал, слегка склонил голову и повернулся было к двери, как вдруг был остановлен окриком:—?Яков Петрович!—?Да, Александр Христофорович? —?любезно откликнулся он.В полумраке кабинета глаза Бенкендорфа поблескивали, словно два тлеющих уголька.—?Не сильно увлекайся самодеятельностью,?— холодно произнёс он,?— сам знаешь, что будет, если не справишься.Уголки губ Якова слегка дрогнули. Он снова поклонился и вышел.******Николай с интересом осматривался в квартире Фандорина, где прежде никогда не был. Сам же Эраст Петрович сидел за столом и что-то сосредоточенно писал. Молчание затянулось, и Гоголь, которому так никто и рассказал подробностей, негромко кашлянул, привлекая к себе внимание.Фандорин не заметил этого, так глубоко он был погружен в свои записи. Николаю пришлось приблизиться к нему и осторожно положить ладонь на плечо.—?Эраст Петрович! Простите, что отвлекаю. Но поймите же мое нетерпение! Я совершенно ничего не понимаю!Статский советник нахмурился, отложил перо и прикрыл глаза ладонью, с минуту сидел так без движения. Потом всё же взял себя в руки, натянуто улыбнулся и негромко произнёс:—?Николай Васильевич, п-простите меня. Я совершенно п-позабыл, что вы здесь. Нужно было немедленно закончить одно дело. И оно напрямую касается вас.—?Я слушаю,?— выдохнул Николай.—?П-проблема наша в том, что вы… Тёмный. Глава Третьего отделения и его Орден… Слышали о таком? —?дождавшись ответного кивка, Фандорин продолжил,?— они ищут вас. Им нужен эликсир бессмертия.—?А я-то тут причем? —?резонно заметил Николай.—?Ваши способности, Николай Васильевич, вполне могут п-позволить вам жить вечно.Несколько секунд в комнате царило молчание. Николай не мог сразу осознать то, что говорил ему Фандорин. Жить вечно? Он?—?Даже если и так, каким образом я могу помочь этому Ордену? —?наконец произнёс Николай,?— как поделюсь?—?П-поделитесь,?— безжизненно повторил Эраст Петрович,?— расставшись со своей собственной жизнью, это раз. Ну, или со своим здоровьем. Это два. И со свободой. Это т-три.Гоголь только покачал головой.—?Простите, Эраст Петрович. Я глубоко уважаю вас, но поверить в это не могу.—?А верить необязательно,?— с горькой усмешкой отозвался Фандорин,?— они вас и без веры сцапают. П-понимаете теперь, п-почему я вас к себе п-привёз? Знают они, что Т-тёмный?— это вы. Ну, или догадываются. Нельзя вам более в столице оставаться. И, боюсь, что в России тоже. Уезжать нужно.—?Уезжать? Мне? Но куда? —?растерянно спросил Николай,?— да и на какие деньги?—?Насчёт этого не б-беспокойтесь. Самое главное, вывезти вас. И тут я один не справлюсь,?— признал статский советник и медленно встал,?— п-подождем, Николай Васильевич, голубчик.Николай, оглушенный свалившимися на него так внезапно новостями не самого приятного содержания, только кивнул. Он понятия не имел, что или кого нужно ждать, но доверял Фандорину настолько, что прикажи Эраст Петрович тотчас же прыгнуть в окно?— Николай прыгнул бы не раздумывая. Эраст Петрович прошёлся по комнате, щелкая в кармане нефритовыми бусинами. Его разум тщательно выстраивал план побега. И план отступления. И план, если первые два провалятся. Промашек быть не должно, на кону стояла жизнь Николая Васильевича.Николай же, немного придя в себя, медленно опустился на стул и зарылся пальцами в волосы. Мысли роились в его голове в совершеннейшем хаосе. Зачем, зачем он только согласился тогда ехать с Гуро в это село?! Почему не остался дома?! Сидел бы себе сейчас, и горя б не знал!Хотя, насчет горя это он погорячился. Скорее всего, если бы не Гуро тогда со своим внезапным визитом, Николай спился бы. И ведь поначалу всё было хорошо!Почему же теперь всё так сложно? Что с ним будет? И что было, если бы не Эраст Петрович? Ведь могло и не возникнуть на пути. Или же это Гуро приставил брата к своему бывшему подчинённому?Нет, Фандорин бы этого не позволил. Он не тот человек, которым можно манипулировать. Даже родному брату.Но что Николай знал об их отношениях? Случаев, когда их разговор касался Гуро, можно было по пальцам пересчитать, и все они ограничивались парой реплик. Из них понять можно было немного: Эраст Петрович уважал своего брата и никому не позволил бы чернить его имя. Но насколько близки были братские узы?Николай вздрогнул от резкого стука в дверь и какой-то шум. Он встряхнул головой и обернулся.Фандорин стоял рядом, напряженный и бледный.—?Кто это? —?взволнованно спросил Гоголь.—?Сидите здесь,?— коротко приказал Эраст Петрович и вышел.Николай остался в комнате, но тревога и любопытство не давали ему покоя. Он осторожно выглянул в коридор и прислушался.Сначала всё было почти неразличимо. Потом в многоголосье слуг Николай различил негромкий тембр Фандорина:—?Я слушаю, в чём дело? Где Яков?—?Так не смог барин явиться! Послал меня предупредить. Следят за ним! Велел передать вам немедля собираться и уезжать. Барин присоединится к вам позже.—?Тебя не видели? —?с холодком спросил Эраст Петрович.—?Нет, барин! Никто!—?Возвращайся к б-брату. И смотри, не п-попадись!—?Будет сделано!Раздался звук захлопнувшейся двери, наступила тишина. Николай замер, отчаянно пытаясь понять, что же теперь делать. Внезапно на лестнице послышались тихие шаги. Это был японский слуга Фандорина, Маса.—?Эраст-сан приказал Николай-сан спускаться с вещами,?— доложил он.Николай бросился к своей немногочисленной поклаже.Фандорин, необыкновенно мрачный и сосредоточенный, ждал его внизу.—?Эраст Петрович,?— тихо позвал его Николай.Статский советник сказал несколько слов по-японски, Маса закивал.—?Идёмте,?— бросил он отрывисто, открывая дверь.Николай не раздумывая поспешил следом.