Сентябрь 1831 (1/1)

Вечерело. Усталый, но вполне довольный очередным раскрытым делом, Эраст Петрович Фандорин возвращался домой. Пальцами левой он машинально перебирал в кармане аккуратные бусины нефритовых чёток, которые он нашёл в пасти чучела крокодила. Из-за этих самых чёток был чудовищно убит хозяин ювелирной лавки.На первый взгляд, ничего особенного в соединенных нитью зеленых бусинах не было. Кроме, пожалуй, того, что принадлежали они китайскому мудрецу Те Гуанцзы. Двадцать пять слегка затёртых от времени нефритовых шариков, а на одном первый иероглиф имени их хозяина. Странное дело, но от простых прикосновений к чёткам Эраст Петрович чувствовал, как мысли его приобретали необыкновенную легкость и четкость.Вот уже почти два месяца он не приезжал в Петербург и столько же времени не получал писем от Николая Васильевича. Сначала Фандорин думал, что что-то могло случиться с письмом, такое бывало. Но когда ответ не пришел на его третье письмо, Эраст Петрович не на шутку заволновался. Он хотел было немедленно приехать, но тут начальство отправило его почти на полтора месяца в отдаленную губернию расследовать гибель нескольких помещиков. А вернувшись в Москву, Фандорину пришлось практически сразу расследовать это дело с нефритовыми чётками.Время от времени ему приходили вести из столицы от брата. Яков был немногословен и рассказывал в основном о работе. О Николае Васильевиче не было написано ни слова. Словно брат решил вычеркнуть его имя из своей жизни.Безусловно, Яков был одним из таких людей, которые легко рвали все связи с человеком, более их не интересовавшим. Но Гоголь представлял для него особую ценность, даже если его личные качества могли наскучить брату. Что же, в таком случае, задумал Яков? Что таится за строчками в подчеркнуто-нейтральном стиле? Боль, разочарование, гнев? А, может быть, радость?—?Не нравится мне всё это,?— задумчиво произнёс Фандорин вслух.Особенно его настораживало отсутствие писем. Не мог же Николай Васильевич просто по-детски игнорировать их? Или же кто-то прикладывает немало усилий, чтобы оборвать все связи между ним и писателем?Открывший входную дверь Маса на миг остановился, пристально вглядываясь в лицо хозяина, после чего с хитрой улыбкой поинтересовался:—?Когда начинать собираться, Эраст-сан?Фандорин, погруженный в свои мысли, вздрогнул от неожиданности и поднял глаза на верного камердинера.—?Что?—?Я спрашиваю, когда начинать паковать вещи? —?по-японски повторил Маса.Эраст Петрович остановился посреди коридора и с каким-то отсутствующим взглядом оглядел стены своей московской квартиры. В глубине души начинал всё туже сворачивать свои кольца дремавший до этого страх.—?Сегодня,?— коротко ответил наконец Фандорин,?— завтра отправляемся в Петербург.***Вся неделя у Якова выдалась чересчур тяжелой даже по его собственным меркам. Бенкендорф вызывал его несколько раз.—?Неужели нет никаких зацепок? —?недовольно спрашивал начальник Третьего отделения,?— я не доволен, Яков. Нам нужен Тёмный. Любой ценой. По нашим сведениям, в Петербурге совсем недавно объявился один. Нужно немедленно узнать, кто он такой.Гуро только кивал головой. А что он мог ответить? Ведь он не только знал, как зовут этого Тёмного и где он живет. Самое ужасное во всей этой ситуации было то, что Гуро был уверен?— попади Николай в руки Бенкендорфа, и его песенка спета. Даже если он выживет после всех… опытов, его никогда не отпустят.Как бы Яков не относился к своему бывшему подчиненному, такой судьбы он ему не желал.В глазах начальства так отчетливо горел огонь недовольства, что Гуро ощущал это кожей. Воздух в кабинете буквально звенел от напряжения.—?Ты прекрасно выполняешь свою работу, Яков. Да и знаем мы с тобой друг друга столько лет. Пойми, для Ордена и для всей нашей страны крайне важно найти его. Его сила?— это возможность раз и навсегда поставить наших врагов на колени. Ты ведь знаешь, что Тёмных крайне мало! Представляешь, какое оружие будет в руках России?Чего Яков не выносил больше всего, так это разговоры о всеобщем благе для страны. Сам он работал следователем только из любви к искусству, ну и просто потому, что ему нравилась власть. Сам он прекрасно понимал, что абстрактное ?хорошо? невозможно для всех. Если кому-то станет доступно это самое благо, то для остальных это обернется бедами. Поэтому он держал подчеркнуто-нейтральную позицию по поводу всей этой погони за счастьем.—?Яков, ты меня слушаешь?—?Разумеется,?— кивнул Гуро,?— я весь внимание, Александр Христофорович.—?Что-то не похоже,?— хмуро отозвался Бенкендорф,?— может, ты устал? Возьми неделю отпуску, передохни, а потом принимайся со свежими силами за работу.—?Нет, я в полном порядке,?— отозвался Яков, внутренне содрогаясь. Еще не хватало уйти в отпуск сейчас, когда напряжение достигло своего пика!—?А может… —?голос Бенкендорфа стал на редкость тихим,?— ты просто теряешь хватку? Я могу предоставить в твоё распоряжение сколько угодно полезных людей. Они сделают за тебя всю грязную работу. Так ты быстрее разыщешь то, что нам нужно.—?В том нет надобности,?— прохладно откликнулся Гуро,?— я справляюсь. Благодарю покорно, Александр Христофорович. Но мне надо идти.Бенкендорф проводил его хмурым взглядом.Ситуация складывалась совершенно неоднозначная. Еще чуть-чуть, и люди Ордена сядут на хвост Тёмному, и тогда не поздоровится не только Николаю. Ведь в таком случае Бенкендорф точно узнает, что всё это время Яков знал всё и молчал.Домой Яков вернулся в самом дурном расположении духа. Слуги, привыкшие к эмоциональным всплескам своего хозяина, по привычке изображали собственные тени, стараясь прислуживать как можно менее заметно.Гуро сел в любимое кресло у камина с бокалом вина в руке и долго смотрел на огонь.Предложи он Николаю уехать, Гоголь вполне резонно отправит его со всеми предложениями куда подальше. С другой стороны… Да, пока ситуация выстраивалась совершенно не в пользу Гуро.—?Барин… —?негромко позвал его молоденький слуга.Яков Петрович не сразу услышал, что его зовут. Перевёл взгляд угольно-чёрных глаз на услужливо склонившегося перед ним мальчишку.—?Что тебе?—?Письмо вам, барин…В протянутую ладонь Гуро опустился конверт. Адрес Яков Петрович узнал сразу.Эраст!?Яша, я немедленно отправляюсь в столицу. У меня плохое предчувствие. Остановлюсь у тебя.?Что ж, Эраст обладал отличной интуицией. Теперь проблемы возрастали в геометрической прогрессии. Помимо Бенкендорфа и Ордена с одной стороны, и Николаем с другой, рядом замаячил брат с неуёмной жаждой справедливости. И как теперь лавировать между этими тремя опасными скалами, Гуро пока не знал.Фандорин приехал ровно на сутки раньше положенного. Создавалось впечатление, что он вообще не спал. На лице его неизменного спутника было написано недовольство. От недосыпа и без того узкие глаза Масы казались совсем закрытыми.—?Эраст! Как я рад тебя видеть! —?воскликнул Гуро, распахивая руки для объятия.Фандорин по привычке уткнулся носом между плечом и шеей брата, вдохнул тонкий аромат его парфюма.—?Я старался не задерживаться нигде,?— отозвался он.—?Тебе нужно отдохнуть. Я прикажу разобрать твои вещи, а ты иди поспи. Или сначала пообедаешь?—?П-пустяки,?— отмахнулся Фандорин,?— позже. Сначала я д-должен всё выяснить.—?Что тебя интересует, Эраст? —?Яков разомкнул руки, улыбнулся хитро.—?К-какого чёрта пропадали письма, которые я писал Николаю Васильевичу? —?резко выдохнул Фандорин.Яков на мгновение замер.—?Пропадали? Твои письма? Но причем здесь я?—?П-при том, что это по твоему приказу стреляли тогда на набережной во время нашей п-прогулки с Николаем Васильевичем! —?вспыхнул Эраст.—?Но откуда ты…—?Значит, я п-прав! —?Фандорин резко отшатнулся от брата, светлые глаза его полыхнули гневом,?— я надеялся, что это ложь, т-только п-предположил, но ты…—?Эраст, я всё объясню! —?громче, чем нужно произнёс Яков.—?Уж постарайся! —?прошипел в ответ Эраст и крепко обхватил запястье старшего брата сильными пальцами,?— я слушаю.