Июль, 1831 (1/1)

Второй месяц лета выдался удивительно тёплым, даже жарким в северной столице. Николай не торопясь прогуливался по набережной, вдыхая в легкие влажный воздух. Здесь у Невы, в тени деревьев, было намного легче переносить жару. Николай, несмотря на свою вечную мерзлявость, и от жары особо не приходил в восторг. С его привычкой одеваться во всё чёрное солнце превращало любой выход на улицу в пытку.Александр Сергеевич, не признававший никакие времена года, кроме излюбленной золотой осени, уехал в Болдино, ?подальше от суеты?, как он выразился. Николаю же уезжать было попросту некуда. Вариант поездки в Полтаву он не рассматривал по понятным причинам.По привычке погруженный в свои мысли Николай не сразу почувствовал идущего чуть поодаль от него человека. Гоголь повернулся и увидел знакомое лицо.—?Эраст Петрович! Вы?Фандорин, дождавшись, что его наконец заметили, ускорил шаг и приблизился к молодому писателю.—?Я очень рад вас видеть, Николай Васильевич. Специально не искал, но заметил, проходя мимо, решил узнать как вы.—?Что ж не подошли? —?удивился Гоголь.Уголки губ Эраста Петровича чуть дрогнули:—?Б-боялся вспугнуть вашу Музу. У вас было такое вдохновленное лицо, что если бы я приблизился, то вполне м-мог лишить нашу страну нового литературного шедевра.Николай искренне улыбнулся и аккуратно коснулся локтя статского советника:—?Очень хорошо, что вы здесь! Мы с вами уже почти две недели не виделись.—?Да, прошу меня извинить,?— Эраст Петрович вздохнул,?— было очень много работы.И только сейчас Николай заметил, как осунулся за это время Фандорин. Под ясными голубыми глазами залегли тени, лицо посерело, явственнее выделялись скулы.—?Вам нужно больше отдыхать,?— с беспокойством заметил Гоголь,?— вы себя совсем не бережете!—?Вовсе нет,?— Эраст Петрович успокаивающе накрыл ладонью прохладные даже в такую жару пальцы Николая,?— не т-тревожьтесь.—?Всё разъехались,?— немного погодя с грустной улыбкой заметил Николай,?— приёмов теперь ждать до осени.—?Я думал, вы не слишком-то жалуете скопление людей,?— заметил статский советник.—?Так и есть,?— слегка покраснел Николай,?— но ведь приёмы бывают разные. На таких, какие Александр Сергеевич устраивает, я бы ходил хоть каждый вечер!—?Там вы в своей стихии,?— кивнул Эраст Петрович,?— это хорошо. Надо хоть иногда п-показываться людям, Николай Васильевич, а то можете прослыть нелюдимом.—?Это меня не тревожит,?— засмеялся писатель,?— пусть говорят что хотят.Фандорин посмотрел на него с одобрением.—?Правильные слова! Жить надо по велению сердца.Николай взглянул на шедшего рядом статского советника, в груди у него всё словно теплело от одного только присутствия Фандорина. Точеный профиль Эраста Петровича, его седые виски при абсолютно черных волосах, ясный взор?— всё это привлекало внимание женской половины гуляющих. Девушки провожали его глазами, а Фандорин словно этого не замечал.?Но не может же он не чувствовать, что на него все смотрят!??— промелькнуло в голове Гоголя.И словно в подтверждение его мыслей Эраст Петрович негромко засмеялся:—?Иногда мне кажется, что если бы я был м-музейным экспонатом, очередь поглазеть на меня выстраивалась бы от одного конца города в другой.Николай не мог с этим не согласиться: редкостное сочетание физической красоты, острого ума и доброго сердца в этом человеке вызывало всеобщее восхищение.Однако за всё то непродолжительное время, что Гоголь был знаком со статским советником, он ни разу не видел его беседующим наедине с какой-нибудь дамой. Все разговоры Фандорин вёл исключительно вежливо, но его внимательный взгляд не задерживался ни на ком подолгу, даже если его собеседница была редкостной красавицей.—?Поверьте моему опыту, что страсть?— опасное чувство. Оно сильно ослабляет человека, ослепляет его,?— с горечью произнес Эраст Петрович.В его глазах уже в который раз Николай заметил какую-то тень, но никак не мог понять причины её возникновения. Возможно, что в прошлом этого человека было какое-то горе.—?Я вас понимаю,?— согласился с ним Николай,?— у меня в прошлом была… очень печальная история.Фандорин вдруг слегка сжал пальцы писателя и остановился, внимательно заглядывая ему в глаза:—?Благородный муж должен стойко переносить все невзгоды и т-тяготы своей жизни.Николай в очередной раз мысленно восхитился своим спутником. Казалось, что Эраст Петрович сошёл со страниц книги про самураев.—?Вы не устаёте меня поражать, Эраст Петрович! —?произнес Николай, слегка покраснев.Фандорин поднял на него взгляд ярко-голубых глаз, но ответить не успел?— буквально в нескольких сантиметрах от них просвистела и ударилась о перила моста пуля.Николай вздрогнул и хотел было обернуться, но в тот же миг Эраст Петрович с неожиданной силой толкнул его в сторону, и вовремя?— вторая пуля просвистела прямо над головой писателя.Статский советник одним молниеносным движением выхватил из кармана револьвер и сделал несколько быстрых выстрелов туда, откуда секундой до этого стреляли.За эти несколько мгновений немногочисленных прогуливающихся вдоль реки словно ветром сдуло. Николай медленно приподнялся с земли, настороженно всматриваясь туда, куда еще целился Эраст Петрович.—?Ч-что… —?выдохнул Гоголь, но Фандорин резко поднял руку в предостерегающем жесте:—?Ни звука!На подобную резкость Николай в любом другом случае отреагировал бы соответствующе, но его доверие к Эрасту Петровичу стало таким большим, что прикажи сейчас статский советник прыгнуть в Неву, Николай тут же бы перемахнул через парапет и бросился в воду.Выстрелов не последовало, но Фандорин настороженно оглядывался и с каждой минутой хмурился всё сильнее.—?Нужно немедленно увести вас отсюда,?— произнес он.Николай спорить не стал. Они ускорили шаг и вскоре поймали извозчика.—?Если вы не п-против, Николай Васильевич, я ненадолго заеду к вам. Знаю, это не очень-то вежливо, но у меня п-просто нет выбора.—?Вас, Эраст Петрович, я рад видеть у себя в любое время! —?совершенно искренне отозвался Николай.Фандорин молча кивнул и всю дорогу не проронил больше ни слова. Николай, привыкший к необычному поведению статского советника, не стал его отвлекать от размышлений.Наконец они приехали в квартиру Николая.—?Как вы думаете, кто были эти люди и чего они хотели? —?спросил Гоголь, когда они устроились в кабинете писателя.Фандорин ответил не сразу, некоторое время он смотрел в лицо Николая, словно раздумывал, стоит ли отвечать на этот вопрос.—?Я не могу дать однозначного ответа. Вариантов, кто это мог быть, много. А вот причину я понял еще на набережной.—?И какая же это причина? —?с интересом спросил Николай.Эраст Петрович бросил на молодого человека один из своих нечитаемых взглядов и тяжело вздохнул:—?Это было п-предупреждение. Вы ведь видели, как они стреляли. Ювелирная работа! Мы не ждали засаду, не видели противников. Гуляющих вокруг тоже было немного. Удобнее м-мишени не найти. Говорю вам, Николай Васильевич, мы были бы уже мертвы.У Николая всё внутри похолодело от леденящего ужаса.—?Но кто? Кто мог средь бела дня…—?Это-то меня и насторожило… —?мрачно кивнул Фандорин,?— врагов у меня много, Николай Васильевич. Но я боюсь, что их целью был не я.—?В каком смысле? —?Николай вздрогнул и широко раскрытыми глазами посмотрел на статского советника.Эраст Петрович нахмурился и больше не сказал ни слова.