Тяжёлый путь (1/2)
Кровь быстро замерзала.
Рен умылся снегом и снял пропитанный кровью плащ. Эндрю наблюдал, как он пытается стирать закоченевшими руками в подмёрзшем ручье, как сильно выжимает розовую воду. Перед глазами до сих пор горело алым оружие, пущенное не рукой, но дьявольской волей. Видение заставляло забывать о таком простом и понятном холоде и опасаться вещей куда более пугающих и неясных. Эндрю на всякий случай решил держать ружьё ближе. Они укрылись от ветра за большим холмом. Маккензи хмуро курил у костра и то и дело вздрагивал, опасаясь появления индейцев, хотя Рен и заверил, что на протяжении многих миль — ни души, кроме них. Рукопашный поединок с волком впечатлил и его, и теперь старый траппер посматривал на Рена не только со страхом, но и с уважением. Уцелевшие кони, устало-смирные от всего пережитого, хрустели овсом. Эндрю опасался, что Братец от непомерной ноши мог повредить спину. Он внимательно осмотрел жеребца, ощупал спину и крестец. Братец не выражал недовольства, стоял смирно и даже ткнулся носом в бок, но у Эндрю не было с собой никакого лакомства, поэтому он просто потрепал коня по шее, довольный. Всё же долго мучить коня неразумно. Он планировал ещё въехать на Братце в форт после успешного завершения задания. Желательно без Кая Рена.
Проведав коней, Эндрю подсел к огню. Чтобы достать из сумки солонину и промерзший хлеб, ружьё пришлось положить на колени. Он придвинул нехитрую снедь к костру, чтобы разогреть, поставил чайник со снегом на камни и вопросительно посмотрел на Маккензи. Тот глазами показал ему за спину и глубоко затянулся. Вонючие клубы дыма взлетели к небу.
Снег заскрипел под тяжёлым шагами: Рен закончил со стиркой. Не без труда вбил рядом с костром оструганные палки и повесил на них плащ и шарф. На нём осталисьлишь штаны и тонкая нательная рубаха без рукавов, опять же чёрная. Он протянул к огню дрожащие руки, одна из которых до самого локтя была изодрана в лохмотья волчьими зубами. Ледяная вода вымыла кровь, мертвенно-бледные края обескровленной плоти смотрелись жутко. Рена трясло от холода, хоть он и завернулся в одеяло и носками сапог касался раскалённых камней очага. Маккензи, позабыв о недавнем своём расположении, снова глядел на него с опаской и неприязнью.
От жёсткого солёного мяса ныли дёсны. Капитан Генри жевал и с неодобрением посматривал на своих спутников. В походе все должны быть лояльны друг к другу, любые разногласия недопустимы. Как и необдуманные поспешные поступки. Только последний глупец будет подначивать диких животных напасть и уж тем более если они одержимы. Одержимы. До встречи с Реном Эндрю считал мистику детскими сказочками. Бабьими выдумками у вечернего очага за шитьем, оговорками бесполезных лентяев и дезертиров. Но живое доказательство сидело прямо напротив него, завернувшись в одеяло, и тряслось в ознобе.
Сверху снова застучал дятел. Лицо Рена перекосилось. Пальцы искалеченной руки судорожно скрючились, и сверху посыпались кровавые перья и ошмётки. Маккензи подскочил на месте, схватился за карабин, но под диким взглядом стушевался, медленно сел обратно. Отвернулся.
Капитан Генри не выдержал. Пристально посмотрел на Рена и мотнул головой в сторону, призывая отойти. Тот моментально успокоился. С готовностью поднялся, не отводя глаз, и Эндрю мог поклясться, что думал Рен не только о том, чтобы вот так же размозжить ему череп. Они чуть отошли, чтобы Маккензи не мог их слышать и, развернувшись, Эндрю гневно выпалил:
— Вы ведете себя неосмотрительно и даже...
Он замолчал, всматриваясь в лицо собеседника.
— И даже тупо, — подсказал Рен, плотнее заворачиваясь в одеяло. — Называйте вещи своими именами.
Он смотрел в упор, тёмные глаза смеялись, словно Эндрю высказал несусветную чушь. Словно это он был неуравновешенным великовозрастным юнцом, способным запороть вверенное ему важное дело из-за того, что не справляется с собой. Капитан Генри не позволит кому-то отнять форт. Пусть он хоть трижды колдун.
— Аарон боится вас. В самый ответственный момент рука его дрогнет или карабин даст осечку.
— А вы? Вы-то, конечно, не боитесь, не так ли, Хакс? Вы же каменный. Безупречный.
— Тонко подмечено, — подтвердил Эндрю недовольно. Агрессивная близость Рена его обескураживала. — Только при чём тут я?
— При том, что вы — мой партнёр в этом деле, а мне нужен человек опытный. Капитан Генри опешил. Он так и не смог понять, что задевало больше: обвинение в неопытности от того, кто пренебрегал чёткими правилами, непременным атрибутом любого ремесла, или тон, которым Рен произнёс слово ?партнер?: низко, интимно, будто партнёрство с ним не ограничивалось разумной взаимопомощью, а непременно включало то, что обычно предлагают женщины, когда не добиваются желаемого словами. И как с ним вести дела? Верхняя губа Эндрю поползла вверх, обнажая зубы. — Если бы вы не повели себя ребячливо и вас не изодрали волки! Что вы будете делать с этими ужасными ранами? Кай Рен самодовольно, дьявольски широко улыбнулся. Его глаза затопила тьма.Эндрю изо всех сил постарался сохранить невозмутимо-отстранённое лицо, несмотря на то, что заглянул в две глубочайшие бездны. — Этими? — спросил Рен, вытягивая руку. Капитан Генри с возгласом отпрянул: под его изумлённым взором выцветшие от холода раны начали затягиваться. — Моя одежда скоро высохнет. И мы двинемся дальше. Я намерен доставить лорду Сноуку то, за чем он послал меня. С вашей помощью или без. Впервые за всё время Эндрю Генри глянул со злым вызовом. — Как смеете вы, — говорил этот взгляд, — сомневаться в моей лояльности лорду Сноуку и готовности выполнить его приказ? — Вы смотрите так, будто бы я на ваших глазах оприходовал вашу мать. Ну же, генерал Хакс, не надо быть мною, чтобы понимать: это задание не входило в ваши планы. А уж моё присутствие — и тем более.
Эндрю растянул губы в ухмылке. Оскорбление, да ещё столь страшное, было как раз той необходимой мелочью, помогающей ему преодолеть грань, за которой заканчивался сдержанный джентльмен и начинался грубый сквернословящий солдафон.
Тяжёлый тулуп Эндрю сбросил, но шинель всё равно сковывала движения. Он метил Рену в челюсть, чтобы сразу свалить его с ног, но тот как будто чувствовал опасность. Увернулся, махнул одеялом как крылом, и удар пришёлся в плотную ткань. С негодующим рыком Эндрю отбросил проклятое одеяло в сторону и, промедлив, пропустил удар в плечо. Под предостерегающий окрик Маккензи они свалились в снег, молотя друг друга. Рен выбил из руки капитана нож с такой силой, что чуть не сломал запястье, схватил его за волосы и впечатал головой в глубокий снег. Эндрю закашлялся, глотнув колючих снежинок, извернулся и двинул коленом. Он метил между ног, но попал в живот. Рен охнул, зло выстонал проклятие и навалился всем своим тяжеленым весом. Придавил ноги Эндрю к земле и ударил. Левая щека вспыхнула от боли.
— Ну что же ты, Хакс? — прохрипел Рен, сдавливая его шею. Эндрю только зло сверкал глазами из-под встрёпанной чёлки, совершенно дурной от боли и нехватки воздуха. — Всё ещё хочешь командовать?
В пах упёрлось колено, и Эндрю зарычал. Парень был чертовски силён даже без своего колдовства, но жить хотелось отчаянно. Скрюченные пальцы вонзились в лицо Рена, царапая шрам. Эндрю силился добраться до глаз, но смог дотянуться только до подбородка. — Без яиц оставлю! — шипел Рен. Его руки окончательно лишили Эндрю возможности вдохнуть. Давление на пах усилилось. Перед глазами заплясали солнечные блики. Тело быстро слабело. В ушах стоял бухающий звон, поэтому Эндрю не сразу разобрал, что говорит Рен:
— …на выстрел сбегутся все краснорожие в округе. — Я уж рискну. — Голос Маккензи. — А ну грабли убрал! И тычок свой прибери!
Очень медленно Рен выпрямился и отнял руки. Эндрю судорожно вдохнул и закашлялся, сплюнул кровь и в дюйме от своей головы увидел звенящий в воздухе кинжал. Рен не успел пустить его в ход.
— Давай-ка, пошёл к костру! — Осмелевший Маккензи ткнул Рена карабином в бок. — Капитан, сэр, вы целы? — Жить буду, — просипел Эндрю, поднимаясь. Голова гудела, ноги заплетались. Он сделал несколько неверных шагов по снегу и поморщился: кажется, повреждена лодыжка. Радовало, что Рена он помял: тот тоже утирался и отплёвывался кровью. Эндрю подобрал свой нож, тулуп, и пошатываясь, направился к стоянке. Горло до сих пор саднило, он поставил на камни очага чайник и подбавил в него снегу. Набрал ещё горсть и принялся осторожно растирать лицо. От холода оно сразу же загорелось, защипало разбитые губы.
— И как вы столько терпели? — тихо спросил подошедший Маккензи. — Заносчивый щенок! Хорошо вы проучили мерзавца, сукина сына.
Эндрю слабо улыбнулся. Он был очень недоволен собой. Разъярился до кровавой пелены перед глазами и был готов убить спутника, который помимо всего прочего единственный знал здешние тропы. Сам он был не столь хорош в следопытстве и здешние места знал плохо. Примерно прикидывал, что они забрали к северо-западу от Йеллоустона. Плюс-минус с десяток миль.
Мимо тяжело протопал Рен. Сорвал с палок сырую ещё одежду, и вздрагивая, начал одеваться. Замотавшись в свои тряпки, навертел на лицо шарф и накинул плащ. Эндрю, глядя на него, зябко поёжился.
— Пойдёте мокрым? — Медлить нельзя: будет снег, — проговорил Рен глухо. — К вечеру. Нужно во что бы то ни стало достичь второго перевала и найти укрытие. Там и обсохну. Но мне приятно, что вас заботит моё здоровье.
Эндрю скривился. После такой драки? Да что за вздор? — Меня заботит, что сляжет единственный проводник. Жаль, что мы всё же не взяли Фитцджеральда. ?Тогда бы я мог пристрелить тебя как бешеного пса?, — повисло в воздухе. Рен кивнул, скривив губы. Он всё понял.
Напившись кипятку, слегка окрашенного кофе, они разбросали кострище, собрали посуду и двинулись пешком, ведя коней под уздцы. Пока нет нужды в сильной спешке — нечего и нагружать их.
Лес выпустил их после полудня, на занесённой снегом тропе всё чаще стали попадаться камни. Маккензи бурчал что-то насчёт того, что их следы для ри — как пригласительная бумага на кровавый пир. Капитан Генри был с ним согласен, да только летать ещё никто из них не научился. Как и Маккензи он держал ружьё наготове и надеялся пережить этот день. С каждой тяжёлой милей тени удлинялись. Эндрю начал прихрамывать на одну ногу, Маккензи то и дело чертыхался. Рен впереди шёл бодро, как и ранее. Ведьмовской клинок, оружие не менее грозное и надёжное, чем карабин, плыл у его правого бедра.Вдали края неба касался поросший елями горный хребет. Второй перевал, обещанный Реном. Дойдут ли дотемна?
Щеки капитана Генри коснулась снежинка и сразу же растаяла. Он оглянулся на Маккензи — тот кивнул и озабоченно посмотрел сначала на небо, потом вдаль. Взволнованный вздох унёсся вверх клубами пара. — Прибавить бы шагу.
Эндрю кивнул. Пойдут быстрее — хоть немного согреются. Он уже не чувствовал ног. Быть может, потому и оказался не готов к большому камню под сапогом. Левая ступня неловко подогнулась, чудом капитан Генри успел отбросить в снег ружьё плашмя, чтобы не выстрелило и не переполошило дикарей в округе. Он слышал, как сзади, вне себя, орёт Маккензи, как бежит, увязая в снегу: — Капитан! Капитан Генри! — В порядке, — коротко ответил Эндрю, бестолково хватаясь за снег. — Заткнись, Аарон, иначе… Рен оказался рядом. Ухватил за пояс и дёрнул вверх. Замер, услышав стон сквозь зубы, и почти мягко придержал Эндрю за плечи. Совсем не похож на безжалостного убийцу, с которым они схватились на привале. — Далеко он не уйдёт. Посадим на коня и двинемся дальше… Не спорьте! — прикрикнул Рен, заметив упрямо поджатые губы. По сощуренным глазам Эндрю догадался, что Рен кривится. — Натрудите ногу — застрянем надолго. Эндрю медленно кивнул, не в силах спорить. Лодыжка горела огнём. Рен помог ему сесть на Братца, вручил ружьё и потянул за узду. Конь сноровисто дёрнул головой и не двинулся с места. Рен прорычал короткое ругательство, рванул его к себе, и Братец невольно сделал шаг вперёд. Капитан Генри от такой демонстрации силы едва из седла не выпал. Его бросило в жар. Что было бы, если бы тогда не подоспел Маккензи? Рен раздавил бы ему горло?
— Постарайтесь оставить коня в живых, — бросил он. — Ещё пригодится. На полный ярости взгляд он не ответил. Погладил Братца меж ушей, и тот послушно тронулся.
Вскоре повалил снег. Капитан Генри силился держать глаза открытыми, но ресницы склеивались, а мерная конская поступь убаюкивала. Задремав, он не заметил, как Братец встал, и тихо заорал от неожиданности, когда его резко схватили за штанину. — О, дьявол! Аарон! — Это я, капитан. — Нельзя же так! Чуть прикладом тебя не долбанул, — заругался Эндрю. Задубевшие руки не слушались его. — Где Рен? — Пошёл разведать дорогу.
— Давно? — Да вот только-только.
Эндрю вытер глаза и попытался вглядеться в белое марево. Сначала он ничего не видел, потом усталый глаз постепенно различил чёрный силуэт. — Поедем верхом, — решил за всех вернувшийся Рен. Дыхание паром вырывалось из-под маски. — Нам ещё на гору взбираться, побережём силы.