Глава 30. Вечерний снег. (1/1)

- Сколько мы тут вообще сидим уже?.. Эти бумажки уже все одинаковые,- Чаннён страдальчески вздохнул и разлегся на столе, вытягивая руки, будто сдавшийся машине правосудия нечестный на руку бухгалтер. От его шумного выдоха в сторону слегка отодвинулся очередной договор о поставке услуг. Кону сочувственно похлопал старшего по плечу, выражая все свое сожаление по поводу того, что им приходится подобным заниматься. Чаннёну не помогло.- Пока все не приберем — домой не уйдем,- спокойным тоном смирившегося со всем человека ответил Хунсок, пристукивая папку бумаги о стол и откладывая в сторону. Старший простонал в стол что-то очень печальное и с явно выраженным мотивом жалости к самому себе.Солнце уже давно скрылось за зимним, промозглым горизонтом, оставляя город в красно-зеленом свете рождественских огней. Высотка офиса, впрочем, тоже вносила свою лепту в праздничную иллюминацию — над выходом повесили пару красивых украшений, первый этаж мило завесили гирляндами и светящимися обликами колоколов, пузатых стариков и снеговиков. Но горящие там и тут окна указывали вовсе не на праздник. А на переработки, связанные с последними днями уходящего месяца и года и всеми бумагами, которые должны быть готовы в связи с этим трогательным событием.Двадцать четвертое декабря подобралось практически незаметно. Неделя пролетела в спокойствии успеха и постоянных делах, касающихся регулировки вопросов с русскими. Нужно было проследить за обещаниями, собрать первую "дань" — чисто для проформы и для закрепления понятных товарно-денежных отношений, договориться с полицией и миграционной службой, везде и всем дать понять, что отныне банда Годзяева работает на кого-то более важного, а значит имеет больше привилегий. И больше ответственности за свое поведение. Другие мелкие банды огрызались, цапались, но было видно — раздумывали. И это было только на руку общему делу в дальнейшем.Настроение в офисе заметно улучшалось. Резкий прилив денег со стороны русских обогатил бюджет еще больше, задрав его за планку планируемого и сделав из оптимального весьма и весьма хорошим. И хоть это добавило чисто бумажной работы (деньги из ниоткуда в официальном мире появляться не должны), но жаловаться на это не приходилось. Хотя Чаннён все равно умудрялся.Последний день перед Рождеством, нерабочая суббота — а они с самого утра сидели за бумагами, перебирая их, приводя в порядок, раскладывая и самые важные откладывая в сторону. Давно уже стемнело, часовая стрелка перевалила за отметку семи вечера, и силы постепенно начинали покидать их. Простые работники, пожелав удачи и попрощавшись, давно ушли, и в пустующем офисе осталась одна банда. И директор, закрывшийся в своем кабинете, чтобы подготовить к завтрашнему дню все то, что они успели скопить. Ибо сумма и по весу, и по денежному знаку, выходила приличная.- ... Я есть хочу...- едва различимо раздалась среди общего бубнежа знакомая фраза. Хунсок закатил глаза и притянул к себе очередную стопку документов. Работать вместе с Чаннёном хоть и казалось сначала каторгой и чем-то невыносимым, спустя несколько часов все же стало уже привычным. Да и старший с необыкновенным энтузиазмом втянулся в работу, ведомый общим важным делом. И обещанием дальнейшего отдыха после самого важного дня.- Осталось немного, шеф,- утешительно отложил очередную подшитую за Чаннёна папку Вонму, вытаскивая из-под чужой головы пару листов договоров. Старший проныл что-то еще и со вздохом все же поднялся. Подпирая голову руками и устало обводя взглядом комнату.- Эй, мелкий,- морально истощив все свои попытки быть работоспособным в традиционном понимании этого качества, помощник босса решил, что самое время социализироваться. И социализировать других, чтобы им надоедать и напоминать о том, что вечер субботы надо проводить как угодно, но не за кипой бумаг.Ким не откликнулся, но знал, что никакой пользы это не принесет. От желаний и интересов старшего убежать было сложно, а уж в замкнутом помещении и вовсе невозможно. Да и болтовня хоть немного приносила живости в мертвый черно-белый пейзаж, отвлекая от монотонности.- А босс сказал, что завтра тебя с нами возьмет,- голосом сплетничающего семиклассника поделился новостью Чаннён, умеющий держать язык за зубами только в случаях особого приказа. Ким удивленно приподнял голову, отвлекаясь от сортировки документов по поставке материалов заниженного качества по завышенным ценам.Завтрашний день он, по непривычному для себя стечению обстоятельств, еще не планировал. Семейный праздник висел над головой обреченностью и притворной радостью, но в доме было пусто и тоскливо. Он не вешал украшения, не наряжал окна, даже особо не прибирал двор от выпадающего по ночам легкого снега. Соседи сочувственно кивали, иногда занося еду и говоря слова поддержки и жалости, но ту атмосферу, что была обычно в конце декабря, вернуть ничего не могло. И Хунсок даже толком не знал, хотел ли возвращать ее — или все же двигаться дальше, забыв.С другой стороны, был главный день, день, к которому все они стремились последние месяцы. Можно было упасть в работу, не думать о празднике вовсе и провести этот день как важный, но не в том смысле, в котором он был важен для всего остального города.С какой-то иной, третьей стороны, в голове все еще отзывалось приглашение Хвана в церковь, где каждого будут ждать на утреннюю и вечернюю службу. Просто потому, что католическая церковь не может отказать никому в добре, тепле и уюте в подобный праздник.- Думаю, он пойдет один,- все же как-то отреагировал Ким на фразу и торопливо уткнулся обратно в бумаги. Хотелось просто доделать все и не забивать себе голову глубокими мыслями, от которых он удачно бегал всю неделю, посвятив любое свободное время либо работе, либо тренировкам.- Не-не-не, он точно говорил, что тебя возьмет. Вроде бы...- Чаннён на миг засомневался в своих словах, но потом вспомнил, что причин так делать у него нет.- Главные любят людей с умными лицами. Ты их видел хоть?- Да где он мог,- вмешался в разговор Кону, отставляя в сторону пятый заправленный скобами степлер.- Босс к ним один ходит... Ни разу никого не брал с собой.- Это точно,- покивал Чаннён согласно. К нему, кажется, вернулись моральные силы и интерес к жизни. Он даже немного помог, с места сдвинув пачку чистой бумаги для печати, которая мешала ему смотреть на кабинет. Уже практически чистый, а ведь с самого утра они вываливали все документы из шкафов и ящиков и складывали их на пол. Чтобы потом, по мере структуризации, разбора, исправления и добавления, возвращать их обратно. Было в этом что-то психологически упрощающее задачу и дающее чувство ощущения выполняемой работы. Ведь по кабинету, при желании, уже можно было бегать - а это достижение, как ни посмотри.- Мурашки по спине от них,- честно признался Вонму, пересчитывая договоры в папке. Чаннён согласно замотал головой. Хунсок тихо вздохнул, быстро пробегаясь пальцами по корешкам папок и отодвигая их в сторону. Вся фальшивая документация на закупку несуществующих вещей у компаний-однодневок, лишь бы отмыть деньги, поступающие от русских, была наконец готова. Осталось просто прибраться и, быть может, помочь директору.- Самый страшный там прокурор. Как его... Прокурор Кан, вот! Так зырил на нас, будто насквозь видел. В очках такой,- задумчиво протянул помощник босса.- А мэр с нами даже разговаривала!- Тот, что главный в полиции — тоже. Такой, старикашка,- вспомнил телохранитель, окунаясь в воспоминания практически первого их дня пребывания в Кудаме. Хунсок заинтересованно приподнял бровь. Делиться своими приключениями в полицейском участке он не горел желанием, но послушать со стороны мнение было как минимум интересно.Болтовня увлекла еще на несколько часов. Окна большого здания стали постепенно тухнуть, то и дело звенел лифт сквозь дверь, оповещая об уходе последних засидевшихся пташек. Чаннён, таки заказавший себе еще еду и окончательно вернувший благостный настрой, расслабленно потянулся и посмотрел на забитые папками и отдельными документами шкафы. Наконец, они все доделали и могли, с разной степенью чистоты совести, идти домой.- Босс, мы закончили!- взял на себя радостную обязанность сообщить директору о наконец завершенной работе Чаннён. Хунсок на фоне только очень тяжело вздохнул, потягиваясь до хруста где-то в позвонках спины. Что-то подсказывало, что завтра все будет болеть от столь продолжительного нахождения в одной позе.- Идите домой,- донеслось из кабинета уставшим и практически уже безразличным голосом. Старший чуть виновато поджал губы, и на миг в его лице мелькнуло беспокойство, но он все же закрыл дверь. Оставаться перерабатывать еще больше, несмотря на всю любовь к директору, он не хотел. Да и нужна была бы помощь — Хван бы сам попросил.Телохранители засобирались, расставляя по местам последние рабочие папки. Ким со вздохом покосился на календарь. Обведенный жирным маркером завтрашний день нагонял странного волнения. Кто знает, чем в итоге все обернется.- Тебя подвезти?- собиралась банда на удивление быстро. Впрочем, наверное, это было обязательное умение для любого, кто планировал жить достаточно долго. Хунсок посмотрел на часы. Стрелка постепенно приближалась к отметке девяти вечера, и все тело устало ныло от непривычного вида монотонной, утомляющей деятельности.- Я сам,- легко качнул он головой. Повторять дважды старшему не потребовалось. Дверь сухо щелкнула замком, закрываясь за работничками, и воцарилась уже давно привычная тишина. Разрушаемая, может, только тиканьем часов и едва слышным шумом с улицы. За окном, кажется, опять пошел мелкий, жалящий снег.Парень коротко стукнул костяшками по полотну двери в кабинет директора. Смазанный голос что-то пробормотал, слишком неясно, но Ким все равно зашел внутрь. Даже если бы это было высказанное вслух желание остаться наедине и чтобы все сдохли, он бы, впрочем, все равно зашел.- Хунсок?.. Я же сказал идти домой,- директор, откинувшись на спинку дивана, лениво пил виски из практически опустошенного стакана. Взгляд его уткнулся бездумно куда-то в потолок, а сам мужчина напоминал крайне уставшего и замотанного работника простого офиса.На столе, на стоящих напротив креслах и даже частично на полу лежали различные договора вперемешку с папками бумаг, в которых хранились оригиналы и дубликаты приказов о поставке, положения о выигранных тендерах и прочие официальные прикрытия. На самом же столе валялись пачки желтых пятидесятитысячных купюр, перевязанные простыми бумажными лентами, которые босс скрупулезно складывал в удобные к переноске блоки и запаковывал в пленку. На столе лежало несколько листов, на которых, видимо, Чхольбом вел подсчет складируемых средств, не доверяя простой памяти, а также отставленная в сторону папка самых важных документов — выписки из банка о приходе средств на счет компании.- Хочу помочь Вам,- сжав кулаки, решительно заявил парень. Хван удивленно моргнул и отвлекся от пустого разглядывания потолка, опуская голову и искоса глядя на внезапного помощника. А потом шумно выдохнул, усмехаясь и меняя расслабленную позу обратно на более сосредоточенную и рабочую.- Работаешь до конца? Это похвально, Хунсок... Что ж, ты прав. Надо скорее закончить с делами,- со вздохом он притянул к себе очередную пачку, добавляя еще нули и цифры к длинному столбику цифр на простом белом листе. Ким, освободив место на одном из кресел, стал просто разбирать и складывать все документы между собой. Деньги он не трогал, прекрасно понимая, что в них босс предпочтет разбираться самостоятельно.В четыре руки дело пошло скорее. Аккуратные папки ложились в стопки, укладываясь на пол, а деньги пересчитывались и складывались в черные спортивные сумки, специально купленные для этого. Время тикало в минутной стрелке, отсчитывая свой ход по белому циферблату, а где-то далеко звенел лифт, оповещая об уходе последних засидевшихся работников.Хван застегнул последнюю сумку, откладывая ее на диван. Все полученные и пересчитанные средства были аккуратно запакованы в самом что ни есть бандитском виде, документация приведена в порядок, а папка самых приятных к чтению договоров уложена на рабочий стол. Чхольбом отхлебнул из стакана остатки виски, практически полную бутылку которого он за вечер опустошил, и глянул на часы. Неприветливые десять вечера напомнили о том, то сегодняшний рабочий день затянулся практически на тринадцать часов. А это явно больше какой-то внутренней нормы по работоспособности, по крайней мере, пока что.Ким отодвинул в сторону последние бумаги, чуть встряхивая головой, чтобы не залипать в одну точку пространства из-за уже до автоматизма доведенных действий. Взгляд ненароком упал на директора, и по затылку пробежал странный холодок от ответного, изучающего взгляда.- Чаннён уже сказал, что ты завтра идешь с нами?- виски легко ударилось о грани стакана, покачиваемого расслабленной рукой. Хунсок просто кивнул в ответ, не желая как-то активно обращать внимание на тот факт, что помощник босса проболтается о чем угодно, было бы желание и соответствующая атмосфера. А оба эти пункта, по мнению Чаннёна, присутствовали в окружающей жизни всегда.- Это хорошо... Донджа любит людей с умными лицами,- хмыкнул директор, отпивая еще один глоток уже теплого напитка.- Ничего особенного там не будет, для тебя, по крайней мере. Просто слушайся и ни в коем случае не встревай. Даже если будет казаться, что все идет не по плану. Понимаешь?Пристальный взгляд, казалось, пронзил насквозь. Ким тихо выдохнул, сжимая кулаки и даже не чувствуя, как ногти болезненно уперлись в ладонь.- Да, директор,- кивнул он, соглашаясь, по сути, с тем, о чем ничего не знал. Но вести себя хорошо он, кажется, научился еще в школе, а выдержка в последние дни хоть и подводила немного, но все же возвращалась в свое стабильное состояние. А значит стоять с умным лицом и не обращать на себя внимание он сможет. И, может, подносить что-то. Как-то Хунсок раньше не интересовался тем, что происходит на подобных встречах.- Что ж, тогда пора по домам,- толстодонный стакан ударился о стеклянную столешницу с тихим звоном. Хван с усталым вздохом встал, подхватывая пару сумок с деньгами и кивая на оставшиеся. Нужно было забрать все из офиса, чтобы завтра не тратить время на приезд сюда и отправиться на место подготовленным и сразу из дома. Документы он также прихватил с собой, напоследок бросив взгляд на приведенный в порядок кабинет. Было что-то умиротворяющее в распределенных правильно бумагах.- "Нужно будет снять новый офис",- опять мелькнула в голове мысль, и директор снова отогнал ее на потом. Завтра решится их судьба, и после этого он уже будет думать о переездах и прочих вещах. После того, как сможет немного отдохнуть на рождественских каникулах и вернуть себе хотя бы часть потраченных бессонными ночами нервов.Выключатель щелкнул, заставляя горящие белым светом окна потухнуть, а замок на двери щелкнул, закрываясь. Полутемные коридоры, освещаемые только рабочей иллюминацией здания, наталкивали на пространные мысли о вымирании человечества, но залитый светом лифт с ненавязчивой приятной мелодией вновь превращал все в простое путешествие по высотному офисному зданию. Директор прислонился к стене, глядя на сменяющие друг друга цифры этажей.- Завтра тоже пойдешь на службу?- как-то весьма отстранено поинтересовался Чхольбом, даже не глядя на собеседника, но понимая, что тот прекрасно его слышит. Отполированная черная панель кнопок на миг отразила удивленное лицо Кима.- Я... Думал над этим,- сдержанно ответил Хунсок, отводя взгляд. Разговоры на какие-то личные темы все еще продолжали выбивать его из колеи, мгновенно делая из собранного, пусть и уставшего, но все же честно отмотавшего свое работяги смущенного вчерашнего ребенка. И в этом было что-то забавное, милое даже.- Буду лучше смотреть по сторонам в это воскресенье,- усмехнулся директор. Лифт тонко звякнул, открывая свои двери на этаже пустой подземной парковки, и Чхольбом первым вышел наружу, подтягивая на плече сползающую аляповатую сумку, набитую деньгами.Их машины оставались в бетонном мешке практически единственными. Черные большие джипы как-то скромно приютились в углу около самого выхода, готовые в любой момент сорваться с места и ехать туда, куда только душа пожелает. Пары машин, на которых уехала остальная банда, не было, но остальные стояли на месте, поблескивая новенькими покрытиями. Под звук снятия сигнализации, зашелестел багажник, открываясь.Директор сам сел за руль, с места весьма ловко и быстро вписываясь в поворот на подъем из подземной парковки. Севший на соседнее кресло буквально по привычке Хунсок кинул взгляд в окно. Заснеженный город вызывал еще больше противоречивых праздничных чувств где-то внутри. А мелкие хлопья начали налипать на стекло, в своих причудливых мокрых пятнах растягивая свет реклам и неона в совсем уж абстрактные узоры.Поздний субботний вечер выглядел на удивление тихо. Вся бушующая молодежь собралась в клубах, отдельным выводком роящихся в развлекательном центре города, а семьянины и приличные работники уже давно были дома и готовились к завтрашнему празднику. Гирлянды и приветливые украшения с карамельными тросточками, елочками и колокольчиками висели на столбах, витринах магазинов, больших зданиях, деревьях и даже на стеклах обычных домов, поддерживая что-то волшебное, что царило в городах по всей Корее. Черный джип, отражая там и тут вспыхивающие светлые пятна, уверенно пробирался в сторону жилых, более спокойных, но при этом и еще более украшенных районов, притормаживая на поворотах.- Спасибо, что довезли,- неловко выдавил из себя Хунсок, когда машина остановилась около одной из улочек, что вела прямо к его дому. Чхольбом как-то расслабленно пожал плечами, будто просто принимая этот факт и не обращая на него ровно никакого внимания.- Завтра скину адрес, к которому нужно будет подойти. Не опаздывай,- бросил директор, даже не выключая двигатель. Ким согласно кивнул, подтверждая, что все услышал и точно не подведет, и вылез из автомобиля. Ветер снегом ударил в лицо, встрепывая некогда аккуратно причесанную челку, а пальцы тут же почувствовали разницу между улицей и обогреваемым салоном автомобиля. Машина чуть откатилась назад, чтобы развернуться и поехать обратно, и на миг Хунсоку показалось, что он заметил обращенный к себе легкий, но грустный взгляд директора. Впрочем, наверняка ему показалось из-за мелькающих в ночном воздухе белых быстрых снежинок.Ноги привычно и быстро донесли до дома, нарушая гладь занесенного слоем снега двора отпечатками ботинок. Замок щелкнул, открываясь, тускло заморгала лампочка в коридоре. Парень выдохнул, прислоняясь к закрытой входной двери и прикрывая уставшие глаза.- Я дома...- голос одиноко разнесся по уже, кажется, так давно пустующему дому. Взгляд полуприкрытых глаз упал на зимнее женское пальто, так и оставшееся висеть в коридоре на общей вешалке для одежды. Из-за постоянно хлопающей двери и бросаемой на крючки куртки оно немного сбилось, и из-за темной ткани странным красным пятном что-то выглядывало. Хунсок удивленно дернул бровью и, отлипнув от двери, в пару шагов подошел к вешалке.За пальто, некогда тщательно им прикрываемый, висел красный пакет с рождественскими узорами. Который точно не мог здесь появиться — по простой причине того, что некому было бы его сюда принести. И даже уставшего после рабочего дня Кима данный феномен не мог не заинтересовать.Громко шелестя прозрачным пластиком, из подарочного пакета на колени выпала запакованная рубашка. Аккуратно поднятый воротник, зафиксированный жестким картоном, идеально гладкая, в упаковке с отметкой какого-то бренда, в которых Ким не разбирался, самая обычная темно-голубая мужская рубашка. Хунсок еще раз удивленно встряхнул красный пакет, и сверху на рубашку выпала записка, аккуратно вырезанная из обычного блокнотного листа и свернутая вчетверо. Парень осторожно развернул послание, приглаживая пальцами строгие линии сгиба."Моему взрослому сыну, пошедшему на свою первую серьезную работу. С Рождеством, Хунсок.Твоя мама"