— 18 — (1/2)

Та-а-акс-с-с.Она оставила своей бабушке письмо.Так.Она сказала, что ушла встречать рассвет.Так.В семь часов вечера.Так.Она ушла в лес.Так.И не вернулась.Успокойся, Дилан. Просто... Просто, мать его, дыши. Делай то, что должен. Дыши. Вот так. Вдох и выдох. Глубокий. И еще раз. Вдох и выдох. Это так приятно, скажи, просто дышать... Вдох. Выдох. Выдох. Выдох. Пока в легких не остается воздуха, и от нехватки кислорода не создается впечатление, что все внутри нашпиговано битыми осколками стекла, прорывающими кожу. Вдох. Словно наждаком рвут горло. И выдох. Дыши, Дилан, просто дыши. Это так приятно, просто дышать...Она совсем там одна.Приказываю себе не упасть, поднимаясь по лестнице. Хотелось бы быстрее, но ноги все еще не достаточно крепкие, чтобы буквально летать. Мне нужно найти Майка. Мне чертовски необходима его помощь. Нужно найти Санни.

В темном и холодном лесу.Смахивает все на сюжет дешевого фильма ужасов, правда, страх нагоняют весьма реальные факторы: температура на улице сегодня близка к нулю, да и темно так, что не видно практически ничего. А еще не стоит забывать, что мы не в парке находимся. Лес за пределами санатория дикий, а значит кишит всякими оленями и белками, хотя они меньшее из бед. Нужна помощь Майка, чтобы ее найти, хотя Райли совсем не одобряет мое участие в поиске. Говорит, что такая нагрузка может здорово меня утомить и сказаться на моем восстановлении, могут быть осложнения. Да будет так, мне плевать. Просто... Просто нужно ее найти, пока с ней ничего не случилось. Найти и глаз с нее не спускать. Никогда. Никогда не выпускать ее в этот чертов лес. Сам рядом сидеть буду, и мне плевать, нравится ей это или нет, плевать, хочет ли она.

Шумная вибрация пульса бьется мне где-то в висках. Дыхание сбитое, тяжелое, а ребра с левой стороны словно выламываются изнутри. Лестница кажется какой-то бесконечной, нескончаемой, что только злит.

Черт. О чем она думала? Ушла встречать рассвет?

Райли абсолютно против того, чтобы я принимал участие в поисках. Ей все это совсем не нравится. Особенно то, что я собираюсь пойти искать ее без костылей, рассчитывая на свои собственные силы. Особенно то, что я сказал ей, что приведу помощь. Майк обязательно поможет мне. Он ведь поможет, да? Наконец пересекаю последнюю ступеньку, ощущая дрожь в коленях, и тут же цепляюсь за перила пальцами. А ну, не смей падать! Ты еще не в лесу, О’Брайен, а уже ноги подкашиваются. Привыкай. Однажды все равно без костылей ходить будешь. Господи, только бы не упасть. Только бы мне хватило сил ее найти. Или продержаться на ногах до тех пор, пока ее не найдут. Пожалуйста, только бы мне хватило сил!В комнату влетаю быстро и громко. Странное чувство, будто меня от нервов должно колотить, но внутри все равно что-то раз за разом возвращает меня к спокойствию. Теперь я понимаю, как Санни Брайт удавалось меня терпеть. Это все тот "свет", что она мне отдала. Господи, что она столько от меня не выдерживала. Мне... Мне так жаль. Бросаю взгляд на Майка, свернувшегося калачиком на кровати. Кажется, он задремал, забыв отложить книжку. Видимо, уснул где-то на половине реплики персонажа "Повести о двух городах".

— Майк! — но несмотря на все, голос у меня дрожит. — Майк, проснись! — бросаю слишком нервно, направляясь к соседу по комнате.Блондин что-то сонно и нечленораздельно мямлит, так резко отрывая мятое лицо от подушки, словно за окном начался апокалипсис. Светлые волосы примяты, Майк трет веки пальцами, ворча, а затем садится вертикально, упираясь на одну руку.

— Ты чего такой громкий, а? Кошмар какой-то...— Я сказал, вставай! Мне нужна твоя помощь! — переминаюсь с ноги на ногу, и Майк задерживает взгляд на моих ногах.— Э-э-э, Ди, — молвит хрипло, а затем прочищает голос, чтобы звучать более громче и увереннее: — Ты, это, без костылей...— Я знаю.— Что случилось? — поднимает на меня обеспокоенный взгляд серых глаз, ерзая пятой точкой ближе к краю кровати, а я подношу сжатый до боли и побеления костяшек кулак к губам,кусая его.

— Сэм... — едва ли говорю на выдохе. — Сэм, она... Она ушла встречать рассвет. Одна. В Лес.Майк оглядывается на окно, и выражение его лица тут же становится хмурым. Парень прижимает плечи почти вплотную к ушам, затем снова поворачиваясь ко мне лицом. Я знаю, что он сейчас скажет. Да, я думал так же. Как можно уйти встречать рассвет вечером? Только если не планируешь где-то там же провести и всю ночь. Майк прикусывает губу, явно собираясь сейчас вылить весь поток несказанных и рвущихся наружу слов, но вместо этого лишь поднимается на ноги, оттягивая края чуть примятого ото сна свитера и выгибает бровь.— Хорошо, — молвит, цокая языком.— Что хорошо? — переспрашиваю, чуть неосознанно пятясь.

— Хорошо, что мы до сих пор тут делаем?

— Т-ты, — запинаюсь, удивленно вскидывая бровь, — поможешь мне?— Пустить тебя одного развлекаться в лес и пропустить все веселье? Ну уж нет. Пф, конечно помогу, болван, — блондин закатывает глаза, улыбаясь, — я же твой друг.

Друг. Друг, о котором я почти ничего не знаю. Или я знаю о нем все, просто отказываюсь это воспринимать. Друг. Друг, которого я знаю не так уж и долго, на первый взгляд, но доверяю ему так, как никому прежде.

— Мы не будем развлекаться там, Майк, — цежу. Господи, я звучу так же серьезно, как и мой брат Сэм.

— Понял, — отвечает, выпячивая глаза, — мы идем искать твою Санни, — обходит меня стороной, подходя к стулу, с которого снимает свою куртку, а затем, накинув ее на себя, принимается складывать свою книгу в рюкзак, и я вдруг понимаю, что книга — это одна из совсем немногих его вещей в этой комнате. Точнее сказать, совсем одна. Я хмурюсь, провожая его действия взглядом, но решаю не спрашивать, на кой ему брать с собой все вещи. Блондин направляется к выходу из помещения, коротко бросая: — Ну, ты идешь? — спрашивает, а затем добавляет: — На поиски дамы твоего сердца... — издает смешок.— Не драматизируй и подожди, — несколько огрызаюсь, но не подразумеваю ничего плохого и оскорбительного, Майк знает. У нас с ним сарказм никогда не использовался в целях обидеть.

Направляюсь в рюкзаку, стоящему у кровати, и, раскрывая его, извлекаю два фонарика. Когда-то их подарил мне Сэм. Один для меня, а второй для него. Тогда он сказал, что эта вещь мне пригодится, раз я так обожаю улицы и ночное время суток. Изучаю взглядом буковку "S", выцарапанную на металле, и поджимаю губы, проводя по инициалам подушечкой большого пальца. Сэм практически никогда не использовал свой фонарик. Он любил по ночам оказываться в своей кровати и быть уверенным в том, что утро не начнется у него с экшена, как у меня.

— Вот, — разворачиваюсь к Майку, протягивая ему фонарик Сэма и опуская взгляд ниже глаз блондина, и сосед по комнате берет его в руки, хмуро рассматривая инициалы на нем.— "S"?— Он принадлежал моему брату Сэму... — голос звучит как-то тихо и низко. Переминаюсь с ноги на ногу, ощущая, как что-то внутри мне словно позвоночник ломит. Колени вновь подкашиваются, и мне едва ли удается не подать виду. Блядская слабость. — Д-думаю, — чуть заикаюсь, — он ему уже вряд ли пригодится.— Ди, ты в порядке? Выглядишь, как кусок дерьма.— В полном, — вру, сжимая пальцы в кулак и приказывая себе не падать. Сейчас совсем не подходящее время раскисать, О’Брайен. — Нужно найти Санни, — резко перевожу тему, направляясь к двери. — Просто нужно ее найти и знать, что с ней все в порядке.***Холод пробирает аж до костей. Вязкая струйка дыма от горячего и сбитого дыхания вьется змейкой ввысь. Земля мокрая, ветки и опавшая листва отливают темным серебром при свете Луны, пришитой к холсту ночного неба. Дождь прекратился, вместо него на землю очень плавно и медленно опускается первый снег, кружа в воздухе. Делаю глубокий вдох, концентрируясь на каждом шаге. Благо, относительная темнота не дает Майку разглядеть дрожь в моих коленях. Но я все еще иду вперед, внимательно изучая взглядом все, что под ногами, дабы какой-нибудь корень не стал моим камнем преткновения. Давай, Дилан. Все как на тренировках с Райли. Еще один шаг вперед. Вот так. Да, рядом нет брусьев, под ногами не мат, а настоящая земля, но все же. Просто дистанция длиннее. В несколько сотен раз.

Сэм сейчас где-то здесь, одна. И ей, должно быть, так холодно и страшно...— Помоги мне, Майк, — слетает с моих уст. Если я найду Санни, я увижу ее совсем не той, которая подарила мне звезды и Солнце. Это будет совсем другая Санни. — Помоги мне вернуть прежнюю Сэм, — я знаю, что Майк сможет. Находясь рядом с ним, я становлюсь прежним, самим собой. Он... Он помог мне вернуться к жизни. — Ты ведь мне помог...— Нет, Дилан, — он отвечает спокойно и тихо. — Теперь все полностью зависит от тебя, — молвит, а затем опускает взгляд на мои ноги, переведя тему: — Мне все еще не нравится идея того, что ты без костылей, — Майк поджимает губы, окидывая меня коротким взглядом.— Я в порядке, — цежу сквозь зубы, стараясь как можно тише втянуть в легкие холодный воздух. Он не может или не хочет ей помочь? Черт... Это же... Это же Санни... — Знаю, вы все предпочитаете видеть меня все еще больным и немощным, — с толикой обиды слетает с моих губ.— Я... Я не это имел в виду, прости.— Да ничего, — делаю еще один шаг вперед. Только... Только не падай. — Ты как и Райли, против того, чтобы я помогал искать Сэм.

— Думаю, ты помог бы Райли, останься ты в санатории. Она права насчет того, что такие прогулки все еще для тебя слишком большая нагрузка...— Майк, почему ты вообще беспокоишься обо мне? — резко перебиваю его.В памяти всплывает сегодняшний разговор с Райли. Разговор, который поселил во мне множество сомнений и вопросов. Она спрашивала довольно нормальные и очевидные вещи, а мне казались они чем-то странным, тем, что вполне логично. Впрочем, сейчас я как никогда не уверен в своей логике. Я все еще ничего не знаю о Майке, не знаю, чем он болен, что он делает в санатории. Я не знаю, есть ли у него семья, что он любит. Я не знаю, может, я просто настолько тронулся умом, что мне мерещится какой-то Майк?— Ты о-о чем? — несколько нервно спрашивает.— Раз уж мы здесь, в лесу вдвоем, я хотел бы кое-что спросить...— Ох, — тяжко вздыхает, закатывая глаза, но я не придаю значения этому жесту, — а в комнате, типа, ты спросить не мог.— Сегодня Райли задавала мне ряд странных вопросов о тебе...— Обо мне? Что она сказала?— Выслушай меня, — останавливаюсь, поворачиваюсь к блондину, и он повторяет все в точности за мной, серьезно глядя мне в глаза. — Райли спрашивала, как долго мы с тобой общаемся, — делаю паузу. — Спрашивала, о чем мы с тобой разговариваем, и что ты мне говоришь, Майк. Доктор Кинг спрашивала, как долго ты являешься моим соседом по комнате, — кажется, блондин уже набирает воздух в легкие для ответа, но я киваю головой, продолжая свою мысль: — Знаю, ты сейчас ответишь, что с первого дня моего приезда. А сколько ты находишься в санатории до меня? Что с тобой, — неосознанно указываю на него рукой, — и чем ты болен? Это что-то душевное? — запинаюсь, и Майк поджимает губы. — Ты никогда мне не рассказывал, как сюда попал, я никогда не видел, чтобы кто-то тебя навещал. Ты знаешь, Райли говорила о тебе так, словно не знала, кто ты. Будто ты не пациент этого санатория. Ее вопросы породили во мне множество противоречий, Майк. Райли ведь не знает, что ты здесь, да?

— Никто об этом не знает, Дилан, и ты знаешь, почему, — отвечает.Знаю? Да нихера я, блять, не знаю! Я либо живу под одной крышей с человеком, который незаконно пребывает в этом санатории, словно ему больше негде жить. Либо все решили меня разыграть, так вот спешу заверить, что шутка отнюдь не смешная. Либо... Либо я законченный параноик, уже не впервые замечаю что-то странное в Майке. Он все время читает одну и ту же книгу, никогда не говорит о своей семье, словно ее нет. Он никогда не говорит о себе, словно у него нет личности.

Я знаю? Сомневаюсь.— Нет, я не знаю, — отрицательно качаю головой. — Однажды ты сказал мне, что расскажешь о себе. Я хочу знать, Майк.Майкл как-то по-доброму улыбается уголками губ, отчего я только сильнее начинаю запутываться. По взгляду серых глаз я понимаю, что он мне не лжет, да и зачем ему? Думает, что у него может быть жизнь дерьмовее моей?

— Нет, ты знаешь меня, Дилан, — делает шаг ближе ко мне, но я инстинктивно пячусь.

— О чем ты? — щурюсь, ощущая, как что-то начало сдавливать грудину.

— Ты знал, что со мной все это время, ты просто не верил, отказывался это понимать, но ты знал это еще с первого дня нашего знакомства.

Что? О чем он говорит? О чем я знал?— Однажды ты меня спрашивал, почему я ни с кем, кроме тебя, не общаюсь. Однажды ты сказал, что совсем меня не знаешь, но при этом чувствовал какую-то связь. Ты помнишь это, Дилан? Да, ты помнишь. И ты знаешь, почему.Майк поправляет лямку рюкзака на своем плече, переминаясь с ноги на ногу.

— Есть причина, почему я не могу помочь Сэм, даже если сильно этого хотел бы. Есть причина, почему Райли задает тебе такие вопросы, и ты знаешь на них ответы, Дилан, — он кивает головой, поджимая губы. — Есть причина тому, что я разговариваю только с тобой.

— Ты...

Осознание бьет током по оголенным нервам, и я неосознанно задерживаю дыхание.— Ты знал об этом, Дилан, ты подозревал. Все это время ты знал. Помнишь, ты спрашивал меня о том, почему я постоянно куда-то пропадаю? Я не пропадаю, Дилан, ты просто больше во мне не нуждаешься. Я был с тобой тогда, когда тебе не хотелось жить. Тебе нужен был кто-то, кто будет верить в тебя, в твои силы, как это делал Сэм. Спросишь меня, откуда я это знаю? Ты мне не говорил о том, что он тебя во всем поддерживал. Потому ты знаешь, Дилан, — он делает еще один шаг ближе, а каждая клеточка моего тела сковывается шоком, но подсознание говорит мне "ты знал". — Я нужен был тебе, чтобы заново научиться жить. Но ты не учишься жить, Дилан. Ты уже живешь. Снова. И будешь жить. Потому что теперь тебе есть, ради кого. Есть, ради кого дышать, ради кого просыпаться по утрам, убеждая себя, что все хорошо. И на вопрос, кто же я такой, ты знаешь ответ. Ты всегда знал, просто искал его где-то в глубине, а он лежал на самой поверхности.

— Тебя... Т-тебя не существует, — едва ли выдавливаю из себя, чувствуя, как шок отступает, словно я действительно всегда это знал.

Я не знаю о нем ничего.Но всегда чувствовал странную связь, симпатию.Я ничего не знал о том, кто он.Но всегда видел в нем Сэма, такого же правильного, такого же... Сэма.Он появился в моей жизни случайно.Я сам того хотел, ведь остался один, все мои друзья умерли.