— 10 — (1/2)

***Грозовые тучи окутали небо, заковали его в сталь. На землю падают тяжелые капли дождя, все ускоряясь, и вскоре в окна начинает бить непрекращающийся ливень. Гром настолько отчетливый, что даже спать невыносимо, начиная с того, что у меня уже давно не было нормального сна.

Майк сидит на подоконнике, скрестив ноги и окольцевав свои коленки. Смотрит на то, как струи воды стекают по поверхности стекла, размывая темный пейзаж за окном.

Поднимаю на него короткий взгляд, оторвав его от рисунка. Я обещал Дженни, что нарисую её зрячей, что на рисунке она будет такой, как и прежде, той самой Дженни Харт, которую я знал. С зелеными глазами, в которых на солнечном свету видны золотистые крапинки.

Прикусываю нижнюю губу, делая карандашом штрих. Слишком большой и размашистый как для глаз Дженни. Они у нее не такие. Или я просто забыл за это время выражение её глаз. Или для меня её взгляд уже не играет такую большую роль, как прежде. Ещё один штрих. Слишком широкий, но есть в нем что-то другое... Прищуриваюсь, позволяя себе продолжать рисунок, хотя выражение глаз совсем принадлежит не Дженни. Штриховка создаёт впечатление холода, и я впервые осознаю, что мне не хватает красок. Здесь нужно что-то синее, цвета васильков. Коротко облизываю обветрившиеся губы кончиком языка, всматриваясь в рисунок.

Черт. Я хотел нарисовать глаза Дженни.

А вышел взгляд Санни.

С этими большими добрыми глазами цвета васильков...Вздыхаю, вырывая страницу из скетчбука.

Доброму взгляду Санни Брайт не место среди этой черни.— Что, не одобрил собственный шедевр? — усмехается Майк, поворачивая ко мне голову. Тусклый свет настольной лампы, отражающийся в его глазах, делает их радужку цвета золота. Круто, когда цвет твоих глаз меняется в зависимости от освещения и окружающих предметов.

— Не выходит то, что хотел... — цокаю языком, откладывая карандаш.— Ты хотел нарисовать Дженни? — блондин свешивает ноги вниз, поворачиваясь ко мне лицом, все ещё сидя на подоконнике, и серая тьма из окна за его спиной подсвечивается бледно-синим светом от яркой вспышки молнии, за которой следует раскатистый гром. — Надеюсь, ты не забыл пририсовать ей рожки и хвостик?

Бросаю на Майка испепеляющий взгляд, вскидывая бровь.

— Чем она тебе не нравится?

— Да тем, что она какая-то ненастоящая, — отвечает парень, а затем бьёт широкой ладонью себя по коленке, отчего та, получив удар по нервным окончаниями, дергается. — И вообще, раньше мне нравилось с тобой разговаривать перед сном, а теперь ты только то и делаешь, что говоришь об этой Дженни. Почему бы тебе не обратить внимание на кого-нибудь другого?Что? Он смешон!Раньше я как-то и не задумывался о том, что в мире есть ещё множество девушек, кроме Дженни Харт. Раньше на ней сходился весь мой мир, она была пределом моего счастья, которого никогда не было в моих руках. Всегда существовала только Дженни Харт.

Существовала. Раньше. В прошлом.— Что? И на кого же? — издаю смешок, и уголки губ Майка немного растягиваются в улыбке. Он одаривает меня многозначительным взглядом, кивая головой, словно до меня само должно что-то дойти. Бля, я не умею читать по мимике лица. — На Санни Брайт, что ль? — опять смешок. Громкий. До смешного несуразный. До нелепого нервный. Абсурдно хриплый, с нотками дрожи в голосе. — На Солнышко, которое мечтает о единорогах и бабочках?

Блондин пожимает плечами, сухо отреагировав на мой сарказм.— Погоди, ты что, серьёзно? — хмурю брови, недоуменно уставившись на Майка.Обратить внимание.

Обратить внимание на кого-то другого.

Не на Дженни.Забыть о Дженни.Чтобы больше никакой Харт.На кого-то другого.На гребнутое Солнышко-Ромашку, которая пахнет полевыми цветами...На Саманту Брайт.

Санни. Улыбашку. С этими васильковыми глазами, чей взгляд только что подсознательно нарисовали мои руки.

— Забей, — бросает Майк. — Пошли, мне уже осточертело сидеть в этих стенах! — тяжко вздыхает, резко спрыгивая с подоконника.

— Что?! — недоуменно окидываю его взглядом. — Куда? Вообще-то уже давно ночь, если ты не заметил, а ещё идёт дождь...— Можно подумать, что тебе не хочется погулять под дождём, — фыркает блондин, закатывая глаза. — Вот это ты скучный. Скучная Принцесса.

Принцесса. Нет, серьёзно, я сейчас встану и двину ему по челюсти, и абсолютно насрать, что секундой позже я свалюсь на пол от того, что мои ноги пока ещё не способны удержать вес собственного тела.— Во-первых, мне как-то не в кайф слечь с бронхитом, и так межреберной невралгии хватает, — киваю головой, закрывая скетчбук. — А во-вторых, ты мне за "Принцессу" ответишь...

Кладу руки на колёса, выезжая из-за стола несколько резко и неожиданно. Майк инстинктивно отступает на шаг назад, начиная широко улыбаться.

— Хорошо, Принцесса, раз не на улицу, так прогуляемся по коридорам, — продолжает пятиться к двери.— Ты сдурел? А если нас увидят? Что, приключений на свою жопу ищешь?

— Нет, — Майк придаёт тону голоса театрального драматизма, — вы только посмотрите на то, какая Принцесса у нас боязливая... Боится быть пойманным на горячем! — для полноты картины парень наиграно изображает, словно теряет сознание, прикладывая тыльную сторону ладони ко лбу.

А меня это злит. Злит, ведь я не Принцесса. Я не такой. И я не боюсь. Никогда не боялся. Я знаю, что значит адреналин и каков он по ощущениям. Просто что-то произошедшее в жизни порой меняет кое-что в тебе навсегда, и ты уже никогда не будешь прежним.

— Вот и не правда, — подъезжаю ближе, — я не боюсь.

— Нет? — он шутливо вскидывает бровь, пятясь к двери и нащупывая рукой холодную металлическую дверную ручку, затем оттягивая её вниз. — Докажи это, О’Брайен... — за секунду он открывает дверь, за которой находится темнота, изредка подсвечиваемая вспышками молний, и делает шаг назад, позволяя ночной тьме полностью окутать его силуэт.

— Эй, ты куда собрался? — шиплю, выезжая за порог нашей с ним комнаты в коридор. — Майк! — стараюсь не повышать тон голоса, дабы никого не разбудить. — Майк, ну ка, вернись! Майк! Черт подери, Ма...Дерьмо.— Идем, Дилан! — слышится из темноты. Щурю глаза, чтобы хоть что-то рассмотреть, и через какое-то время наконец замечаю его силуэт впереди. — Я всегда мечтал погулять по санаторию ночью, а во время дождя это вообще полный кайф, — восторженно молвит блондин, а ещё его голос начинает медленно затихать так, словно он от меня отдаляется.

Боже, я нихрена не вижу в этой темноте. Хоть глаза выколи. Вздыхаю, начиная продвигаться по коридору вперёд.

— Так почему раньше не погулял, а приспичило вот прямо сейчас? — спрашиваю несколько зло, уже собираясь добавить, что я вообще собирался лечь спать, а ему так резко, как расстройству желудка, прижало наживать себе приключения именно сейчас.

— Раньше не было, кого с собой саботировать! — отвечает, и только вдалеке я слышу его шаги.

Качу коляску медленно, боясь наехать на какой-нибудь вазон или вписаться в стену. Или вообще полететь с лестницы, переломав себе хребет, как хотел когда-то.Тишина в десять секунд вызывает мурашки на моей коже. Или просто моей футболки не хватает, чтобы согреться, потому что здесь довольно холодно, окна открыты настежь, и шум дождя ласкает барабанные перепонки с мембранами. Или мне просто становится несколько страшно, когда в конце коридора за моей спиной слышатся странные звуки, словно кто-то идёт.— Майк? — напрягаю руки, выкатывая кресло вперед, а парень мне не отвечает. — Майк, ты где? — шиплю.

Вспышка яркого света освещает мне на секунду путь. Хорошо хоть это позволяет что-то видеть. Глаза больше не болят, привыкая к темноте, и различные силуэты становятся различимы.

— Черт подери, Майк! — бросаю, оглядываясь.

— Боже, ты и минуты без меня уже прожить не можешь! Я здесь, — вспышка молнии освещает его блондинистую шевелюру и худощавое тело. Правой рукой он делает завлекательный жест, чтобы я следовал за ним. Только вот ему легко в припрыжку гарцевать в темноте, а мне каждые пять секунд бойся, что вот-вот наедешь на что-нибудь. — Идем!— Господи, кажется, кто-то идёт... — с уст слетает шепот, и волосы на руках становятся дыбом.

Ускоряюсь, следуя вперёд, а затем делаю поворот влево.