— 2 — (1/2)
***Наконец он остаётся один. Хлопает дверьми, не испытывая желания находиться с Санни в одной комнате.
Санни. Что за идиотское имя такое? Как гребаное солнышко. Да ещё и Брайт. Яркая. Санни Брайт. Это шутка, что ли? Господи, дайте кто-нибудь ему пистолет. От такого стечения обстоятельств вообще застрелиться охота, проглотив пулю, чтобы мозги месяцами соскребали с этих тошнотно-зеленых стен. Хоть кому-то будет здесь не в радость это делать. Хоть кто-то не будет позитивным.Но лучше уже называть её Санни, чем так, как звали его.
Сэм умер.
Сэма не вернуть.
Ему принадлежало это имя.Дилан бросает взгляд на букет ромашек и колокольчиков, с отвращением цокая языком. Опускает руки на колёса, крутя их вперёд с усилием, до сих пор не доверяя самому себе в управлении этой штуки. Райли Кинг говорит, что коляска должна стать продолжением самого Дилана, его неотъемлемой частью, и тогда управлять ею будет намного лучше и легче, а пока с разворотами дела обстоят довольно туго, да и нередко заносит в разные стороны. Вот бы занесло как-нибудь на открытую трассу с кучей машин, так чтоб нахрен умереть и быть уверенным, что во второй раз ты уже не вернешься из мёртвых.
Подъезжает к столику, грубо вынимая букет из стакана, а потом без единой доли сожаления выбрасывает его в окно.
Никаких цветов.
Никакого света или солнца.
Разворачивается, поджимая губы и устало вздыхая, а потом поднимает взгляд и перестаёт дышать. От страха и неожиданности волосы на руках и затылке становятся дыбом, а зрачки расширяются при виде незнакомца, стоящего у второго окна в комнате. Парень с русыми волосами спокойно упирается пятой точкой об подоконник, а затем и вовсе садится на него, свесив ноги вниз. Он перебрасывает зеленое яблоко из руки в руку, отслеживая его траекторию взглядом серых, словно ртуть, глаз, а потом переводит его на парня в коляске, издавая смешок.
— Выглядишь так, словно сделал "мертвую петлю" на американских горках. Расслабься, чувак, — молвит парень, удобнее размещаясь на подоконнике.
— Ты как сюда вошёл? — наконец спрашивает О’Брайен, начиная приходить в себя после испуга.
Этот парень появился, словно из ниоткуда.
— Эм, — запинается, — через дверь, — блондин указывает пальцем в сторону дверного проема.
Дилан же отчётливо помнит, как всего пару минут назад закрыл дверь прямо перед носом этой надоедливой Санни. А сейчас дверь открыта. И то ли выбрасывание цветов настолько увлекло его, что он не заметил, как кто-то вошёл в помещение, то ли он во время аварии так сильно ударился головой, что сейчас и вовсе выпадает из реальности.
— А стучать не нужно? Не учили? — Дилан хмурит брови, позволяя себе грубость, окончательно придя в себя.
— Хм, не думал, что мне необходимо стучаться в собственную комнату, чтобы войти, — с нотой сарказма отвечает ему вошедший гость, который, видимо, является далеко не гостем, а жителем этой комнаты. — Я здесь живу.
— Ты... Ты мой сосед?
— Нет, это ты мой сосед, — отвечает, выделяя слово "ты" особой интонацией.
— Воу, — слетает с уст О’Брайена. Он окидывает пацана взглядом, наблюдая за тем, как тот обнажает зубы и вгрызается в яблоко, откусывая большой кусок.
— Меня зовут Майк, — произносит парень, прожевав и проглотив кусочек зелёного фрукта.
— Дилан.— Что ж, Дилан, думаю, тебе уже тут все объяснили, да?
О да, у Санни был словесный понос на объяснение что и как тут. А вообще Дилану это и не интересно. Плевать он хотел на то, что здесь находится.
Надолго он здесь не останется.
Ни в этом месте.Ни в этой жизни.— Да.— Ну вот, и как всегда они не показали самое интересное, — фыркает Майк, поднося к тонким губам яблоко и делая ещё один укус. — Они тебе, — запинается, стараясь пережевать растасканные по щекам кусочки, — показали чердак? Там так много старого, но весьма интересного барахла...
— Нет, не показывали.
— Хах, ну ещё бы! — Майк спрыгивает с подоконника, становясь ногами на плиточный пол. Немного мешковатый свитер обтягивает его поджарое тело, но высокий рост служит некой компенсацией недостатка мышечной массы. — Тоска зелёная с этими их программами на восстановление, нет ничего интересного, — вздыхает и направляется к выходу. — Ладно, сосед, — запинается, поджимая губы, словно наспех придумывает, что ему сказать, — пойду-ка я в столовую, а то есть уже охота. Ты это, — Майк сглатывает скопившуюся во рту жидкость, кивая головой в сторону рюкзака Дилана, — располагайся, чувствуй себя как дома... Или как там ещё говорят?.. В общем, моя комната теперь и твоя, так что...Майкл запускает длинные и тонкие пальцы в волосы цвета пшеницы, несколько раз моргая глазами, чья радужка на солнечном свету приобретает оттенок зелени. Он касается двери рукой, выходя за пределы комнаты, а потом и вовсе скрывается из виду в коридоре, а дверь за ним закрывается.
Дилан еще несколько мгновений смотрит на дверь, словно на её пороге может появиться кто-то ещё. Нет, ну, мало ли... Майк вернётся, сказав, что что-то забыл с собой взять; эта Санни притащит сюда все гребаное поле цветов; зайдет Райли, чтобы удостовериться, что он чувствует себя комфортно; или какой-нибудь медсестре приспичит начать различные процедуры.Но ни минуту спустя, ни пять, никто не заходит в комнату, и О’Брайен наконец ощущает, как долгожданные покой и тишина мягко опускаются на его плечи.Дилан опускает взгляд глаз цвета жидкого янтаря на свой багаж у кровати. Подъезжает к лежащему на постели рюкзаку, беря его в руки и принимаясь извлекать из него кучу грифельных карандашей, мятые клочки бумаги, изрисованные всякой чернью, и скетчбук, занимая всем этим прикроватную тумбочку.
Достаёт идеально ровный и неоткрытый конверт с письмом от матери, которое так и не прочёл, потому что знал, что ничего хорошего она не напишет. Что ж, самое время получить дозу негатива, который с некоторых пор подпитывает все внутри.
Тяжко вздыхает, напрягая скулы и медлит примерно секунд пять, затем разрывает бумагу с мыслью, что терять уже нечего.
Почерк у женщины неровный, прямо как и её жизнь, со всякими извилинами и короткими линиями. Дилан всегда знал, что его мать любила младшего сына больше, чем его самого. Сэм появился на свет от любимого ей человека, он был плодом любви и должен был стать надеждой для всех: надеждой на то, что у Дилана появится настоящая семья, что их мать наконец-то станет счастливой в браке. И так было какое-то время. Было, пока отец Сэма и отчим, о котором можно было только мечтать, не умер от обнаруженного врачами в нем рака желудка. После этого Стелла О'Брайен пустилась во всетяжкие, нередко приводя домой "одноразовых" мужчин и приходя на бровях. Какое-то время с ними жил Уэйб — единственное запомнившееся Дилану имя из всех, которые принадлежали её "мальчикам на одну ночь". Уэйб не был ублюдком, но и святошей тоже. Все равно он и в подметки не годился Эвану О’Брайену, чью фамилию носит Дилан и которого всегда считал своим настоящим отцом. Стелла любила Сэма. А Дилан всегда был для нее ошибкой молодости и небезопасного секса.
Всматривается в предложения, переставая дышать.
Больно. Смысл текста сдавливает грудину."Мне нужны перемены, Дилан. Я уезжаю, мне нужно забыть. Нужно перестать думать о нем, видеть его везде, вспоминать, что его больше нет, что ты убил его. Ты... Ты обещал мне, что позаботишься о нем, но ты не сдержал своё обещание.Я так больше не могу. Не могу быть рядом с тем человеком, кто уничтожил все то, что я так любила в этой жизни. Я всегда знала, что ты разрушишь мою жизнь, с самого рождения ты только то и делал, что был моей проблемой, обузой, грузом, топящим ко дну. Поэтому с меня хватит. Как я уже написала ранее, я уезжаю. Ты уже взрослый, Дилан, теперь ты сам по себе. Теперь у тебя свой жизненный путь. Не пытайся меня найти, прошу. Мне сказали, что ты не можешь ходить, что ты теперь навечно прикован к инвалидной коляске. Что ж, я думаю, что ты заслужил. Ты заслужил это за смерть Сэма. Хотя никакая плата не искупит того, что ты сделал. Я хочу попрощаться и напоследок сказать: я надеюсь, что однажды ты полюбишь кого-то, что кто-то будет тебе дороже жизни, дороже всего, что ты имеешь, и я хочу, чтобы ты испытал ту же боль при утрате, что и я.
Прощай, Дилан".Горечь. Она подступает к стенкам гортани, заставляя все внутри сжаться к ком.Не сын.
Она его ненавидит. Всем своим сердцем. Всем своим естеством.