Часть II. Вопросы. #29 (2/2)

Курт готов спорить, что рядом должен возникнуть кто-то со словами: ?нет, приятель, Брюс погиб давно. Вместе с Ливингстоном. Ты ведь помнишь тот день?.

Тот самый Брюс, которого отдирали от тела погибшего хозяина в Билдинге.

Тот самый, с которым гуляла маленькая Кейт. Девочка и огромная, верная собака.

Брюс, защищающий близких людей.

Курт ведь, действительно, уже несколько минут хотел списать всё на то, что мало спал, ведь всё — доберман исчез после смерти Ливингстона. Они все думали, что он мёртв, но сейчас Курт видит этот чёрный окрас; шрам, полученный на одном из заданий и не может не позвать Аманду громко, пока Тьерри стоит в стороне и не предпринимает решительно ничего.

Курт зовёт ещё раз, но, когда оборачивается, понимает, что Аманда уже совсем не рядом с ним. Он только через несколько мгновений успевает поймать громкий голос комиссара и видит, как Аманда буквально расталкивает своих же подопечных, чтобы подобраться к почти обессилевшему доберману, вызволенного из-под обломков здания.Она не говорила ничего. Не обращала внимания на просьбы полицейских быть осторожнее с разозлённым псом. Аманда просто кивает. Она вдруг чувствует, как её будто молнией прошибает заряд энергии — тот самый, который пробирал всякий раз, когда Брюс ловил её взгляд и смотрел преданно несколько лет назад.

Аманда не может произнести ни слова, глядя на добермана и постепенно начиная ощущать подступающую горечь к горлу. У неё начинают болеть глаза, но она не может позволить себе проявление бурных эмоций на рабочем месте. Брюс внезапно переводит взгляд за спину женщины, точно на только-только подошедшего Курта. И тот теряется окончательно, потому что невозможно сохранять ледяное спокойствие при виде того, кто пропал бесследно. Пусть Курт и не был так близок Ливингстону, он всё равно очень переживал, когда Рафаэля не стало. Он не хотел возвращаться в Нью-Йорк после этой трагедии, потому что город давил неимоверно. Приехав на место происшествия, Курт подумал даже, что всё могло измениться. И только сейчас, глядя на то, как Брюс становится спокойным рядом с Амандой, ошарашенно произносит:

— История повторяется, миссис Остин.

Аманда пальцами ведёт по чёрной короткой шерсти, касается толстого ошейника и, отпуская его, выпрямляется. Убирает руку в карман, чтобы достать сигарету. Где-то на заднем плане Тьерри просит позвонить его жене Оливии, чтобы провести ветеринарный осмотр. А Курт поддерживающе касается плеча комиссара, как вдруг слышит её чуть вздрогнувший голос:— Порой я ненавижу этот город.... Эмили Томсон подходит к перекрестку и останавливается, когда светофор начинает гореть красным цветом. В её руке — полупустой стаканчик из-под ванильного коктейля с покусанной розовой трубочкой, на плече — чёрная маленькая сумочка со всеми необходимыми вещами. Она осторожно перешагивает небольшую лужу, каждый секунду отвлекаясь на экран мобильного в ожидании сообщений от Стефани, Кейт или хотя бы Микеланджело. Но даже увлечённая собственными мыслями девушка слышит приятный голос идущего рядом Тима Картера, который сейчас кажется неким подобием спасательного круга.

— Да ладно тебе, — парень осторожно касается её плеча и тянет на себя, когда Эми из-за своей задумчивости едва ли не вписывается в одного из прохожих. — Всё ведь в порядке.

— Всё в порядке? Как может быть всё в порядке, если твои друзья наглым образом игнорируют тебя? — в расстроенных чувствах Эмили взмахивает рукой, чудом только не роняя пластиковый стаканчик и не задевая проходящую мимо женщину. Тим осторожно направляет её дальше, бегло улыбнувшись даме. — Если они не хотят общаться со мной, могли бы уже давно сказать об этом. Даже Стеф не отвечает, понимаешь?

— Эми, милая, — негромко произносит Тим, пока не решаясь останавливать её. — Может быть, стоило позвонить кому-то помимо любимой Стеф?

В этот момент Эмили останавливается сама, и Картер неожиданно врезается в неё.— Я позвонила Кейт. Я набирала Майки и Донни, — признаётся она. — Я даже один раз позвонила Лео. Он обычно всегда отвечает, но в этот раз полная тишина... Что мне ещё думать?

— Что ваш Лео, как обычно, забил на всех? — предлагает Тим, тут же получая крайне огорчённый взгляд девушки. Эми закусывает нижнюю губу, и парню начинает казаться, что подобной фразой он расстроил её ещё больше. Хочется лишь покачать головой. — Послушай, вчера был очень трудный день. Они могли устать.Эмили сильнее сжимает стаканчик в руке, а ладонь слегка начинает подрагивать. В этот момент, когда на телефон вновь приходит уведомление, девушка быстро включает его, но на экране не замечает ни единого сообщения от друзей. Ей ведь правда очень обидно, и она бы так не переживала, если бы Стефани не обещала зайти сегодня утром на чашечку чая. После этого они должны были подхватить Кейт и отдохнуть чисто женской компании, без мрачных ребят из поместья Хамато Йоши. Но Стеф не зашла, а Эми ждала её целые два часа. В итоге чай был полностью выпит, а настроение — хуже некуда. Наверняка они с Кейт сейчас гуляют по парку. Может быть, уже встретили Рафаэля, гуляющего с Брюсом, и Стефани пытается вести себя бесстрашно, потому что огромные доберманы её совсем-совсем не пугают. Раф обязательно скажет ей что-то колкое, и у них начнётся перепалка. А потом к ним внезапно присоединится Донателло, покупающий кофе в одном из ларьков. Потом они будут слушать болтовню Микеланджело, а Кейт будет неимоверно краснеть при мимолётном взгляде на Леонардо.

И всё это без неё. Без Эмили, которая всегда хочет помочь и хоть как-то подбодрить.

В этот момент ей даже начинает казаться, что она сама виновата, ведь была порой слишком настойчива в попытках помощи. Рафаэль не особо ценит её оптимизм, а Донателло предпочитает тишину и спокойствие. Леонардо ни на кого не обращает внимание, а у Микеланджело и так слишком много подруг. Стефани порой бывает очень иронична с ней, а с Кейт они просто напросто мало знакомы.

Подумав о подобном, Эмили расстроенно выдыхает, но всё-таки решает улыбнуться, пусть и через силу. Пусть Рафа и бесит её оптимизм, она его всё равно не растеряет, потому что не хочет заражать плохим настроением других людей. В конце концов, рядом с ней Тим — капитан их футбольной команды, по которому массово сохнут все девчонки в школе. У него светлые короткие волосы, карие глаза и очень красивая улыбка. Иногда Эми даже ловит себя на мысли, что не понимает, почему из всех девушек он проводит время именно с ней. Тим всегда улыбается ей, и он в пять раз светлее тех же Лео, Рафа, Дона и Майки.

— Знаешь что, — его наполненный нотками энтузиазма голос мгновенно останавливает её. Тим осторожно разворачивает Эмили к себе и с лёгкой ухмылкой заглядывает в её яркие, но наполненные грустью глаза. — Готов спорить, что через час тебе Кей позвонит сама.

— Почему?— Сейчас только полдень, — Тим сверяется со временем на часах, и его ухмылка плавно перерастает в улыбку, на которою Эми, если честно, готова смотреть часами. — А она обычно спит до часа. Что-то совсем не меняется с возрастом.

Он как-то даже ностальгически выдыхает. А Эмили постепенно начинает чувствовать лёгкое облегчение где-то внутри при взгляде на Тима. Он кажется ей настолько близким и поддерживающим в этот момент, что отчего-то его хочется взять за руку.

— Спасибо, — она смотрит на него. Что-что, а улыбка на её лице расцветает быстро, сменяя собой грусть и отчаяние. Одна из удивительных способностей Эмили.— За это не благодарят, — Тим всё так же не торопясь касается её волос. Кончиком большого пальца ведёт по светлым локонам, заставляя Эми смущённо отвести взгляд.— Расскажешь, откуда вы знаете друг друга?

Сейчас она смотрит на Тима с надеждой. И только спустя секунду девушка понимает, что ещё ни разу не спрашивала его об этом. На мгновение Эмили показалось, что он слегка нахмурился, чуть закусил губу, и у неё как будто земля начала уходить из-под ног. Девушка уже приготовилась к чему-то нехорошему, успела представить, как Тим легко отказывает. Но вместо этого парень лишь улыбнулся ей так же спокойно, как и обычно. Как всякий раз, когда Эми смотрела на него слегка стесняясь. У него улыбка красивая и лёгкая. Тим лишь тяжко вздохнул, но это просто для вида. Нравилось ему это смущение на лице Эмили. Очень мало в Нью-Йорке таких открытых, искренних и доверчивых людей, правда.

Тим начал с того, что у него нет друзей. Точнее, их нет в школе — только пара приятелей и ещё несколько за её пределами. На самом деле, очень трудно доверять кому-то, когда ты большую часть жизни живёшь без родителей. В этот момент Эмили очень захотелось обнять его, но, услышав имя Кейт, девушка взяла себя в руки и продолжила внимательно слушать.

Кейт.Сьюзан.И Курт.

Мама Кейт хороший друг Тьерри Смита, а семью Курта Аманда Остин больше знает по службе. Карен, верная ассистентка Смита, уже на протяжении многих лет заменяет Тиму родителей — можно вполне утверждать, что они дружили семьями. Только связь эта не прекратилась и со временем. Случалось такое, что Тим очень часто попадал в плохие компании, и здесь уже появлялась Сьюзан с навязчивой идеей его перевоспитать; за ней стояла Кейт, утверждающая, что Тимми запутался и вообще не такой; и, конечно, за их спинами был Курт, который за Тима был готов разбить нос, — они в шутку называли друг друга братьями, а Кейт и Сью называли их ласково дурачками. И вплоть до той ужасной трагедии они, четверо юных ребят, до позднего времени засиживались в уютных кафе Нью-Йорка и громко смеялись.

Потом был выстрел и громкий дай Брюса — Тим слышал об этом от Аманды после похорон Рафаэля Ливингстона.

—Ты знаешь. Он погиб, и все уехали. Только я остался здесь, — произнёс парень, вынимая руки из карманов куртки. — Но общаться мы от этого не перестали. Старых друзей так просто не забывают.Они останавливаются на очередном светофоре, и Тим невольно замечает пару полицейских автомобилей, спешащих на вызов. Поддавшись секундному порыву, Эмили совершенно внезапно касается его широкой ладони своей и бегло отворачивается, когда парень устремляет свой взгляд на неё. Редкие солнечные лучи ложатся на её светлые волосы, за которыми Эми тщетно пытается спрятать лёгкий румянец. Тим специально делает вид, что не замечает. Эмили считает знакомые дома и решает отвлечь его новым разговором.

— Видишь то дерево? Чуть дальше ларька с газетами, — уточняет она, указывая с улыбкой на противоположную сторону улицы. — Когда мы с моей сестрой были совсем маленькими, устраивали соревнования, кто первым допрыгнет до самой низкой ветки.Тим смотрит на высокий клён, лишившийся почти всей листвы. У него широкий ствол и массивные ветви, уходящие в самую высь, — кажется, он даже перерос парочку жилых домов, но парень не успевает этого заметить. Эмили поворачивается к нему, и на её щеках появляются милые ямочки.

— Я всегда выигрывала.

Будь Тим менее задумчивым, несомненно улыбнулся бы ещё шире, но Эми всё равно чувствует тепло его ладони. В холодные дни оно греет получше вкусного кофе, и сейчас девушка молча решает отдаться положительным мыслям, немного отбросив ребят на задний план. Может, Тим действительно прав — они ведь все устали после вчерашнего. Эмили сама вернулась домой к половине десятого и просто упала на кровать — до того устала носиться на каблуках и сглаживать конфликты, которые, кстати, очень неожиданно прекратились, стоило только Рафаэлю покинуть вечер.

Эми поджала губы, тщетно пытаясь отбросить мысли о них. В десяти минутах ходьбы располагался магазинчик Эйприл, и блондинка вспомнила, что вчера они все были там. Стефани звала её, но Тим оказался настойчивее и соблазнительнее. Вдобавок, видеть Микеланджело Эмили не горела желанием. Особенно после того, как окатила его водой на глазах его же подружек. Раф и Лео были мрачнее тучи, так что положительные эмоции на данный момент вызывал только Дон, и, честно, сейчас у Эйприл Эми и ожидала увидеть именно его.

Тим почувствовал, как девушка ускорила шаг, тем самым утягивая его за собой, а когда уже кашлянул, Эмили с яркой улыбкой повернулась к нему и со смешком объяснила:— Последняя попытка, правда. Я просто хочу зайти к своей знакомой.А Тим и не успел ничего ответить — Эми так весело дёрнула его на себя, что парень даже толком не понял, как они вообще успели перебежать дорогу на красный сигнал светофора. Он хотел было потянуть девушку назад ввиду большого скопления людей, но Эмили не поддалась, продолжая упорно следовать дальше — ровно в ту сторону, где по стенам домов бегали сине-красные огни полицейских автомобилей. Ещё можно было разглядеть один из фургонов скорой помощи, и когда Эми заметила его, не секунду сбавила шаг. Тим больше не собирался её останавливать и даже не произнёс ни слова при виде оцепленной территории антикварного магазинчика. Разбитая вывеска лежала на сером асфальте.Один из полицейских бросил предупреждающий взгляд на подоспевшую пару. Тим хотел было отмахнуться, но вскользь подумал о том, что сейчас ему точно не нужны проблемы. Ровно по этой причине он очень медленно и крайне осторожно накрывает хрупкое плечо Эмили своей ладонью, стараясь особо не смотреть на служащих в форме. Он даже как-то слишком резко отворачивается в тот момент, когда один из офицеров цепляется за него взглядом на мгновение. Они продолжают отгонять народ, и Тим видит, что на месте преступления не так уж и много машин скорой помощи — верно, всех пострадавших уже увезли, и сейчас полиция просто следит за порядком. Не подпускает никого.

Тиму внезапно показалось, что ещё чуть-чуть, и девушка бросится на оцепленную территорию.

— Эми, — зовёт он, чуть склоняясь к ней. — Нам лучше идти.

А Эми не отвечает ему, и Тим вновь поднимает голову, осматривается вокруг осторожно. Весь фасад здания разрушен. Он видит оконные рамы и сотню осколков под ногами мельтешащих там людей. На пробитой кирпичной стене, уходящей в самый переулок, рисуется изображение пурпурного дракона, и Эмили при его виде сильнее сжимает руку Тима. Парень же произносит ещё тише:— Полицейские смотрят на нас. Пойдём уже, ну?Но Эми вновь молчит. На ум приходит тот злосчастный вечер, когда она и Рафаэль столкнулись с ними и когда Раф чудом только не разбился. Те парни в пурпурных татуировках были пьяными, растерявшими свою адекватность. Один из них чуть не задушил Эми, а двое других заразительно смеялись. Ещё один стоял поодаль, но даже сейчас от подобного не легче.

Тим поджимает губы без возможности произнести что-либо ещё.Кажется, Эми плачет. Почти беззвучно. Только хрупкие плечи малость подрагивают. Парень гладит её по спине медленно, аккуратно, успокаивающе, пока её воображение рисует самые ужасные вещи, и самым страшным среди этих вещей становится то, что в эту ночь её друзья были у Эйприл. Они все были у Эйприл и ждали её — Эми помнит сообщения О’Нил. На ужин было мясо по-веллингтонски, а на десерт — какой-то незамысловатый пирог.Когда одна из полицейских машин медленно отъезжает от места происшествия, Эмили ловит себя на мысли, что впервые за несколько недель ей действительно неспокойно. Страшно, словно на плечи лёг тяжелейший груз. На душе невыносимо, и сердце начинало бить с такой силой, что едва не перехватывало дыхание. Она дрожащей рукой коснулась ладони Тима и прикрыла глаза на мгновение, но легче совсем не стало. Жуткие, мрачные мысли не испарились, сомнения не улетучились, но удалось сделать глубокий, пусть и судорожный вдох.Медленно убрав руку парня, Эмили попыталась собрать остатки самообладания, чтобы не дать волю тому обильному количеству слёз и чтобы Тим не видел её в таком состоянии, потому что привыкла улыбаться ему. Она не хочет расстраивать и как-то напрягать его, хотя, надо думать, у него уже приличное количество вопросов.

На которые Эмили обязательно ответит ему позже.

Сейчас она порывисто и слишком неловко обнимает его и, кинув на прощание лишь один короткий, неуверенный взгляд, устремляется к только-только остановившемуся через пару кварталов жёлтому такси.

Тим же недолгое время смотрит спешно удаляющейся блондинке вслед. Через секунду его взгляд находит того самого пурпурного дракона, изображённого на полуразрушенной стене.А потом один из полицейских в вежливой форме просит парня не задерживаться и проходить дальше, как будто бы некоторыми часами ранее отсюда не вывозили трупы.

...— Может, оставить больницу на Карен и сбежать? — внезапный вопрос от Тьерри разбавляет тишину кабинета Хамато Йоши и кажется сухим, точно бы это не его голос. Какой-то разочарованный, не уставший, как это обычно бывает у Смита.

Врач глядел в окно перед собой, медленно потирая руку о руку, разминая пальцы. Синяки под глазами, сегодня особо заметные в нечёткое отражение, уж больно напоминали о том, что он не спал всю ночь, стараясь вернуть в адекватное состояние Леонардо, остановить кровь Рафаэлю, пока Сьюзан успешно присматривала за Донателло. Взгляд Тьерри казался откровенно расфокусированным, пускай он и привык не спать подолгу.— В смысле, взять отпуск? — Хамато Йоши проводит ладонью по дубовому столу, изредка барабаня пальцами по гладкой поверхности, а Тьерри в ответ пожимает плечами. Меланхолично и самую малость — неуверенно.

Они находились в кабинете, где на одной из книжных полок стояла начатая бутылка виски, дорогой одеколон и старая трубка. Дверь не была заперта на замок — в резиденции Хамато не от чего скрываться.

— Суть не меняется, — Тьерри ведёт плечом, касаясь указательным пальцем своего обручального кольца. Того, чего никогда не было у Хамато. — Аманда.

Тот глядел на врача поддерживающе, на самом деле. Не то чтобы Йоши был целиком посвящён в проблему — Тьерри хоть и казался слегка причудливым, но он совсем не многословен. Смит часто молчит и не стремится посвящать людей в свои тайны. Говорит, что они ненадёжны. Слишком громкие, слишком нетерпеливые, слишком уж живые. У Хамато во взгляде на секунду проскользнуло непонимание — Тьерри как будто спиной почувствовал. Это ему не нравилось, и, глянув на Йоши вполоборота, он парировал:— Представь, что кто-то бы узнал твой самый сокровенный секрет, — голос даже не дрогнул, и Смит перебирал в голове эмоции, которые Аманда могла испытывать в тот момент при виде, как ей казалось, покойного Брюса. Врач хмыкнул, оглядывая кабинет. — Ты бы рассказал ему об этом?— Ты меня знаешь, Тьерри, — взгляд у Хамато не острый, не колкий и не презрительный. Он был серьёзным, спокойным, и многих это приводило в чувство. — Мне нечего скрывать.

Смит флегматично покачал головой, не оборачиваясь:— Но мне есть.Хамато откидывается на спинку кожаного кресла. Он не всегда понимает Тьерри, хотя за годы связи мог бы выучить его и получше. Он, конечно, знает или опознает только несколько взглядов и жестов. Например, когда Тьерри вместо кофе пьёт виски. Это Хамато почему-то запомнил ещё с того вечера, как усыновил четырёх мальчишек. Наверное, потому что ситуация была максимально ужасная. Ещё дом, построенный из карт, — это когда Тьерри то ли хорошо, то ли плохо. Очень странный человек и одновременно очень интересный. Его фраза ?буду в морге, помочь не смогу? — что-то вроде дружеского вежливого напоминания. Терри поступает так, когда устаёт общаться с людьми. Хамато Йоши, на самом деле, уверен, как правильно понимать подобные поступки. Но, наверное, это всё та же научная ерунда. Люди, занимающиеся наукой, творческие вообще странные — Хамато лично знаком с такими. Иногда ему кажется, что они — опасность для всей страны, потом — для мира. Бакстер Стокман ведь находился под судебным процессом.— Можно, конечно, Брюса выкрасть у моей жены из клиники и тихо отвезти его твоим ребятам, пока Аманда не решила зайти и проведать его лично.

Тьерри потёр ладонь о ладонь. Здесь у Хамато очень много вопросов, но все они почти одинаковые. В этом витающим посреди небоскребов Нью-Йорка ветре удивительно много неуверенности и страха. Это довольно загадочно, но иногда даже получается уловить что-то светлое. А вот мрачности в разы больше. И Смит сейчас это слово олицетворяет собой.

— Тьерри, просто сядь и успокойся.

— Я сегодня пять трупов осмотрел, — напомнил врач. — Я точно спокоен, чего нельзя сказать о тебе.

Мысленно Хамато отметил действительно умиротворенный тон врача. Даже слишком умиротворенный для того, кто работал всю ночь и не сомкнул ни на секунду глаза. Надо думать, Тьерри бы и продолжил копаться на месте преступления, потом — у себя в больнице, если бы не внезапный звонок Йоши и срочная просьба заехать к нему.

— Я продумываю план действий, — объяснил Хамато, постукивая пальцами по своему столу.

Тьерри, даже не оборачиваясь, ощущал эту лёгкую тревожность. Только вот Йоши совсем нельзя было упрекнуть — на его сыновей напали этой ночью, и теперь ему самому надо скорее на ферму Джонсов, где бы она не находилась.— Ты так сломаешь свой красивый стол, — монотонно проговорил Тьерри, чётко реагируя на то, как постукивание по поверхности постепенно усиливается. Хамато тут же прекратил, и Смит обернулся с задумчивым видом. — Надо напомнить Карен потом приобрести такой же в мой кабинет.

Ответа фраза не требовала. Йоши скосил в сторону Тьерри взгляд и глубоко вдохнул. Он лично учил Рафаэля сдерживать порывы бешенства и гнева, поэтомусейчас проявлять волнение — не ко времени и не к месту. Хамато Йоши самый рассудительный и мудрый из всех людей, которых Смит знал, поэтому сейчас состояние давнего друга вызывало лишь лёгкое недоумение.

— Лив сказала, что с Брюсом всё в порядке, — между делом заметил Тьерри, и в это мгновение Хамато поднялся из-за стола, по-важному поправляя свой серый пиджак.

Только замер на мгновение, как будто прислушиваясь к чему-то, а потом, покачивая головой, позвал:

— Уолтер, проходи.

Смит сразу же отвёл взгляд от бутылки виски на верхней полке, когда дверь в кабинет Хамато Йоши приоткрылась с едва-едва слышимым скрипом. Педантичный дворецкий в чёрном фраке, с пустым серебряным подносом в руке вежливо кивнул мужчинам и, остановившись справа от блестящих рыцарских доспехов, ровным голосом оповестил:

— К Вам Эмили, сэр.

На мгновение показалось, что над дверью должна повиснуть жёлтая табличка, миганием предупреждающая о растущей опасности.

— Мистер Йоши, случилось что-то ужасное!Желтый сектор был пройден, пошёл оранжевый.На пороге кабинета стояла запыхавшаяся Эмили, кутаясь в своё любимое пальто. Уолтер рядом протянул девушке не пойми откуда взявшийся стакан воды, но та вежливо отказалась. Покачала головой отрицательно, бегло глянула на доктора Смита, на самого Хамато и слишком внезапно заплакала, полностью теряя самообладание. Должно быть, думала, что Хамато Йоши совершенно не знал, что произошло этой ночью, поэтому хоть как-то старалась подобрать слова на пути сюда, но ничего не вышло. Она даже Уолтеру с трудом объяснила, почему ей вдруг так срочно понадобился мистер Йоши, но дворецкий пустил сразу же, без каких-либо вопросов.Хамато приценился к ситуации. Стараться успокоить девушку добрыми, ободряющими словами было очевидно бесполезным, последствия начинались с отрицания и заканчивались ещё большими слезами — не получилось бы успокоить её, раз уж она была в курсе ситуации. Никого бы не получилось. Йоши втянул воздух носом и полностью принял ответственность за ситуацию, в которой оказался по собственной глупости.— Уолтер, проводи Эмили до машины, — спокойно попросил он, ровным жестом протягивая девушке носовой платок. — Поедем на ферму к Джонсам.Эми покорно кивнула, кое-как утирая обильные слёзы, и, когда Хамато всё-таки накрыл её плечо своей ладонью, сделалось легче. Ненамного, конечно, но безграничная тряска стала чуть менее ощутимой. Её ладони больше не дрожали так сильно, но сердце продолжало гулко стучать внутри, явно намереваясь пробить грудную клетку насквозь. Эмили ровно вдохнула, на секунду прикрывая глаза, чтобы хоть ненадолго остановить слёзы. Уолтер учтиво пропустил её вперёд и прикрыл за собой дверь. Однако, даже так было слышно негромкие всхлипывания, на которые Хамато старался не обращать внимания. Эмили замечательная, светлая, безумно добрая девочка. И сейчас Йоши очень жалел о том, что из всех ребят она стала близкой подругой именно его мальчишкам. Как бы странно это ни звучало.

Тем временем Тьерри чуть склонил голову, глядя на друга. Хамато закинул в кожаный портфель лишь пару важных документов, мысленно надеясь, что из-за его внезапного отъезда назойливые журналисты не поднимут переполох.

Йоши бегло глянул на себя в отражение стеклянной двери стеллажа, и, когда они со Смитом вышли в просторный коридор, произнёс:

— По пути мы заедем за Брюсом к Оливии.Осторожно он прокрутил ключ в замочной скважине и убрал в карман своего пиджака, когда Тьерри посмотрел на него как-то немного неоднозначно. Неопределённо. Может быть, конечно, так казалось в полумраке длинного коридора особняка, но Хамато всё равно покачал головой со слабой улыбкой:

— Нет. Я всё ещё не жалею, что являюсь их опекуном.