#30 (1/2)

В темноте скрежет кажется намного громче, и Леонардо слышит стук капель, разбивающихся о железную крышу. У него плотно закрыты глаза, на чёрном цвете рисуются изломанные красные линии — помехи, кричащие о том, что не всё в порядке. Далеко не всё.

Звук продолжает настойчиво бить, с каждой секундой усиливаясь, и появляется смутное ощущение, будто ветер выбьет и так ветхие стёкла. Холодный дождь вместе со снегом начнёт заливать во внутрь. Вода потоком обрушивается на стены, подоконники. Часы бьют один раз, словно колокол звенит, и неприятное, резкое дребезжание разлетается по комнате, въедается в старые бумажные, где-то порванные обои. Проникает в скрипящие половицы и сливается с этим жутким звуком, когда Лео постепенно и очень медленно начинает осознавать, что это вовсе не часы, не капли дождя и даже не скрежет водосточных труб на первом этаже.

Это у него в голове. Противный, мерзкий скрип, будто расстроенная скрипка попала в руки маленького ребёнка.

Стальной молоточек, как музыкальный инструмент, ровно отстукивает жуткий ритм в его голове, с короткими интервалами бьёт по стенкам черепа, создавая замысловатую эмоцию.

Лео жмурится, чувствуя что-то холодное у своего виска. Сначала думает — кровь с привкусом страха. Но кровь горячее, и движение в его голове усиливается, превращается в звук, и этот самый звук затмевает собой всё, что, как кажется, происходит вокруг. Звук капель становится поступающими ударами. Скрежет крыши медленно превращается в смутное восприятие далёкой реальности. Воображаемый бой часов — железо, ударяющее по асфальту без остановок. Холод у висков становится ощутимее и начинает давить. Он сдавливает стенки черепа, и внутри что-то крутится с ужасающей скоростью.

Безумно сильное желание закрыть руками затылок, заткнуть уши, чтобы больше не слышать этих ударов, сжимает шею, и ничего сделать не получается, кроме как чувствовать леденящий холод у висков.

Капли дождя разбивают снежинки.

Вода.Или всё-таки кровь.И так, и так холодно. Это чёртов страх или он просто замёрз?

Только кровь гуще, чем вода. Кровь очищает лучше, и ты в одночасье становишься смелее.

Лео хорошо помнит, что было, потому что ему больно до сих пор. У него перед глазами красные трещины, при каждом вдохе становящиеся похожими на жужжащие помехи старого телевизора. Он больше не чувствует привкуса железа и не видит оттенки пурпурного, размывающиеся дождем и темнотой. Только и слышатся эти отдалённые удары — то ли капли бьются, то ли всё-таки часы. То ли Драконы забивают очередного мальчишку в тёмном переулке.

Звуки бесконечно повторяются в его голове, будто само сознание хочет напомнить ему об этом. А мысли рушатся, бьются в дребезги — помехи становятся настолько ощутимыми, что его пробирает невыносимая дрожь.

Напротив него гигантский чёрный силуэт — что-то тяжёлое и бесформенное, как лидер Пурпурных Драконов. Это что-то ещё некоторое время стоит в стороне, не издавая ни звука и постукивая железной монтировкой по деревянной стене дома.

А потом громкий щелчок заставляет Леонардо раскрыть глаза.

Теперь по-настоящему.

— Иметь дело с такими ранами — та ещё морока. Это не осколки вытаскивать. Там хотя бы всё на лицо.

— Но он будет в порядке...— Мм?— Он будет в порядке?

— Его очень хорошо приложили. Ещё пара сильных ударов, и он бы страдал от внутреннего кровоизлияния, — Сьюзан Смит осторожным движением руки откладывает старую повязку куда-то в сторону, и через секунду парень чувствует холодное прикосновение к своему лицу. — Полегче, Леонардо, не моргай так активно. Опять потемнеет в глазах.

Ему, на самом деле, становится легче дышать. Удушающий ком в горле пропадает в одну секунду, стоит только раскрыть глаза и хоть как-то сфокусироваться на тонком силуэте девушки напротив. Но когда Леонардо решает вдохнуть, грудную клетку сковывает несильный приступ боли, и наружу вырывается только сухой кашель.

Вмиг напугавшаяся Кейт вздрагивает и машинально хватает Сью за плечо.— Лео...Он замечает её, когда болезненно-давящее ощущение постепенно уходит из груди и рука перестаёт сжимать подлокотник дивана до треска. Она, не моргая, смотрит на него, и у Леонардо не получается отвести взгляда от неё вплоть до того момента, пока Сьюзан не ставит на стол рядом пузырёк перекиси водорода.

— Я думала, что закончу до того, как ты проснёшься, — признаётся она, параллельно ища в сумке вату. — Я могу лишь уменьшить головокружение.— Они попали по виску? — игнорируя все прошлые фразы, спрашивает Леонардо, не особо чувствуя надежду в собственном чуть осевшем голосе. Его голос вообще кажется ему отдалённым, будто звучит из совершенно другого конца комнаты.

Кейт напряжённо скрещивает руки на груди, взволнованно смотря в пол, когда внимательный взгляд Лео вновь приковывается к ней. Да и вопрос, кажется, больше был для неё. Сьюзан сейчас слишком занята поиском всего необходимого — чего именно Леонардо не знал и, честно, даже знать не хотел. Он вообще ничего не хотел — до того пульсация в голове увеличивалась и дрожью отдавалась почти во всём теле.

Вата оказывается на столе рядом, и ещё для чего-то Сью ставит маленькое зеркальце, в котором Лео вот прямо сейчас может увидеть себя. Единственная проблема — жутко. Парень прикрыл глаза, когда Кейт вновь посмотрела на него, и выдохнул ровно, возвращая себе более-менее уверенный, независимый вид. Хотя от былой уверенности, на самом деле, остался только взгляд. В нём не было ни страха, ни ужаса, но внутри грудную клетку болезненно сжимало от одной лишь мысли о том, что с ним случилось и как он всё это чувствовал. Каждой клеточкой тела до невыносимости, пока не услышал вскрик Кейт и не потерял сознание уже окончательно.

Леонардо смотрит в пол. С ним ведь была Кейт. Она и сейчас с ним. Стоит напротив, пока Сью пытается проверить, не двоится ли у парня в глазах после такого длительного сна.

— Тебе повезло, что Кейт дотащила тебя до самого лучшего врача, — Сьюзан кивнула, направляя Леонардо в глаза свет фонарика.Ему даже показалось на секунду, что она слегка поморщилась и, отложив фонарик, вновь коснулась его щеки холодной ваткой. Больно вроде не было. Значит, по лицу не били. Хотя Леонардо всё равно не уверен — каждый раз, когда свет фонарика устремлялся точно на него, у парня слезились глаза. Причём очень и очень неприятно, словно в них попала крохотная пылинка и засела так глубоко, что не вытащишь.В один из таких моментов он просто закрыл их, услышал немного недовольное покашливание Сьюзан и, совершенно растеряв всю предосторожность, медленно потянулся к стоящему на столике зеркальцу. Только когда чуть подался вперёд, несильный приступ сказался уже на спине — где-то в районе лопаток что-то неприятно хрустнуло, будто сустав резко встал на место.

Леонардо холодной волной окатило, разряд боли пробежался вниз по позвоночнику и с такой силой вдарил в голову, что парень зажмурился в одно мгновение. И только когда давящее ощущение постепенно начало отступать, он услышал дрожащий, взволнованный голос Кейт.

— Пожалуйста, Лео, не пытайся что-то делать сейчас сам, — девушка только каким-то неимоверным усилием воли заставила себя стоять на месте. — Сью...Сьюзан особо не отреагировала. Более того, даже позволила Леонардо взять то самое зеркальце. Покачала головой, чувствуя тучу отчаяния и страха, исходящих от Кейт огромными, бушующими волнами, а Лео просто посмотрел на своё отражение крайне индифферентно. Только поморщился, когда на лбу, под тёмной чёлкой, заметил красную нить царапин, переходящую постепенно в фиолетовый цвет. Парень отрешённо подумал о том, что наверняка останется шрам. Будет напоминать ему о таком замечательном вечере и о том, каким Нью-Йорк бывает красивым.

Леонардо поджал губы. Собственный взгляд показался ему настолько уставшим, что даже сил не было что-либо почувствовать. У радужки левого глаза рисовались изломанные красные линии, лопнул сосуд, и Лео пришлось зажмуриться, чтобы не видеть. Узоры царапин на скулах, синяки — он на пробу коснулся раны на лбу и поморщился от боли. На подушечках пальцев остались мелкие капельки крови. Кейт отвернулась сразу же, но всё равно слабо коснулась плеча Сьюзан.Та громко выдохнула.

— Слушай, на данный момент я занята его полным возвращением в реальность, — её спокойный, размеренный голос чем-то напомнил тембр Тьерри Смита в больнице. Сьюзан повернулась к подруге, оставляя на столике перекись. — Но если царапина его так сильно волнует, то он сам может об этом позаботиться.

Кейт хотела было что-то сказать, но остановилась, когда Леонардо, взяв маленький пузырёк, внезапно чуть не уронил его. Такое случается — мимолётные приступы слабости застают в самый неподходящий момент, иногда даже темнеет в глазах. Лео ещё долго смотрел на пропитанную перекисью ватку в своей руке, слабо надеясь, что это состояние в общем-то не перманентное.

— Да Боже.

Он даже не успел вовремя среагировать, когда Сьюзан радикально выхватила ватку из рук и приложила к его лбу, прямо к по-прежнему немного кровоточащей ране. Леонардо громко выругался — Кейт, всё это время стоявшая молча, дёрнулась от такого проявления эмоций. Никогда не слышала, чтобы Лео повышал голос и, тем более, так выражался, но сейчас, с горечью принимая мысль о том, что ему действительно больно, Кейт неловко вцепилась в подругу и, кажется, намеревалась уже ту просить быть осторожнее, но поняла, что не стоит. Лео закусил губу — кожу начало сильно щипать. Ему даже показалось, что стало в два раза больнее, но Сьюзан всё делала очень умело. С Донателло было явно труднее.— Видишь? — Сью понимающе кивнула, когда Леонардо ожидаемо недовольно глянул на неё. — Ничего сложного, не так ли?Покрасневшая ватка отправилась подальше. Девушка отошла на шаг назад, ещё раз привередливо оглядывая свою работу. Лео подпёр голову рукой, мрачно смотря на неё, — его уже десять минут нещадно клонило в сон, чего он точно не мог позволить себе сейчас. Стоило только зажмуриться, даже просто прикрыть глаза на мгновение, в голову ударяла неприятная боль, и Леонардо думал, что уснёт он только если очень сильно устанет или если его опять вырубят. Конечно, ни того, ни другого не хотелось — замкнутый круг. А Кейт, кажется, его проблему просекла, раз уж смотрела так взволнованно и напуганно.

— Всё в норме. Тебе явно лучше, поэтому не придётся накладывать повязку снова, — Сьюзан на пробу поводила перед его лицом серебряной ложечкой. Другого варианта у них здесь не было. Лео отвёл взгляд в сторону окна, видимо, не очень желая сейчас здесь находиться и, тем более, получать такое внимание к себе, находясь в крайне отвратительном состоянии. Сью всё поняла и теперь уже обращалась целенаправленно к самой Кейт. — Ему повезло, что он остался жив. В следующий раз удача вряд ли поможет.

Леонардо смотрел в окно, но слышал каждое сказанное Сьюзан слово. Страшно не было. Совсем. Это даже логично — Хан мог бить до последнего. В таком случае, от Лео бы там ничего не осталось, так что Сью сейчас очень права. Ему крупно повезло. Ему всегда везло, как и братьям. Просто последствия их настигают в самый неподходящий момент. Вчера это самое последствие чуть не стало последним в его жизни, но, да, удача помогла. И следующего такого раза ему очень не хотелось.

Парень выдохнул. В груди было какое-то противно-давящее ощущение. Лео нахмурился, сжимая ладонь в кулак.

Пройдёт.

— Он не послушал моего отца, когда тот просил остаться, — голос Сьюзан стал немного тише, едва ли заглушался воем ветра с улице. Она медленно прошлась по комнате и остановилась. — Может, послушает тебя, Кей.

Кейт повела плечом неуверенно.

— Я даже не знаю...У неё был тихий голос. В два раза слабее, чем у Сьюзан. Это было сродни течению реки — эмоции передавались наплывами, а сейчас стояла настоящая рябь. Беспокойство, искреннее желание помочь и страх. Кейт была там. Это произошло на её глазах, и — Леонардо поджал губы — уроды заставили её смотреть. Кейт видела всё, и если бы не она, кто мог знать, где бы он был сейчас?В тот момент, когда Сьюзан вновь подошла к нему и приложила что-то прохладное к его лбу, Лео посмотрел Кейт точно в глаза вкрадчиво, дольше обычного. Впервые за всё это время.

— Ты знаешь, — его голос не дрогнул. Больно больше не было. Только внутри что-то било отчётливо, мешая сосредоточиться как следует. — Я тебя слушаю.

Кейт улыбнулась немного, и Леонардо поймал этот жест со странным желанием отвернуться. Где-то глубоко, в самой грудной клетке, отчётливо поднималось странное, давящее чувство. Лео хотел приложить ладонь ко лбу, из-за усталости закрыть пальцами глаза, но не вышло.

— Тихо, — Кейт подошла намного ближе теперь, чуть наклонилась к нему, положив руку на подлокотник дивана, едва касаясь его пальцев. — Расслабься.Расслабься?Леонардо настолько сейчас расслаблен, что даже если перед ним вновь появится Хан со своим цирком пурпурных уродов, он не двинется. Даже глазом не моргнёт, потому что нет сил совершенно. Ему без разницы, и только когда ветер поднимает скрежет металла крыши, Лео кажется, что по спине бегут мурашки.

Внимательный, вкрадчивый взгляд Кейт он по возможности избегает, больше следя за сосредоточенной Сьюзан.

Просто Кейт умеет задавать вопросы, на которые он не всегда хочет отвечать.— Прости, но ты мне немного загораживаешь свет, — монотонно замечает Сью, даже не оборачиваясь к подруге. — Будет лучше, если несколько минут постоишь в сторонке, чтобы я закончила с ним.

— Я лучше останусь, — уверенно возражает Кейт. — Вдруг что-то понадобится?

— Всё в порядке, — заверяет её Сьюзан, и девушка послушно отходит, но всё-таки не решается покидать комнату.

Сью и не настаивает. Ей просто нужна ещё пара минут, и, возможно, Леонардо даже будет способен вступать в диалог с людьми. А ещё Сьюзан при более внимательном взгляде на него и при редчайших сказанных им фразах делает пару выводов о довольно холодной натуре старшего брата Рафаэля. Сам Раф, в принципе, не горел желанием рассказывать о своей семье — пару раз упомянул, что есть братья, не более. Сьюзан, на самом деле, не старалась расспрашивать его — просто если Рафаэль не рассказывает, значит, на то есть причины. Он не будет обманывать, это не в его стиле. Но у него интересные братья. Леонардо, вот, совсем на него не похож. Донателло — тем более.

Сьюзан глубоко вдохнула.

Донателло.

Каждый раз она застаёт его с книгой, и он практически не разговаривает за исключением немного неловкого приветствия. Сегодня ей обязательно надо зайти к нему. Спросить, о чём роман.

Сьюзан неожиданно резко выдохнула.Главное — поинтересоваться о его здоровье.

Не книга, Сью, а здоровье.

— Эй, док. Долго ещё?Ну, конечно. Микеланджело. Парень по размеру эго перегоняет Рафаэля, хотя к блондинчику Сьюзан отнеслась очень даже благосклонно. В нём не было этого холода от Леонардо и мрачной загадочности Донателло. С ним было проще, но что-то подсказывало, что здесь легко можно обжечься.— Майки, подожди, — просит его Кейт, и Сьюзан согласно кивает.

Микеланджело под слегка недовольными взглядами девушек чисто случайно громко хлопает дверью, и Лео мгновенно поворачивается к нему. Звук удара гулом отдаётся в голове. Брюнет подпирает рукой подбородок, исподлобья смотря на Майки. Кейт прикрывает глаза. Сьюзан скрещивает руки на груди.

— Я здесь, чтобы проведать брата, который, между прочим, чуть не умер, — заявляет Микеланджело, смиряя любопытным взглядом всех присутствующих. Сью решает завершить работу, когда он бескомпромиссно подходит к ней со спины, тем самым совершенно загораживая свет, исходящий от окна. — Вау, Лео, выглядишь похуже паяного Рафи-боя. Ох, и кровь. Кровь-то убери.— Майки...Кейт просто больше не находит слов. Только и смотрит на Микеланджело, при упоминании которого обычно так и тянет улыбнуться. Он ведь светлый парень и, когда находишься рядом, чувствуешь себя очень свободно. Но сейчас Кейт этого не ощущает. Она, конечно, не хочет и не будет выталкивать Майки за дверь, но впервые за довольно немалое время знакомства у неё нет желания вступать с ним в диалог. Даже Леонардо кажется ближе.— Вот, готово, — Сьюзан прерывает застоявшуюся тишину и, наконец, отходит в сторону, с довольным видом снимая свои перчатки.

— Великолепно, — у Лео хватает сил на вялую полуулыбку.

Не то чтобы что-то сильно изменилось — у него по-прежнему было избитое, изломанное ощущение, а в голове нарастал шум. Но это лучше, чем когда он едва ли мог стоять на ногах и даже думал, что ему пробили лёгкое.

Только Сьюзан всё равно смотрит на него достаточно сосредоточенно.

— К таким встречам тебе бы лучше не привыкать. Я серьёзно, — в её голосе железными нотками играет спокойствие и нечто похожее на настоящее наставление. — Можешь ввязываться в кулачные бои сколько влезет, но если опять столкнёшься со шпаной с цепями и монтировками... Единственным местом, где все тебя навестят, будет морг.

Леонардо медленно кивнул на такое откровение. Он не ввязывается в кулачные бои. Воспитание и характер не позволяют. У Лео всегда в голове порядок и нет желания набить кому-то рожи. Ну, он же не Рафаэль в конце концов. Слова Сьюзан ему кажутся не столько пугающими, сколько забавными. Его вины здесь не было.

А Микеланджело продолжал строить ему глазки на заднем плане.

— Кей, он скоро будет готов к свиданиям, — тихо добавляет Сью, обращаясь уже целенаправленно к подруге. — Если, конечно, он знает, что это значит.

— Он знает, что это значит, — отвечает та немного сконфуженно. — Это была просто... пара необычных дней.

— Я знаю. Но не давай ему повод. В конце концов, ему...семнадцать?— Семнадцать.

Сьюзан подносит ладонь к подбородку — она так часто делала, когда серьёзно задумывалась. Майки поймал её взгляд на себе и, отвлёкшись от Лео, улыбнулся. Сью, покачав головой, повернулась к подруге.— В семнадцать лет такие травмы очень опасны. Кости ещё не до конца сформировались. Следи за ним.

— Хорошо, — кивнула Кейт. — Полагаю, ему просто нужен отдых.

— По большей мере — простой сон. Когда вернёмся в город, убедись, что он воздержится от конфликтов.

— Я вообще-то слышу вас.

Кейт дёрнулась от голоса Леонардо. Сьюзан кинула на него немного задумчивый взгляд, чуть прищурилась, как будто пыталась заметить ещё что-то, что требует немедленной обработки. К счастью, ничего обнаружено не было — только и оставалась царапина на лбу, которую она так нещадно залила перекисью, заставив вечно сдержанного Лео очень нелестно отозваться о всей ситуации в целом.

Сью про себя отметила, что она сделала всё возможное. По крайней мере, парень в сознании и Кейт рядом больше не сжимает её запястье до хруста костей. Сейчас девушка улыбается ей, и Сьюзан впервые за последние часы ощущает нотки всеобщего спокойствия и умиротворения.— В любом случае, следует быть внимательнее, Кейт. Леонардо, — подхватив сумку, Сью делает прощальный жест рукой и напоследок поворачивается к ещё одному. — Микеланджело...Лео ей благодарно кивает.— Док, — Майки, напротив, просто красиво улыбается.

А Сьюзан, в последний раз глянув на него скептично, уходит, осторожно прикрыв за собой тяжёлую дверь.

За этим следует негромкий, но раздражающе протяжный скрип, и Леонардо, чтобы не акцентировать лишний раз внимание на нём, поднимается с места и медленным шагом подходит к большому окну, наполовину занавешенному шторами. Скрещивает руки на груди и ровно выдыхает, когда уличный свет попадает ему в глаза.

Кейт молча следит за его движениями и просто не может не спросить:— Как ты?

На её вопрос Леонардо особо не реагирует. Он даже не оборачивается, и Кейт уже решает сама подойти к нему, но чувствует, как чья-то рука нежно ложится ей на плечо.

— Кей, малышка, это же Лео. Он будет в порядке, — Микеланджело по своему обыкновению сладко растягивает слова, едва ли переходя на смешки. — Я видел, как он выдерживает и похуже.

Кейт скашивается в его сторону и с лёгкостью ловит его снисходительно-неловкую улыбочку. И, казалось бы, вечный оптимизм и возможность пошутить должны приносить ей облегчение, как это было раньше, но сейчас девушка не чувствует ничего. В школе, на фестивале, после занятий слова Майки подбадривали. Сейчас они отдалённо походят на издевательство.

Леонардо убирает руки в карманы, совершенно не обращая внимание на слова брата.

— Настолько хорошо, насколько можно было ожидать, — его голос звучит тихо, неторопливо. Кейт пытается сбросить с себя дурацкое оцепенение, которое настигает её каждый раз, когда Леонардо смотрит на неё. — Я думаю.

— Значит, не так хорошо, — парирует Микеланджело и, как только ловит на себе взгляда старшего брата, сконфуженно улыбается. — О, пойду Рафи-боя проведаю.

И, ничего более не добавив, подмигивает Кейт задорно и легко выпархивает за дверь.

За окном ветер гоняет снежинки. Мелкие, белоснежные, частые. От них с улицы веет холодом, а Кейт уже и забыла практически, каково это беззаботно стоять под ними — в Нью-Йорке снега почти нет. Серо и уныло, пока солнце не выглянет. Город светлым казался только лет пять назад, если не дольше. На улице ветер подхватывает снежинки и несёт неизвестно куда. Раньше Кейт часами могла за этим наблюдать. Она бы и сейчас хотела, но не могла, не поинтересовавшись о здоровье Леонардо. Но он не любит, когда за него беспокоятся, и Кейт пытается подобрать правильные слова, но не получается. По крайней мере, ей больше не хочется стоять в сторонке и следить за тем, как он молчит. После такого не молчат. Она может понять своё потерянное состояние у Хамато Йоши, на фестивале, но сейчас всё совершенно по-другому.

В последний момент мысли разбегаются в разные стороны. По губам пробегает раздосадованная, но спокойная улыбка. Дёрнув в последний раз за верёвочки на толстовке, девушка глубоко вдыхает и направляется медленным шагом к Леонардо.

Кажется, он даже не слышит её шагов, но что-то заставляет его впервые почувствовать слабое, приятное волнение где-то внутри. Что-то — тёплая ладонь девушки, коснувшаяся его спины сквозь ткань одежды.

— Я рада, что ты здесь, — её тихий, не лишённый ноток уверенности голос разбавляет собой тишину, заглушая вой ветра на улице. Лео невольно затаивает дыхание, когда тонкие пальчики ведут вдоль позвоночника, останавливаются у лопаток. — Мне показалось, что ты перестал дышать, когда потерял сознание.

На самом деле, ей хочется, чтобы он повернулся к ней. Хочется без страха и неуверенности прикоснуться к нему, потому что всё ушло. Всё эти неловкости, смущения сместились на задний план. Случился этот переломный момент, который не должен быть таким. Не должно подобное случаться с ними, не в таком возрасте. Но именно это помогло ощутить всю чёткость беспокойства.

Без дрожи в руках Кейт касается плеча Леонардо и тянет на себя, чтобы он посмотрел.

— Это меня до смерти напугало. Я никогда не думала, что... такое может произойти с тобой. И когда мистер Смит вышел из твоей палаты... — пауза даётся с трудом, и Лео, ощущая волнение Кейт, решает повернуться к ней. Её пальцы сжимают его локоть, и он чувствует, что ситуацию пора брать под свой контроль. Девушка не смотрит ему в глаза. Всё ещё боится. Но продолжает говорить. — Ты, наверное, знаешь его. Он никогда не беспокоится. Но когда он увидел, в каком ты состоянии, даже...Кейт поджимает губы. Интуиция часто была отменным сигналом, так и сейчас она продолжает трезвонить о том, что не надо ему подобное говорить. И бесполезно что-либо объяснять. Леонардо порой бывает неприятнее всех своих братьев. Раз почувствовал боль, слабость, то не проявит её больше ни в коем случае. У Кейт есть множество возможностей, чтобы показать, что ей не всё равно. Кейт думает о тех словах, которые заставят Лео хоть немного чувствовать себя лучше. Но вместо того, чтобы эти слова озвучить, девушка закрывает глаза, пытаясь собраться с мыслями, когда понимает, что он повернулся к ней. Кейт старается подобрать что-то правильное, совсем не похожее на плохо скрываемые жалость и страх.

Широкая ладонь ложится на плечо девушки, заставляя её поднять голову.

Лео не идут царапины и ссадины. На их фоне парень взрослеет, теряется. Кейт смотрит на его лицо — только глаза не меняются; не прочитать эмоции, если они вообще появились в нём. Ровные скулы, такие же выразительные, как и линия челюсти. Он словно взаправду выглядит растерянным. Даже Кейт сейчас выглядит более сосредоточенной, чем Лео. Даже Микеланджело, сбежавший несколько минут назад.

— То, что ты сделала. Пришла мне на помощь, — Леонардо на секунду отводит взгляд за спину девушки. Кейт и сама хочет обернуться, будто сзади кто-то есть, но она не делает этого. Лео вновь сосредотачивается на ней, и впервые в его глазах она видит что-то очень напоминающее искреннюю благодарность. Не холод. Что-то живое. — С тобой могло произойти то же самое.Кейт поджимает губы в ответ. Чувствует, как рука парня ведёт по плечу уверенно и успокаивающе — ей очень нужен этот лёгкий, этот доверительный жест сейчас. А у окна можно было стоять долго— то ли к радости, то ли наоборот, у неё не было больше дел. Парень, о котором она думала несколько часов, сейчас стоит рядом — вот-вот можно коснуться — и смотрит.

Его вдох режет тоньше стекла. Ощущается слишком резко, слишком близко.Смешок дрожащий, и, кивнув головой, точно бы болванкой, Кейт отвечает эхом:— Я знаю.Её волосы на прикосновение — шёлк. Они немного растрепались, но это не останавливает Лео. И уж точно не мешает Кейт чуть-чуть поднимать голову, ловя взглядом едва различимые движения в его мимике. Видеть эмоции в его глазах. Действительно, не лёд. Только царапина на лбу пылает красным. Леонардо внимания не обращает. Кейт берёт его за руку и мягко удивляется тому, что в его взгляде сейчас нет никакого снисхождения, ни высокомерия. Как будто всё идёт слишком идеально, и Лео какой-то даже не Лео. Не хочется думать о том, что всю его дурость выбили в прошлый вечер.

Убрав ладонь от плеча девушки, Леонардо находит её руку. Переплести пальцы кажется делом, скорее, принципа, нежели желания.— А то, что случилось со мной. Мне жаль, — он опускает взгляд, смотрит под ноги, плавно перебирая холодные пальцы Кейт. На фоне монотонно тикают старые настенные часы, и где-то с первого этажа доносятся слабые звуки музыки. Леонардо невольно задерживает дыхание прежде, чем посмотреть девушке в глаза. — Мне жаль, что тебе пришлось это видеть.

Кейт ощущает себя, пожалуй, так, словно это она вчера была на самой грани. Вот нечто подобное, хотя Лео... Сложно сказать. Он не слабый, у него по-прежнему та ровная осанка, но, каким бы равнодушным и гордым он ни был, всё равно в Кейт разрастается сострадание. А Леонардо умеет заставлять бояться показывать его — от этого общение с ним перерастает в напряжение. Кейт никогда не спрашивала, что у него с настоящей семьёй, с родителям — может, боялась, потому что где-то в глубине души чувствовала, что остались только братья. Трое младших.

Она не знает, сколько времени прошло, сколько они стояли так, гипнотизируя друг друга взглядами. Из-за звуков ветра на улицы, из-за сильного биения сердца всё слилось в единую линию. Ведь касаться мелких царапин на его лице — невыносимо. До боли где-то под самыми ключицами, до молчания в ответ, что, казалось, разрежет тишину этой комнаты. В близком взгляде Леонардо — оттенок льда, и Кейт видит что-то ещё, когда очень осторожно притягивает его чуть ближе. Вокруг не будет назойливых учеников, чтобы разыгрывать очередное представление. Они вдвоём. Дышат одним воздухом. Тонкие пальчики перебирают тёмные волосы на затылке, проходят вдоль шеи, и Кейт впервые без опаски закрывает глаза, касаясь Лео.

— Да, ты выглядел отвратительно, чувак. Словно взяли мягкую игрушку и разорвали на куски.

И после этого тишину комнаты разрушают звуки, доносящиеся откуда-то с нижнего этажа дома, а скрип двери заставляет Кейт так бодро вздрогнуть, что она едва ли не ударяется ногой о близ стоящую тумбочку. Леонардо вовремя успевает крепко зафиксировать её руку в своей, чтобы девушка не упала, и Кейт, смущённо подняв взгляд, в который уже раз за сегодняшний день раздосадованно произносит:— Майки.Микеланджело выдавливает из себя слабую улыбочку, смотря на них немного умиленно.

— Я просто очень волнуюсь за него, — обращается он к девушке, стараясь не замечать мрачного взгляда старшего брата. — Ты плохо спал, Лео, я знаю.

Леонардо проходит мимо Кейт, и теперь она замечает, что за какие-то несчастные секунды он вернул себе свой обычный, флегматичный настрой. В это мгновение ей становится даже не по себе, но Кейт пытается этого не показывать, пусть и на душе теперь неприятно. Микеланджело, в свою очередь, следит за движениями брата, изредка поглядывая и на девушку.

— Лучше бы отдохнул, а не ходил с таким... забитым видом.

Кейт хочется хлопнуть себя по лбу в этот момент. Лео же на фразу младшего привычно не реагирует.— Мы все отдохнём, когда это закончится, — он говорит это спокойно, и ладонь ложится на плечо Микеланджело.Такой своеобразный жест поддержки. Майки уверенно кивает ему, и Леонардо знает: дурак волновался за него, пусть и любит отшучиваться в подобных ситуациях. Это такая защитная реакция, видимо, — у всех она происходит по-разному. Донателло закапывается в книгах, стараясь продумать план действий. Рафаэль психует, порываясь разорвать всех на куски, а Микеланджело просто шутит. Но выходит иногда очень жестоко.

— Что ?закончится??Переглянувшись понимающе, братья оборачиваются к Кейт. Девушка стоит теперь перед ними. В силу своего высокого роста им, конечно, бояться и отступать не приходится, но Кейт смотрит на них всё-таки более твёрдо, чем обычно, и Лео понимает.

Она помогла ему.

Она должна знать.

Они оказались в подобной ситуации вместе.

Все должны знать.

Микеланджело рядом покашливает, взгляд скашивая в сторону Леонардо, мол, ?давай, бро, решай проблемы со своей подружкой. Придумай что-нибудь, ну??. Где-то здесь он уже просчитался. Кейт не дура. Она всё видит давно.

Она просто молчит, надеясь, что Лео не всё равно и что он сделает этот шаг. Расскажет сам. Без молчания и неожиданных исчезновений.

— Что вообще происходит? Я имею в виду, что с вами такое? — в голосе Кейт начинают играть нотки недовольства, мешающиеся с волнением. Она скрещивает руки на груди. — Стоит ли волноваться, что подобное может произойти снова? Майки, я вижу, что ты хочешь сказать что-то.Микеланджело покачивает головой, как будто бы совершенно не при делах.

— Я очень давно хочу сказать, что сильно устал.

Лео ухмыляется краем губ, а Кейт видит это. Больно становится, особенно в тот момент, когда Майки кладёт руку на плечо брата, словно они этот спектакль сейчас идеально разыграли по ролям.

— Ты даже не представляешь, как устала я, — и, вновь бросив поникший взгляд на Леонардо, она уходит, больше не желая с ним сталкиваться.

Только остаётся этот шлейф тяжести в комнате, и Лео кажется, что он слышит, как Кейт тихо всхлипывает за дверью. В голове отчего-то всплывает мысль, что её беспокойство совсем не в тягость — оно искреннее, тёплое. Леонардо не нравится, как внутри что-то начинает завязываться в тугой узел.

И только Микеланджело по-прежнему приобнимает его за плечо.

— Пытаешься оттолкнуть её таким образом, чтобы она больше не хотела интересоваться тобой? — неподдельно удивляется он. — Научи меня так вести себя с дамами. В прошлый раз мною жестоко воспользовалась милашка Спенсер.

Лео скидывает руку брата с себя.

— В следующий раз я жестоко ударю тебя.

Микеланджело просто пожимает плечами.

— Бро, и с этим тебя Спенсеры опередили.

... Кейси Джонс всегда предпочитал старой фамильной ферме шумный Нью-Йорк, в отличие от кузена Харри. Но сейчас Кейси понимает, что этот загородный дом хорош по многим причинам. Одна из них: полная отдалённость от шумного мегаполиса. Многие уезжают за пределы города или на самые дальние окраины, чтобы скрыться от чужих глаз.

Но в этом доме никому не надо просто скрываться. Здесь прячут свои секреты.

Но у такой секретности есть оборотная сторона: от себя не убежать. Деревянные полы скрипят ночью при первом же шаге. Тусклое свечение настенных ламп становится мрачнее, и темнота разрастается по длинному коридору.

Никакой секретности не достаточно, если Клан Фут проникает в Нью-Йорк.Если они хотят добраться до тебя.Эйприл раскладывает старую посуду по шкафчикам, когда Кейси заходит на кухню и делает звуки музыки чуть громче. Тишина призывала плохое, отвратительное настроение вплоть до полудня — именно в тот момент Эйприл нашла какой-то древний приёмник, на пробу понажимала почти стёртые кнопки, и с тех пор дом разбавляли лишь звуки музыки двадцатых-тридцатых годов. Уже на протяжении нескольких часов, но никто и слова против не сказал.

Никто, в принципе, не говорил.

Эйприл тщетно пыталась вернуть себе хоть какое-то подобие хорошего, не разбитого настроения, но с каждой минутой становилось всё труднее. Она чуть не заплакала, но в этот момент вошёл Кейси, и, чтобы вернуть себе былое самообладание, Эйприл взяла ещё одну тарелку из старого сервиза, вместе с этим бегло и даже неожиданно для себя спросив:

— А где Харри?

— Ты знала, что в моё отсутствие он вырастил марихуану за амбаром? — поинтересовался Кейси, и, как показалось Эйприл, даже улыбнулся. — Когда узнал, что здесь дочка комиссара, сразу же свинтил обратно в город.

Харри чудесный. Не то чтобы О’Нил так по правде считает — всё-таки когда они встретились с кузеном Кейси впервые, тот направил на неё дробовик. Но порой Эйпри хочется быть таким же лёгким как он. Сесть в свой разноцветный фургончик и вернуться обратно в Нью-Йорк. Владеть там баром, свято уверяя Кейси, что с торговлей оружием ты уже давно завязал, что ни одна пушка в руки Пурпурного не попадёт.

Эйприл бы отдала многое за то, чтобы быть такой беззаботной.— Мы плохие люди, Кейси.Джонс явно опешил. Чуть было не споткнулся об один из не задвинутых стульев, расположенных вокруг большого стола, на котором даже не было скатерти. Он остановился, стараясь привести мысли в порядок, и хотел было уже что-то сказать, но Эйприл в этот момент громко захлопнула дверцу шкафчика. Случайно.

— Я про возвращение сюда. Всё повторяется, понимаешь? — она обернулась к Кейси медленно, заставляя того невольно встать ровнее. — Но теперь в этой истории не только мы. В ней обычные девочки, которые просто ходят в старшую школу.Эйприл подумала на мгновение, что, должно быть, своим взглядом Джонс показывает, что она слишком переживает и что парни, в общем-то, не дураки. Кейси, в принципе, никогда не понимал её сильного волнения — такая натура. Но даже в подобных ситуациях он был рядом, пусть и не особо старался утешать. Не умел.

Но когда Кейси хотел уже было подойти к ней, О’Нил подняла на него взгляд и, выдохнув, добавила:— А после этой истории у них не будет нормальной жизни.

— Так же как и парней, — резонно заметил Джонс, скрестив руки на груди. — Клан их не оставит в покое.

— Это совершенно разные вещи. Что Лео, что Донни, что Раф, что даже Майки отлично понимают, с кем имеют дело. Но девочки... если всё так продолжится, они столкнутся с этим лично, — на этой фразе голос Эйприл понизился, и, кажется, воображение постепенно начинало вырисовывать картины одну хуже другой. — Эти ужасы они могут испытать на себе.У братьев за спиной море опыта и болезненных ран — Эйприл и Кейси это знают. Но они понятия не имеют, что будет, если вечно сияющая Эмили столкнётся с теми, кто этот свет способен разорвать в два счёта. И, честно, думать об этом совершенно не хочется. Слишком больно и страшно понимать, как легко они могут ломать людей. Словно это чьи-то тонкие кости.

Эйприл невольно вздрогнула, когда Кейси кашлянул негромко, привлекая к себе её внимание.

— Но если девочки уйдут из их жизни, им не придётся...