#28 (1/2)

— Больная! — успевает лишь выкрикнуть Донателло.

Его голос тонет в ог?лу?шитель?ном дребезге. Стефани толь?ко и успевает почувствовать, как парень резко тянет её обратно, и точно в этот момент что-то острое пролетает над головой, чуть ли не с ужасающим треском вонзается в стену.

Всё яркими вспышками взры?вается на пе?рифе?рии соз?на?ния в тот са?мый миг, ког?да Рафаэль, при?пав?ший к хо?лод?но?му кам?енному полу, од?ним ловким прыжк?ком перемахивает че?рез спинку дивана и, полностью игнорируя нависающую опасность, оказывается у самой стены.

— Все, спрячьтесь! — раздаётся звонкий голос Эйприл.

Раф не успевает среагировать вовремя — ещё один нож входит в оранжевые обои почти в сантиметре от его лица. Непонятно, как у него вообще получилось увернуться так ловко — верно, раздавшийся справа лай Брюса спас.

— Промазал! — игнорируя возглас Эйприл, выкрикивает Рафаэль в темноту и, с хрустом выдернув нож, быстро отправляет обратно.

Уши закладывает ужасающий грохот. В воз?дух поднимается пыль, в раз?ные сто?роны разлетаются острые осколки, когда Донателло, приложившись затылком о стену, замечает что-то чёрное, промелькнувшее в темноте квартиры так быстро, что в глазах всё начало расплываться. Это до холодного ужаса трудно — не видеть лиц и следить только за неясным перемещением, напоминающее помехи. Как будто всё вокруг внезапно решило дать сбой.

Но эти движения, ловкость, скорость — Донателло придётся попытаться не умереть сегодня.Он произносит се?бе под нос что-то, от?да?лён?но на?поми?на?ющее ?при?дурок?, и собирается быстро высунуться из-за спинки дивана, понимая прекрасно, что сегодня кому-то пустят кровь. В нос внезапно уда?ряет за?пах пы?ли и ме?тал?ла, а в ушах эхом от?ра?жается звук вонзающегося в стену лезвия.— Блять.Выругавшись, Дон сжимает руку в кулак.— Микеланджело. Ну, бла?годар?ности я и не ждал, — голос у младшего брата подрагивает.

Донателло смахивает с плеча руку блондина, но тут же осекается и, по?няв, что Майки только что спас ему жизнь, рез?ко выдыхает. Заметив рядом живых Стефани и Эйприл, успокаивается.

Море едва различимых в темноте осколков, усеивающих собой пол, мешает сделать хотя бы один ровный шаг. Неловко увернувшись и упав на живот, ты очень сильно рискуешь разодрать кожу на ладонях в кровь, но это — чёрт — это было меньшей из проблем. Хуже всего было то, что темнота вокруг заполняла собой всё пространство. Дону отчаянно не хочется включать свет — никому не хочется, на самом деле. При малейшей вспышке ты просто увидишь, что окружён. Ты не успеешь ничего сделать, отвыкнув от постоянного ощущения войны за столь долгое время спокойной жизни. Сначала ты почувствуешь, как тебя хватают за запястья, а следом идёт комбинация из пяти ударов, после которой ты перестаёшь ощущать собственное тело. В конце концов, даже Кейси Джонс не старается высовываться, а Брюс просто ждёт. Он знает этот запах, и что-то подсказывает, что помнит всё в мельчайших подробностях. И только так, через раз поднимая голову, есть возможность разглядеть красные линзы, изредка мелькающие в темноте, а потом резко растворяющиеся в ней же.Они не могли выб?рать луч?ше?го мо?мен?та, что?бы появиться, а Леонардо слишком повезло не оказаться у Эйприл сегодня.

Ког?да Дон по?нял, что дикое состояние бешенства Рафаэля постепенно начинает переходить границы, тут же при?нял?ся за обдумывание нового плана, мысленно проклиная Лео, — в опасной ситуации тот всегда легко брал себя в руки и, даже не паникуя, решение придумывал быстрее, чем Микеланджело успевал пошутить.

Но сейчас драться — настоящее самоубийство. В этом нет никакого смысла, когда своего противника ты не видишь, а если вдруг высунешься неосторожно — всё, возможности увернуться от ловкого удара или острого лезвия уже не будет. Донателло пытается хоть как-то сфокусировать взгляд. Стефани слева от него, её приходится несильно придерживать за руку, страхуя от необдуманных действий. Эйприл — с другой стороны, а Кейси, судя по всему, пытается пробраться к хоккейной клюшке, но медлит. Рафаэль со столика ловко хватает тарелку и метает практически наугад. Фарфор разбивается вдребезги, Дон жмурится от громкого звука, и Раф в этот момент кое-как успевает увернуться от прилетевшего в него из темноты ножа.

— Снова промазал!

Явное преимущество только у Брюса. Может быть, нападающих схватить и не получается, но доберман чувствует. Малейшие импульсы, содрогание воздуха и звуки — прямо как тогда. В тот самый день, когда хладнокровно убили его хозяина. И, может быть, обстановка здесь совершенно другая, но запах — запах и эти ощущения напоминают о самом ужасном дне его жизни, поэтому с устрашающим рычанием Брюс кидается в самую темноту, давая возможность Эйприл пробраться ближе к двери, ведущей на лестницу. Донателло рукой упирается в ножку торшера, когда справа от него разбивается последнее окно, и приходится очень быстро отшатнуться в сторону.

Ещё чуть-чуть, и его непременно бы проткнули, но Микеланджело оказался быстрее и в разы проворнее. С годами тренированной ловкостью буквально перекинул одного из нападающих так, что неп?ре?мен?но бы переломил ему позвоночник. А у Дона мысли взры?ваются пёс?тры?ми крас?ка?ми. Он ви?дит, как иди?от Микеланджело улыбается. Кажется, следом Дон слышит хруст чьих-то костей.

В воздухе витает атмосфера напряжения, злости и отчаянного стремления обойтись меньшей кровью. Донателло ог?ля?дывается вок?руг, ста?ратель?но иг?но?рируя тём?ную, вяз?кую гу?щу от?ча?яния, плот?ной мас?сой пол?зу?щую со сто?роны Эйприл. От Рафаэля ощу?тимо веет раз?дра?жени?ем — он ничего почти не видит вокруг. Даже Брюс не может поймать точного движения, всё совершенно расплывается. Бьются вазы, со стен срываются картины, и что-то острое пролетает над головой — ножи вонзаются в стены, как дротики в дартс. Рядом с Донателло совершенно внезапно оказывается Раф и тянет на себя Брюса, крепко хватая за толстый ошейник.— Они всег?да были нас?толь?ко шус?трыми, или я что-то упус?тил? — вы?дыхает он и жмурится, когда доберман рядом неожиданно начинает глухо рычать.Рафаэлю кажется, что если его отпустить, тот наверняка захочет перегрызть глотки тем, кто нарушил это спокойствие. Нарушил ту мирную жизнь несколько лет назад — Раф это прекрасно чувствует. Ощущает жуткое напряжение, от Брюса исходящее невозможными импульсами, — тот так на Пурпурных Драконов никогда не кидался. Никто в нём не вызывал такой страшной злости. И с каждой секундой удерживать становится труднее — Раф уже не знает, сколько по времени вообще они пытаются выбраться. Он кра?ем гла?за ви?дел, как Донателло крикнул на Микеланджело, как по?косил?ся на находившуюся рядом Стеф и еле за?мет?но кач?нул го?ловой. Дол?жно быть, они все что-то по?чувс?тво?вали, а мир пе?рес?тал ви?деть?ся та?ким, ка?ким ви?дел?ся рань?ше. То, что рань?ше бы?ло зву?ками, те?перь ощу?щалось слеп?ка?ми чу?жих эмо?ций, об?рывка?ми бес?ко?неч?но?го мно?жес?тва че?лове?чес?ких мыс?лей, пол?ных гне?ва, стра?ха и на?деж?ды.

Такое бывает, когда ты на пределе.

А невозможность увидеть и сбить врага проблем только добавила.Донателло часто ловил себя на мысли, что Стефани — это тща?тель?но за?мас?ки?рован?ная, скры?тая ка?тас?тро?фа. Он под?спуд?но ожи?дал да?же, что ес?ли не Рафаэль, так хотя бы Кейси точ?но вы?кинет ка?кую-ни?будь глу?пость. Стартануть с места за едва промелькнувшей перед глазами тенью было худ?шим из всех воз?можных ва?ри?ан?тов, и не бы?ло ни?чего уди?витель?но?го в том, что к нему Стеф и прибегнула.Отчаянная из отчаянных мер. Когда она вслух обмолвилась, что ни капли не боится угрозы, нависшей над Нью-Йорка, Дон понял, что в девочке вихрь из безрассудства и самоуверенности.

Однако против Клана Фут надо идти с умом и железными нервами — даже искусство ведения боя не всегда помогает. Только наученные горьким опытом не лезли на рожон, а Рафаэль здесь, видимо, уже не единственный, у кого напрочь отбит инстинкт самосохранения.Стефани совершенно пропадает из виду, и Дону кажется, что мимо него проносится Брюс. Выпрыгивает из темноты на одного из футов, но тот точно на глазах Донателло перемахивает через подоконник и пропадает в темноте улицы — ловко, почти без шума. Словно бы для них это какая-то идиотская игра, манипуляции сознанием. Иначе не объяснить того, что не было ещё ни одной адекватной атаки — острые лезвия, торчащие из стен, можно не считать. Никто даже не пострадал, над ними издевалось. Футовцы появлялись в шаге и, стоило Дону только принять боевую позицию, исчезали так же быстро. А у него из-за этого всё смешивалось, переставали чётко ощущаться мысли, и планы в голове попросту разрушались, как будто до этого их там и не было.

Будь здесь Леонардо, подобного бы не произошло. Он бы обязательно что-то придумал, не растеряв себя, и они бы выбрались, но Донателло — не Лео. И он тоже может взять ситуацию под контроль, пусть и не так эффективно. Дону приходится постараться, чтобы собрать с силами и предупредить всех громко:— Не подходите к ним близко!

Самое главное правило в борьбе против солдат Клана. Не подпускать их к себе, по возможности уворачиваться, и если совсем плохо — блокировать их быстрые, стремительные атаки. Нельзя не защищаться — это не смерть, конечно. Это специальная техника, о которой Донателло слышал миллион раз, но под воздействием ни за что бы не хотел оказаться. Ему хватало и этого чёртового цирка вокруг. Особенно в тот момент, когда они оказались спина к спине со Стефани. Донателло хотел хлопнуть себя по лбу. Этого ещё не хватало для полного счастья.

С девушкой они оказываются на лестнице в полной темноте — сломанные деревянные перила, хруст осколков под ногами так и кричат о том, что здесь уже произошла схватка. Жестокая. Микеланджело первым отправили вниз, а Стеф знала, что Эйприл пытается отыскать ключи от машины. Она слышала, как вдребезги разбилась одна из ваз. Как громко рычал Брюс и как ругался Кейси. В темноте ночи их не было видно, но по собственным ощущениям, обрывками редких фраз можно было сделать вывод, что пока они в порядке.Даже если вокруг всё хуже некуда.

Стефани рукой закрыла глаза от плотно летающей в воздухе пыли, откашлялась и сделала шаг к Донателло. Под подошвой послышался мерзкий хруст, и в это же мгновение она услышала своё имя. Только грубый голос Рафаэля пропал в оглушительном треске слишком быстро. Справа от Стефани разбилось стекло, и, резко раскрыв глаза, она увидела перед собой три ровных силуэта. Донателло же понял сразу: дело обойдётся только полноценной схваткой. Когда один из них дёрнулся, у Дона сразу сработал рефлекс — встать перед Стефани и готовиться. Сделав шаг вперёд, он ощутил это в полной мере. Смотреть на них, видеть до боли знакомый цвет и стоять напротив — ему безумно хочется пропасть прямо сейчас.

Их же всего трое.

Донни, ты помнишь?

Когда-то ведь было то же самое.

Они стояли не шевелясь — чёрная одежда, очки-полумаски, закрывающие лица, их почти военная выправка, широкие плечи, руки, готовые нанести удары, и линзы, в темноте светящиеся зелёным, словно сканируя помещение и подмечая малейшие детали.

Дон чувствует, как внутри с бешеной скоростью начинает колотиться сердце и к горлу подкатывает вязкое ощущение страха. Сейчас Донателло чётко ловит себя на мысли, что надо начинать действовать.

Один из футов ловко оказывается напротив него, заставляя резко оттолкнуть Стефани в сторону. У Донателло получается увернуться от первого удара. Он пытается просчитать следующую атаку и резко уклоняется вправо — ему не хочется лишаться собственных движений, поэтому следом наносит удар уже он сам, но нападающий легко отклоняется, и на его смену приходит второй. Более прыткий, скотина. У него практически выходит нанести удар по одной из мышц — если бы попал точно в цель, Дон тотчас перестал бы чувствовать собственную руку. Слева слишком неожиданно возникает Рафаэль. Брюс, уловив одного из нападающих, с озлобленным рычанием бросается за ним следом, а у Рафа на размышления остаётся прок?ля?тая се?кун?да — ли?бо он безрассудно кидается в бой, очень при этом рискуя, ли?бо его уложат быстрее, чем он успеет дёрнуться.Не?боль?шой вы?бор, и — чёрт бы поб?рал всех — где Леонардо, когда он так нужен?

У Рафаэля думать об этом уже не было времени. В тот момент, когда чуть ниже на этаж Брюс подал голос, парень понял сразу — верный друг схватку не проиграл.

А когда Донателло появился рядом, парень остановился. Хотел перевести дыхание. Сверху послышался какой-то невнятный шум, и Дон придержал Рафа за плечо, заставляя отступить на шаг назад.

Перед ними вновь трое. Стоят напротив, не двигаясь, машины-убийцы, действующие по чьей-то команде. Линзы их масок расплываются в летающей в воздухе пыли, они начинают казаться чем-то нереальным, смутным — практически сном. Даже Рафаэлю кажется, что, нанеся удар, каждый из них растворится, как это обычно бывает в фильмах ужасов.

С братом они живо отшатываются в разныестороны, когда один из футовцев делает резкое движение вперёд. У Донателло в голове настойчиво ровный ритм отбивает: уклоняйся. Не дай им дотронуться до себя. Не подходи близко, иначе проиграешь. Чёртов приём, о котором они слышали только от Хамато Йоши, почти наотрез отказывшегося показывать им нечто подобное ввиду стойкой опасности и из соображений морали.А Рафаэлю плевать было на эту опасность и, тем более, на какую-то там мораль. Он почти успел заехать локтем под рёбра одному из футов, но тот, отхватив удар, слишком легко исчез из виду. Рядом Донателло облокотился о стену, стараясь восстановить сбившееся дыхание, и Раф захотел его похлопать по плечу, но не смог. Путь к брату ему отрезали, и он в который раз столкнулся с этими до ужасающей ненависти светящимися в темноте линзами. Двое остановились напротив, приняли боевые позиции, но, стоило только Рафаэлю сделать резкое движение, как они вновь исчезали из вижу.

Такая же ситуация происходила и с Доном — нападать на них агрессивно он не мог. Не его стиль и нет смысла. Даже Рафаэль это понял прекрасно, но не спешил поворачиваться спиной. Стоял ровно, держа кулаки в готовности, и кое-как сдерживал плещущееся в венах раздражение — сегодня им нельзя рисковать. Одно неверное движение, неосмотрительное действие, и всё — заведомый проигрыш. Раф терпеть не мог контролировать себя, сдерживать хоть как-то, но старался. Ситуация серьёзная — это не уличная банда. Это настоящая проблема, с которой даже прошедший фестиваль близко не стоял.

С Донателло они оказываются спина к спине. Это сделать вынуждают те трое, медленно подходящие к ним, но не предпринимающие ровным счётом ничего, как будто нарочно вынуждая их с Рафаэлем в схватку идти первыми. Дон даже не успевает и глазом моргнуть, когда Раф, видимо, окончательно растеряв в себе те жалкие остатки самоконтроля, в атаку пошёл первым. Кажется, включился в процесс окончательно и, не дав одному из футовцев увернуться, так скрутил тому руку, что следом послышался хруст. Донателло, едва ли не пропустив удар, уложил второго и, когда с двумя на первый взгляд было покончено, откашлялся — пыли слишком много. Рафаэль, находясь рядом, несильно подтолкнул его, привлекая внимание, — остался ещё один, всё это время стоявший поодаль, на подхвате.

Оставив брата позади, Рафаэль поворачивается к футовцу, разминает шею, но ровно через секунду замирает на месте. Сердце пропускает удар, а руки опускаются сами, и от удивления чуть ли челюсть не отвисает, когда Стефани, быстро сориентировавшись, на их с Донателло глазах эффектно блокирует одну из атак футовца и следом буквально вырубает того, хорошенько приложив о стену.

Рафаэль мгновенно теряет дар речи. Кажется, у него начинает дёргаться левый глаз.Дон смотрит на бессознательное тело у ног Стефани, и они с братом медленно переглядываются — осторожно так, совершенно не зная, что сказать в подобной ситуации. Более того, понятия не имея, как на такое вообще реагировать.

Рафаэль раскрывает рот, потом закрывает, и вновь крайне непонятливо поворачивается к Донателло — тот вообще видел, что сейчас произошло? Или это просто фантазии Рафа, в которых классные девушки очень неплохо дерутся? Он перевёл взгляд на Стефани, зажмурился посильнее и вновь раскрыл глаза, чтобы убедиться, что это реальность. Что это не Пурпурные Драконы, а Клан Фут, и Стеф сейчас уложила его примерно на пять секунд быстрее Рафаэля и того же Донателло.— Ничего страшного, я всё равно сегодня в красном, — выдохнула Стефани, поймав на себе взгляды обоих, и потёрла ладони друг о друга.

А следом небрежно ногой пнула валяющегося футовца, и тот издал какой-то невнятный звук — что-то между кашлем и стоном. Стеф скрестила руки на груди, подошвой ботинка надавливая на живот лежащего. Дон почувствовал, как Раф положил ладонь на его плечо, — видимо, боролся с фонтаном восхищения, смотря на Стефани.— И что это за хрень здесь скачет? — чётко выделяя каждое слово, крайне недовольно спросила она.Рафаэль, кстати, именно такого вопроса и ожидал. Более того, он бы сам спросил то же самое, оказавшись в подобной ситуации. Раф даже хотел было сказать ей что-то, но слова сами исчезли на выдохе. Стефани склонилась к одному их нападавших, сильно тряхнула за плечи, и, когда поняла, что тот стопроцентно выведен из строя, мотнула головой. Рафаэль кашлянул.

На помощь пришёл Донателло, быстро вернув себе самообладание.

— Ты с ума сошла.— Потом поблагодарите, — заявила Стеф, одарив обоих беглым взглядом, и легко развернулась, намереваясь идти дальше.

Рафаэль ухмыльнулся, похлопав брата по плечу.

— Несмешно, Раф, — Дон немного взволнованно скинул его руку. — Она реально сошла с ума.— Не занудничай, Донни, — поучительно произнёс Рафаэль в свою очередь. — И не мешай девочке веселиться.

— А то, что... — Донателло не успел договорить. Довольный Раф уже отошёл на почтительное расстояние, решил подозвать Брюса. Дон покачал головой. — Неважно.

Доберман носился крупным вихрем, обнюхивал всё подряд и изредка останавливался, чтобы прислушаться к внезапно наступившей тишине. Эйприл и Кейси, судя по всему, добрались с ключами до первого этажа, но Рафаэля беспокоило кое-что другое:— Они даже не дрались в полную силу.Точно такая же мысль волновала Дона всё это время, и сейчас, когда Раф выразил её вслух, он даже немного успокоился. Что, кстати, было зря.— А ты вообще откуда знаешь, как они должны драться?

Донателло перевёл взгляд на девушку. Стефани очень не кстати пробило на правильные вопросы. А Рафаэль просто молча смотрел на неё — рыжие волосы ложатся на плечи, красная блузка под кожаной курткой обтягивает стройную фигуру, и, чёрт возьми, это совсем не то, на что надо смотреть сейчас, но по-другому не получалось. Её резкие движения, раздражённый голос и неконтролируемое желание броситься в самый центр битвы — Раф в девушке уловил что-то похожее на него самого, и ему это начинало нравиться.

Только Донателло здесь совершенно другого мнения. Он ведь понимает прекрасно, что обычная девчонка никогда бы не смогла уложить солдата Клана Фут так легко, и это указывало только на одну единственную причину.— Они не дерутся в полную силу, потому что играют с нами. Это чёртов обман! — Дон сжал ладони в кулаки до такой степени, что почти стало больно. — Надо скорее убираться отсюда, пока они не перешли к серьёзным действиям.Под ногой слабо скрипнула ступенька. Брюс, услышав звук, скорее вернулся на лестничный пролёт и встал ближе к Рафаэлю, как бы убеждаясь, что с ним всё в порядке. Парень осторожно похлопал добермана по чёрной шёрстке — если бы не Брюс, то вероятность выбраться целыми и невредимыми отсюда была бы явно меньше. Раф поймал на себе этот грозный взгляд и ухмыльнулся — такое обычно бывало, когда оба находились в предвкушении кровавой бойни. Раскидывать Драконов, солдат Клана — не было никакой разницы, кто перед ними, пока рядом был Брюс. Пока Кейси Джонс постукивал по мокрому асфальту в переулке хоккейной клюшкой, а Рафаэль стоял рядом с ним, придерживая добермана за крепкий ошейник и готовясь в любой момент разбить парочку носов, всё было чудесно.

Рафаэль любил драться и любил смотреть на то, как дерутся другие.

Когда Стефани спустилась ниже, и Дон пошёл вперёд, чтобы проверить остальных, Рафаэль отпустил Брюса. По тому, как доберман тянул его, как утробно рычал, было ясно, что лучше дать ему свободу действий. Если вдруг перед ними появится очередной футовец, Брюс перегрызёт тому сонную артерию без какого-либо сожаления. Ублюдки лишили его хозяина год назад — их запах для Брюса был подобен громкому сигналу атаки. Наслаждение — в мести.

Рафаэль уже думал об этом, когда привёл добермана домой. Жаль только, что отомстить так и не дали.

— А ну иди-ка сюда.

Прислушиваясь к тишине, плотно облепляющей стены, Раф поравнялся со Стефани и легко остановил её, поворачивая к себе за плечо.

Сейчас не время и не место, но ему похуй.

Девушка взгляд перевела на его ладонь, стряхнула её и внимательно посмотрела на парня.— Что?Другого он, собственно, и не ожидал. Рафаэль чуть прищурился, как будто бы прямо так сканируя Стефани — девчонка на его глазах с завидной лёгкостью завалила солдата Клана Фут. Пусть тот особо не дрался, не оборонялся, но факт остаётся фактом — о ней Раф, видимо, ничего не знает, и сама она, похоже, умеет не давать себя в обиду. Что, кстати, было и хорошо, и плохо одновременно. Хорошо, потому что в Нью-Йорке сейчас это необходимо. Плохо — Раф мог буквально по пальцам пересчитать тех, кто способен противостоять футам на равных. Его братья, например, и, возможно, Кейси Джонс чуть-чуть — у всех был опыт прошлых лет и слабости они, в общем-то, могли предугадать. Как такое получилось у неё, у Стефани Браун, оставалось загадкой, но Рафаэль любил спрашивать напрямую.

Ты из Клана Фут что ли, сумасшедшая?

— Где ты научилась так драться?

Стеф пришлось отступить на шаг назад. Рафу внезапно захотелось вновь приостановить её, дотронувшись до плеча, но вместо этого он просто из-за ожидания зевнул — обычно на это очень остро реагировал Донателло. К Стефани Рафаэль понятия не имел, как подступиться, — если только попробовать сделать то, что несомненно выбесило бы его самого. Тактикой старшего брата — своим конченным холодом пробивать на эмоции. Проблема была только в том, что ледяным Раф на генетическом уровне не мог быть. У него легко получалось быть апатичным, отбитой скотиной и психом, но холодным — никогда. Леонардо часто бывает плевать. Рафаэль так не умеет.— Ну, — немного неожиданно голос Стефани пробился сквозь тишину очень близко. Раф даже вздрогнул. — Как только ты мне расскажешь, так и я расскажу тебе.

Справедливо.

— А я тебе уже всё рассказал, — заметил он, немного даже задумавшись, а потом поймал резковатый взгляд девушки на себе. — И эти твои сдвинутые бровки что значат?Рафаэль сделал небольшой шаг в её сторону с лёгкой ухмылкой. Стефани, кажется, не поняла — это отлично было видно по тому, как изменилось выражение её лица на настоящее возмущение. Она открыла рот, видимо, в попытке что-то сказать, потом замолчала, а Раф моргнул. Стеф громко выдохнула.— В меня пять раз ножом метнули!

Рафаэль понимающе кивнул — в него метнули шесть раз, четыре из которых он успешно пропустил мимо себя. Да и вообще, ему показалось, что он постепенно начинает флиртовать с ней — усмехнулся, склонил голову, пристально следя за тем, как Стеф в порыве праведного гнева пытается подобрать слова, не похожие на ругательства. Рафаэль очень внимательно посмотрел на неё. Стефани закусила губу, поняв, что с таким упрямым парнем спорить смысла нет, и, выдохнув рвано, легко рукой провела по волнистым волосам. Раф помотал головой — сейчас явно не время вот так пялиться на неё. Во время попытки их убийства. Когда все — Дон, Майки, Кейси, Эйприл и Брюс — уже собрали самое важное, а они тут задержались, потому что, похоже, вдвоём вообще ничего не боятся. То есть, правда, Рафаэль не боялся. Он никогда ничего не боялся. Более того, вперёд шёл куда смелее, когда понятия не имел, что его там ожидает. Так было интереснее, а инстинкт самосохранения у него отбился уже очень давно. Стефани — другая история. Он не знал её. Он не знал, что думать и на что она вообще способна — это было интригующе. Виделась огромная разница. Стеф на благотворительных вечерах и Стеф сейчас, готовая разорвать всех вокруг. И там, и там в янтарных глазах блещет нездоровый энтузиазм. Стефани любит быть на виду. Рафаэль это любит тоже.

Правда, не придумав, что сказать, он просто прошёл мимо, но через секунду остановился.

— Не надо меня игнорировать, Раф! — в этот раз Стефани силой развернула его к себе за плечо. Даже в такой темноте, довольно близко, было заметно, что в глазах сменяются сотни эмоций. Стеф нахмурилась. — Ты прекрасно понимаешь, о чём речь, поэтому если не скажешь, я...— Тише! — внезапно услышав лёгкий скрип, раздающийся со стороны тёмной лестницы, Рафаэль живо перехватил запястье девушки и потянул на себя, ближе к стене.Стефани хотела ударить его — Раф слишком резко толкнул её, отчего девушка больно упёрлась спиной в какой-то косяк. Зажмурилась, пытаясь пошевелить рукой, но не вышло. Парень возник точно напротив, и, когда Стефани чуть сбавила боевой настрой, приложил указательный палец к своим губам. Стеф, проследив за этим жестом, отвернулась на мгновение к неспешно увеличивающейся тени, а потом вновь — к самому Рафаэлю. Заглянула ему в глаза и даже нахмурилась, потому что сейчас они в крайне невыгодном положении — ему стоило рассказать ещё в тот момент, когда она спросила, а не молчать, как его долбанный загадочный старший брат. Не то чтобы Стефани хотелось сейчас вломить и Лео, но сам факт его отсутствия девушку крайне удручал: разве он расскажет потом? Микеланджело и Донателло прижать получится без проблем. Рафаэль — задача потруднее, но даже у него не будет шанса выкрутиться. А Леонардо этой дурацкой ситуации избежал и шантажировать его теперь нечем.

Только Раф прекрасно знал, что его ждёт. Скорее всего, уже на следующее утро здесь будет орудовать полиция. Стефани не отступит от них, а насчёт Эми и Кейт он не был уверен. У первой колени трясутся при виде опасности, а вторая в последнее время выглядит так, будто умрёт через семь дней.

Ему бы самому сегодня не умереть. Мало ли.

Когда шаги стали ещё ближе, и кто-то внезапно вышел из-за угла, Стефани разом оттолкнула Рафаэля от себя, и тот, выставив кулаки наготове, тут же выдохнул спокойно при виде только-только появившегося, весьма неприятно удивлённого Микеланджело.

Блондин взгляд перевёл со старшего брата на девушку и почесал затылок.

— Совместные планы по уничтожению Клана Фут строите? — хитренько прищурившись, спросил он, но когда Рафаэль хрустнул суставами, тут же выпрямился и улыбнулся бегло. Майки просто повезло, что Стефани в этот момент его фразу не услышала. У неё итак было много вопросов.

— Идём дальше, — девушка буквально отодвинула его со своего пути, но Микеланджело не растерялся. Быстрым движением он преодолел расстояние между собой и Стеф, тем самым перегородив ей дорогу. — Боже, Майки, дай пройти.Блондин на мгновение стушевался, и хотел было пропустить её, но, поймав на себе заинтересованный взгляд Рафаэля, в секунду сделался ещё решительнее.

— Вы не хотите идти вниз. Поверьте мне. Лучше через окно, но точно не вниз.— Что там? — скрестив руки на груди, Стефани, чьё раздражение начало превращаться в полнейшее равнодушие, как-то даже устало глянула на него. Эмоции сегодня выбили всё хорошее настроение. Желание как следует тряхнуть кого-то из братьев испарилось слишком быстро, неожиданно.Микеланджело сглотнул, и, кажется, в темноте позади девушки Рафаэль отрицательно помотал головой — не говорить, молчать, отвести взгляд, будто не понял вопроса. Майки, собственно, так и сделал.

— Ну, ладно, — Стефани, не получив достоверного ответа, лишь пожала плечами и, мотнув головой, отпихнула Микеланджело в сторону. — Я сама узнаю.— Стеф, стой! — тот, конечно, последовал за ней, подсознательно рисуя у себя в воображении жуткие картинки развития событий, если она вдруг решит бесцеремонно выбить дверь в антикварный магазин на первом этаже. И в этом случае убьёт её явно не Эйприл.Майки оглянулся на странно молчаливого старшего брата, который всё это время стоял на месте и, похоже, просто растерял связь с реальностью. Его бы по-хорошему двинуть стоило, но через мгновение Микеланджело отступил на шаг назад.

Рафаэль попытался выдохнуть спокойнее, однако совсем не получилось. Кулаки непроизвольно сжались, парень скрипнул зубами, и Майки, заприметив такую реакцию, многозначительно подмигнул брату.

— Что, Рафи-бой, теперь не нравится, когда кто-то поступает так же безрассудно?

— Да потому что безрассудно поступать можно только мне! — Рафаэль прошёл мимо, подавив желание дать Майки подзатыльник. — Вот сейчас она слишком в бешенстве, чтобы действовать адекватно.Просто Раф знал, что может за этим последовать — сам такой. Сам был таким, пока ему не объяснили доходчиво, что подобное поведение приведёт к ужасающим проблемам рано или поздно. И Раф контролирует себя, пытается по крайней мере. Только это черта его характера. Она может быть в тени, под замком, но никогда не исчезнет.

И с каждым разом проявляется всё чаще. Рафаэль в попытках остановить Стефани на лестнице ловко успел обогнуть Эйприл с Кейси — Брюс последовал точно за хозяином. Донателло, заметив состояние брата, схватил Майки и буквально силой потащил следом за Рафаэлем, пока блондин кое-как пытался вырваться. Под конец даже почти получилось, но Дон не поддался. И Микеланджело пришлось поступать радикальнее — начинать слёзно умолять брата остановиться и выбрать другую дорогу.

— Донни, подожди! Это дурацкая идея! — Майки не побоялся с силой дёрнуть Донателло на себя. Тот, правда, не особо отреагировал на его слова, но само движение ему не понравилось. Дон остановился. Микеланджело неловко кашлянул. — Там те злые ребята внизу.И в этот момент Донателло посмотрел на брата так вымученно, что Майки ничего не оставалось кроме как уступить.Злых ребят ему хватало — солдаты Клана, Пурпурные Драконы, заполняющие собой ночные улицы Нью-Йорка. Дон уже привык находиться среди злых и опасных — его вообще ничего не впечатляло больше и к каждой брошенной Микеланджело фразе он относился не серьёзнее, чем к любой его шутке.

Только тревожность самого Майки отдавалась неприятным гулом в затылке. У блондина были порывистые движения и крайне неуверенные колебания. Когда он заглянул за дверь, точно в магазинчик на первом этаже, единственное, что ему пришло на ум, было спешно выброшено в воздух — неловко, смешно и глупо. Микеланджело на нервах громко высказался о красивой чёрной форме. Захлопнул дверь и скорее побежал предупреждать всех, чтобы искали другую дорогу. Но Дон не поверил, Эйприл покачала головой, Стефани просто отодвинула его со своего пути, к Брюсу он не осмелился подходить, а Кейси Джонс и Рафаэль, видимо, жаждали свежей крови.Когда они с Донателло первыми оказались у дверей магазинчика, Микеланджело почувствовал, как горлу противной горечью подступает волнение, а внутри живая надежда плещется — вдруг у них получится договориться? Они ведь ничего не сделали, обязательно должно получиться! Майки до последнего проговаривал это у себя в голове. Слова казались тягучими, а минуты ожидания ощущались настолько непривычными, что блондин даже не заметил очутившегося рядом Рафаэля. Тот на всякий случай решил придержать Брюса — доберман бы несомненно бросился, это даже Микеланджело чувствовал.

За его спиной замер Донателло. Кейси не дал Эйприл пройти, перегородив дорогу, и ощутимо напрягся, когда Раф рядом тихо нажал на ручку двери. Осторожно толкнул вперёд, сделал небольшой шаг, давая глазам возможность привыкнуть к темноте, но тут же зажмурился от непривычного скрипа, спешно тонущего в вое ветра с улицы.

Здесь нараспашку раскрыто окно. Тяжёлые ставни сильно бились о стены здания. Вязкое скрежетание неприятно отдавалось в ушах и растворялось в установившейся тишине. Рафаэль ступил в темноту, в пространстве вокруг ощущая эти нарастающие звуки города. Футы испарились, словно бы до этого их здесь и не было — плод больного воображения. Игры с сознанием, манипуляции или простой приказ, которого они не могли ослушаться. Создали им кучу проблем и исчезли, продолжая наблюдать уже из темноты.

Рафаэлю ведь действительно казалось, что холодные взгляды, скрытые под чёрными масками, следят за ним, упираются в спину острыми лезвиями. По коже пробежал холодок ровно в тот момент, когда позади скрипнула тяжёлая дверь. Раф оскалился; внутри постепенно зарождалась ярость, из мелкого клубка превращаясь в огромный ком. Парню пришлось рукой опереться о что-то похожее на стол, чтобы хоть немного привыкнуть к темноте вокруг, и когда он зажмурился сильно, а потом раскрыл глаза, тут же понял, почему Микеланджело пулей вылетел отсюда и уговаривал найти другой путь.Рафаэлю пришлось сдержаться, чтобы не выругаться слишком громко.

Сначала показалось, что перед ним четыре статуи — у Эйприл был пунктик на старинные памятники. Но потом Раф пригляделся и понял, что перед ним стоят люди. Четверо, да. Руки каждого — за спиной. Чёрная форма сливается с темнотой, воспоминания так и рвались наружу. Ровные осанки, полная неподвижность. Рафаэль узнал эту мощную уверенность. Ни с чем перепутать не получится.Форма у них, действительно, классная.Красные линзы неотрывно смотрели на него, и такое было только у элитного отряда Клана Фут. Очки-полумаски обычных всегда светились в темноте зелёным, почти заставляли глаза слезиться — это позволяло им ориентироваться везде как в естественной среде обитания. Только элитным не нужно ночное видение, для них всё естественно — будь они в воде, в огне, в воздухе. Им стоит только услышать малейший звук, уловить едва различимое движение и всё, не сбежать.

Рафаэль не мог понять, что здесь происходит. Ему показалось на мгновение, что это чья-то дурацкая шутка — Микеланджело жестоко прикольнулся, за ним такое водилось. Но сам Майки внезапно живо потянул на себя старшего брата и тут же захлопнул дверь перед его носом. Рафаэль очнулся ровно в тот момент, когда его несильно толкнул Донателло, чтобы тот скорее брал себя в руки.

Только форма у них и правда классная. Это Дона заставило в голове перебирать множество вариантов избежания подобной встречи, потому что сейчас им не выстоять против них — чёрт, у него у самого стук сердца начинает отдаваться гулом в голове из-за дурацкого волнения. Форма до боли знакомая. Не та, что у обычных футовцев. Тех, если постараться хорошенько, вполне можно пробить, обезоружить, запутать даже, но элитные... Элитные — совсем другая история. Там, где обычным футам требовался точный приказ, четверо из элиты всегда могли действовать по-своему. Им доверяли — у них в отряде был свой командир, и сейчас Донателло действительно очень пожалел, что Леонардо не с ними. Просто Дон не мог точно сообразить. У него в голове крутилась куча идей по установлению взрывчатки, обесточиванию всего района, чтобы уйти незамеченными, но как действовать против элитного отряда Клана Фут, Донателло понятия не имел. Вступать в переговоры ли? Разворачиваться и идти в другую сторону, где их всё равно настигнут? Или, может, поступить радикально и просто броситься на них, чтобы умереть сразу? Тогда даже не придётся судорожно соображать и стараться сохранить жизни!

Донателло нервно сглотнул, совсем не зная, что предпринять. Они ведь не могут просто ворваться туда с криками ?Эй, элитные, защищайтесь!? — это будет по-идиотски.

Дон хотел было что-то сказать в этот момент, но замолчал сразу, когда Рафаэль, вновь оказавшись точно напротив двери, собрался с силами и со всей дури ударил по ней ногой, отчего несчастная деревянная дверь чудом не слетела с петель.

— Эй, элитные! — крикнул он. — А где ещё один?Донателло захотел расшибить свой лоб о бетонную стену и никогда больше не приходить в себя.

Неприятный скрип наполнил собой звенящую тишину, и он был готов спорить: мирными переговорами здесь вряд ли получится обойтись. Дон заметил: вот этот, мощный, в чёрной специальный форме, стоящий чуть левее своих элитных товарищей, наверняка готов порубить Рафаэля на куски — уж слишком рано он принял боевую позу, хотя другой, стоящий как раз правее, более высокий, едва-едва заметно качнул головой, заставляя агрессивного приятеля сбавить пыл.

Донателло пришлось зайти следом за старшим братом и схватить за плечо, чтобы у Рафа не было возможности ринуться в бой прямо сейчас.— Пойдём в другую сторону, — Дон потянул его сильнее. — Майки был прав. Это не...— Подожди, — оборвал его Рафаэль и, дёрнув рукой, освободился от хватки брата.

Взгляд медленно перевёл на них — трое. Трое за спиной своего главного командира — Раф почувствовал, как Донателло сильнее сжал пальцы на его плече. Элитные не двигались. Их обычные товарищи исчезли так быстро, что Рафаэль даже не успел словить этого момента, но всё равно ощущал странное облегчение. Вплоть до того, пока не встретил тех, кто сейчас называет себя элитным отрядом Клана Фут. Сейчас. Рафаэль смотрел на них — чёрная форма тонет в темноте, особенная осанка и этот внешний вид, производящий впечатление куда более мощное. Всё то же самое, всё так и было раньше за исключением самих людей под этими масками.

Ох, маски.

Донателло застыл на месте. Красные линзы, светящиеся во мраке, направлены точно на него, и это было совсем не так, как раньше — подлинный инженерный шедевр; совсем не то, чем надо любоваться сейчас. Дон помотал головой и насчитал только троих позади той, что впереди. Застыл на месте, мгновенно растеряв желание и способность тянуть Рафаэля обратно — больше нет смысла. Когда тусклый лунный свет лёг на её силуэт, Донателло понял сразу: капюшон, маска немного другого строения и этот самый символ, похожий на огонь или трезубец — так сразу и не поймёшь, но факт присутствия Караи перед ними говорил сам за себя. Теперь всё очень плохо. Несмотря ни на что, Дон допускал мысль о том, что элитных избежать получится, но Караи — это всё. Это серьёзно, если она лично здесь и прямо сейчас смотрит на них. У Дона совершенно внезапно пересохло в горле. Брюс скалился рядом с Рафаэлем так сильно, что его глухое рычание отдавалось в мурашках на коже.

Раф же не сводил с них взгляда — позади Караи, в шаге от неё высокий, внушительный парень, видимо, главный в отряде после неё самой. Рафаэль приметил чисто для себя: придётся постараться, чтобы такого уложить. По бокам ещё двое профессионально обученных убийц, а Брюс рядом, и Раф слышит, как он рычит — если хоть немного ослабить хватку, то бросится.

— Что там происходит? — послышался голос Эйприл позади.— Кейси, — проигнорировав её вопрос, ровным голосом произнёс Рафаэль, чуть ослабив хватку, — готовь клюшку. Кому-то сейчас будет очень больно.

Он умолчал о том, что больно здесь будет именно им.Донателло стоял за спиной, и его отчаянное раздражение неприятно жгло кожу. Было слышно, как чуть в отдалении постукивает хоккейная клюшка, а рядом Брюс постепенно переходит в угрожающе тихий режим. Рафаэль чувствует это каждой клеточкой своего тела — доберман напряжён как струна, и если Раф сейчас отпустит ошейник, то Брюс кинется на своих главных врагов. Клан Фут всегда угрожает его хозяевам — от подобной мысли Рафаэль почувствовал слабую дрожь где-то в районе рук. Пальцы сильнее сжались на ошейнике добермана, едва касаясь его шерсти. Брюс обнажил белые клыки. Элитные даже не двинулись.Конечно, они не дёрнутся. Чего только каждый такой отряд не видел. Чего они только сами не делали. Их не напугать ничем, они непробиваемые.

Рафаэлю не страшно. Он ничего не боится. Он такой же непробиваемый.

— У меня всё под контролем, — тихо, почти про себя, произнёс он, цепкого взгляда не сводя с элиты. — Давайте же. Нападайте.

Раф прищурился, стараясь сфокусировать взгляд в темноте. Донателло поравнялся с ним — просто не мог оставить брата. У них сейчас не такая форма, чтобы бороться в одиночку. По правде говоря, они, все четверо, дружно думали, что всё уже давно кончено. Леонардо говорил, что началась новая жизнь. Хамато Йоши новую жизнь им предоставил.Наверняка они все одновременно подумали о Лео.Рафаэль хотел было пойти в наступление, но Дон задержал его. Это было странным. Подсознание так и кричало о том, что сейчас кидаться на элитных смерти подобно. Хотелось только видеть людей под масками. Прошёл год — они не могут сформировать новый отряд так быстро. Это практически нереально. Дон по своему опыту помнил: там нужны годы дичайших тренировок и неконтролируемое желание менять мир к лучшему.Путём пролития чьей-то крови.

Так часто делают.Дон дёрнулся, когда ему показалось, что кто-то из элитных сдвинулся с места. Два парня позади Караи и, кажется, одна девушка — он не был уверен на все сто процентов, в темноте так и не различить. Рафаэль хотел обернуться к Микеланджело. Подонок мелкий наверняка опять прячется за их спинами в попытках придумать очередной подставной план. А Донателло с места сдвинуться не мог, кое-как ещё удерживая Рафаэля. Брюс стоял смирно, и Дон ждал до последнего, когда те перестанут походить на жуткие, чёрные статуи. Караи не отдаёт приказ. Высокий парень, стоящий за ней, не двигается совершенно, и только тот, что левее, выглядит так, будто ещё чуть-чуть и он, наплевав на указания, бросится в атаку. Ещё одна, скрывающая своё лицо под красными линзами маски, смотрит точно на них, и Дон готов клясться: у него бегут мурашки по спине, холодок стынет в жилах. Он не видит её глаз, он не знает её и никогда не видел, но ему жутко. Серьёзно. Он не готов.Никто из них не готов.Рафаэль выглядит уверенным и довольным, но это неправда. Дону так кажется. Даже в тот момент, когда старший брат внезапно отвлёкся на неясный шум со стороны лестницы. Обернулся, крепче придерживая Брюса. Взгляд упал на Кейси с хоккейной клюшкой, стоящего в дверях магазинчика, следом — на Эйприл, перекрывающую дорогу Стефани, и Рафаэль отчётливо услышал:— Да что там такое?Отпихнув от себя Микеланджело с Кейси, девушка практически ворвалась в магазинчик. Донателло прикрыл глаза — сейчас они ещё и опозорятся перед элитным отрядом убийц. Поравнявшись с парнями, Стеф взгляд перевела в глубь холла, прищурилась, стараясь рассмотреть силуэты в темноте, и приняла боевую позицию сразу. Дон хотел было загородить её собой, но идея ему показалась дурацкой.

У Стефани решительный настрой. Здесь ничего не поможет.

— Пожарная тревога, ничего серьёзного, — ответил Рафаэль. Стеф повернулась в его сторону, хотела было сказать что-то, но сильно зажмурилась. Яркий свет проник через окно с улицы, заставил глаза слезиться. Раф нашёл в себе силы прищуриться кое-как, и по тому, как сзади громко выругался Кейси, всё понял сразу. — Ох, твою мать...В уличном свете фонарей мелькнули чёрные автомобили. Лучи упали на изображения Пурпурных Драконов, хлопнула тяжёлая дверца — человек шесть вышло из машин, за окнами прекрасно было видно тени. Стефани стояла рядом с Доном и Рафаэлем, сердце билось так сильно, что грозилось пробить грудную клетку, но это совсем не страх. Стеф ничего не боится. Рафаэлю кажется, что она должна трястись от страха. Он уже видел её в действии, был наслышан о весьма строптивом характере, но никогда не думал о том, что Стефани может так уверенно стоять против тех, от кого воротит даже их с братьями. Просто она понятия не имеет о том, кто перед ней сейчас, и, честно, Рафу хочется, чтобы она не знала. Стеф не поймёт. Уйдёт от них, и больше не будет этих вечерних приключений, на которые натыкаются только они вдвоём.

Рафаэль нахмурился.

Как будто бы ему есть дело до того, что она его поймёт. Она не старается даже. Хотя порой ему казалось, что чем-то они всё-таки похожи, — не бояться; светиться; бить и только потом спрашивать.

Но Рафаэль отвлёкся, когда Брюс потянулся вперёд. В тот момент, когда дверь с улицы распахнулась с оглушающим грохотом, в помещение залетел сквозняк. Вдребезги начали биться антикварные статуэтки, фарфоровые осколки спешно усеивали собой пол. Одна из фигур упала точно Рафу под ноги, и, обернувшись к появившимся справа Драконам, парень с ухмылкой выпустил Брюса — у тех подонков просто возможности не было ориентироваться в темноте, они не футовцы, с ними можно справиться в два счёта, они им ничего не сделают.

Рафаэль ухмыльнулся, представляя, как Брюс кидается на одного из Пурпурных и хватает того за руку, прямо до кости вгрызается, не собираясь отпускать, пока тот от шока и боли не потеряет сознание. Раф даже постепенно начал ощущать вкус победы — сейчас они с Кейси, Доном и, возможно, Майки выметут этот фиолетовый мусор из магазинчика Эйприл, а потом непосредственно перейдут к элитным. Попробуют договориться хотя бы, и те исчезнут как страшный сон. Лёгкое ночное недоразумение.Судя по крикам, доносящимся из темноты, Брюс уже приступил к делу, и Рафаэль уверенно ступил следом за доберманом, но громкий вскрик Эйприл заставил парня остановиться сразу же. Он медленно обернулся, и взгляд сначала упал на Стефани. Девушка смотрела в совершенно другую сторону, глаза наполнились отчётливыми нотками подлинного шока и, видимо, Стеф сейчас не могла даже дёрнуться. На мгновение прекратились дикие вопли, истошные крики о пощаде в дальнем углу помещения, и, когда Раф обернулся, впервые почувствовал, как сильно у него бьётся сердце.

Он почти застыл на месте. Рядом Микеланджело от подлинного ужаса растерял возможность сказать хоть что-то. Их взгляды приковались к Донателло. Элитные не двигались совершенно, спокойно стояли на том же месте. И только четвёртая ловко, почти незаметно серией ударов буквально обездвижила Дона, и следом послышалось дичайшее дребезжание, будто кто-то разом смахнул всю викторианскую посуду с верхних полок стеллажей. Вокруг Донателло в лунном свете блестели осколки, и Раф видел, как рубашка его брата начинала медленно пропитываться кровью. Почти насквозь, на глазах у всех — Эйприл, Кейси, Майки и Стефани. Во взглядах читается полнейшая безысходность, и только у Стеф и Кейси получается кое-как взять себя в руки. Рафаэль чувствует, как Джонс хлопает его по спине и через секунду бескомпромиссно вручает бейсбольную биту — не стесняйся и бей всех, твоего брата вывели из строя, у тебя больше нет выбора, Раф. Тот прочитал по губам, и большего не требовалось. У Рафаэля голову начало сносить — он с таким удовольствием втоптал одного из Драконов в паркет, что тому оставалось только плеваться кровью. Раф отвлёкся на лай Брюса, доберман постепенно начинал входить во вкус, как и его хозяин — ещё немного, и наступит состояние праведной ярости; они разнесут здесь всё, и Кейси Джонс с радостью присоединится к ним. Повторится история трёхгодичной давности — до подобного хватает всего лишь одного сильного удара, и Рафаэль этим свободно пользуется.

Стефани же бросается к Донателло самой первой, и Раф сейчас был готов попросту приковать её куда-нибудь, чтобы она вообще не приближалась к элитным ближе, чем на десять метров. В любом случае, она бы всё равно не послушала его — Рафаэль это прекрасно знал, но всё равно громко окликнул её. Стеф притормозила на мгновение. Голос парня потонул в громком рычании Брюса, и перед девушкой, стоило только обернуться, с безумной скоростью мелькнули красные линзы. Стефани остановилась так быстро, что внутри с ужасающей силой сжались лёгкие, и тут же последовал ловкий, неожиданный удар. У неё из лёгких выбился воздух — если бы она вовремя не выставила руку, то несомненно бы почувствовала жуткую боль. Одна из элитных появилась точно напротив, Стефани пришлось сразу же сделать шаг назад и схватить попавшуюся под руку статуэтку. Без малейших колебаний она швырнула её, но девчонка в чёрном ловко увернулась, и через какую-то жалкую секунду Стеф уже была вынуждена начинать защищаться — ей не давали ударить, все попытки блокировались с завидной лёгкостью.

Стефани отступила, пытаясь взгляд сфокусировать на противнике. Понять, какая атака будет следующей и что ей делать в этот раз. Против девушки в чёрной форме.

Это ведь правда девушка.

Но удары, напористость — совсем на другом уровне. Стефани внезапно почувствовала жуткую усталость, окатившую её с головой полностью. Ещё двадцатью минутами ранее Донателло и Микеланджело кричали о том, что способов борьбы против футов нет, и сейчас Стеф постепенно начинала это ощущать. Дыхание почти сбилось, кружилась голова, вокруг ничего не было видно, и её противница остановилась, словно бы снисходительно давая отдохнуть — Стефани терпеть подобное не могла. Она не боится. Ей нестрашно. Она с детства может постоять за себя. Какие-то придурки в чёрной форме не остановят её. Стеф выпрямилась, выставляя кулаки вперёд, и с трудом разглядела в темноте Рафаэля. Тот возник между ними, и в то са?мое мгно?вение, как он по?рав?нялся со Стефани, дёрнул её на себя так резко, что девушка даже перестала вырываться.Од?ной ру?кой сделал жест Брюсу и усмехнулся, глядя в эти красные линзы, мелькнувшие перед ним.Хо?рошо, что в темноте почти не разглядеть. Как яростно зарычал доберман, ког?да вцепился в нападающую, как щёл?кну?ли мощные челюсти и с каким тошнотворным звуком брызнула кровь, Рафаэль слы?шал. Стефани в его руках окончательно прекратила дёргаться и сейчас была совершенно неподвижна. Молчала. Раф хотел потрясти её — ничего же жуткого не происходит здесь. Но потом понял — Брюс. Стеф говорила, что не боится его, ей без разницы.

В данный момент Стеф, как минимум, в шоке.Взгляд мечется от Дона в осколках к доберману, вцепившемуся в бок нападавшей так крепко, что у той даже сил кричать не было, и, признаться, Стефани ловит себя на мысли, что это заслуженно и что её вообще надо разорвать на части. Она хочет кинуться к Донателло, этого хочет и Рафаэль, но он видит элитных. У одного из них получается отбить атаку Брюса, а второй пытается помочь напарнице подняться, и следом их взгляды одновременно, резко приковываются к Рафу — это его пёс. Рядом Стефани напрягается и выходит вперёд, смело глядя на высокого, и Рафаэль становится справа, держа кулаки наготове. Только опускает руки через секунду, когда Караи делает какой-то неоднозначный жест, и элитные начинают готовиться к такому же быстрому уходу.

Стеф бросила взгляд на Донателло — Эйприл изо всех сил старалась расчистить им путь. Микеланджело и Кейси стояли против Пурпурных, и только Рафаэль в последнюю секунду успел молниеносно среагировать. Последовал громкий выстрел, Стефани больно ударилась затылком о стену, когда Раф быстро оттолкнул её в сторону. Сгруп?пи?ровал?ся так, что?бы са?мому выстоять против пули.

Гла?за на мгно?вение за?волок?ла кро?вавая пе?лена, плечо взор?ва?лось невыносимой болью, и пе?ред тем, как по?терять соз?на?ние, Рафаэль пообещал себе больше никогда не бросаться под пули. От?то?чен?ные реф?лексы по?мог?ли вов?ре?мя привалиться к шкафчику. Бо?ли от соп?ри?кос?но?вения с холодной дверцей он уже не по?чувс?тво?вал. Раф только и мог различить в шуме и темноте вокруг, как кто-то выкрикивает его имя, как слышится очередной выстрел и как Брюс прямо на его глазах, через мутное ощущение реальности буквально перемахивает через диван и острыми клыками вцепляется в шею одного из Пурпурных. Голова начинает постепенно тяжелеть, и Рафу кажется, что кровь того парня брызгает ему на лицо, может, на руки. У него не хватает сил даже окликнуть добермана — Брюс настолько в ярости, что даже Кейси ничего не может поделать. Только Стефани внезапно оказалась рядом и, кивнув Эйприл, осторожно коснулась холодной ладонью лица парня, немного приводя в сознание.— Не смей закрывать глаза.

С таким приказным тоном Рафаэль мог спокойно представить Леонардо. Но перед ним была Стеф, не его старший брат. Раф приложил ладонь к своему плечу, по пальцам побежали струйки крови, и такая же горячая жидкость фонтаном брызнула из шеи Пурпурного. Стефани же дёрнулась от жуткого рычания добермана, и сам Рафаэль кое-как смог сфокусироваться на истошном вопле парня из Драконов. На их глазах чёрная шерсть Брюса постепенно начинала окрашиваться в бордовый, он разорвал шею нападавшего полностью. Рафаэль видел, как вздрогнула обычно бесстрашная Стеф от этого мерзкого треска костей, переплетённых сухожилиями, как затряслись её руки и как она быстро повернулась к нему, стараясь вернуть себе былое самообладание. Рафаэль слабенько выдохнул, когда крики разом прекратились.

Следующую фразу Стефани он уже не услышал.... Кейт смотрела перед собой. Пробегающие мимо медсёстры, звуки аппаратов и полицейских сирен с улицы всё равно, что острые ножи, вонзающиеся со всей силы в тело. Это ощущалось долго, внутри появлялись жуткие спазмы, причиняя невыносимую боль. Кейт до побеления костяшек сжала ладонь Сьюзан. Слёзы ни в какую не хотели исчезать, продолжали без остановки стекать по её щекам. Произошедшее отдавалось глухой головной болью. Этого просто не может быть. Чёртов сон. Леонардо казался недосягаемым; он бросался в ветхое здание, облепленное огнём; выводил людей после взрыва; был наследником одного из самых влиятельных людей города; мелькал на страницах газет вместе с братьями; снисходительно относился ко всем этим уличным разборкам и после всего этого так глупо...

Нет.С ним всё будет в порядке. Он не заслужил. После всего того, что он мог пережить, после того, как стал тем, ради кого Кейт была готова отбросить многое. После всего этого просто быть забитым монтировкой в тёмной подворотне? А сам ведь убеждал, что на простых отморозков не следует вообще обращать внимания, что всё будет хорошо, а Кейт, как наивная дура, купилась.Она всегда ему верит.

Девушка сильнее зажмурилась. Затем раскрыла глаза. Всё внезапно помутнело. Слёзы полились с ещё большей силой. Кейт опустила голову, и только Сью, всё это время стоявшая рядом, ощущала, что подруга чувствует в данный момент. Негромкие разговоры персонала, мелькающие белые халаты, повторяющийся писк приборов уже давно превратились в надоедающий, монотонный шум, который возникает каждый раз при сильной головной боли.

Кейт всё ещё не может оторвать взгляда от белых стен больницы Тьерри Смита. Если моргнёт, слёзы вновь по щекам покатятся и в этот раз даже у вечно спокойной Сьюзан вряд ли получится это остановить.

— Это просто... Я не могу даже... — Кейт и сама не заметила, как стало только хуже. Слова, произнесённые вслух, не укладываются в голове. У неё трясутся руки, и Сью рядом молча осторожно сжимает её ладони в знак поддержки, выслушивает внимательно и сочувствующе. Кейт резко выдохнула. Зелёные глаза блестят от слёз, взгляд совершенно потерянный. Она закусывает губу, отказываясь верить в произошедшее. Кейт не верит. — Это было слишком просто. С ним всё в порядке, он не мог так легко... Он не может уйти вот так! Я не знаю, Сью... Лео не заслуживает этого. Он сделал столько для меня, помог столько раз, что... — Кейт говорила сбивчиво, нервно, и Сью слушала, понимая, что подруга злится. Злится на себя, злится на ситуацию, злится на чёртово бессилие. Сьюзан сильнее сжимает её ладони, пытаясь унять невозможную дрожь, но всё равно понимает, что сейчас бесполезно давать волю эмоциям. Лучше направить их на решение самой проблемы — сейчас доктор Смит, её отец, занимается пострадавшим, и Сью знает, что помимо верной Карен и ещё штаба медсестёр она, в любом случае, должна быть во все оружии, если Тьерри что-то понадобится. А разбираться со сложными задачами, поставленными отцом, у юной мисс Смит получается очень хорошо.

Пробегающие мимо люди в белых халатах смотрели на девушек понимающе. Даже Тьерри, не привыкший к буйному проявлению эмоций, редко видел нечто подобное. Каждый раз, когда он появлялся в длинном коридоре, Кейт отвлекалась и даже была готова резко встать. И всё постепенно становилось очевидным. Хотелось просто покачать головой. Судя по тому, как спокойно вёл себя доктор Смит, он всё понял уже в тот момент, когда увидел на пороге больницы Кейт, буквально дотащившую Леонардо на себе. Карен вовсе поднесла горячий чай, и Сью теперь начинала понимать, чем вызвана такая пламенная речь её подруги.

Сьюзан кивнула, стараясь хоть как-то поддержать её. Если Кейт так волнуется, значит, оно того стоит. Этот Лео имеет большое значение, он действительно не заслуживает произошедшего. Будь всё иначе, Кейт бы не старалась так ради него. Она бы не была в полной истерике, как сейчас. Этот Лео должен выстоять — обязан. Вместе с подругой Сью начала верить в то, что он не сдастся так легко. И если это правда, то не стоит терять времени, не стоит тратить его на слёзы. Пора брать ситуацию под контроль, и мысленно Сьюзан пытается подобрать правильные слова. Кейт мягкая, она очень остро реагирует на чужие беды, даже сильнее, чем на свои. Поэтому Сью медленно закрыла глаза. Выдохнула размеренно, чтобы унять чуть участившееся сердцебиение.— Кейт, сейчас тебе нужен покой. Ты очень переживаешь и этим изводишь себя, — голос у девушки плавный, во взгляде отчётливо видно сочувствие. Сью не говорит вслух о том, что с Кейт так было всегда. Когда умер близкий человек, она не находила себе места. Его не находила и Сьюзан, но произошедшее принять получилось, пусть и с огромным трудом. Кейт другая. Кейт всегда волнуется до последнего, и от этого ей только хуже. Сью это знает. Она очень хочет помочь. — Я понимаю тебя. Но, подумай, Кейт, как ты будешь рада, когда с ним всё будет хорошо. Когда, спустя некоторое время, он выйдет из своей палаты и обнимет тебя, — взгляд Сью меняется на мгновение, когда подруга поднимает голову, смахивая слёзы. — Им занимается мой отец лично. Поверь, здесь нет вариантов, при которых произойдёт что-то нежелательное. Так было с Тимом, помнишь? Тогда ему сломали руку и чуть не разбили голову, но сейчас ведь он живее всех живых. И с Лео будет всё в порядке. Даю честное слово Сьюзан Смит.

На душе тягучая тоска, болью отдающая во всём теле. Сью опустила голову. Кейт слегка зажмурилась, закусив губу. Прикосновение прохладной ладони чувствуется на плече, неслабо оно поддерживает. Из-за слёз глаза слипаются, веки становятся тяжёлыми, и сознание постепенно начинает расплываться. Но пока Кейт совсем не потеряла себя, надо что-то сказать. Попытаться сделать так, чтобы ей стало комфортнее.

— Кейт, пойдём.А куда? Что они скажут Аманде? Сью уверена, что она ничего не знает, — Кейт разбили мобильный. Из обилия всхлипов Сьюзан только и могла понять, что там были Пурпурные Драконы. Кто ещё мог забить подростка монтировкой, она просто не могла представить. Даже если бы Леонардо их наглым образом спровоцировал — Сью парня совершенно не знала; она подбирала варианты у себя в голове, и ни один ей не нравился. Единственной причиной могло быть то, что когда-то в прошлом этот Лео сделал что-то действительно непоправимое, и Пурпурные решили отомстить. Но Кейт верит, что он не заслужил, и Сьюзан от этого немного теряется. От обильных слёз лучшей подруги становится тяжело, будто что-то маленьким молоточком ударяет по сердцу.

Лео хороший парень. Выдержит.Это Сью прокручивает у себя в голове, стараясь верить.

В Нью-Йорке подобное происходит. С этим ничего не поделаешь. Не город, а центр протестов и бурного недовольства.

Осторожно поддерживая подругу, Сьюзан медленно ступает в сторону лифта. Кейт продолжает негромко всхлипывать, но уже не так обильно — видимо, поддерживающие слова всё-таки сработали, и ей стало легче. Самую малость. В этом Сью убеждается, когда они тихо проходят мимо палаты, где сейчас должен находиться Леонардо. Через приоткрытую дверь Сьюзан видит белый халат отца. Судя по всему, Тьерри что-то записывает, совершенно не отвлекаясь на мельтешение Карен. Он спокоен, практически не показывает волнения, потому что знает, что подобным чувствам сейчас не место. Ему надо поставить парня на ноги. Отдать должное Хамато Йоши за то, что когда-то тот дал ему деньги на развитие больницы. За то, что дал бедным мальчикам нормальную жизнь.

— Карен, — внезапно Тьерри подзывает медсестру, — дай мне ту штуку.

В этот момент Сью берёт Кейт за руку, чтобы она не задерживалась и не видела Лео в таком состоянии. На негромкий скрип двери оборачивается и сам Тьерри Смит, следом принимая от Карен новую порцию бинтов.

Парню каким-то неимоверным чудом не задели висок. Если бы нанесли ещё больше ударов, то несомненно сломали бы рёбра и пробили лёгкие. Видимо, Лео оказался везучим. И очень крепким — Тьерри это уже давно отметил для себя. Его братья тоже не промах. Чего только стоит Рафаэль с его постоянными авариями.

— Ночь сегодня ясная, — произнёс Смит, осторожно снимая старые бинты. Кровь остановить получилось, только за всё это время Лео не пришёл в сознание. Что, кстати, очень удручало верную ассистентку.— Я всё ещё не понимаю, как Вы можете так легко отвлекаться от пострадавшего, сэр.— На рабочем месте всегда сохраняй железное спокойствие, — поучающе заметил Тьерри. — Мальчик жив, и это главное.

Мальчика могли только так жизни лишить, и тогда Смит бы пару часов уже провёл не в палате, а в морге. Только о состоянии Лео он ещё никого не оповестил. Стоило бы как-то деликатно сказать об этом Хамато Йоши — Тьерри собирался с мыслями уже несколько минут. Он каждый день видит миллионы травм, подчас даже неизлечимых, но когда в твою больницу попадает уже тот, кого ты знаешь достаточно долгое время, всё меняется. Тьерри думал о том, что задачу вполне можно повесить на Карен — она найдёт правильные слова. Только Карен должна была предупредить Аманду, потому что у Кейт, находившейся в почти истерическом состоянии, возможности не было связать даже пару слов. Сью должна сейчас присматривать за ней, и Тьерри дал строгое указание: не сметь ступать за территорию больницы после того, что случилось с парнем. Когда он закончит с Лео, сам отвезёт их домой. Если надо будет, оставит ночевать прямо тут, но пока сам не убедится в безопасности, Сьюзан и Кейт с места не сдвинутся.

Карен вышла в коридор, осторожно прикрыв за собой дверь. Сквозняк коснулся светлых занавесок, и в эту секунду Тьерри показалось, что Леонардо слегка шевельнулся. Немного даже поморщился, и Смит чуть приспустил очки на нос, чтобы приглядеться повнимательнее к лицу семнадцатилетнего мальчишки — действительно, мальчишки, не более. В столь юном возрасте нельзя иметь такое количество царапин на руках, лбу. У него наверняка останутся шрамы после, и это уже на всю жизнь. Он даже не закончил старшую школу, у него не так давно появился сам опекун, и ответственность за братьев лежит практически полностью на нём.