#22 (1/2)

Не пытайтесь сбежать от эмоций. Всё равно не получится. Особенно ей запомнился его взгляд. Он был сродни чему-то острому, колкому, со всей своей резкостью тонкую кожу пробивающему насквозь, а потом — сердце. Это Кейт почувствовала так отчётливо, как только могла, а ведь стоило только на секунду глянуть в глаза. Уловить светлый оттенок и молнией промелькнувшие там эмоции — кажется, страх и какое-то больное изумление, Кейт не разглядела в темноте. Она тотчас метнулась к спешно теряющему сознание Микеланджело и о Тиме забыла сразу же, вплоть до полудня пятницы.

Но в полдень пятницы она поступает слишком радикально. Дожидается Картера у мужского туалета на втором этаже, спрятавшись успешно за одной из колонн, а потом, стоит тому только выйти в коридор, небрежно с ладоней смахнув последние капли воды, возникает слишком неожиданно, парня хватает за рукав и затаскивает в пустой класс, громко хлопнув дверью, почти до звона в ушах.

Тиму кажется на мгновение, что его чуть ли не швырнули точно в шкаф с книгами, но равновесие он всё-таки удерживает, ладонью упираясь в стену слева от себя. Даже дышать становится тяжело, воздух в кабинете спёртый и пахнет пылью со старой пожелтевшей бумагой. Контрастами неприятная боль на лицо наступает, и Тим готов голову на отсечение дать, если это белобрысый дружок Эмили Томсон, которому они с приятелем обеспечили визит в госпиталь, он сейчас же развернётся и врежет смазливому блондинчику так сильно, что у того от смазливости ничего не останется. Однако, если это тот самый приятель, Тим лучше постоит ещё немного, не будет оборачиваться, а потом пожмёт руку крепко — сбить Микеланджело с ног и долбануть головой о стену как следует. Даже он, Тим Картер, не смог бы. То есть, он понятия не имеет, не совсем уверен — сил бы хватило точно, а вот желания и смелости — чёрт его знает. Поэтому Тим ничего не говорит сейчас и лишь вдыхает душный воздух, стараясь не обращать внимание на слабоватую боль в переносице.

Только не реагирует ровно до того момента, пока позади не слышит хмыкание с такой тонкой-тонкой ноткой презрения, пока мысль не настигает, что за его спиной стоит девчонка, обычная хрупкая девчонка — правда, не из группы поддержки, может быть, не любительница футболистов и не Эмили. Но это только возможно. Тим плохо знает Эми и не думает, что она бы так сразу пошла за ним. Более того, она не подошла даже к своему лучшему другу Микеланджело вчера — за ним ведь вышла...— Кейт, — обречённо выдыхает Тим. Интонация в конце имени похожа на резкое падение, и парень решает развернуться, но невольно закрывает глаза, потому что всё по-прежнему ноет, кожа порой горит от удара, стоит только немного дотронуться.

Но темнота класса напротив него молчит, Картер выпрямляется в осанке и через пару мгновение чувствует тёплые объятия, которые кажутся чем-то слишком отдалённым, чем-то приятным и не происходившим с ним за всё время отсутствия. Маленькие ладошки девушки на его спине сцепляются в замок, и, как только Тим собирается обнять в ответ, Кейт тут же одёргивает его, ногтями больно ткнув в бок. Он вздрагивает, чудом только не сбивая стопку бумаг, лежащих на столе.— Почему ты бьёшь тех, кто сейчас меньше всего этого заслуживает?

С такой подачи Картер даже дар речи на секунду теряет. Не то чтобы прям ожидал радости и громких возгласов, но на ласковые слова и сожаление, наверное, всё-таки рассчитывал. Именно поэтому Тим откашливается, избавляется от сухого ощущения в горле и к Кейт делает небольшой шаг, ладонями накрывает хрупкие плечи, как раньше — все прошлые годы так делал. Потом, правда, и издевался, но факт остаётся фактом — Кейт от силы человек трёх могла назвать самыми близкими. Тим в это число входил.

— Если получил, Кей, значит, того заслуживал.Вся нервозность пропала слишком уж быстро, непонимание сменилось мягкостью и чувством ностальгии. У Тима та бордовая царапинка на переносице никогда не проходила — постоянно кто-то ударял именно в нос, и Кейт не удержалась, тоже дотронулась лёгким щелбаном. Светловолосого как водой окатило, он даже дёрнулся и шикнул громко, но улыбка та никуда не делась.

— Микеланджело — мой друг, Тим, — Кейт осторожно поправила ворот его рубашки, но небрежности в Картере меньше не стало. — Пожалуйста, не под каким предлогом не делай...Девушка замолчала, когда Тим ладонь запустил в короткие волосы на затылке и взлохматил их неаккуратно. Зажмурил глаза так, как будто она делала ему жёсткий выговор, и Кейт поняла сразу. Нахмурилась, закусив губу.

— Ты уже что-то сделал, да?

... Хотя, на самом деле, Тиму даже не пришлось ничего делать. Рафаэль его нашёл сам.И впечатал в стену в одном из коридоров так резко, что две девчонки в миленькой форме группы поддержки поспешили поскорее убежать?— возможно, за кем-то, кто назревший конфликт мог бы решить. Они, может быть, и рады были помочь Тиму?— он пользовался завидной популярностью у прекрасного пола. Но один только взгляд Рафаэля это желание отбил полностью. Рафа надо бояться. Он слишком мрачен и слишком непредсказуем. Тим расплачивается за это, потому что позволял себе слишком громкие выходки, а Рафаэль очень мстительный и вообще ничего не боится.Он ударяет Тима точно в скулу. Скрежет жестяных дверей шкафчика разносится по полупустому коридору, создавая сильное эхо, и сам Тим смотрит на злобного Рафа.—?У тебя проблемы с башкой.Во взгляде Рафаэля стреляют молнии, но теперь Тим замечает?— он не злится. Его ухмылка заставляет Картера прикусить собственный язык и воздержаться от ответного удара.Тим не трус.Правда, он не хочет признавать, но придурка Рафаэля он побаивается.Просто Раф бьёт больно и ведёт себя так, будто человека готов выкинуть в окно. А сейчас Тим затылком чувствует холод дверцы шкафчика и то, как цепочка боли проходится от головы к шее. Рафаэль до треска натягивает ворот его футболки, и его кулак со всей дури врезается в живот, заставляя блондина сразу же согнуться. Упасть на колени и сплюнуть кровь под ужасающие крики собравшейся толпы учеников. Многие из них происходящее решили заснять на телефон, пока стоящих спереди не растолкала не пойми откуда взявшаяся Стефани. Кажется, её те девчонки позвали, боясь самой возможности вмешаться в жуткую драку. А Рафаэль её сразу заметил?— понял по крайне разочарованному взгляду, что просто так этого не забудут.Тим буквально теряется перед Рафаэлем. Тим, звезда их футбольной команды, старше на год, теряется при обычном Рафе. Стеф, с другой стороны, не теряется и выходит вперёд. Грозный взгляд янтарных глаз, руки упираются в бока?— Рафаэлю смешно. Не собирается же она, в самом деле, упрекать его? Из них всех именно Стефани Браун. Это же смешно.Правда, её взгляд меняется в одну секунду, и Раф опускает голову, чтобы посмотреть ей в глаза. Она видит покрасневшую скулу.—?Тебе не больно?—?Чувствую себя лучше всех,?— довольно отвечает Рафаэль, расплываясь в лёгкой ухмылке.Стефани ровно выдыхает:—?Отлично.И через секунду Раф получает уже от неё, точно по щеке. Именно в этот момент собравшаяся толпа громко вскрикивает. Стеф трясёт запястьем. Ошарашенный Рафаэль мгновенно перестаёт выглядеть таким самодовольным и, когда несчастный Тим шатаясь проходит мимо них, парень хватает девушку за плечо, чтобы высказать всё, что сейчас он почувствовал. Например то, что она обнаглевшая, самодовольная дура. Ни одна девчонка, в принципе, так бы не сделала.Стефани поднимает взгляд на него. Все вокруг замолкают, ребята отступают на шаг назад, а девушки из группы поддержки скорее бросаются Тиму на помощь. Стеф убирает руку Рафа со своего плеча и серьёзно говорит:—?Я тебя вообще не боюсь.—?Значит, ты просто очень и очень глупая.В глазах у него появляется что-то мрачное. Свет в коридоре играет бликами у самого зрачка. Стефани невольно вспоминает, как при ней он хладнокровно разобрался с несколькими вооружёнными Пурпурными Драконами. Может быть, только где-то в глубине души появляется искорка сомнения, но исчезает так же быстро. Тим громким кашлем привлекает их внимание:— Вижу, у Рафаэля ни одного нормального знакомого нет.

Насмешливый взгляд находит Стефани, и девушка, только-только, это услышав, разворачивается и стремительным шагом направляется в сторону Картера. А тот, кажется, заходит за спины девчонок из группы поддержки, но ребята расступаются, пока только один не преграждает ей дорогу. Кажется, она даже хочет парня отодвинуть, но тут же чувствует очень сильную хватку на своём запястье. Парень выше Стефани, у него чёрные волосы и тёмно-карие глаза, в которых практически не разглядишь зрачка. Тим за его спиной мгновенно затихает, в запястье ощущается неприятная давящая боль, и Стеф тянет на себя.— Отпусти.

Вместо этого боль становится чуть более ощутимой. Стефани выдыхает резко, но темноволосый парень не слушает.— Я сказала...

— Отпусти, — но резкий голос Рафаэля давящую тишину коридора разрывает слишком бескомпромиссно. Он смотрит на тёмного приятеля Тима в упор, и на его лице даже нет ухмылки. — Я сказал: отпусти.

В этот момент кожу на запястье обжигает приятной прохладой, Стефани ладонь отдёргивает слишком быстро и встряхивает, взгляд кидая сначала на брюнета, а потом на Рафа — точнее, на его неспешно отдаляющийся силуэт.... Донателло приехал ближе к вечеру. Сам. Его не уговаривали, не заставляли. Он приехал как только смог, наверное, выехав ещё полчаса назад из дома, и набрал сообщение Тьерри Смиту, когда миновал первый этаж больницы.Доктор Смит ждал его и почти никак не отреагировал, когда Дон зашёл в его кабинет в синей фланелевой рубашке, в чуть потёртых джинсах, параллельно с головы сбрасывая капюшон толстовки. Сейчас он смахивал на пытавшуюся избежать шумных папарацци супер-звезду больше, чем на Донателло, которого знал Тьерри.— Здравствуйте, — Дон даже не сел в кресло, вместо этого в руке крутил ключи от машины и смотрел на светлую поверхность стола.

— Привет, — поздоровался Смит, чуть наклонился вперёд, ладонь прикладывая к подбородку и прищуренно глядя на бумагу, которую сам не так давно заполнил. — Что-то серьёзное случилось?

Донателло ответить не успел. Карен вошла в кабинет слишком неожиданно. Она принесла две чашки кофе — огромные, хотя Карен так делала очень редко, почти никогда. Она, скорее, была приверженцем старых традиций, где медсёстры заняты важной работой, но Тьерри Смит — замечательный врач и выглядит он так, что ему непременно нужен крепкий американо. Донателло же просто пришёл, но менее потерянным от этого не выглядел.Поэтому в свою чашку Дон уткнулся сразу. Горьковатый аромат он почувствовал резко, но, похоже, сейчас кофе — единственная вещь, которая хоть как-то согревает его.

Тьерри пил неторопливо. Медленно, но даже так было не ясно, чувствует ли он вкус на самом деле. Чувствует ли доктор Тьерри сейчас вообще хоть что-то?

— Ему окончательно отбило мозг? — вслух задался вопросом Донателло, а потом, как только вспомнил, что вообще-то не один, чуть не дёрнулся. Смит смотрел на него не то чтобы понимающе, не то чтобы как-то сочувственно. В общем-то он никак не смотрел, но у Дона сложилось ощущение, словно бы зря он это произнёс. Лучше бы вышел на улицу и за сигаретой отсчитал нерадивого младшего брата основательно.

Вопреки всем ожиданиям, Тьерри всё-таки кивнул ему и, чашку отодвинув к краю стола, облокотился на кожаную спинку стула.

— С ним всё в порядке. Он в кабинете Карен, она ставит печать, — пояснил врач немного задумчиво. — Но сегодня утром он подрался с дверью. Я думал диагностировать второе сотрясение.

— Ерунда, — отмахнулся Донателло. — Это уже его личный диагноз.

А Микеланджело действительно ждал в кабинете Карен. В уголке, на мягком диванчике, где на него обращали бы меньше всего вниманиях и где его бы просто не дёргали. И, к своему же удивлению, он даже не помнит, как к нему заходила сегодня Оливия Смит, жена доктора Тьерри, которая, кажется, завезла ему футболку своего племянника. Ибо его рубашка была грязная и порванная. Майки хотел выбросить её в окно, но передумал.

Сейчас Микеланджело щурился, глядя на лучи заходящего солнца за окнами кабинета медсестры, хмурил брови и сжимал ладонь в кулак. В нём на первый взгляд не было ничего необычного, если не считать того, что он изредка пытался с Карен поболтать, обменяться парой слов, потому что столько часов без общения с людьми — лично для него невыносимо.

Но дверь в кабинет тихонько заскрипела. Увидев старшего брата и доктора Тьерри, Майки поднялся. Неловко. Донателло сунул руки в задние карманы, сглотнул, и шагнул навстречу, глядя себе под ноги больше, чем на Микеланджело.— Эй, Донни, что за взгляд? — первым заговорил блондин, чуть ли не начав наворачивать вокруг брата круги. Но и остановился первым, удивлённо проглядывая уже на доктора Тьерри.— Немного неожиданно увидеть тебя в таком виде, — начал Дон и осёкся. Теперь, когда взгляд полностью сфокусировался на Микеланджело, стало видно, как тот выглядит. Что на лбу алым цветёт огромный синяк. На шее вились мелкие царапинки, на щеке красовалась саднящая рана, а глаза… глаза у него были ярко-голубыми, даже при тусклом освещении кабинета Карен. От слёз их оттенок всегда становится ясным.

— Конечно, я же не думал, что так получится, — Майки виновато улыбнулся, сдувая со лба светлые непослушную чёлку, глазами стрельнул в сторону своего отражения в окне и так внезапно жаль себя стало, что не удержался и ладони в карманах брюк сжал в кулак с ужасной силой, почти до хруста. — Я не заслуживаю подобного.

На слова младшего брата Донателло ожидаемо не отреагировал, только позади выдох доктора Тьерри услышал и понял, что не к добру. Однако, Смит, вопреки ожиданиям, ничего не сказал, лишь прошёл к столу, за которым Карен ставила последнюю печать.— Насколько у меня всё плохо? — Микеланджело сделал небольшой шаг в их сторону. Донателло ещё подумал, что неплохо бы того вообще из кабинета убрать, иначе ведь от жалости к себе расплачется. Смазливое личико испортили, теперь на него не каждая первая, а каждая вторая девушка будет обращать внимание.

По кабинету лопасти вентилятора разгоняли тёплый воздух, летал аромат кофе и только-только напечатанной бумаги. Карен покачала головой, когда Майки драматично выдохнул и чуть ли не рухнул на кожаный диванчик. А последняя печать уже была поставлена главным врачом больницы, поэтому когда Тьерри подошёл к Дону, тот даже отчего-то захотел пожать ему руку, но вовремя воздержался. Лучше не надо, оно того не стоит. Не сейчас. Он всего лишь помог Микеланджело — так все делают. Каким бы Майки противным порой ни был.

Хотя здесь Донателло всё сводил к тому, что это его младший брат. Ему нет смысла не помогать ему, хотя было бы в разы выгоднее. Для семьи так точно.

— Всё, печати поставлены. Резких манёвров не совершать, поменьше говорить. Не забывай, что это всё-таки сотрясение, — обращался Смит, конечно же, к более разумному, к Донателло. Шатен кивал уверенно, понимающе, будто бы не замечая того, что взгляд Тьерри, полный недосыпа, малость давит на него. Листы перекачивали ему в руки, когда Микеланджело во всю рассматривал себя в отражении окна, но врачу одного лишь негромкого кашля хватило, чтобы привлечь его внимание. Поэтому, да, Майки обернулся сразу и улыбнулся Тьерри, который важно скрестил руки на груди, глядя на него. — А ты, девочка моя, кажется, пропускаешь собрание в клубе по вязанию.

Микеланджело сник, и Донателло, из последних усилий стараясь удержать улыбку, брата несильно подтолкнул в спину, чтобы тот вышел из ступора.... Тяжёлая ладонь ложится на плечо, но Кейт не оборачивается. Это даже не вырывает из мыслей, нет, это не чувствуется совершенно. Ей нужно слушать. Шум улицы, голоса прохожих, ветер?— хоть что-то. Они должны отвлечь, Кейт так считает.

??????И в этот момент думает про Тима: ощущал ли он то же самое, хотел ли извиниться за драку???????Ладонь спускается ниже, температура падает, но Кейт помнит, что это ловушка. Она никогда ещё не прикрывала так Тима?— обычно он сам выпутывался из теней. Поэтому сейчас такая беспомощная, такая потерянная, как будто и не понимает, что это. Кейт хочется вперёд, не идти рядом и не смотреть себе под ноги. У неё должна быть смышлёная улыбка и ямочки на щеках, она была такой почти все семнадцать лет. Но по спине пробегают мурашки, и Кейт боится обернуться — холод ползёт по ней.Леонардо сжимает её руку. Дёргает резко, и машина проносится мимо, горит красный свет. Кейт как будто мгновенно приходит в себя, ещё один шаг назад делает и спиной утыкается в парня. Искрой в голове зажигается желание закрыть обзор руками, не смотреть ему в лицо, в его глаза. Впервые всё время Кейт понимает, что боится. Не того, что бурно отреагирует — Лео не умеет так. Не того, что выругается — ниже его достоинства. Она боится знать, насколько ему всё равно, ведь обычная сделка. Разыграть чувства, чтобы не доставали. Но уже в который раз Кейт кажется, что при взгляде на Леонардо что-то тёплое царапает лёгкие.

??????Чуть-чуть.— Не отходи, — неожиданно срывается с её губ, когда она чувствует его позади. — Мне холодно.И тревожно.

Светофор как будто специально сменяет цвет на зелёный, и им приходится сделать шаг вперёд. Лео не отпускает её руку, и Кейт не знает, о чём он думает, но понимает, что о чём-то другом. Ни одного слова, ровная осанка, взгляд направлен в совершенно другую сторону, спокойное дыхание. Её зрение будто специально настроено на него, ей видно почти всё, Кейт словно бы чувствует кожей?— одной своей ухмылкой выбивает воздух из лёгких.

??????Кейт глаза сильно зажмуривает, и мимо проносятся три полицейских автомобиля, улицу и дома освещая ярким сине-красным светом.

— Волнуешься?У Кейт чувство, что его голос проникает глубоко. Сердце стучит, и в отражении одной из витрин она снова видит себя и его: как их пальцы переплетаются, как Леонардо одним только взглядом заставляет вздрогнуть. Ведь он отлично может, и Кейт ощущает это сейчас.??????Лео же не специально???????Не за то, что ещё там, в коридоре школы, верно, понял всё сразу??????Не за то, что она прикрыла Тима, давнего друга, глядя в глаза новому...... другу?— Мама опять задержится на работе, — Кейт выдыхает, чтобы голос звучал более уверенно. Кажется, Леонардо скашивает взгляд в её сторону, даже шаг немного сбавляет, но не отпускает ладонь. — Что я могу сделать, чтобы она перестала так напрягаться?— Ничего, — брюнет качает головой. — Ты живёшь в Нью-Йорке.

Ты тоже живёшь в Нью-Йорке, Лео, но ведь тебе она верит. Ты хороший. Кажется.

??????Приятная картинка ломается от его взгляда, когда Кейт поворачивается. И видит, насколько он спокоен. Тревога исчезает безропотно, а в движениях девушки больше нет резкости, и она вдруг понимает — они почти дошли до её дома. Ещё перейти дорогу, пройти несколько домов по правой стороне. А перед ней сейчас он. Осторожно кладёт ладони на плечи, отчего Кейт теперь разницу в росте ощущает в полной мере. Но продолжает смотреть на него: у Лео ничего сочувствующего, кроме глаз.— Полиция с любой бандой в городе разберётся в два счёта. Им стоит только две патрульные машины привезти, и все сами разбегутся, — он осторожно надавливает на её плечи и чуть склоняет голову, как будто разом убирая всё беспокойство. — Поэтому не думаю, что ты вообще должна как-то волноваться. Обычные уличные отморозки того не стоят. Понимаешь???????Даже кажется на мгновение, что вот-вот закружится голова. Но Кейт понимает: глаза у Леонардо потрясающие. И, верно, именно это заставляет сейчас вот так по-глупому стараться не смотреть в них и избегать хоть какого-то контакта. Дело даже не в приятной внешности, ровной осанке и крепкой фигуре — здесь, действительно, именно глаза. И даже когда Лео, немного поражённый затянувшимся молчанием, слегка левую бровь изгибает, свет от ярко-синей вывески круглосуточного магазинчика освещает радужку ещё больше.

??????Только он ожидаемо смотрит сверху вниз, когда ты как будто не просто по росту ниже. Ты выше, Кейт, понимаешь?

Эй, не теряйся.

Эй!Но только Тим Картер как будто сидит в голове, не давая нормально и слова произнести. А Микеланджело в школу вернётся и будет продолжать коридоры и полупустые кабинеты своей красивой улыбкой освещать.

— Знаешь, а ты прав, — уже поднимаясь по ступенькам на крыльцо, подсвечиваемое фонарём, говорит Кейт задумчиво и оборачивается к Лео, становясь теперь выше него почти на голову. — Они всегда могут просто на вызов взять пару собак.

— Желательно доберманов.

Кейт скрещивает руки на груди, немного склоняя голову на бок, и следя зачем-то, как слабый-слабый ветерок ерошит тёмные волосы Леонардо. У парня ощущение, будто она что-то настойчиво вспоминает — это заметно по тому, как лёгкая полуулыбка исчезает с её лица.

— Что? — спрашивает он, поднимаясь чуть выше и проходя мимо, слегка цепляя плечико девушки. Потом оборачивается уже около двери в дом и чисто зеркально скрещивает руки на груди сам. — У нас дома доберман.Кейт аккуратно нажимает на стальную ручку.— Тоже чёрный? — задумчиво произносит она.

Резкий щелчок говорит о том, что мама не спит. Об этом ещё напоминает тусклый свет из окна на кухне.— Почему ?тоже??

У Кейт пропадают какие-либо силы отвечать ему, да вообще заговорить, когда она оборачивается резко. Её ладони прячутся в карманы пальто, расстояние между ними — половина вытянутой руки. И она знает, что смотреть в глаза?— это исчезать-исчезать-исчезать. Прохладный ветерок, кое-как залетающий на просторное крыльцо, немного помогает ощутить запах его парфюма. Ворот его рубашки застёгнут полностью, но галстук чуть-чуть расслаблен, отчего Кейт так и тянет поправить, но она удерживается, ведь это Леонардо.??????Если он здесь, значит, Тиму, скорее всего, не поздоровится.Но Кейт вздрагивает, когда Лео внезапно отвлекается на мобильный, а потом мгновенно меняется в лице — со спокойствия на полнейшее отчаяние. Только мысли у девушки продолжают разбиваться друг о друга, когда она на это по-странному поспешное ?до встречи? дотрагивается до его ладони и, не давая развернуться и просто уйти, приподнимается на носочки и бегло целует в уголок губ.

Но уже через секунду чуть ли не отпрыгивает в сторону, как будто бы боится, что Лео сейчас просто по-своему победно улыбнётся. Однако, на деле, он просто ладонью проводит по волосам, взгляда со спешно краснеющей девушки не сводя и здорово этим смущая её. Кейт словно бы даже перестаёт чувствовать то волнение, которое так нещадно било по ней всю дорогу домой.Леонардо улыбается блекло, кивая ей:??????—?Теперь понимаешь??????О да, Кейт понимает.... Микеланджело опирался как-то отчаянно виском о холод окна, и сквозь полуприкрытые глаза, видя мигающие огни ночного Нью-Йорка, он выдохнул, точно бы вчерашняя картина повторилась сегодня ?— скаля зубы, пытаясь не чувствовать чуть ноющую головную боль. Донателло немного притормозил, пропуская молодую парочку пешеходов, мило улыбающихся друг другу, а потом музыку сделал чуть потише, из-за чего стало слышно, как редкие капельки барабанят по крыше автомобиля. Свободной рукой устало потёр переносицу, даже потянулся к карману за сигаретами, но остановился вовремя. Табачный дым на людей с недавним сотрясением действует так себе — Майки позволил себе улыбнуться через силу, потому что Дону не всё равно. Рафаэлю, возможно, было бы, но не Дону.

— Это была случайность, — произнёс Микеланджело немного даже беззаботно, как будто бы просто отмахнулся. Когда Донателло посмотрел на него, блондин заметил синяки под глазами и то, как его брат хмурится.—?Чего?—?Я?про драку,?— Майки повернул голову, демонстрируя жалкую улыбку.Но Дон лишь зажмурился от света ярких фонарей по обеим сторонам улицы, и сам Микеланджело решил отвернуться к окну, чтобы лишний раз не терять себя и не выглядеть таким жалким. А Донателло всё-таки продолжал вести машину, изредка пальцами постукивая по рулю в такт негромкой музыки. Но через секунду Майки дёрнуло несильно и он виском прошёлся по холодному стеклу, чудом только не задев внушительный синяк на коже. Стало совершенно не по себе, особенно в тот момент, когда с правой стороны возникла яркая вывеска аптеки. Тускловатый свет попадал ему на лицо, ложился на светлые волосы, и хотелось закрыть глаза, что Микеланджело, собственно, и сделал. На какое-то жалкое мгновение, потому что Дон пихнул его в плечо. Как будто Майки строит из себя извечно больного. Как будто он при смерти. Хотя всё-таки больно и порой даже очень.

— Эй, — на рваном выдохе произнёс блондин и, облокотившись о дверь автомобиля, скосил взгляд в сторону старшего брата неодобрительно и немного даже оскорблённо.

— Твоих рук дело? — смешка в голосе Донателло заметно не было, наверное, оттого, что многие сказанные Доном фразы кажутся безэмоциональными. Микеланджело в руке шатена кое-как разглядел белую визитку и чуть ли не подавился воздухом, вспомнив невольно, каким удивительным образом она оказалась у него.

— Как только происходит что-то не то, ты винишь именно меня, — в противовес голосу Дона, в каждое слово Микеланджело вкладывал жалость, обиду и почти лошадиную дозу иронии. — Где вообще твоё доверие после стольких лет?

Только вот Донателло подобное никак не трогало. В сторону младшего брата он посмотрел крайне внимательно, скептично — как только мог. У Микеланджело внезапно заболела голова, и он с жалостливым стоном вновь прислонился к холодному стеклу и закрыл глаза.— Да, это был я, — сдался он через мгновение. — Тебе Рафи-бой сказал.— Нет, — Донателло покачал головой, что-то пытаясь отыскать в кармане. — Его даже дома нет.

— Ты куда?

??????— За лекарствами для тебя, придурок, — мягко отозвался шатен, когда в салоне погас свет и стало совершенно темно, не считая тусклого зеленоватого света вывески. — А ещё я забираю ключи.— Ты серьёзно думаешь, что я с больной головой куда-то поеду?

— Я страхую тебя от необдуманных безрассудных действий.

— Мне стоит пошутить про то, что Рафи-бой тоже мой брат?

— Именно по этой причине.

Дон хлопнув негромко дверцей автомобиля, поднялся по крутым ступенькам на крыльцо и уже через мгновение скрылся за дверьми небольшой аптеки.

Микеланджело вышел следом. Глянул на вывеску над головой, слева приметил какого-то бездомного на лавочке и, кажется, собаку рядом с ним. Они вместе мокли под дождём, вглядываясь в уличную темноту. А Майки в этот момент показалось, что капли стали бить сильнее, холодом начали ощущаться под одеждой, как будто жестоко прошибали насквозь. Отойдя от машины, блондин даже слегка поёжился — до того было неприятное ощущение от грязноватых стен снаружи и от тусклого зелёного света вывески в темноте.

Самые верхние этажи небоскрёбов погрязли в плотном тумане из городских выхлопов, и что-то слева издало протяжный скрип — Микеланджело ожидаемо поморщился. Было какое-то странное, неприятно ощущение — скорее всего, из-за всё ещё тяжёлой головы. Майки даже с трудом мог вверх глянуть. До того его приложили, что при воспоминаниях об этом, казалось, будто его череп на две части расколется.

Но несмотря на эти ощущения, Майки всё равно поднял взгляд. Туда, где свет аптеки постепенно начинал таять в темноте и единственным источником освещения была пара огней в небе. Даже не звёзд, нет. Над Нью-Йорком часто появляются гигантские дирижабли, эдакие воздушные корабли, создавая городу по истине незабываемый, индустриальный облик.

Они нравились Микеланджело не меньше самих звёзд — висели над небоскрёбами в ночном тумане неподвижно, только изредка исчезая из вида. Майки пришлось раз десять моргнуть перед тем, как разглядеть ещё один — поменьше, немного западнее. Видимо, плывущий со стороны той части города, где цветёт вся промышленность.

Микеланджело попытался абстрагироваться от шума кондиционера, выступающего из аптеки сюда, на тёмную улицу. Жужжание разносилось по воздуху, привнося ощущение чего-то нереального. Майки даже выпал из реальности на пару секунд. Только когда слева что-то упало неожиданно, а потом захлопнулось, он дёрнулся и чуть ли не подавился воздухом, но, вовремя взяв себя в руки, принял боевую позицию.

Чёрт знает зачем, на самом деле.Потому что прямо перед ним, из-за угла выскользнул рыженький котёнок, и Микеланджело мгновенно отступил. Выдохнул расслабленно, радуясь тому, что это не крыса — их он как раз-таки терпеть не мог. Но котёнок...Майки медленно опустился на одну колено и протянул руку — видимо, подумал, что так будет лучше. Малыш подбежит к нему и сразу замурлычет, как будто бы уже свой. Его можно будет забрать домой, устроить собственноручно Уолтеру инфаркт и выслушать поощрения от Хамато Йоши на тему заботы и отвественности.

Микеланджело кивнул котёнку, который спрятался в темноте и совсем неожиданно начал шипеть — чёрт, прямо как Брюс когда-то рычал на Рафаэля и грозился всем в доме головы отгрызть.

Шипение стало более отчётливым, и Майки так же медленно убрал руку, решив пойти на отчаянные меры. Лёгким движением из кармана выудил свои наушники и, на пробу покрутив тонкий проводок, другой конец бросил котёнку. Слабенько потянул на себя, и тот, как-то неясно пискнув-мяукнув, сделал маленький прыжок точно в сторону Майки. А на лице блондина появилась лёгкая ухмылочка — грозный взгляд котёнка и его последующая расправа с белым проводом того стоили, по крайней мере.

??????В противовес игривому и довольно строптивому характеру его шёрстка оказалась очень мягкой. Совершенно чистой и рыжей. Микеланджело шикнул, когда котёнок тонкими коготочками вцепился в его запястье и потянул на себя, чтобы укусить. Пусть и безболезненно почти, зато очень уж упрямо, отчаянно попискивая, словно бы пытаясь позвать кого-то на помощь.Майки аккуратно прислонил малыша к себе, чтобы хоть немного согреть, и котёнок даже немного успокоился. Перестал его царапать всячески и просто лежал на его руках, немного подрагивая.Зато в этот момент темноту вокруг разбавил слабенький огонёк зажигалки, и Микеланджело понял — Донателло. Кстати, наблюдавший за братом всё это время — Майки ведь не слышал, как хлопнула дверь аптеки. Дон затянулся и выдохнул умиротворённо. Так бы ждал этого ещё со вчерашнего вечера. Как только узнал, что его младший брат в больнице доктора Тьерри. Как только Рафаэль пообещал вломить тому, кто это сделал. Правда, единственная проблема заключалась в том, что Рафаэль магическим образом испарился.

Донателло же вернулся в реальность сразу, когда заметил Микеланджело, стоящего под дождём у машины. Наполовину выкуренную сигарету бросил куда-то в сторону, даже не позаботившись об урне, и смелым шагом направился к брату, пытаясь унять внезапно нахлынувшую волну негодования. И, остановившись напротив, смахнул со лба прохладные капли, громко кашлянув, чем сразу же привлёк внимание Майки. Тот было дёрнулся, Дон даже заметил, как глаза забегали из стороны в сторону, а потом услышал приглушённый писк, словно бы кто-то рядом кричал — может, плакал — от досады и несправедливости.

Майки под уставшим взглядом брата сдался сразу.— Это Кланк, — выпалил сразу и из-за пазухи осторожно попытался вытащить что-то маленькое, пушистое и явно трясущееся от страха. — И мы его оставляем.

— Ты серьёзно? — Донни скрестил руки на груди. — Брюс будет счастлив.Микеланджело покачал головой и вздрогнул, пытаясь рыжий комочек оторвать от футболки. Тонкие коготочки вцепились в ткань, задевая и кожу, отчего блондин даже зажмурился, и Донателло осторожно подставил ладони, чтобы котёнок случайно не упал на грязный мокрый асфальт. Когда же он почувствовал тёплую шёрстку, на мгновение внутри всё как будто бы потеплело. Котёнок пискнул ещё громче и, кажется, подумывал уже о том, чтобы парня укусить, но не сделал этого. Просто вцепился в широкую ладонь и замер, отчего Донателло пришлось самому спрятать его под куртку и младшему брату кивнуть, чтобы перестал мокнуть под дождём и садился в машину.

— Боже, Донни я так люблю тебя, — разулыбался радостно Микеланджело, открытая дверь и вымокшую чёлку пряча под капюшон. — Ты ведь мне как родной брат.

— Не очень хочу тебя расстраивать, Майки, — Донателло скептично глянул на него, однако тот менее довольным не стал. — Но вообще-то я и есть твой родной брат. ??????... Леонардо взгляд поднимает медленно и?долго так, пристально смотрит на Стефани, терпеливо ждущую реакции. Только тщательно вышколенная маска и?привычка невозмутимо взирать на?вселенский идиотизм, творящийся вокруг, не?позволили ему просто подняться с места и уйти отсюда, игнорируя подругу.

— За эти месяцы знакомства я поняла, что у Рафа нулевое уважение к власти, странное поведение, необъяснимые исчезновения и сто процентов есть скрытая враждебность.— Скрытая? — уточнил скептично Лео, и, как только Стефани резко решила уже начать действовать, бесцеремонно схватил девушку за запястье и дёрнул обратно прямо на глазах у официантки, жест этот сопровождая холодным невозмутимым взглядом. Девчонка в чёрном фартуке и с блокнотиком в руках, чуть ли не поклонившись, быстро убежала, кинув вскользь, что подойдёт позже.

Стеф мрачно глядела на него, потирая ушибленный локоть и по возможности пытаясь игнорировать негромкую музыку внутри заведения. Леонардо подался чуть вперёд, свет от красной вывески за окном упал на его волосы и попал в глаза, делая их уже не голубыми, а каким-то совершенно тусклыми.

— У тебя начинается бред от недосыпа, Стефани, — он придвинул к ней стеклянный стакан холодной воды, чтобы прислонила к ушибу.

— Великим лидерам сон вообще не требуется, — Стеф крайне красноречиво взглянула на него, но предмет всё-таки забрала. Когда холод коснулся локтя, девушка вздрогнула, больше не смотря на Лео. — Я знаю, что много раз говорила о том, что терпеть не могу тот бар, но Кейси сказал, что всё плохо.

Леонардо подпёр голову рукой. Моргнул разочек, а потом в создании сложилась единственная картинка, которую он, честно, лучше бы проигнорировал. То есть Лео неплохо знал Кейси, и сейчас, выдохнув обречённо, облокотился о спинку диванчика, скрестил руки на груди, искренне надеясь, что Стефани имеет в виду какого-нибудь другого Кейси. Ведь в Нью-Йорке ребят с такими именами полно.

— Раф в ужасном состоянии, — продолжила Стеф. — Случай с Тимом просто так не прошёл.

Лео слегка прищурился. Всё-таки насчёт Тима он был прав.

— М-м-м-м, — протянул он задумчиво и подался вперёд, ближе к Стефани, чтобы смотреть прямо в глаза. — Нигде не могу это найти.— Что именно? — недоверчиво поинтересовалась Стеф, во взгляде парня, верно, пытаясь отыскать хоть одну положительную эмоцию. Но не получилось — то ли дело в том, что освещение в кафе просто не давало даже цвета радужки различить, то ли в том, что Лео по этому поводу ничего особенного не испытывал.

— Желание разбираться с этим дерьмом.

— Но ты его брат!— Вот именно. Я его брат, — последнее слово Леонардо произнёс громче. — А не тот, кто вечно должен держать его на привязи.