#4 (1/2)

Он проснулся, наверное, не так давно, чтобы перед глазами мгновенно перестали мелькать чёрные круги и квадраты. В коробке из-под пиццы, что лежала на полу около телевизора, зародилась новая форма жизни. Горячей воды не было уже неделю. Надо было позвонить хоть кому-то, да только смысла всё равно в этом не будет.

Звонок. Потом заминка. И негромкий скрежет ключей о замочную скважину.

Он наспех забрасывает одежду в шкаф. Ту, что совсем-совсем непригодна, — к стиральной машине. Его квартира пахнет сигаретами и кровью. Он прибавляет звук на первой попавшейся программе и не здоровается.Хоккейная маска лежит на верхней полке шкафа. Клюшка с засохшей кровью валяется в углу.Включается свет. Кейси слышит музыку за стеной, у соседей. На улице и балконе переливается нежно-фиолетовый и ярко-красный.

Диван в просторной гостиной — широкий и бордовый, без каких-либо обивок, бархата и ручек из красного дуба, что, возможно, всегда могли зачаровать её. Эйприл даже помнит, когда именно он появился в квартире Кейси. Как она могла подолгу смотреть на него, стоя у раскрытой на балкон двери, и улыбаться чему-то. Ведь у самой диван дома бежевый и совершенно чистый, как раз с ручками из тёмного резного дерева.

Пятна крови на нём ей всегда отравляли воздух. И дело даже не в том, что кровь. Ну, кровь и кровь — ничего же особенного. Но при её виде становится до дрожи в коленях паршиво.

Ведь кровь-то была его.Эйприл вновь достаётся возможность купить ему новую куртку и нормальной, приятной еды.

— У тебя дурацкий вкус.Кейси плевать хотел на свой вкус вообще-то. Фраза маленькая, но пробуждала получше ледяной воды. Глупые-глупые слова, что вынуждали открыть глаза.Эйприл часто это говорила, когда пересекала порог его квартиры.

— Я так и не знаю, — она развернулась быстро. Кейси мгновенно отвлёкся от ярких ночных огней за окном. — Какое ты блюдо больше всего любишь? Мы могли бы приготовить вместе.

Он сначала долго молчит, словно не понял вопроса. Взглядом очерчивает фигуру девушки, что под слегка мешковатой одеждой кажется совершенно лишённой каких-либо изъянов.— А ты?

— Лазанья.

— Отстой, — едва заметная улыбка пробежала по его лицу. — Мы это сами ни за что не приготовим.

— Так скажи своё.— Хот-доги в киоске за углом.— Отстой, — Эйприл едва ли не давится смехом. Кейси близковато к сердцу принимал такие заявления. — Сляжешь с отравлением быстрее, чем выбесишь всех уличных отморозков Нью-Йорка.Кейси смотрел на неё — умную, хитрую и такую очаровательную девушку. На ней всё та же мешковатая одежда. Позади, у двери, грязная хоккейная клюшка. Квартира в беспорядке, если честно. Эйприл не жаловалась. Улыбалась ему, качая головой и упирая руки в бока; выбрасывала весь мусор и даже мыла посуду, ставя перед его лицом стакан холодной свежей воды, чашку чая и булочки из ближайшего круглосуточного магазина. И Кейси кивал ей, иногда жмурясь от боли после очередной драки, и брался за спокойствие обеими руками.

Нож. Вилка. Стекло стакана. Чтобы есть. Кейси смотрел и видел своё отражение. Волосы, суровое лицо — иногда, правда, с глупой улыбкой — и глаза. Ох, отличались больше всего. Пустые часто, точно выцвели на ярком солнце.

В Нью-Йорке, правда, яркого солнца практически нет.— Спасибо.

Он говорил часто, глухо и хрипло. Эйприл привыкла, наверное, раз большего не требовала — подсаживалась рядом, задорно хлопала глазами и включала телевизор, сразу же проматывая все-все-все новости.Человек с пистолетом.Авария.Большая драка в Центральном парке.

Вандализм.Гонки.Опасно.

Эйприл, тем не менее, не боялась совершенно. Брала в руки телефон, звонила коллегам и неслась на место преступления, забывая обо всём на свете: и о разогревающийся пицце в микроволновке, и о собственном антикварном магазинчике, что находится на углу этой же улицы, но не о нём. Не о Кейси Джонсе. Вовсе нет.Она часто звонила. У него почти получалось улыбаться особенно широко и не волноваться. Правда.А пока Кейси ел всё те же булочки из магазинчика, что в паре кварталов, запивая горячим чаем. И с каждым глотком горячего напитка энтузиазм в глазах Эйприл возрастал, а ему казалось, что он вот-вот пойдёт на работу, оплатит счета, купит билеты на горнолыжный курорт — повеселятся и будут жить.

И это было неплохо.

... В библиотеке тихо и сухо. Такую тишину можно поймать руками, смять и выбросить в окно. Здесь очень сильно пахнет свежей бумагой и книгами, которые завозят каждые две недели, делают переучёт — что-то выбрасывают, что-то, наверное, сжигают.

Пожилая женщина, всё это время сидевшая за своим столиком в милом, уютном уголке, кинула взгляд на Донателло, перелистывающего очередную страницу. Потом глянула на часы — время близилось к вечеру, в коридорах школы почти с каждой минутой становилось тише, а парень внимания не акцентировал на этом — просто брал книгу за книгой и читал-читал-читал.

Только сейчас в глаза светило солнце, бликами играло на линзах очков, и, пожалуй, от этого нельзя было спрятаться нигде. Можно, конечно, просто уйти — на него всё-таки эта дама поглядывает с неким подозрением. А если занять место в самой глубине, среди высоких шкафов с книгами, то и подавно ничего не увидишь. Донателло невольно зажмурился, яркий луч солнца больно резанул по глазам — ну разве нельзя в библиотеке шторами окна закрывать? Дон ещё подумал, что они таким образом экономят на электроэнергии — подобные мысли, правда, вызывали усмешку и лёгкую волну негодования.

Донателло качал головой и продолжал как-то даже бездумно страницы перелистывать — это казалось чем-то совершенно другим, чем-то практически нереальным, словно такого не должно быть. Словно он должен заняться чем-то совершенно другим.

Дон потёр переносицу устало, а в мыслях тут же появился образ Эмили. Она часто говорит, что ему иногда надо улыбаться, тогда всё пойдёт слишком легко. Кстати, в этом её поддерживал и Микеланджело, но младшему брату Донателло перестал доверять, когда тот только-только научился говорить.

Дон посмотрел в окно и вновь зажмурился — закаты в октябре холоднее и ярче, чем обычное солнце днём. И лучи ещё продолжают играть на крышах домов, красным отражаться в металле, стекать ниже, окрашивая алым стены. Что Донателло не особо нравилось. Он, в принципе, не питал слабость к чему-то очень яркому, так уж сложилось в характере. Более того, рядом ещё фразы мелькали из разряда ?Донни, чего ты такой мрачный??.

А Донни и не отвечал. Лишь улыбался слабо, потому что он вообще-то не мрачный. Он просто уставший.

В тот момент, когда парень хотел было уже закрыть книгу и всё-таки покинуть библиотеку, высокий голос мгновенно вывел из раздумий:— Привет.Донателло поднёс кулак к подбородку задумчиво, кивнул, даже не глядя на собеседника, и прикрыл глаза, перелистнув очередную страницу. Ему загородили солнечные лучи, это было замечательно.

— Прости, в прошлый раз я не успела вас с другом поблагодарить, — Кейт провела рукой по длинным волосам. А Донателло на ?вас с другом? как-то даже разочарованно покачал головой. Через мгновение девушка подошла чуть ближе, и Дон тут же нахмурился. Яркий свет вновь попал в глаза, он даже закусил губу, до того было неожиданно. Кейт, кажется, смущённо улыбнулась. — Спасибо большое. А то могла всё утро провести в больнице.Донателло глянул на неё как-то слишком сухо, но через секунду, как только девушка чуть отступила назад, понял, что это немного неправильно.

— Эй, лучше так не говори. Не напрягай судьбу, — Дон громко выдохнул, потому что почувствовал, насколько сейчас оказался прав. — Второй раз никого рядом может и не оказаться.На самом деле, это прозвучало жутко.Кейт взглядом проследила за тем, как он ладонью провёл по волосам. Жест этот показался немного неловким, таким милым и забавным. Только взгляд, наоборот, такой флегматичный, что Кейт даже припомнила автомат с кофе у лестницы со второго этажа. Возможно, к Донателло надо было подходить прямо так, со стаканчиком.

В этот момент он поднял взгляд на неё и кивком указал на место напротив.

— Что читаешь? — девушка взяла в руки рядом лежащую книгу. Сонеты Шекспира. Бывает, некоторые ребята порой прямо зачитываются. Кейт невольно вспомнила свою давнюю подругу, Сьюзан. Девчонка тоже очень хорошо относилась к английской литературе. — И какой твой любимый?

— Ты правда думаешь, что из ста пятидесяти четырёх сонетов я смогу выбрать какой-то один? — Донателло покачал головой и внимательно глянул на неё. Кейт заметила, что глаза светлые.

— На самом деле, я просто редко вижу ребят, читающих именно Шекспира, — Кейт пыталась взглядом собственное удивление не выдавать. Кажется, безуспешно. Донателло снисходительно глянул на неё. — Нет, правда! В старшей школе почти каждый кричит о своей занятости, но девяносто процентов времени проводят на вечеринках.

— Ну, я не провожу время на вечеринках, — он пожал плечами и мягко улыбнулся ей. — Я уже достаточно повеселился.

Кейт изогнула левую бровь в немом удивлении, отчего-то представляя под его рукой какой-нибудь старенький детектив. Почему-то мысль в голове следом мелькнула — этот парень любит нечто подобное. Он даже выглядит и ведёт себя так, словно бы за его спиной пара людей из ФБР, которые в спину пистолетами тыкают и посмеиваются зловеще.

— Мне нравится здесь, — и в очередной раз он отвернулся к окну, кажется, уже не через силу. Более спокойно и умиротворённо. А там, на улице, похоже, теперь собирается дождь.

Интересно — Кейт даже указательный палец к губам приложила — очень интересно, а у него здесь есть друзья?

— А ты ведь новенькая, — девушка вновь отвлеклась на его голос, заметила, как до этого напряжённые плечи чуть опустились. Донателло сосредоточенно смотрел, то в печатный текст, то на неё. Кейт моргнула.— Да, — и согласно кивнула ему, — я здесь только два дня учусь.— Переезд?

— Да.— Откуда?

— Бостон.— У меня младший брат от их баскетбольной команды фанатеет, — зачем-то сказал Донателло и тут же вспомнил довольное лицо Микеланджело. Удручённо прикрыл глаза. Не хватало только театрально приложить ладонь ко лбу.

— А он тоже в этой школе учится?— Нет.Да.

Дон спокойно выдохнул.

Кейт тоже. Может быть, чуть менее ровно, когда Донателло отвлёкся на мобильный, а потом посмотрел ей за спину. И кивнул кому-то с усталой улыбкой на лице. Кейт не поняла сначала. Более того, внимания особого не обратила, пока лёгкая тень не легла на деревянную поверхность.

— Чем занимаешься здесь? — Леонардо обошёл стол и глянул на книгу, лежащую на столе. — Интересно.

Кейт совсем не смотрела, даже не обернулась ни разу, но спиной, кожей буквально почувствовала, что усмехнулся. Девушка позволила себе расслабиться лишь на долю секунды, стоило только в окно глянуть — там точно-точно собирается дождь. Глупый октябрь.

— Да ладно, это настольная книга, — Донателло медленно смял какой-то лист и бросил в сторону урны. Кейт проследила — попал.По стеклу начинали стекать капли. Рисовали причудливые узоры, вниз ползли словно бы на перегонки. Лео как-то бесцельно прошёлся вдоль ряда шкафов, убрав руки за спину, и вновь вернулся обратно. Когда они с Кейт столкнулись взглядами, девушка отвернулась первая. Это было... ожидаемо.

Капли начали барабанить сильнее. Донателло исподлобья глянул на старшего брата, потом — на растерянную Кейт, и, выдохнув, вежливо поинтересовался:— Подвезти?

Что его всё-таки немного позабавило, так это то, что Кейт и Лео синхронно посмотрели на него. Только он-то даже не удивился особо, а она... Дону показалось на секунду, что он в руках держит пистолет, а Кейт просто ждёт, когда он уже соизволит нажать на курок. Второй раз за день стало неловко, не по себе совершенно, поэтому пришлось кивнуть дружелюбно, чтобы хоть немного расслабилась.И Кейт выдохнула, на тонких губах появилась облегчённая улыбка. Ямочки на щеках промелькнули лишь на секунду.— Не могу отказаться, — только её прошибло лёгким холодком, когда дождь за окном в этот момент полил ещё сильнее. Лео, вновь интерес к ситуации растеряв, взглядом обвёл просторный холл библиотеки. Кейт же медленно поднялась со своего места, привлекла его внимание. Донателло поднялся следом, машинально поправляясь чуть сползшие очки. Взглядом столкнулся с ней, Леонардо подошёл ближе, и девушка на свой страх и риск протянула обе свои руки, мгновенно выпрямившись в осанке. — Меня, кстати, Кейт зовут.— Донателло, — осторожно пожал её ладонь.

И ей очень захотелось вновь улыбнуться ему, потому что он всё-таки приятный. Кейт взгляд перевела на Лео, на школьную форму, на галстук и тёмные волосы — темнее, чем у Донателло. И на душе стало немного волнительно. В одну секунду, какое-то мгновение. Серьёзно.

Просто синие глаза даже под чёрной чёлкой видно прекрасно. А Кейт людей с такими глазами встречала очень редко. Честно, думала, что никогда больше не встретит.

В этот момент брюнет взгляд скосил в сторону младшего брата, потом на саму девушку. Выпрямился, расправил плечи, прищурился слегка, глядя на её руку. Донателло, верно, собирался уже хоть какой-то знак подать, но не пришлось. Лео кивнул Кейт вежливо и всё-таки тоже протянул раскрытую ладонь, потому что официально они не знакомились.— Леонардо.

Даже улыбнулся едва-едва заметно, как будто бы ей в ответ.А руки холодные.

У обоих.И у Кейт сейчас тоже.... Будь Рафаэль чуть более аморальным, с радостью бы взорвал здание департамента полиции Нью-Йорка. На прошлой неделе его лишили любимого мотоцикла за превышение скорости — Раф пытался объяснить, но дело кончилось спором, и, в итоге, его чуть не забрали в отделение. Позавчера мотоцикл вернули, но уже сегодня утром выписали штраф — парковка в неположенном месте. Рафаэль с садисткой улыбкой белые листочки поджёг прямо на глазах щупленького паренька-полицейского, всем своим видом показывая, что с ним лучше не связываться.

Сейчас Раф мрачно глядел на высокое здание департамента полиции, выглядывающее из-за невысоких жилых домов. Самые верхушки прятались за густым смогом — в Нью-Йорке уже на протяжении долгого времени стоят отвратительные погоды. Рафаэль чувствовал холод дождевых капель, касающихся кожи, и жмурился несильно. Где-то сверху скрипела качающаяся неоновая вывеска, а квартал был насквозь пропитан ядовитым присутствием Пурпурных Драконов. Раф облокотился на мотоцикл и мрачно глянул на фиолетовое граффити, разбавляющее собой грязные кирпичные стены домов в этом районе.

И как вообще Эйприл не боится держать здесь свой антикварный магазинчик? Они ведь ходят к ней иногда, навещают. Леонардо предпочитает добираться на такси, не особо желая привлекать внимание каких-то убогих уличных отморозков, — самому старшему из наследников Хамато Йоши проблемы явно не нужны. Донателло обычно приезжает на закате, когда людей на улицах достаточно. Микеланджело подобных мест, в принципе избегает, а Рафаэль бесстрашный. И жуткий провокатор. Он видит Пурпурных Драконов на противоположной стороне улицы и подолгу может не отводить от них взгляд, пока не начнутся крупные разборки, и сам Кейси Джонс не примчится к своему темпераментному другу с хоккейной клюшкой, битой и Брюсом.

Лео говорит Рафу не лезть к Драконам, не ворошить прошлое, но когда Рафаэль по-настоящему его слушал? Он ведь делает, что хочет. И, помимо этого, Пурпурные Драконы — ублюдки, они его бесят и должны умереть, а Раф не может с этим не согласиться. Чертовски самоуверенный тип.

Донателло нередко говорил, что когда-нибудь брат получит как следует просто за, что неправильно глянул в сторону каких-то козлов. У Рафа, кстати, девяносто процентов взглядов такие — дерзкие, насмешливые, ублюдочные. Не такие, как у других ребят его возраста.

Рафаэль долго смотрел на парней в пурпурных капюшонах, что стояли на противоположной стороне улицы. А те, в свою очередь, начинали смотреть на него, и вот, свершилось, — Раф победно усмехнулся — решили подойти, чтобы вежливо пообщаться с очень невежливым хамом на блестящем бордовом мотоцикле.Когда они остановились в метрах пяти от него, Рафаэль и слова не сказал, продолжая смотреть на них своим мрачным взглядом. Двое парней переглянулись, ладони непроизвольно сжались в кулаки, третий решил закатать рукава. От изображения пурпурного дракона на коже Рафа передёрнуло. Он мысленно пообещал вырвать придурку обе руки. Тот стоял и смотрел на него затравленно — это не те Пурпурные, которые разъезжают на шикарных чёрных автомобилях с пачками денег в багажниках. Этих одной левой уложить можно — наркоманы и малолетки, живущие на другой стороне города, но возомнившие себя кем-то очень крутым.

Рафаэль смотрел на них, как самая настоящая мразь, и один из ребят напротив, достав из кармана складной ножик, выступил вперёд:

— Скоро будет сильный дождь.

?Отличная метафора?, — подумал Рафаэль, живо вообразив себе дождь из отвинченных бошек Пурпурных Драконов.

— Тебе бы валить отсюда, парень.

Послышался протяжный скрип закрывающегося окна. Уличные банды в более тихих районах Нью-Йорка людей держали в страхе, и каждый раз, после восьми вечера, двери запирали на самые надёжные замки, какие только имелись. Единственное, Рафаэля смущало, что в этой части города Пурпурных стало чуть больше. Здесь мэрия, здание городского Совета и департамента полиции собственной персоной. Здесь проезжают служебные автомобили и ходит патруль. На весь район должно быть, как минимум, человека два с пурпурными наколками, не более. Но Раф наблюдал странную картину — их было больше, и они были наглее. Опаснее.

Рафаэль любит опасность. Всегда любил.Что ж, это его и правда когда-нибудь сведёт в могилу. Донни говорил.Донни тот ещё зануда. Класть Раф хотел на его мнение.

— Это будет только, когда я захочу.

Одного из Драконов заметно фраза подбила, но стоящий впереди выставил руку в сторону. Рафаэль даже подумал о том, что достаточно разумный — видит, к кому лезть можно, а к кому не стоит. Может, чувствует темноту, исходящую от парня. Может, вообще встречались раньше, кто знает? Пурпурных было много, а крови на руках — ещё больше.— Это вы с дружком в хоккейной маске сломали пальцы Биллу?

Рафаэль нашёл взглядом самого хилого, прячущегося за спинами товарищей.— Поправочка, — Раф попытался сдержать усмешку, глядя на того, — пальцы Биллу сломал я. Мой дружок в хоккейной маске лишь держал его.

Ублюдка Билла они с Кейси нашли через пару дней после того, как он, пьяный, приставил к голове перепуганной Эмили пистолет и заставил Рафаэля гнать по вечерней трассе, полной машин. Пальцы Раф ломал долго, а потом наступил на запястье уроду и вдавил в асфальт, чтобы знал своё место.

Хамато Йоши за такое вряд ли бы поощрял его. Но Хамато Йоши и необязательно знать. Рафаэль и так строит из себя приличного молодого человека под блядский смех Микеланджело. Ему достаточно.

Пурпурные Драконы смотрят на наглого парня, который даже ещё и старшую школу не закончил, а Раф думает о том, что ему делать дальше. Они — обычные уличные отбросы, которым он сможет носы поразбивать на раз-два-три. Они все его роста и по телосложению не обгоняют. Рафаэль считает, что так будет неинтересно.Даже в тот момент, когда один из них крепко сжимает ладонь в кулак. Сейчас наверняка занесёт для удара, и Раф сломает ему руку. Остальные будут что-то сбивчиво бормотать о том, что пацану конец, что они к самому главному обратятся, но вместо этого отвлекаются на то, как кто-то из зовёт. И в это мгновение Рафаэль невольно признаёт, что всё-таки он погорячился. Устраивать разборки, когда через несколько кварталов огромное здание департамента полиции — идея не из лучших. Неудивительно, что сейчас в их сторону направляются три грузных мужчины в служебной тёмно-синей форме и фуражках. А Рафа наверняка уже каждый полицейский города в лицо знает.Да и, в принципе, наследников Хамато Йоши знают многие — в городе особо не повеселишься.Когда один из Пурпурных, видимо, собирается своим ножом ткнуть в колесо его мотоцикла, Раф лёгким движением перехватывает руку того, мастерски вырывает нож и щёлкает прямо перед лицом парня, сантиметрах в двух. Тот, конечно, пятится назад. Рафаэль ухмыляется, когда злобные взгляды окруживших его Пурпурных Драконов утыкаются в него так резко, что даже спешно направляющиеся сюда полицейские сбавляют шаг.А Рафаэль отдаёт должное Хамато. Оттолкнув с дороги самого хилого, быстро заводит мотоцикл, плавно зажимает ручку газа и, даже не надев шлем, стартует с места, чтобы полицейские его не видели. Хотя бы этим вечером к Йоши не будет проблем от самого темпераментного из воспитанников.В зеркале Рафаэль замечает, как Пурпурные, на мгновение отвязавшись от полицейских, стартуют за ним, и даже подумывает о том, чтобы сбавить скорость — они и так бегут, чего ребят мучить? Пусть порадуются, что почти поймали его.Но сначала Раф решает выжать до максимума, до следующих кварталов, поближе к зданию Совета. Мотоцикл издаёт громкий рёв, переднее колесо поднимается на мгновение, и шатен, хищно усмехнувшись, вновь отвлекается на зеркало. Придурки, действительно, бегут за ним. А за ними несутся полицейские. Рафаэль видит красный сигнал светофора вдалеке.

?Слишком просто, — признаётся сам себе мысленно, сильнее зажав ручку газа,— успею?.