Корень (1/1)

—?Ах, дорогой мой Бледный король,?— тянет Херра Зверь, уже бесконечно миролюбивая и частично пьяная, и жутковато улыбается, опрокинув ещё несколько глотков красного вина,?— я тебя ненавижу. Знаешь? —?Знаю,?— сдержанно отвечает Вирм, не глядя в её сторону; Херра плечистая и рослая, с громким голосом, здоровее и выше иного кузнеца, а короля?— на полторы головы, словом, совсем не похожа на королеву, даже на аристократку, и рогатый атур с шапероном не спасает,?— лишь прибавляет дикости, будто у неё на голове не убор вдовой знатной дамы, а тяжёлые звериные рога. Поди-ка не угадай, за что прозвище её появилось?— Зверь, королева топей.Херра подпирает щеку и, закрыв один глаз, продолжает впериваться, изучая его лицо. —?Знаешь, почему? —?Ни малейшего понятия. —?Впрочем, сейчас я тебя ненавижу поменьше. —?Херра открывает глаз и немного смягчается, улыбаясь и уже не выглядя такой жёсткой. —?Дети от тебя хороши. Правда ведь, королева Корень?Руфь, невидяще моргая уже пятый год как незрячими сухими глазами, молчит, наматывая на палец нитку мелкого жемчуга, и её бледные венозные руки, тонкие, как ветви, кажутся совсем белыми; Вирму снова кажется, что визит обращается в пир во время чумы,?— и это не так уж далеко от правды. —?Королева Херра, вы пьяны. Не стоит ли вашим ткачам сопроводить вас? —?Э, нет! Я ещё понимаю, о чём говорю.Херра переводит взгляд за летнюю террасу: совсем недалеко?— рукой подать, рядом, на вытоптанных дорожках средь белых и синих роз?— маленькая горластая Хорнет, совершенно не по-королевски визжа от восторга, раскатывает на Граче, запустив пальчики в его седеющую гриву, а Вессель, бдя каждый её вдох, крепко держит любимого жеребца под узду. —?Любила б я тебя поболе, предложила б объединить наши дома, и вся земля от Узкого моря до края была бы нашей.

—?Никогда б такого не случилось. —?Так уж никогда? Да ты погляди. У тебя сын, у меня дочь. Правда, она ещё совсем малолетка, да это ж ништо, не навеки. —?Вессель не сын мне,?— отрезает Вирм,?— а рыцарь. Лучший, какого я знал. —?Ох, я и забыла! —?Херра хищно щурится, наваливаясь грудью и локтем на стол. —?У тебя же столько детей?— сам бог послал, не иначе! Госпожа, госпожа, а сколько у короля сыновей?Вместо ответа Руфь переворачивает над столом серебряный кубок?— да так, что остатки вина заливают всю хлебную вырезку,?— встаёт, вцепившись в подлокотники, и уходит; граф Брийен и его двое племянников тут же подхватывают её под локти и бережно ведут к дверям. —?Он мне не сын,?— сухо повторяет Вирм, потирая пальцами поблёкшие, уже далеко не острые от груза прожитых в земном теле зим глаза. —?Я позволил ему жить и дал ему выпить часть моей души, но Вессель не принц и никогда им не будет. —?Что тебе стоит назвать его наследником? Он всю жизнь при тебе,?— Херра, пожав плечами, кидает кусок хлебного мякиша белой гончей, скулящей под столом,?— и никогда не позволял в себе усомниться. А твоя леди… Ты ведь уже смирился с тем, что вы не произведёте живое дитя, да и твой земной срок уже на закате. Приведи мальчишку на молебен, назови его своим чадом. Весселя все любят, я знаю. Он красивый и добрый малый. —?Добрый-то добрый, да королю не пристало быть добрым. —?И смелый. —?Ему не завоёвывать должно, а хранить и приумножать. —?И быстро учится. А если не поспеет, так подыщи хорошего мастера над монетой и лучшего советника?— и будет ему счастье.Вирм, медля и рассеянно думая, отщипывает от мякиша кусок за куском. —?И что, ты б отдала мне Хорнет, кабы не чумное поветрие и твоё молчание? —?Нет. Никогда,?— резко отвечает Херра, одним махом осушая кубок. — Скорее уж своими руками убью, чем отдам. Она моя девочка. Мы с тобой ведь уговаривались, что она моя и ничья больше. —?Только в обмен на уговор. —?Когда он ещё будет, уговор-то твой? ?Скоро, Зверь?,?— хочет ответить Вирм, но так и не отвечает.Королева Руфь, белая леди в серебряных серьгах и жемчужных нитях, что-то говорит Весселю, пока тот стоит перед ней и слушает, прикусив губы, а потом замахивается ладонью, почти промахивается?— вместо крепкой пощёчины бьёт воздух, задев Весселя по щеке,?— и, вздрогнув, трёт незрячие глаза. —?Не бейте рыцаря,?— звенит из-за куста роз твёрдый и тонкий, как паучья струна, голосок Хорнет,?— он хороший. Бейте меня. —?Принцесса, не волнуйтесь. Я воин, я вытерплю. —?Не пристало жене поднимать руку на дочь своего мужа,?— тихо, но так же твёрдо говорит Руфь.Хорнет хмурит бритый лоб, болтая голой ногой: ушитое стеклянным бисером кружевное платье-накидка, зацепившись за седло, задирается выше коленок,?— и, дотянувшись ручкой до королевы, осторожно хватается за жемчужные бусы. —?Давайте дружить, леди. Только больше не обижайте рыцаря. —?Ради просьбы дочери моего короля,?— почти улыбается Руфь: губы у неё ещё дрожат, но слепой взгляд становится мокрым и почти ожившим,?— и, подхватив Хорнет под мышки, легко снимает её с седла.Вирм впервые замечает, что у дочери серебряно-серые глаза?— точь-в-точь такие же чистые и светлые, как и у него.