Эмилития (1/1)

Столица слишком мокра, шумна и нахальна?— ни тишины, ни шёпота, ни серебряных балюстрад, ни стай мотыльков под резными анфиладами.

Пиршество брызжет, светится и искрит сотнями подземных светляков, и очень быстро превращается в шумный городской праздник?— всё болтает, говорит, кричит, срывается в пляс и жрёт в три горла, а пьёт аж в десять, и по витражам хлещет нескончаемый холодный дождь; Вессель, лишь на заре семнадцатой весны посвящённый в рыцари, но уже прошедший не один турнир?— без единого поражения,?— пугается, хлопает ресницами и оглядывается, забившись в угол с чашей белого вина.Э, уйти бы подальше: куда угодно, хоть в храм, послушать тягуче тоскливое пение священника,?— да нельзя. Король отослал в город до утра, велел ждать?— вот Вессель и дождётся, не такое уж большое дело. —?Пригласишь меня, мой рыцарь?У герцогини Эмилитии четырёхрогий атур поверх туго укутанной головы, весёлые молодые глаза в тонких морщинках и, кажется, такая же тонкая упругая талия.

—?А, я помню тебя на последнем турнире. Ты ведь бывший королевский оруженосец. Пройдём пару кругов, пока музыканты не устали? —?Я не умею,?— бубнит Вессель, глядя поверх её плеча. —?Ох, да разве? Никогда не поверю. —?Эмилития хватает его под локоть?— да так крепко, будто солдафон цапает в объятия горожанку,?— и ведёт за собой. —?Такой-то красивый парень и не умеет танцевать? Стыдно. Я научу.Весселю неимоверно стыдно?— но совсем по другой причине. —?Простите, я должен… —?Ах, чтоб тебя! Разве король не отпустил своего оруженосца в город, чтобы тот как следует отдохнул и повеселился? —?Я-не-умею,?— снова повторяет Вессель, послушно позволяя вести себя в круг. —?Какой же ты глупый. Думала, король лучше выбирает мальчишек на службу,?— фыркает Эмилития, вздёрнув подбородок, и бесцеремонно выталкивает его из тесного круга. —?Гляди, не наступи на платье?— его лучшие мастера вышивали, век не расплатишься. И делай, как я показываю.Вессель расправляет плечи: все вокруг почему-то ниже почти на голову или даже полторы, кроме тяжёлого стражника у дверей, и Вессель, долговязый и угловатый, чувствует себя камышиной в траве,?— и старательно переступает за Эмилитией след в след, пытаясь разобрать стенания дуды сквозь стук крови в ушах. —?Молодец, ах, молодец,?— хвалит герцогиня на втором кругу, позволяя взять себя под руку,?— быстро учишься. Хочешь, поцелую в награду?Тягость прихлынувшей крови стихает, и Вессель уже не хочет убежать?— нет, зачем, пожалуйста, лучше ещё добавить. Эмилития пару раз поддёргивает подол, когда Вессель спотыкается, жалуется на господ из дома Хэрш, которые знать её не хотят, и на покойного мужа, тоже Хэрша,?— ?и зачем только я десять лет замужем ходила, если он три года в походах был, а детей мне не сделал?; а Вессель?— Вессель не очень-то слушает, и, может быть, это всё из-за белого вина, но на душе становится веселее, и музыка звенит почти бесконечно. —?Опять болтать начнут: мол, я позвала на танец простоволосого. Больно нужно! Это рыцарь, а не деревенский стражник. —?Эмилития смеётся, задрав лицо к свету тысячи масляных лампад, и тут же допытывается:?— Скажи, Бледный король разрешает тебе танцевать? —?Король,?— Вессель, вздрогнув, качает головой,?— говорит, это дело пустое. —?Твой господин слишком суров, рыцарь! Или слишком стар. —?Герцогиня снова смеётся, вздыхает и сдвигает выбритые брови. —?Я ведь не девчонка, а помню, как он правил, когда я была девчонкой. Совсем седой уже, верно? Леди-то так и не родила ему ни наследника, ни девку?Вессель молчит, прикусывает язык и облизывает пересохшие губы. —?Гляди в оба, удачу не упусти. Слыхала, он очень уж благоволит тебе, рыцарь. —?Много болтаете,?— тихо говорит Вессель, оттолкнув её локоть. —?Мой язык к дыбе не прибивали.Вессель спотыкается, пятится, натыкается на кого-то спиной, торопливо бормочет слова прощения и бредёт, не поднимая взгляда; где-то там, на конюшне, мается его конь, его любимый Грач,?— лучше бы отвязать, оседлать и уехать подальше, ни о чём не думая?— ни о короле, ни о его неживом семени. Вессель?— приёмыш, возвращённое дитя, всего лишь половина, поцелованная душой воздающей, а за это стоит быть благодарным по гроб жизни, покуда смерть не заберёт. ?Гляди в оба, удачу не упусти?.Вессель вцепляется ногтями в конскую гриву, выводит Грача на улицу и, качнув сапогом стремя, взлетает в потёртое седло.Далёкий глухой плач дуды взлетает птицей?— ввысь, до вечно мокрых небес.