Жук (1/1)
—?М-гх-м! —?Я не слышу, малыш! Хоть шлем-то сними.Пожав плечами, покупатель неохотно отщёлкивает над ухом ремешок и стаскивает белый костяной шлем, явив из-под панциря седину; переносица в паре родимых пятен перебита?— давно уж зажила, только по шраму видать, куда пришёлся удар,?— а одно ухо чуть ли не располовинено.Видно, точно уж чужой?— здесь таких жучишек не водится, но не мальчишка. Да и не юноша, думает Изельда, почёсывая ухо, и рассматривает полупустые сизо-голубые глаза, запавшие в синяки и морщинки; всё седина, чёрт бы её драл?— не разобрать возраста, а чужак уже мычит, что-то показывая на пальцах, и тычет в сторону прилавка. —?Немой, да?Чужак закатывает глаза до белков и, оттянув пальцем щеку, демонстрирует во всей красе изувеченный жуткий рот: длинный рубленый шрам вкось губ как-то чересчур впору приходится на передние зубы?— точнее, на те несколько, которых нет, которые зияют зажившими провалами в дёснах,?— и в глубине… да Изельда, в общем-то, и не всматривается, что в глубине, и давно уже знает ответ. —?После плена, да? Ясно с тобой, жук. Напиши, что тебе надо.Жук неуверенно берёт перо, обмакивает его в миску с давлеными чернилами, чуть не замарав пальцы, и корпеет над куском пергамента, от сосредоточенности открыв беззубый рот; Изельда не успевает собрать и пересчитать все рассыпанные булавки,?— а Жук уже протягивает не особо аккуратный, но понятный и ровный рисунок дорожного компаса.Изельда вздыхает. —?Вот как? Так ты ещё и неграмотный.Помедлив, Жук честно кивает. —?Научить тебя читать и писать? — Очередной кивок Изельда расценивает за согласие. —?Ладно, всё равно делать тут нечего. Буду теперь учительницей.
***Втиснутый меж гор Грязьмут, давно переживший годы расцвета, умирает, мёрзнет, скалится вырезанными чёрными глазницами нежилых хат, и Изельда в сотый раз злится?— и на мужа, чёртов исследователь, и на себя за согласие переехать; право, чего им стоило ещё раз подумать, а не рваться в посёлок при кристальных шахтах?Надо будет починить засов, чтоб какой чумной и думать не смел заползти. Корнифер, конечно, починит, да вот только когда он из вылазки вернётся-то? ?Почти все уж с места снялись,?— говорит Старейшина, сгорбленный, тучный и печальный,?— это всё золотая зараза их разогнала. Уж поверь, девочка?.Изельда уже много лет не девочка, Изельда не носит рогатый атур поверх тонких кос, как полагается горожанке, Изельда чувствует себя в Грязьмуте чужой.Безмолвный мечник с разбитым ртом и затупившимся клинком в ножнах кажется Изельде чем-то более естественным и обычным, чем полный каких-то странных тайн торговец Слай?— его давно не видать, вечно мычащая под нос песни Мила?— её вечно нет в посёлке: колет киркой хрупкую кристально-мраморную руду, розовую, как нежные лепестки,?— или печальный Старейшина?— его имя Изельда никак не может запомнить; Слай примерно тех же лет, что и глава посёлка, и к тому же слыл мастером меча?— а когда это было? —?Встретишь моего мужа?— скажи, что не буду ему ничего греть. Шляется, а я в лавке одна. —?М-м-м?Изельда смеётся: уж больно смешно Жук морщит физиономию в ответ на глупую шутку,?— а потом умолкает. —?Извини. Здесь и поговорить-то не с кем. —?М-м-нгх. —?Научить бы тебя имя подписывать, чтоб я знала, как обращаться. —?М-мэ,?— скребёт Жук шрам поперёк брови, резко мотнув головой. —?Нет имени, да? Врёшь. У всякой твари есть имя. —?Мгх-хэ.Ни дома, ни имени. Никто и ничей. —?Изельда. И-зель-да,?— певуче говорит женщина, составляя руны и точки на кусочке пергамента в одно слово. —?Моё имя так пишется. А вот так?— Грязьмут, наш город, на шильду погляди.Жук, зыркнув исподлобья, хватает клочок, стиснув его в кулаке, и выглядывает за ставни, сверяя написанное с названием на столбе; Изельде даже приходится вылезти из-за прилавка, отложив коробку с булавками. —?Вот в середине руна, видишь? В моём имени она тоже есть. —?М-гм,?— кивает тот, водя по написанному ногтем. —?Если я объясню руны, сможешь придумать имя? Важная вещь, жучок,?— терпеливо объясняет Изельда, вытирая руки об юбки. —?Без имени жить тяжко.Жук, хмурясь и кривя губы, чешет ногтями в седой нечёсаной голове, и женщина впервые замечает, насколько у него жёсткие истёртые пальцы; ни у кого таких рук больше нет, кроме Слая-ныне-торговца, а ведь кому, как не Изельде, об оружии знать?— сама такой была, шесть лет с мечом в руках засыпала. —?Напиши теперь сам название. Хорошо?