Сёстры (1/1)

—?Ах ты, женщина!Унхасилат бьёт по лицу?— несильно, по-сестрински, для острастки; в юности и то била больнее, до алых пятен, чуть ли не до синяков,?— а Ат-Махав только хохочет, и глаза у неё блестят, как чёрные агаты. —?Я уже не дитя малое, старшая! —?Э, лучше б была таким, Махе! —?Унхасилат щурит глаза, чувствуя, как на висках перекатываются желваки, вздыхает и садится обратно за станок, подтянув костяной уток на место: не позор для божьих воинов садиться за ткачество и глину, ежели теперь, после чумного поветрия, не с кем в деревне менять товар взамен оружия и костяных украшений. —?Ты словно мать, право.Ат-Махав снимает рогатый атур, развязывает тугой платок, встряхивает головой?— так, чтоб высвободились волосы, радость и счастье божьих детей под домашним кровом,?— и тянется за деревянным гребнем; из трёх сестёр только у Ат-Махав, младшей, волосы длинные, в косы ложатся. —?Могла бы и твоей матерью быть,?— поджимает Унхасилат тонкие губы. —?Кабы у меня было мужское, я бы братом была, а не сестрою,?— насмешливо бросает из угла Сув-Херват, скребя ногтем шрам поперёк бледной щеки. —?Чего гадать о том, что было бы, а, сестра? —?А ты б помолчала. И так много болтаешь. —?Ох, как я тебя боюсь.Сув-Херват, самая плечистая, зашрамленная и наглая, такая же резкая, как и её язык, закидывает ногу на колено и, перехватив древко верного копья, старательно точит наконечник. —?Я завтра на охоту в Гнездо иду. Моя очередь. —?Ты уже утром охотилась, Херве,?— попрекает Ат-Махав, аккуратно расчёсывая резным гребнем спутавшееся. —?Разве не мне идти? —?Дома сиди, женщина! —?Две луны у меня, сестра. Разве не могу? —?Шучу,?— отмахивается Сув-Херват, гладя пальцем исщербленное остриё. —?Только ты не скачи, как коза. Хорошо? —?Уговорились. —?Ух, гляди у меня, малявка.Ат-Махав гудит под нос песенку без слов, заплетая волосы в косы, и Унхасилат, на семнадцать лет старшая, очень хочет поворчать: бездельница, лентяйка, соня, никогда за деревенские хлопоты не затащишь, всё спит, гуляет с мужчинами и режет ползучих тварей, без фонаря в чащу ходит, ничего не боится,?— да вот только не получается. Ох, видать, слишком любят её обе сестры: молодая?— только на двадцать пятый повернёт, весёлая?— никогда не хмурится, даже когда с хрустом вгоняет копьё в брюхо залётного чужака, красавица?— стройнее и легче, чем любая городская барышня. А ещё?— та, которая в двенадцать лет, как и Сув-Херват, уже принесла расколотый череп на охотничьей пике. —?Хэй-я, младшая! —?окликает Сув-Херват, ухнув по-совиному. —?А чей же он будет? —?Ты его знаешь, сестра. Это Унхаш,?— жмёт плечом Ат-Махав, завязывая косу кожаными бечёвками. —?Самый ловкий юноша нашего племени. И самый свирепый. У нас с ним родятся прекрасные дети. —?Хо! Где ж, поди, видано, чтоб младшая родила прежде старших, если не у божьих воинов!Унхасилат дёргает за уток слишком резко, колется, стягивает нитью край и, ругнувшись сквозь язык и зубы, откусывает оборванное, а после?— мотает на уколотый палец: не сглазить бы, не накликать на порог колючего яда. —?Береги себя, Махе. Наш род теперь не угаснет. —?Аминь,?— шепчет Сув-Херват и целует наконечник копья. —?Я не такая, как брат, да упасут духи топей, пустошей и леса его грешную душу,?— протяжно поёт Ат-Махав, выводя пальцем тейваз на ещё худом животе,?— моя кровь сильнее, чем его. Я рожу нашей деревне сына.