Глава 2. Братья (1/2)

Братья Доррано были простыми крестьянами, и ни их родители, ни сами мальчишки даже не думали, что когда-нибудь они станут наемниками.

Эвор был старше на два с половиной года. Его, добродушного, смелого, отзывчивого паренька, обожали все деревенские, и сам он был любимчиком отца – сурового кузнеца, на лице которого очень редко можно было увидеть даже намек на улыбку. А вот Реген был замкнутым, недоверчивым, капризным, дерзким мальчишкой, он постоянно влезал в драки и, к его чести надо признать, часто выходил из них победителем – не потому, что был силен физически, а благодаря природной ловкости и проворству… и благодаря своей магии.

Мать упала в обморок, когда Реген в первый раз прибег к чародейству. Магический дар у крестьян просыпался крайне редко, зато среди простолюдинов встречались порой настоящие самородки, которым и в подметки не годились королевские волшебники. Таким был и Реген. Самоучка, плебей, крестьянский сын, — ныне он справедливо считался одним из сильнейших чародеев Окталы. Озлобленный, эгоистичный, амбициозный, опасный противник и хитрый делец – таким его знали собратья по ремеслу.

Так что не было ничего удивительного в том, что даже собственный отец поглядывал на своего меньшого подозрительно и недовольно и старался общаться с ним как можно реже. Насколько кузнец Доррано был привязан к своему старшему отпрыску, настолько он не любил младшего. В деревне Регена все звали галчонком – такой же черный, маленький, встрепанный, ловкий, протянешь руку – клюнет, погонишься – не поймаешь… Друзей у Регена не было совсем, да он и стремился заводить с кем-либо близкие отношения. Ему не доверяли и его небезосновательно побаивались.

А вот Эвор в братишке души не чаял: он не отходил от него ни на шаг, постоянно пытался развеселить, предлагал ему прогулки и забавы, заступался за него, с удовольствием сидел с ним дома, когда родители уезжали на рынок или на ярмарку, рассказывал ему на ночь сказки, даже мыл его вместо матери, водил его в лес, учил кататься верхом… И Эвор был единственным человеком во всем мире, которому Реген бесконечно доверял. Мать любила обоих сыновей, гордилась красавцем-старшим и жалела отщепенца-младшего, но она, слабая, забитая женщина, боялась мужа, и ласкала Регена только тайком, когда никто не видел. Однажды Доррано застукал ее за этим занятием. Эвор тогда работал на полях, а Реген снова подрался, и мать, усадив сына к себе на колени, прижимала влажный платок к его разбитому носу, целовала его, гладила по голове и, не в силах сдержаться, плакала от жалости. Как раз в этот момент Доррано заявился домой. Он был пьян и потому поступок жены разозлил его вдвойне. Реген навсегда запомнил, как дрожащая от страха мать обнимала его, закрывая собой и подставляя свою спину под побои мужа. На следующий день он подошел к матери и спокойно попросил, чтобы она к нему больше не подходила.

— Я не хочу, чтобы тебе доставалось из-за меня от отца, — просто сказал Реген изумленной матери. С тех пор он к ней не приближался, а отцу вообще старался не попадаться на глаза.

А вот Эвор, узнав о случившемся, возмутился, вызвал отца на разговор и высказал ему в лицо все, что он думает о его поступке. Тогда Доррано в первый и последний раз поднял руку на старшего сына. И Реген, увидев избитого брата, бросился к нему, обнял его и зарыдал – тоже едва ли не первый раз в жизни. Он редко плакал даже младенцем и никогда не давал волю слезам, когда ему доставалось в уличной драке, он не позволил себе ни одного всхлипа, когда отец избивал мать. Но спокойно смотреть на боль брата он не мог. А Эвор улыбался разбитыми в кровь губами, гладя по голове рыдающего у него на груди братишку и бормоча ему на ухо какие-то успокаивающие слова.

После этого наступило затишье.

А через два года остановившийся в их доме на ночь странствующий маг – красноволосый, с бронзово-золотыми глазами и пристальным взглядом, — обратил внимание на чародейство младшего Доррана.— А у мальчишки-то дар! – с каким-то радостным удивлением сказал он. – И какой дар! В жизни такого не видел… Самородок, как есть самородок! На обучение отдать не хотите?Жена Доррано в изумлении уставилась на него и покачала головой. Маг перевел взгляд на Регена, но тот тут же спрятался за мать, схватившись за ее юбку.

— Ну, нет так нет, — не стал настаивать красноволосый чародей и заговорщицки подмигнул Регену. – Увидимся еще как-нибудь, галчонок. У меня тоже сын, — гордо сообщил он матери Доррано. – Красавец… Весь в меня!

И уже когда маг ушел, Реген нашел в комнате, где ночевал постоялец, старенькую книгу заклинаний – коричневато-красный фолиант с бронзовым тиснением и потрепанными уголками, который – он в этом не сомневался – маг оставил для него.

За два года Реген не только прочитал книгу от корки до корки, но и вызубрил все заклинания, которые в ней были. Несколько месяцев потребовалось ему, чтобы в совершенстве овладеть теми чарами, что он нашел в фолианте. И лишь выучив их, он внезапно понял, что это – лишь ничтожная капля в сравнении с тем океаном знаний, что может ему предоставить магический мир.

— Я ухожу из дома, — заявил он брату, который только-только вошел в комнату с вязанкой дров. Поленья с грохотом рассыпались по полу, а Эвор замер, впившись в младшего потрясенным взглядом. – Я хочу стать магом, брат. У меня есть способности. И я не намерен позволять им чахнуть в бездействии.

— Реген, опомнись! – Эвор бросился к брату и схватил его за плечи. – Тебе едва исполнилось одиннадцать! Куда ты пойдешь?— Куда-нибудь, — пожал плечами Реген. – Везде будет лучше, чем здесь.

Эвор долго пытался переубедить брата, но, поняв, что это бесполезно, вздохнул и сокрушенно покачал головой.— Реген, дождись хотя бы лета. Тогда я пойду с тобой.

— Я не хочу ждать, Эвор, — упрямо поджал губы младший.

— Реген, сейчас, зимой, по снегам, мы не доберемся даже до города, — образумил брата Эвор. – Подожди лета. Весной я получу от моего мастера оплату за работу, прикоплю еще немного – и тогда мы сможем отправиться в путь.

Эвор трудился с отцом в кузнице и помимо этого работал помощником у плотника. Руки у него были золотые, так что мастер Гортон нарадоваться не мог на ученика и обещал ему пятую часть от тех денег, которые они должны были получить за нынешний крупный заказ.

Реген, подумав, нехотя согласился с братом.Эвор сдержал слово: весной получил оплату – даже больше, чем он предполагал, — выполнил еще несколько мелких заказов – заработал мало, но это было лучше, чем ничего, — и в конце мая братья начали тайком собираться в путь.

Они сбежали ночью, оставив родителям записку. С тех пор ни матери, ни отца они не видели.

До города они добрались без особого труда – то просились на телеги к крестьянам, если им было по пути, то шли пешком, — а вот в самом Издоре – центре восточнооктальской торговли и ремесел, — чуть не пропали. Деревенские мальчишки, поначалу они не знали, как вести себя в городе, куда идти, что делать… Однако Реген удивительно быстро приспособился к суетливой и шумной городской жизни. Он нашел на окраине Издора старенького чародея-знахаря и вместе с братом нанялся к нему в услужение, так что пища и кров им были обеспечены. И пока Реген с разрешением знахаря, весьма известного и уважаемого в городе мага, бегал по библиотекам и набирался знаний, Эвор выполнял работу по дому и подрабатывал где придется. Вскоре трудолюбивого паренька заметил капитан городского патруля и по его совету четырнадцатилетний Эвор поступил на военную службу. И в то время, когда младший Доррано познавал тайны магической премудрости, старший учился владеть оружием и развивал физическую силу. В течение этих нескольких лет они мало виделись. Реген, с головой погрузившийся в изучение чародейского искусства, кажется, не слишком жалел о том, что они отдалились друг от друга, а вот Эвор страдал невыносимо, беспокоясь за младшего и скучая по нему, и всегда при случае сбегал из казарм, чтобы навестить младшего – за что ему нередко влетало от десятника.

И вот однажды, когда Эвор в очередной раз пришел проведать брата – тогда уже с разрешения начальства, — Реген заявил, что покидает Издор.— Этот город дал мне все, что мог дать, — юный маг небрежно захлопнул лежащую перед ним книгу. – Мне здесь больше делать нечего.

— И куда ты отправишься? – тяжело вздохнул Эвор. Реген пожал плечами.— Просто – странствовать. Я хочу совершенствовать свое мастерство, брат, я хочу познавать новое и открывать неизвестное, вникать в тайное и вкушать неизведанное… Я желаю знаний – и я хочу получить все знания, что может предоставить мне этот мир.— А если ты соберешь все знания этого мира – ты отправишься в другой? – невесело усмехнулся старший.

— Хорошая идея, братец, — скользко улыбнулся Реген. – Я подумаю над этим.Эвор, снова вздохнув, решительно встал.— Хорошо. Сегодня же я уйду со службы и попрошу у сотника расчет…— Что? Зачем это? – Эвору показалось, что в глазах младшего мелькнула тревога.— Как зачем? Я иду с тобой, — произнес старший – словно сказал прописную истину.

— Эвор, — Реген поморщился. – Не обязательно таскаться за мной повсюду, словно нянька. Я вполне могу позаботиться о себе сам.— Боюсь, я в это никогда не поверю, — улыбнулся Эвор.

— Брат…— Я пойду с тобой. Не спорь, — в кои-то веки Реген услышал в голосе старшего редко проявляющиеся, но порой все же дающие о себе знать стальные нотки.

— Я думал, ты нашел свое место, — сказал Реген, скользнув взглядом по ножнам на поясе брата.

— Мое место рядом с тобой, — ответил Эвор. – Всегда.

Младший угрюмо промолчал.

Через два дня они покинули Издор и с тех пор нигде долго не задерживались, шатаясь по всей стране словно бездомные бродяги. Зарабатывать на жизнь как-то было нужно, и стезя наемников как нельзя лучше подходила как средство добычи денег. Реген был поистине великолепным магом, а Эвор – не менее искусным воином, так что наниматели всегда оставались довольны их работой. Эвору нравилась эта жизнь – он, воин, использовал свою силу и свой меч по назначению и получал за это честные деньги. А вот Реген относился к наемничеству, мягко говоря, снисходительно. Его влекли знания, книги, исследования, его манили к себе древние руины и магические артефакты, старые города и чародейские манускрипты. Он уверенно шел вперед, не оглядываясь ни на что и ни о чем не сожалея – и Эвор покорно следовал за братом, возможно, досадуя на его поспешность, но зная – он ни за что и никогда не покинет своего младшего и не отстанет от него.

В тот год, когда герцог Игнарта нанял их, Эвору было двадцать пять, а Регену – двадцать три.

Они покинул город – Шандор – сразу после получения задания, ехали весь день, изредка совершая остановки, и ближе к вечеру остановились в придорожном трактире. Реген, сегодня необычайно хмурый и неразговорчивый, жестом велел брату заказать ужин, а сам занял самый отдаленный столик в углу, до которого едва доходил свет горящих в главном зале ламп.

— Реген, насчет кратчайшего пути к руинам Эрм-Стора, — начал Эвор, едва они закончили с ужином. – Мы можем поехать либо по Хорскому тракту, либо через леса Авре… Реген?Младший Доррано, кажется, не слушая брата, качал в руке кулон с Арбонским рубином и зачарованно следил за ярко блестящим в полумраке драгоценным камнем. В черных глазах его отражались кровавые всполохи.

— Реген?

— Я слушаю, — сухо ответил маг.

— Так вот, насчет дороги. Я предлагаю ехать по тракту. За переправу через Ролву, конечно, придется заплатить, но это безопаснее…— Мы не поедем в Эрм-Стор, — внезапно заявил Реген, без стеснения перебивая брата. Тот ошарашено уставился на него.— Что?— Мы не будем выполнять этот заказ, братец, — Реген подкинул в руке рубин.

— Р… Реген! Ты что?! – Эвор невольно повысил голос, но, заметив укоризненные взгляды постояльцев, сбавил громкость. – Реген! Ты что, хочешь обмануть нанимателя?— Ну да, — беззастенчиво признался маг.

Старший с минуту потрясенно пялился на брата, не веря своим ушам, а потом судорожно выдохнул:— Реген… как ты мо…— Братец, — чародей сжал в руке кулон с рубином. – Этот камень – одно из величайших сокровищ Окталы. Фактически единственный в своем роде артефакт, который я более нигде не смогу найти. Да колдуны всего мира готовы глотки друг другу перегрызть за одну рубиновую пылинку с этого чуда! Плевать, сколько нам обещал Игнарта, всех его денег не хватит, чтобы оплатить даже десятую часть этого артефакта, ибо Арбонский рубин бесценен! В конце концов, мы получили только задаток, — он беспечно передернул плечами.