Глава 3. "Что после 7?" (1/1)

Каждый истории приходит конец рано или поздно. Любовь кончается. Человек умирает. Кто-то рождается. Кто-то сходит с ума. Зритель может черпнуть что-то интересное для себя, вынести какой-то урок или просто в ожиданий продолжения смотреть на последнюю букву в тексте, как посетитель кладбища, без конца вчитывающийся в имя на надгробье. Казалось бы, что Локдаун независим от кого-либо, но все же скука настигает и его. Охота, модификации, бойня… Разговоры с не менее опасными существами временами утомляют. Сидя в огромном зале вокруг круглого стола, сложив поверх свои оружия, Локдаун не находил в себе прежнего азарта, интереса, что будоражили его при виде той же самой Квинтессы или старой знакомой в лице Эйрахниды с ее инсетиконами. Словно все стало обыденным и таким серым. Даже запах гари, спекшего энергона и чужого слитого масла не в состояний расшевелить его интерес. Такое ощущение, будто он стареет. Справедливости ради?— не в этом столетий он был создан, чтобы радоваться чему-то без причины. Открыв оптику, Локдаун выставляет вперед манипулятор, тем самым защищаясь от напасти в виде когтей, хватаясь за тонкую фемскую кисть. Перекинув не столь тяжелый корпус через себя, кон поднимается, расправляя широкие плечи. И ощутив жжение когтей на грудных пластинах, Локдаун проводит ладонью, кончиками чувствительных пальцев задевая царапины. То ли причина его спокойствия не до конца протрезвевший от сверхзаряженного процессор, то ли прекрасное времяпровождение наедине с такой же прекрасной фемкой. Внешне прекрасной. Только внешне. —?Еще увидимся,?— промурлыкал бархатистый приятный голос, а после послышалось клацанье шпилькой по металлическому полу. —?Мой Локдаун. ?Мой??— прозвучало в голове темного кона и тот нахмурился, заостряя без того грубые черты фейсплейта. На него смотрят многие, но видят истину мало кто. Это что-то сумасшедшее… И это чувствуют такие же, как и он сам. От отравленного токсинами корпуса несет гарью и сажей. Пахнет смертью и это все чуют. Локдаун ощущал голодные взгляды, желающие его растерзать, сдерживающие себя из последних сил. На него смотря, но бездействуют, ощущая его хворь, чувствуя, что он уже не такой, как раньше, но… Так же продолжают ждать. Они знают, что этот зверь еще силен и сил хватит, чтобы дать отпор им всем. Знает этого и сам Локдаун. Но насколько еще хватит его самого? Он нарушил естественный процесс существования, чтобы привести мир к балансу. Чтобы вернуть хаосу порядок, в начале нужно создать больший хаос. И Локдаун сделал все, что от него требовалось свыше. И, может быть, таков рок судьбы за его вмешательство? Пора начать ?дело?.*** Афина Грейс была любимчиком судьбы, когда вела себя самым, что есть скотским образом, словно удача липла к ней именно в моменты ее худших поведений. За свой определенно не такой долгий срок жизни она не болела ничем серьезным, не ломала себе ничего и не получала каких-либо увечий. В школьные годы вокруг нее образовалась некая завеса тумана, куда стоит попасть незнакомым людям, как сразу же начинают вести себя аморально. Это забавляло, ведь Афина не делала ничего особенного, лишь давая человеку то, что он хочет и не мешая делать то, что он задумал. Хватало лишь подтолкнуть или ?ужалить? какой-то репликой, мол ?ц-ц от тебя я ожидала большего?, ?я думала, ты крутой, а не… стадо?. И ведь ни разу за такое поведение ее не ловили власти, даже когда подсовывала конкурентам наркоту в напиток или всю ночь таскала пьяных девок, в конце оставляя на попечение парням в клубе. Удача любит гнусных людей. Ей не было жалко никого. Ни тех, кто родился и умер сразу. Ни тех, кто всю жизнь помогал другим и в конце загнулся от этого. Жалко не было даже тех, кто несправедливо болен чем-то серьезным. Этого Афина поняла, когда у мамы обнаружили рак шейки матки. И сострадания она не вызывала в сердце дочери, даже когда ее рвало фонтаном от побочных эффектов химиотерапии. У них были далеко не дружеские отношения, но временами они ладили, как родные друг другу люди. Материнский инстинкт велел защищать ее, а вот Афину ни что не заставляло ее любить в ответ. Она знала, что в нее верят и что считают чуть ли не лучшим творением. Пока не трогали Афину всё бывало хорошо. Но это ?хорошо? быстро портилось, стоило ей только захотеть чего-то. И Афина шла по головам всех, не оборачиваясь ни на чей зов и предупреждения. ?Я хочу. Почему я должна считаться с кем-то???— Резонно спрашивала она, в действительности вправду не осознавая, почему всем так важно помогать другим и показывать себя хорошими. Любая работа любой сложности, дай ей пример, дай время подучить и понять?— и Афина сделает все безупречно. Но с такой работой она встретилась впервые. Тем более что это чистой воды угроза геноцида. Однако недавний разговор с Локдауном дал пищу для размышления. А именно то, что Афина заступилась за свой мир, которого она ненавидит, начиная с системы образования, заканчивая политикой и любыми государственными учреждениями, якобы для защиты человечества. Но признаться надо?— Земля красива во всех ее сложностях. Но работа в сфере восстановления и лечения оказалось не так просто понять и освоить. Каждые семьдесят два часа Афина вслух проговаривала все, что учила. Локдаун выдал все материалы, дал всё, что может ей пригодиться и сам лично следил за всем процессом, объясняя и направляя. Да, Локдаун принял решение, которую бы многие высмеяли?— человек будет его оперировать. Неслыханная глупость, но он уверен в своей победе. И за свою несдержанность Локдауну пришлось ждать, пока у человека не окрепнет рука, которую он по неосторожности сломал. Из-за не столь совершенного мозга человека ему пришлось ждать, пока Афина все не изучит тщательно, так-как в Камеру Искры без должных знаний впускать рискованно. Радовало то, что у нее относительно маленькие руки и длинные пальцы, а значит больше шансов на маневры в более крупном корпусе. -… Могут быть осложнения в виде утечки энергона. Ни в коем случае не подноси сварочный аппарат. Энергон взрывоопасен. В начале зажимаешь место утечки крепко?— под давлением энергон будет литься фонтаном, если задет магистральный сосуд, идущий от Искры. Нужно в начале обработать гидрофильным раствором и подложить магнитную заплатку. Это временно спасет положение. —?Поняла. Дни летели быстро. Корабль пустовал с момента, как Локдаун выпроводил других ученых, чтобы начать учить ?врачеванию? человека, а само судно повисло в недрах космоса, включив режим маскировки, чтобы никто не тревожил. Каждый час, день, неделю… Затворники своего сумасшествия проводили время наедине, отдаваясь науке и медицине полностью. И если Локдаун был нацелен на то, чтобы научить Афину проводить хирургические манипуляции для себя лично, то девушка смотрела на всю эту картину под другим ракурсом. Она искала повод, чтобы потом Локдаун не счел ее бесполезной. Границы дозволенного стерлись через пару месяцев, когда оба устали от бесконечных материалов. Даже Локдауну надоедала эта идея, так-как сделать самому что-то проще, чем объяснить. Особенно существу, который раньше не сталкивался с чем-либо подобным. Невольно наемник позволил себе неслыханную слабость?— уснул. Сидя за столом, оперев голову кулаком, тем самым наблюдая за работой человека внутри манекена, Локдаун канул в оффлайн буквально на тринадцать минут. И это заметила сама Афина, услышав за спиной некую вибрацию, напоминающее жужжание. Оптика у Локдауна была прикрыта. Широкие плечевые сегменты с ракетными установками расслабленно опущены, как и голова, фиксированная на сжатом кулаке. Это было так… странно. Не было ерунды, мол он кажется беззащитным во сне или добрым, или милым, или еще чем-то. Даже наоборот. Афина удивлялась той силе, что исходило от наемника, который даже в состояний покоя мог внушать тревогу. И она сидела все эти тринадцать минут, смотря на него. Любуясь. ?Сколько же ему лет???— видя шрамы, огрубленные черты лица и облупленную краску вокруг губ, думала Афина. Он выглядел взрослым. Достаточно взрослым, чтобы примерно представить в человеческих годах за тридцатипятилетнего мужчину. Но тринадцать минут истекают. А Локдаун так же спокойно пробуждается. Наблюдать за тем, как кон пытается как можно быстрее пройти внеплановую проверку и перезапустить системы довольно необычно и немного даже… забавно. Немного потерянный от временной отключки и частое моргание создает схожесть с человеком, когда тот только-только проснулся и сидит на краю кровати, смотря в пустоту перед собой. А заметив на себе пристальный изучающий взгляд темно-карих глаз, Локдаун нахмурился, пытаясь вернуть свою суровость. —?Надеюсь, тебе снилась я,?— без каких-либо плохих предпосылок, бросила в воздух Афина. —?Спишь, как котик. На такую наглость Локдаун ответ не придумал. Что причина тому он не знал. Взяли врасплох? Короткий оффлайн ?коротнул? процессор? Но потом никто из двоих этот случай не вспоминал. В дальнейшим такого наемник себе не позволил. Оба работали. Кто-то учил, а кто-то учился. Афина задавала много вопросов, как казалось Локдауну, банальных, но временами довольно уместные и даже серьезные, на которые не знал ответа. Говорить ?я не знаю? гордость не позволяла, посему и отвечал однобоко и поверхностно. Ничего личного ни он, ни она не спрашивали. Только дело. Только работа. Ход операций, материалы, инструменты, которых наемнику пришлось переделать под размер человека, ну и исходы самой операции. И так прошли добрые полгода. В день ?Х? Локдаун засомневался в своем решений, но видя то, с каким рвением человек учится спаивать брешь уже без его направления, в слух размышляя об анатомии трансформера, вспоминая другие пути оттока энергона, и без какой-либо жалости или страха, срывая более непригодные сосуды внутри манекена, Локдаун смял некое сомнение. Включив таймер, Локдаун ложится на платформу, переводя корпус в режим энергосбережения. Лежащие на небольшой подставке фильтры, которых и надо установить, инструменты, колбы и мензурки с кислотами и щелочами уже ожидали своего начала. Афина же поднималась волокла за собой кабели, чтобы подключить к металлическому корпусу. Оба переглянулись. —?Если не успею вовремя, то твои солдатики будут штурмовать Землю. Я правильно поняла? —?Спрашивает девушка, и по зеленой оптике видит, что она все правильно поняла. —?Отлично. Давай начнем.*** Говорят, что каждые семь секунд кто-то в мире сходит с ума. Человек, у которого есть надежда, всегда глупее и слабее того, кому нечего терять. Афина любила читать произведения Макс Фрая. Как же это странно видеть себя в каждой цитате писателя. Радовало то, что она не одна была с такими эгоистичными мыслями. Никогда раньше она не мечтала ездить на дорогой машине по центру большого города, став причиной внимания большинства. Салон пах девственной чистотой и приятным маслом. Динамичность, изысканность и агрессивность буквально будоражит до приятного возбуждения. Патрубки системы выпуска шестигранной формы в задней части и очертания передней части в виде акульей головы подчеркивали некое хищное начало, ассоциируя с пантерой. С каждым неловким движением серая кожа с металлическим опылением издает скрип об кожаный салон спорткара, тем самым нарушая приятную вибрацию мотора и гул турбин. Хотелось общупать, погладить, приласкать и все потрогать. И лишь живое начало этой ?машины? заставляло держать руки на гладком руле, довольствуясь лишь этим мимолетным контактом. Афина всматривается в свое отражение в зеркале, узнавая свои черты лица, так же принимая теперь и необычную серую кожу, лысину и нездоровый блеск темно-карих глаз, ставшие в разы больше, прикрывая склеру. Ноги, ставшие теперь длиннее немного мешали, коленом упираясь куда-то внизу. И смотря на свои бедра, Афина обращает внимание впервые за долгое время, что она сильно сбросила в весе. Да, она не ела, как и не ели другие киберформированные с начала эксперимента и по сей день, но пичкали какой-то бурдой из энергона и белково-жирового бульона. —?Хочу вишневый пирожок с McDonalds-а,?— проговорила девушка, смотря через через окошко спорткара. Серо-черная ламба ехала по магистральной дороге, отчего не было возможно свернуть куда-то в сторону, не подрезав кого-то. Лишнего внимания оба сторонились. И спорткар совершает огромный крюк, объезжая небоскребы и огромные парки, сверкая своей безупречной покраской. Кто бы мог подумать, что Локдауну понравится кататься без забот и дел по шумным улицам большого города? Возможно именно этого ему и не хватало?— спокойствия. Проявление заботы или последняя попытка насладиться жизнью перед казью? Афина не знала, но все же приняла как должное, когда Локдаун припарковался у ресторана быстрого питания и выдал банковскую карточку. Он не проговорил ни слова. Афина не торопилась. Стояла в очереди со всеми другими. Заказывала через кассу. Говорила с милым парнем, который потом вежливо выдал ее заказ. На нее смотрели вопросительно, задрав головы, шепчась и тыча пальцем. Но это жизнь и мало ли что не так со всеми. Возможно она косплеер и идет с какого-то показа? Может, она так самовыражается? Главное надо вести себя непринужденно. Вдыхая приятный запах кофе, Афина делает первый осторожный глоток, боясь, что что-то пойдет не так. Дует на белое облачко дыма, чтобы рассмотреть коричневый цвет бодрящего напитка. Неосторожно откусив горячий пирожок с вишневой начинкой, Афина корчится, позабыв, что внутри всегда горячее, чем хрустящая корочка. Всегда так… Что в первый раз, что в последующий. Локдаун ждал, надеясь, что она не вернется. Он дал ей возможность сбежать. Отпустил. Но он все равно ждал на парковке. И она ведь объявилась… Чертовка. Кто ее просил возвращаться? Исчезла бы и пропала!.. Но все же стало легче от ее возвращения. ?Это потому что она боялась моего гнева. Поэтому и пришла??— решил наемник, отрицая другие мысли. Вроде бы взрослый и самодостаточный ?мужчина?, а ведет себя, как глупый олень. Когда Локдаун проезжал по улицам города, стоял на светофоре и медленно, соблюдая все правила дорожного движения, заворачивал то в одну, то в другую сторону, кон ловил на себе жадные взгляды. На него указывают пальцем, улыбаются и восторженно охают. А он ехал, словно игрался, получая удовольствие от самой поездки. Но что это? Взгляды сейчас направлены не него. Локдаун стал наблюдающим, а не наблюдаемым. А она шла сквозь яркий свет, как темное пятно на белом фоне, притягивая взгляды всех вокруг. Вольной и игривой походкой. Не спеша. Каждый шаг от бедра. Высокая, с горделивой осанкой и резкими чертами лица. Открытые плечи с голой шеей. Какие-то куски ткани на серо-синей коже, скрывающая небольшую грудь и длинные ноги. Босая… Лысая… Нечто дикое и необузданное. Неземное. Что-то первородное притягивало в ней. Даже его. Локдаун открывает дверь, позволяя ей пройти в салон, а она закрывать ее не спешила. Спиной прижавшись к кожаному салону, она с нескрываемой довольной улыбкой медленно оборачивается к зевакам. Подмигнув, девушка облизывает кончик пальца острым язычком, лизнув остаток вишневого джема, так бессовестно заигрывая с каким-то несостоявшимся куском мяса, как посчитал Локдаун. И слишком резко захлопнув дверью, отделяя Афину от внешнего мира, ламба взревела мотором. ?Да как ты только смеешь?!??— хотелось выкрикнуть ей в лицо, но это было бы нелогично.Стало неловко тихо. Свое поведение Локдаун мог легко объяснить?— нечего притягивать лишнее внимание. Да вот только сам, интересно, верит ли в это объяснение? Афина же ощутила запах ревности. А Локдаун запах кофе. Фыркнув, бывший десептикон приспускает окно, чтобы запах выветрился и аккуратно выехал с парковки. Впервые за долгое время Афина ощущала себя человеком, выпив кофе и позавтракав не самым полезным пирожком, словно собиралась ехать на работу или куда-то на отдых. Ну с учетом вечера, скорее уж это возвращение домой с работы. Это было необязательно, но она держалась за руль, не нарушая эту иллюзию нормальности. Управлять собой Локдаун не позволил бы. Это понимает и Афина, ощущая как руль напряжен и самостоятельно крутится то в одну, то в другую сторону. Но попробовать стоило. —?Без рук,?— прогремел из динамика сварливый голос Локдауна, когда девушка попыталась сменить курс. —?Дай порулить,?— просится Афина, двумя руками взявшись за руль. —?Нет. И в доказательство своих слов Локдаун перекидывает через ее плечо ремень безопасности, стянув так резко, тем самым прижав тело к сиденью, чтобы та не рыпалась в лишний раз. Афина сидела молча минут три, не в состояний толком вытянуть руки и взяться за руль, но ноги ведь свободны… Когда спорткар намеревался свернуть, то кон сбросил скорость и, увидев, что дорога пуста перед ним, дал газу, взревев мотором. Намереваясь немного промчаться, Локдаун и не замечает, что девушка в салоне как-то хитро улыбнулась. Когда машина резко тормознула, Локдаун ощутил неприятное чувство сдавления внутри, что даже скривился и проскрипел дентопластинами. Афина же сидела довольная собой, держа ногу на педали тормоза, тем самым нарушив планы бывшего десептикона. —?Вот как? —?Проскрипел в гневе Локдаун. И пустил через весь салон ток, как змей ужалив Афину, которая от внезапности дернулась и охнула. Разозлившись, девушка пнула куда-то под руль, тем самым снова навлекая на себя беду. —?Доиграешься. Хватит. Наступила тишина, нарушаемая гулом мотора и сиплым дыханием человека. Подумав, что на этом все, Локдаун собирался поехать дальше, но не тут-то было?— Афина давит на педаль газа, свойственно вынудив кона ускориться. —?Я тебя понял,?— прорычал Локдаун. И полетел по трассе. Афина такого результата ожидала, но не думала, что кон разгонится до двухсот миль в час. Стало страшно, но и смешно. Афина хватается за руль, ощутив, что ремень ослабился. —?Черт!.. —?Срывается с губ девушки, когда машина пролетает мимо грузовиков, чуть ли не целуя их в бок. Просить остановиться гордость тормозила. Но и то, что Локдаун повелся на провокацию так легко и просто не могло не смешить. И Афина решила насладиться уровнем адреналина в крови. В конце-то концов когда еще будет предоставлена смертельная поездка внутри психопата? Локдаун думал, что так спугнет ее и приструнит, но… Чертовка. Она смеялась! Смеялась звонко и заливисто. Буквально хохотала, держась за руль так крепко, что кон ощутил это давление. Это начало походить на какой-то цирк! Он повел ее поесть, ждал, катал… А потом она разозлила, вынудив ехать на опасной (по меркам людей) скорости. И теперь смеется, как сумасшедшая! —?Прекрати. Но она не прекратила, ясень пень! Локдаун проезжал мимо набережной, когда придумал отличную идею остудить эту чертовку. Буквально. Солнце уже мелькало где-то за горизонтом и шансы быть обнаруженными были не так высоки, как в дневное время. И ламба на скорости двухсот миль в час мчался по относительно пустой дороге, делая крюк через мост. Афина ожидала подвоха. Знала, что проделка доведет ее до гроба! И… Локдаун проехал по зеленой лужайке парке, чтобы выкинуть ее с салон в искусственный пруд. Черный спорткар гудел мотором, словно смеясь, наблюдая за тем, как из пруда выплывает человек, продолжая нести широкую задорную улыбку, словно говоря, что так ее не обуздать. Локдаун же молчал. Смотрел на вымокшую девушку и продолжил молчать. Афина будто осмелела или окончательно сошла с ума, что ей в голову пришла идея его выводить из себя. Другие и за меньшие проделки умирали в мучениях… Чертовка. Афина подходит к гудящей машине, чьи фары готовы были ее ослепить, и опирается двумя руками об капот, ощущая тепло, исходящее от живого металла. Влага оставляет следы ее ладоней. Холод тела ощущается Локдауну так же остро, как и ее безумство, что сочилось сквозь ее нездорово сияющие глаза. —?Прекрати быть таким психом,?— ощущая возбуждение по всему телу, с широкой улыбкой проговорила Афина, садясь на колени перед машиной, продолжая цепляться пальцами. —?А-то ты больше и больше мне нравишься. И как реагировать на это? Локдаун не сказал ни слова. Афина приложилась впалой щекой об край капота, напоминающий морду белой акулы, тяжело дыша, пытаясь вдохнуть больше. Пытаясь запомнить этот запах, это чувство и эти ощущения. Это ненормально?— хотеть машину. Локдаун при всей своей искалеченной психике понимает это, потому что… Человек не должен любить тостер, как и его не должно тянуть к мешку с костями. И когда эта чертовка начинает целовать гладкий металл капота, Локдаун ощущает тепло, исходящий от ее губ, что буквально вынуждает его отъехать назад, обрывая этот контакт. Афина еле удержалась на ногах, немного оскорбленно смотря на черный спорткар перед собой. —?Твое тело износится через десятки лет,?— произнес бывший десептикон, словно не знал что сказать и вот ляпнул. —?Энергон токсичен. Афина продолжила смотреть пред собой. Да, она это поняла, когда Локдаун готовил ее, как своего хирургка. Первые симптомы в виде кашля, сжимания в груди, чувство распирания в области желудка и все другие симптомы были замечены, но внимания им она не уделяла. Мало ли, гастрит какой, ведь ее тело теперь не нуждалось в еде, но соляная кислота все равно вырабатывалась. Каким бы гением или психом Хаперс не был, все равно создать киборга не смог. Плоть отторгает металл. Кровь отторгает энергон. Тело гниет из-за металла. Металл ржавеет из-за крови. —?Что за свидание тогда ты устроил? —?Спрашивает Афина, вспоминая их молчаливую поездку. —?Это своеобразная благодарность? —?Не льсти себе,?— хмыкнул охотник за головами, взревев мотором и сверкнув фарами. —?Сделка завершена. Я получил то, что хотел. Как и ты?— Земля жива. Я тебя вернул. —?Как это знакомо?— не оставлять выбора, а потом говорить так, будто благородно даешь выбрать лучшее из того, что хуже и ужасно. Локдаун обдумывает ею сказанное и трансформируется под покровом ночи. На лязг металла Афина поднимает взгляд, делая шаг вперед, пока Локдаун садился на одну согнутую ногу. И с учетом роста киберформированной они оба сравнялись, смотря дуг на друга прямо в глаза. Суровый нрав Локдауна буквально сочился с каждой его грубой мимики?— начиная с плотно сжатых губ, заканчивая собранными на горстке земли руками в кулак. —?Продли мне жизнь. —?Для просьбы у тебя тон не слишком уж подходящий,?— хмыкнул Локдаун, сверля ее зеленой оптикой. —?Брось ты… Твои игры банальны для меня,?— устало и даже раздраженно отвечает Афина. —?Ты что-то нашел во мне. Что-то интересное и даже близкое к своей сущности, отчего и не хочешь отпускать. Хотел бы убить, то ничего бы тебя не остановило. Ты бы ушел, если бы тебя не тянуло ко мне, как магнитом. Но сейчас мы с тобой здесь, когда ты мог высадить и пропасть. Ты продолжаешь игру крутого наемника, не желая видеть свои же просчеты. Но… Если так уж тебе удобно, то я предлагаю тебе сделку. -… —?Сделай меня тебе подобной и я буду твоей,?— потянувшись рукой к лицевой охотника, Афина поглаживает живой металл, ощущая некое тепло и притяжение. —?Буду работать с тобой… Как тебе только будет угодно… И где угодно. Локдаун отпрянул, как от огня. Смотря в темные глаза человека, кон будто окунулся в ее извращенный и больной разум, как смола липнущая к нему. Захотелось в миг улетучиться. Пропасть. От нее веяло чем-то ненормальным и даже опасным, отчего хочется зарычать и оскалиться, словно дикий зверь. —?Ты забываешься! —?Все твои игрушки и зверушки лишь доказательство того, что ты хочешь овладевать всем миром, желая заполнить пустоту внутри себя. Обманывая себя день ото дня досугом, превращая жизнь в игру на смерть, думаешь, что тебя это спасет от сумасшествия? —?Словно гипнотизируя, не моргая и впиваясь своими словами в наемника, заговаривала Афина. —??Иметь? или ?быть?, Локдаун? Задай себе этот вопрос. Насколько ты доволен своим существованием, завладев тем зверинцем, что у тебя есть? На сколько твой разум еще хватит? Когда настигнет твоя седьмая секунда сумасшествия? Зачем рисковать в конце-то концов? Она просто человек. Она слабее. Она ничто. Но почему все сказанное заставляет его чувствовать себя под прицелом? Почему он вообще слушает ее? Потому что это правда, на которую даже он сам не хотел смотреть и признавать? —?Пора уже быть. Дай мне возможность стать твоей седьмой секундой. И так... Один. Два. Три. Четыре. Пять. Шесть. Семь?.