Арка 0. Глава 5 (2/2)

— Так вот, любезный друг, есть предложение. Чтобы удержаться на шахматной доске, убрать короля и занять его место, ключевые фигуры должны действовать сообща. На тебя же можно положиться в этой игре?

— В какой игре, какие фигуры? — совсем запутался легат.

Глаза Эда вмиг потухли, выражая разочарование.

— Прям настолько с метафорами плохо? — обречённо вздохнул орудие.

Он придвинулся к Илье ближе, кладя руку ему на плечо и склоняясь к уху максимально близко. По мере того, как комната наполнялась вкрадчивым шёпотом, лицо легата всё больше вытягивалось от удивления.

***Заговор зрел, точно фрукты на плодовых деревьях в центральном саду. То, что Арес считал шелестом листьев, на самом деле являлось сплетнями придворных, которых Эд успел переманить на свою сторону. То, что пестрило светом в кронах, было ничем иным, как искусно поддерживаемой иллюзией всеобщего порядка и благоденствия. А наливающиеся соком плоды прятались за многочисленными мероприятиями, то погружающими Ареса в работу, то заставляющие его забыть о ней и окунуться в веселье.

В присутствии Бога Войны Эд был щенком – безобидным, послушным и только что хвостом не виляющим. Зато, стоило императору отвернуться, превращался в грозного волка, клацающего клыками направо и налево.

Если бы по всем коридорам дворца протянули нити паутины, то в самом центре оказался бы Эд. Ни одна из дверей не хлопала просто так: Эд знал о каждой мелочи. Например, амброзия, поставляемая в Обычный Мир небольшими партиями, хранилась в отдельном погребе и никому, кроме Ареса, на стол не подавалась – за этим следили строго.

Что касается Лады, то о ней главный советник тоже был в курсе.

Их друг другу представили на следующий день после обращения Эда в орудие, и он чётко запомнил: для сероглазой красавицы императорские покои всегда открыты.

Заметив то, каким хищным взглядом Ладу проводили, Арес с силой опустил ладонь орудию на плечо и произнёс холодно, но жёстко, чтобы точно дошло:— Ещё раз на неё так посмотришь, я тебе шею нахрен сверну. Понял?И всё желание подкатывать к чужой фаворитке как-то мигом отпало.Эд понятия не имел, кем на самом деле является, и в тайны произошедшего тогда в тронном зале не углублялся. Ему также было невдомёк, что они с Ладой преследуют абсолютно идентичную цель, только идут к ней разными путями.

Эд, вообще, много о чём не догадывался, но это ему нисколечко не мешало.

***Пожалуй, одним их самых успешных и смелых его решений было строительство Колизея – огромной открытой арены с площадкой для боёв в центре и трибунами по периметру. Этим проектом Эд убил двух очень привередливых зайцев: Арес, скучающий по военным походам и битвам, идею поддержал сразу, а народу, как известно, нужны хлеб и зрелища, которых теперь было более чем достаточно.

Из ровных колец каменных выступов-скамеек императорская ложа выделялась отдельной постройкой. Её ограждали невысокие, но массивные колонны, поверх которых был натянут тент, спасающий знать от прямых солнечных лучей. Места здесь представляли собой стоящие в несколько рядов кресла, за которыми находился спуск к служебным помещениям и ещё одним воротам, ведущим на арену. Главные же располагались чётко напротив ложи, чтобы обзор у императорской свиты был идеальным.

Первый акт представления уже отгремел, и стражники уносили с арены тела поверженных гладиаторов. Арес, разморённый полуденным зноем, не имел ни малейшего желания срываться на чавкающих вельмож, запивающих фрукты тёплым от жары вином. Его не особо впечатлили гладиаторские бои, а второй акт, последовавший сразу после короткого перерыва, вообще чуть в сон не вогнал:безоружные пленники и волкодавы – история на пять минут максимум.

Выжившим после кровавой бойни бедолагам словно в шутку швырнули несколько копий – тонких палок с железными наконечниками. В шутку, потому что те, кто яростно сверкал глазами в темноте клеток, обычно перегрызали такие зубочистки с первой попытки.Сразу несколько стражников дёрнули цепи, распахивая массивные железные ворота, и толпы зрителей взревели, оглушая Колизей своими овациями.

На арену выпустили тигров.

Величественных, но ужасно свирепых животных, с отливающей медью шерстью, мощными лапами и горящими звериным голодом глазами. Их специально не кормили несколько дней, подливая масла в огонь ярости, чтобы сейчас выпустить уже готовые машины для убийства на волю и смотреть, как те разрывают пленников в клочья.

Счастливый финал здесь никому не нужен.

Люди, сидящие на трибунах, жаждут зрелищ. Жестокости, крови, насилия и жгучего адреналина, захлёстывающего всё естество без остатка, а не заунывных историй про альтруизм, доброту и милосердие, которые обязательно спасут грешный мир.

Смешно даже.

Сейчас эти высокопарные слова разве что пылью в воздухе клубятся и тонут в сотнях возбуждённых голосов, требующих битвы. И Арес ничего не выдумывает – он просто даёт людям то, о чём они так старательно просят.

Едва когти животных полоснули песок, расписывая его тёмными бороздами, как пленники на том конце арены сжались в один большой ком и схватились за копья, пытаясь тигров отпугнуть. Жалкими палками, как же. Молнией мелькнула янтарно-чёрная шкура, послышался душераздирающий крик и песок оросили густые багряные капли, очень скоро полившиеся бурной рекой. Тигры безжалостно рвали добычу, заживо сдирая с неё кожу и впиваясь клыками в мягкую плоть; рычали, усиливая хватку, когда в их спины до середины древка входили копья, и только полнились злобой, не желая прекращать кровавое пиршество.

Зрители ревели от восторга, свешиваясь с трибун, а вельможи тихо переговаривались, делая ставки, кто из пленников дольше продержится: тот худощавый парнишка, в страхе трясущийся у стены, или крепкий воин, которого буквально секунду назад лишили руки. Из всей знатной ложи, литрами хлещущей вино и планомерно уничтожающей фрукты, плевать на происходящее было только Аресу. Он просто подпёр щёку ладонью и скользил по арене скучающим взглядом, борясь со стойким желанием зевнуть.

Ну зачем создавать интригу на пустом месте, если и так понятно, что пленным не жить?

Все об этом сценарии знают: сам Бог Войны, его непосредственные подчинённые, кормители в Колизее и рядовые граждане, пришедшие поглазеть. Каждый. Но, несмотря на подобную предсказуемость, вид раскиданных повсюду кусков мяса и удушающее красное марево – единственное, ради чего сюда продолжают стекаться толпы. Даже когда один из гладиаторов замирал, позволяя зрителям выбрать, сохранить ли жизнь побеждённого или забрать, в восьми случаях из десяти большие пальцы синхронно опускались вниз и земля вновь становилась влажной.

В какой-то момент Арес поймал себя на мысли, что имитировать сражения – это как имитировать оргазм: весьма сомнительное мероприятие. Людям оно, может, и в кайф, а вот ему точно не очень. Война ведь искусство. Целое полотно из огня, звона оружия и громких криков солдат, холодных металлических оттенков и тёплых, пунцово-бурых, капающих с кончика кисти. А массовые убийства в огромной каменной клетке – всего лишь попытка чем-то себя занять в перерывах между созданием очередного шедевра.

И эти попытки Ареса достали.

Эд удивлённо вскинул брови, когда император встал и, не проронив ни слова, двинулся к выходу из ложи, гордо махнув мантией. Вельмож его странное поведение ничуть не смутило: они продолжали увлечённо следить за разворачивающимся на арене действом, смеялись и подливали вина себе в чаши, чтобы градус веселья не падал.

Эд переглянулся с Ильёй, коротко ему кивая, а затем подорвался с места и вылетел вслед за Богом Войны.

— Господин император!

Арес вымученно вздохнул. Остановился в проходе и нехотя обернулся через плечо, разглядывая запыхавшееся орудие.

— Чего тебе?

Главный советник повертел головой, убеждаясь, что поблизости никого нет, и перешёл с официальных обращений на личные:

— В следующий раз говори, если надоест. Я бы ещё пленных нагнал, приказал гладиаторов выпустить, ну или голову кому отрубить – неважно. Просто уходить посреди представления – это… как бы тебе помягче сказать...Эд замялся, подбирая максимально аккуратные выражения.— Не самый лучший способ сохранить репутацию – вот. Сейчас никто виду не подал, но у знатных господ отличная память: потом вспомнят невзначай, что император сбежал без объяснений, и поставят под сомнение твой талант полководца. Да вообще до любой фигни докопаются – ты же знаешь.

— Тогда намекни им, что копать они будут собственные могилы. Только мягко как-нибудь, дипломатично – мы же информируем, а не угрожаем.Арес щёлкнул застёжками на мантии, стягивая увесистую ткань, и вручил её растерянному советнику вместе с любимым венцом.

— С чего ты вообще взял, что я ушёл?

— Ну, э-э...

Орудие растерянно заморгал, стараясь вникнуть в суть вопроса. Изучил взглядом окружающее пространство и почти сразу вернулся к чужому лицу, уточняя:

— А есть варианты?

— Конечно.Бог Войны расплылся в улыбке, и в полутьме его радужки полыхнули насыщенно-синим.

— Я просто ещё не вышел.

Стражники на мгновение растерялись, когда перед ними возник сам император, взмахом руки приказавший открыть ворота, но ту же спохватились и дёрнули массивные прутья, давая мужчине дорогу.

Яркий свет полуденного солнца моментально резанул по глазам, и в нос ударил металлический запах крови, к которому, казалось, уже давно надо было привыкнуть. Арес поморщился, прикладывая ко лбу раскрытую ладонь, чтобы разглядеть оранжево-чёрное мельтешение неподалёку, и снисходительно хмыкнул, ощущая на себе поражённые взгляды. Оно и естественно: не каждый день первое лицо государства выходит на арену к разъярённым хищникам. Без брони, без оружия, без какой-либо защиты в принципе – только с чувством собственной важности и твёрдым намерением вселить в чужие сердца благоговейный ужас.

Галдёж на трибунах сменился гробовой тишиной. Кто-то, кажется, подавился вином от шока, другие просто застыли не в силах пошевелиться, а вернувшийся в ложу Эд незаметно тронул Илью за плечо и заговорщицки указал глазами куда-то в сторону, приглашая легата поговорить.

Тем временем Арес хрустнул суставами пальцев и с удовольствием повёл плечами, разминая мышцы перед предстоящей схваткой. Тигры ещё рвали мясо, оставшееся на тонких костях, когда с противоположной стороны арены донеслось издевательское:

— Кис-кис, полосатые шкуры, я здесь. Ну же, мои хорошие, идите к папочке.

Тигры раздражённо дёрнули ушами, разворачиваясь на голос, и втянули запах, поднимая перепачканные алым морды. Замерли ненадолго, а затем кинулись к новой жертве, преодолевая расстояние в несколько широких прыжков.

Возможно, не будь тигры опьянены вкусом остывающей крови, они бы почувствовали убийственную энергию, витающую вокруг мужчины. Но они, увы, были.

Бог Войны смотрел на оголодавших животных словно в замедленной съёмке. Видел перекатывающиеся под шерстью мышцы и подрагивающие от ярости хвосты, слышал предостерегающее шуршание песка и раскатистый, громоподобный рык. Но не боялся. Немного даже расстраивался, потому что нет ничего скучнее победы над тем, кто заведомо слабее тебя.

И глупее, к тому же.

Один из тигров приготовился к прыжку, уперев в землю задние лапы, и Арес наконец-то сдвинулся с мёртвой точки – рванул вбок ровно в ту секунду, когда противник взмыл в воздух, а затем развернулся в прыжке и ударил тигра ногой прямо в морду. Зверь рухнул на песок, подняв вокруг себя столб пыли, и не успел даже дёрнуться, как его череп тут же придавили к земле. Под нечеловеческим давлением кости жалобно хрустнули, подобно яичной скорлупе, и из раздробленной пасти фонтаном хлынула кровь.

?Минус один?.

Взгляд Бога Войны метнулся к следующей цели, и магия сама собой закипела в руках, предлагая сжечь тут всё к ебёне матери, но от чужой помощи пришлось отказаться. По объективным причинам. Ладно армия, для которой голубые пожары стали обыденностью – этот вопрос ещё можно решить, но заткнуть всё государство вряд ли получится. Слухи, коих и так предостаточно, расползутся юркими змеями во все концы империи – хрен ведь соберёшь потом. А сжигать города постоянно нельзя.

Палевно.

Арес извернулся, не позволяя тиграм себя окружить, и с силой рванул копьё, торчащее из мелькнувшей рядом полосатой спины – зверь взвыл от боли, рассекая воздух когтистой лапой, а потом бросился на обидчика, стараясь перегрызть ему глотку. Напрасно. Раздался треск ломающегося дерева – Арес разбил древко об колено и зажал самодельный кинжал в руке, выжидая подходящий момент.

Стоило врагу обнажить беззащитную шею, как по ней молнией прошлось остриё, вспарывая жизненно важные артерии. Пара горячих капель брызнула Богу Войны на лицо, тотчас скатываясь к подбородку, а другие распустились бутонами на одежде, насквозь пропитывая тонкую ткань.

?Минус два?.

Арес перепрыгнул через мёртвого тигра и замер посреди арены, смотря на оставшихся двух: они топорщили шерсть на загривке, хищно скалились и метались туда-сюда, агрессивно хлеща себя хвостами. Им явно хотелось напасть, чтобы разодрать Бога Войны в дымящийся фарш, как тех пленников, но тела убитых сородичей звериный пыл немного поумерили. Арес сразу сообразил, что первого шага от животных не дождётся, поэтому применил вполне рабочую схему: сел на корточки, перехватывая блестящие бешенством взгляды, и заулюлюкал, раздражая тигров приторно-сладкой речью.

Те, предсказуемо, не выдержали.

Одновременно ринулись в атаку и предусмотрительно разделились, кидаясь на Ареса с противоположных сторон. Бог Войны еле успевал уворачиваться от изогнутых когтей и длинных клыков, метящих в уязвимые зоны, хотя по факту мог и подставиться: не умрёт же. Но воинская гордость не позволяла.

Песок ощутимо царапал нёбо и забивался комом куда-то в горло, мешая Аресу дышать. Одежда превратилась в откровенное тряпьё: драное, грязное и побуревшее от крови, заливающей водопадом глаза. То ли своя она, то ли чужая – было уже не разобрать. Да и без разницы, в принципе. Тигры вились вокруг злобными фуриями, не давая Богу Войны ни секунды на размышления, и отпрыгивали назад каждый раз, когда рядом с мордой свистело оружие.

Благодаря невероятной удаче, Аресу удалось повалить одного из тигров на землю и всадить самодельный кинжал в мягкое брюхо, прочерчивая глубокую линию от горла до судорожно дёрнувшегося хвоста.

?Минус три. Блять…?Окровавленные пальцы сомкнулись на рукояти, тщетно пытаясь вытащить остатки копья из бездыханного тела, но постоянно соскальзывали и собирали ещё больше заноз, неприятно забивающихся под ногти.

Из-за возни с застрявшим оружием Бог Войны не заметил, как последний из тигров делает крюк, подкрадываясь к нему со спины, а когда в лопатку вонзились исполинские клыки – было уже поздно.

Арес кубарем покатился на песок, шипя от резанувшей мышцы боли. В сознании рассыпался разноцветный фейерверк, и зрение заволокло поднявшейся в воздух пылью, зато возбуждённые крики толпы было слышно великолепно. Бог Войны не то, что предпринять – осознать ничего не успел, когда его придавило тяжеленной звериной тушей, пустившей в ход весь свой боевой арсенал. Когти располосовали грудь, предплечья, прошлись лезвиями по животу, и Богу Войны пришлось ужом извернуться, чтобы спасти драгоценную шею, которую ему секунду назад планировали свернуть.

— Сука...Арес выставил перед собой руку, удерживая тигриную морду на безопасном расстоянии, а зверь вцепился в неё намертво, загоняя когти ещё глубже под кожу.

— Давай же, киса, открой ротик…

Тигр зарычал, пытаясь высвободиться из захвата, и ровно в тот момент, когда он разинул пасть, Арес ловко просунул туда руки. Потянул нижнюю челюсть к земле, а в верхнюю упёрся ладонью, со всей силы давя на нёбо – зверь забился, мотнул головой, рассекая клыками чужую плоть, и горячая кровь тотчас закапала ему на язык.

Бог Войны был уверен, что держит ситуацию под контролем (насколько это вообще возможно в данной ситуации), и что прекрасно справится сам тоже не сомневался. Однако его магия решила по-другому.

Привычное тепло заструилось по венам, концентрируясь на кончиках пальцев, и вырвалось наружу голубой вспышкой – слишком стремительной и точечной, чтобы заметили зрители, зато вполне ощутимой для противника. Тигр инстинктивно рванулся назад, когда огонь опалил ему слизистую, но позабыл, в каком положении находится. Пасть раскрылась неестественно широко – раздался хруст выворачиваемых суставов, и нижняя челюсть повисла на одних сухожилиях, качаясь из стороны в сторону.

Пока раненый зверь катался по земле, пронзительно воя, Бог Войны резко выдохнул, перевернулся, и нашёл глазами лежащее в нескольких метрах копьё. Ломать он его не стал – взял прямо так, целиком, а затем вернулся к покалеченному тигру, наблюдая, как тот мечется в агонии, заливая своей кровью песок.

Металл с трудом пробил лобовую кость, и Арес опёрся на оружие, помогая ему пройти насквозь – полосатый хвост дёрнулся последний раз, падая безвольной верёвкой, и в золотых глазах полыхнула животная ненависть, сменившаяся предсмертной пеленой.

?Всё?.

Адреналин схлынул, уступая место адской боли. Тело отказывалось шевелиться, сплошь покрытое глубокими ранами и порезами, к которым прилипли куски ткани; ладони саднило, и разодранные до костей пальцы вообще не сгибались. Дышать было практически невозможно – на каждом вдохе катастрофически звенело в ушах, а сознание Ареса куда-то плыло, требуя продолжительный отдых. Бог Войны огляделся вокруг, убеждаясь, что выживших на арене больше нет, и поднял голову.

На него смотрели в благоговейном ужасе.

Как на легендарное существо, сошедшее со страниц древней книги и позволившее людям себя лицезреть. Величественное, гордое, пугающее своей силой и завораживающее красотой.

На него смотрели как на Бога.

Сердцебиение ускорилось, рождая пьянящее чувство эйфории, и Арес вскинул руки к небу, обводя глазами толпу. Его грудь тяжело вздымалась, пальцы от волнения мелко тряслись, но во взгляде горело то самое пламя, сжигающее в пепел целые города.

Гром оваций накрыл Колизей мощной, неутихающей волной, ударяясь о стены и стекаясь к самому центру арены, где возвышалась императорская фигура.

Он победил.

***— Ну и зачем?

Лада приложила к чужой ране тряпку, смоченную в лечебном растворе, и от контакта с лекарственной смесью след от тигриных когтей защипал, причиняя его владельцу боль.

— Мне стало скучно, и я решил выебнуться, — признался Арес.

Он дёрнулся, зашипел, но никаких попыток остановить эту пытку не предпринял.

— Выебнулся? — с укором произнесла Лада. — Ты мог погибнуть, причём по глупости.

?И как бы я тогда тебе мстила?? — вскользь подумала абелитка.

— Но не погиб же, — заметил Арес.

— С Божьей помощью.

Лада ещё раз промокнула исцарапанную спину и грудь, а затем взяла марлю, чтобы наложить повязку. Придворный лекарь сказал обрабатывать порезы каждые четыре часа и следить за тем, чтобы они не гноились, хотя по факту всё это было пустой тратой времени.

Те, кто служил императору давно, привыкли к быстрому исчезновению ран с его тела и под страхом смерти лишних вопросов не задавали. Лада об этих чудесах пока что не знала, но ненужная забота с её стороны слишком правильно грела душу. Поэтому намеренно от неё отказываться Арес не спешил.

Лада так увлеклась бинтованием, что вслед за торсом и предплечьями чуть не замотала Богу Войны пальцы. Ткань издала треск, разрываясь надвое, чтобы через секунду завязаться аккуратным узлом; тряпка шлёпнулась в таз с красной от смытой крови водой, а пустой пузырёк из-под целебного раствора оказался вновь заткнут пробкой.

Абелитка сгребла весь этот лекарский реквизит и вынесла за дверь, чтобы через четыре часа слуги принесли то же самое.

Когда кровать вновь прогнулась под весом второго тела, Арес пребывал в какой-то лёгкой полудрёме, но мигом взбодрился, когда услышал:

— Хочешь, я тебе погадаю?

Ареса словно током ударило.

Его глаза тотчас полезли на лоб, и в голове мыльными пузырями стали лопаться мысли: абелиты, люди и сверхи, гадания и гадалки, карты, предсказания, чушь собачья.

Арес перехватил вопросительный взгляд, задумчиво изучая чужое лицо, сделал определённые выводы и поинтересовался:

— А кто тебя этому научил?

— Никто, я сама, — пожала плечами Лада. — Я никогда не видела свою мать. Отец говорил, что она умерла сразу после моего рождения, но успела оставить подарок на совершеннолетие. И когда мне исполнилось восемнадцать, я получила это.Лада задрала платье, выуживая из набедренной сумки колоду Таро.

Пару секунд Бог Войны молча охуевал, а затем скользнул пальцами по молочной коже, дотрагиваясь до невидимой прежде сумки. И не ткань была тому причиной, нет – мощный защитный глиф, скрывающий аксессуар от окружающих.

Лада, звонко шлёпнув Ареса по руке, села в позу лотоса, подтягивая к себе ноги, и продолжила:

— К картам прилагалось что-то типа пособия для начинающих. С базовыми раскладками, примерами толкования, трактовками арканов и так далее. Но я бы не сказала, что знаю эти вещи наизусть – иногда информация появляется в моей голове вспышками.

?Это называется предсказательная магия, — мысленно поправил Ладу Арес. — Самая бесполезная из всех возможных?.

— Так что, приоткрыть тебе тайны судьбы?

— Я не верю в гадания, — усмехнулся Арес, ложась на кровать и подпирая щёку ладонью.

— Так никто тебя не заставляет в них верить. Ты просто скажи: да или нет.

— Да нет, наверное.

— Арес, — с нажимом произнесла Лада.

Бог Войны улыбнулся, когда в серых радужках мелькнул очевидный упрёк.

— Шучу, но имей в виду: если мне не выпадет богатый жених и любовь до гроба, то твои пляски с бубном автоматически аннулируются.

— Ха-ха, — передразнила его Лада.

Она попросила Ареса подвинуться, освобождая достаточно места для расклада, и сдёрнула одеяло, чтобы поверхность была более-менее ровной.

— Дай руку и думай о том, что хочешь узнать.

Арес без вопросов протянул ладонь, позволяя Ладе накрыть ею колоду и смешать два потока энергии в один.

Карты не дадут точный ответ, если не будут знакомы с тем, чью судьбу собираются предсказывать, поэтому гадающий в обязательном порядке должен обеспечить подобный контакт. Магия Бога Войны оказалась такой сильной, что Таро отозвались на неё сразу же, начиная стремительно нагреваться.

Ни он, ни Лада не догадывались, что этого заряда хватит настолько, чтобы заглянуть не только в ближайшее, но и в далёкое-далёкое будущее, которое наступит ещё очень нескоро.

Лада перетасовала карты, начиная раскладывать их крестом – ровно десять, одну за одной, выстраивая геометрически стройные ряды. Когда последняя легла на своё место, девушка отложила колоду и внимательно оглядела получившуюся картину, взывая к интуиции.

— Ну смотри, — абелитка указала на первые две карты, расположенные в центре фигуры. — Это отправная точка гадания: текущая ситуация и её развитие. Белоснежный голубь парит в лучах солнца, раскинув свои крылья над стаей угольно-чёрных летучих мышей – это Суд. Однако речь здесь не о возмездии и каре. Он символизирует дихотомию света и тьмы, личностную трансформацию и возрождение после трудного периода бед и невзгод. Ты Феникс, восстающий из пепла – а значит, сможешь начать новую жизнь, если отпустишь груз прошлого и прислушаешься к своему глубокому внутреннему ?я?. Девятка жезлов выглядит как длинная лестница из брёвен, ведущая к Луне, что означает полный опасностей путь и готовность защищаться.— Причём тут готовность защищаться? — скептически выгнул бровь Арес. — Предположим, Луна и палки намекают на выражение ?через тернии к звёздам?, но вот с обороной связь никакущая.

— Если не учитывать другие карты – да, — согласилась Лада, поочерёдно тыкая в лежащие сверху и снизу от центра рисунки. — Но на позициях три и четыре, то есть сознания и подсознания, у тебя семёрка мечей и Смерть.

— Я умру в неравном бою? — усмехнулся Арес.

— Вовсе нет, толкование не такое буквальное.

Лада скользнула взглядом по свернувшейся калачиком лисе, над головой которой зависли шесть острых мечей, а седьмой покоился под пушистым хвостом. Второй аркан показывал скелет птицы – голые, гладкие кости, пучком расходящиеся от вытянутого черепа, и редкие перья.

— Ты прав лишь в том, что Смерть означает окончание. Но видеть в ней исключительно негатив – то же самое, если смотреть на мир одним глазом. Это ярлык, и копать надо глубже. Каждая концовка, какой бы жестокой и несправедливой она ни казалась, прокладывает путь для следующей главы, давая шанс переписать историю. Смерть – это и новое начало тоже. А семёрка мечей в позитивном ключе трактуется как необходимость разобраться со своими секретами, найти компромисс с внутренним ?я? и перестать избегать ответственности. Она также говорит о двойственности и неординарности мышления, личностной противоречивости, которая, тем не менее, может приносить свои плоды.

Лада провела пальцем вертикальную линию, поочерёдно касаясь всех четырёх карт.

— Однако в совокупности всё это олицетворяет крайне неприятную для тебя ситуацию, приближение бури и отсутствие тех, кто способен прикрыть спину. Скорее всего, речь идёт о заговоре.

— Да ну-у, правда? — язвительно протянул Арес. — А имена всех крыс скажешь?— Нет. Не в том плане, что я их не выдам – я просто не знаю заговорщиков по именам.

Лада ненадолго замолчала, судорожно соображая, не раскрывают ли карты её собственные намерения, но быстро поняла, что зря беспокоится.

— Ненависть к тебе исходит от многих, поэтому трудно сказать. Они сплочены и готовы действовать, но кто ими руководит – неизвестно.

— Байки из склепа какие-то, — закатил глаза Арес, переворачиваясь на спину и сцепляя пальцы в замок на животе. — Тараканы на кухне тоже сплочены и готовы действовать – мне теперь шарахаться от них прикажешь? В чём прикол гаданий, если они не дают никакой определённости?— Дальше будешь слушать или ещё поболтаем? — осадила его Лада.

Арес стиснул зубы, ставя пунктик напротив ?припомнить наглость?, но всё-таки заткнулся.

— Так вот, — Лада заправила за ухо выбившуюся прядь и склонилась над крестом ниже. — Теперь перейдём к прошлому и будущему. У тебя здесь шестёрка кубков и тройка мечей – величественное дерево с длинными разноцветными корнями и обмотанные кроваво-красными нитями оружия соответственно. Первая карта опять показывает две половины, которые тесно связаны друг с другом: одна часть возвышается над землёй, являя себя миру, а другая в ней скрыта. Их нельзя разделить, как нельзя обрубить дереву корни, иначе оно погибнет. Смысл шестёрки кубков в том, что все события в твоей жизни переплетены и взаимосвязаны; настоящее и будущее вырастают из прошлого, поэтому зачастую решения возникающих проблем нужно искать именно там. Вторая карта предупреждает о грядущей боли – обычно душевной – о желании абстрагироваться от окружающего мира, сбежать куда-нибудь, чтобы в одиночестве переждать трудные времена.

— С чего бы мне испытывать моральную боль? Я вполне доволен жизнью.Хотя Арес находил в чужих словах много правдивого, но сваливал это на раздражающую способность разума выворачивать вещи под таким углом, чтобы они, при желании, могли совпасть с чем угодно. Притягивать выводы за уши, проще говоря.

Ни для кого не секрет, что те, кому гадают, обычно сами додумывают и выстраивают всё так, чтобы потом ужаснуться, насколько точно карты могут видеть судьбу. А предсказательная магия, по мнению Бога Войны, держалась лишь на шарлатанстве и тонких психологических манипуляциях.

Позёрство и ничего более.

— Сегодня доволен, а завтра валяешься в слезах и проклинаешь судьбу, — хмыкнула Лада. — Всё очень быстро меняется. Хотя, в конечном итоге ты справишься с невзгодами и обретёшь душевный покой. Должен, по крайней мере.Подменять значения карт и намеренно лгать для гадалок хуже греха. Однако утаивать некоторые моменты им никто не запрещает.

Лада, например, опустила главное значение тройки мечей – предательство и разбитое сердце, которое должно стать причиной душевных терзаний. Не стала упоминать сочетание Суда и Смерти, которое трубило о необходимости отпустить старые чувства и двигаться дальше.Подобные подсказки жертву только спугнут, а Лада слишком близко подобралась к своей цели, проникла в душу, и сболтнуть сейчас лишнее было бы очень некстати.

—Следующие позиции, описывающие твоё и постороннее влияние на ситуацию, надежды и опасения, занимают тройка кубков, паж жезлов и Влюблённые. На ветке сидят три вороны, внизу них – три чаши, а позади – встающее или заходящее солнце, окрашивающее небо в оранжевый, желтый и алый. Это хорошая карта. Она сулит светлую полосу в жизни, радость общения и единство группы, присоединившись к которой ты станешь сильнее.Лада на мгновение замолчала, прислушиваясь к голосу своей интуиции, а затем коснулась верхнего угла карты.

— Три. Почему-то я чувствую, что не последнюю роль здесь играет число. Три – это рубиновый цвет и стихия огня, это треугольник, где противоположные вершины создают единое целое – триаду любви, мудрости и истины. Только с чужой помощью ты обретёшь гармонию, и важным человеком для тебя станет паж жезлов.

— Кто-то из придворных? — лениво поинтересовался Арес, разглядывая балдахин.

— Нет. Ты встретишь его совсем в другом месте и времени.

Оранжево-красная змея, свернувшаяся восьмёркой вокруг цветущей ветки, смотрела на Ладу будто бы сквозь столетия, из далёкого будущего. И объяснить это ощущение как-то иначе абелитка не могла.

— Вообще, фигурные карты младших арканов называют по-разному, и паж жезлов может вполне оказаться принцессой, — задумчиво произнесла Лада. — Но именно в данном раскладе энергия мужская. Это парень со светлой внешностью, который действует в соответствии со своими принципами и никогда им не изменяет. Он преданный, искренний и порядочный, будет готов пойти за тобой куда угодно, но и сам при необходимости направит. Змея, изображённая на карте, и масть жезлов символизируют стихию огня, главенствующую в этом раскладе. Паж будет непосредственно связан с ней. Как именно – не знаю, но могу предположить, что датой рождения: появится на свет под созвездием Овна, Льва или Стрельца.

В голове Ареса образовалась полнейшая каша, и каждая новая фраза ситуацию только усугубляла. Он уже не пытался вникнуть в чужие объяснения, а просто лежал в полудрёме, убаюкиваемый мелодичным женским голосом и цветочным запахом.

— Влюблённые – самая очевидная и понятная карта.Лада покрутила в пальцах рисунок двух гусей, летящих вместе в радужном небе.

— Я не буду на ней останавливаться и просто скажу, что счастье тебя найдёт. Твоя родственная душа тебя не покинет, но каждый из вас пройдёт свой собственный, уникальный путь. И, наконец, последняя и очень сложная карта, показывающая исход всего перечисленного.

В руках Лады оказалось изображение огромного разлапистого дерева на иссиня-чёрном фоне. С неба прямо в ствол била молния, раскалывая сплошную полосу несколько частей, и на местах разрывов виднелись яркие языки пламени.

— Башня, — загадочно произнесла абелитка.

Арес заворочался, перекатываясь на бок, и заинтригованно взглянул на обрамлённое светлыми прядями лицо. Перебинтованные порезы щипали и ныли, но Богу Войны было плевать.

— А может быть такое, что карта означает реальную постройку? — спросил Арес, услышав знакомое слово.Ладе никто про Магический Мир и Пантеон не рассказывал – это неведение в разговорах нет-нет да и всплывало, поэтому про существование Райской Башни абелитка уж точно не в курсе.

— Башня в данном случае вообще не связана с местом или каким-либо сооружением, — с уверенностью сказала Лада. — Она указывает на глобальный переворот в жизни, кардинальные перемены и сдвиги, причём как внешние, так и внутренние. Башня с Судом даёт уникальный шанс изменить свою судьбу; со Смертью – говорит о развилке, разрушении старых стен и возведении новых, более крепких. Башня есть Дом Божий и Дом Дьявола одновременно, это небесный огонь, являющийся предупреждением о витающей в воздухе грозе, которая обязательно разразится. Череда событий, тянущаяся цепочкой сквозь века, приведёт к масштабному кризису, и если для одних он станет долгожданным исцелением, то для других – сокрушительным падением. Для Башни хаос и порядок равны. Она – конец света.

Карта обожгла кожу, и Лада испуганно отбросила её в сторону, дыша прерывисто и часто.Наблюдающий за этим представлением Арес многозначительно кашлянул, пряча покалывающий горло хохот, и расплылся в хитрющей лисьей улыбке.

— Это всё круто, конечно, но я тоже умею предсказывать будущее.

— Так я тебе и поверила, — фыркнула пришедшая в себя Лада. — Издеваешься надо мной?— И в мыслях не было. Доказать?

Удостоившись утвердительного кивка, Бог Войны резко смахнул с постели все карты, опрокинул Ладу на спину и навис сверху, жадно сверкая глазами.

— Предсказываю, что сейчас тебя трахнут. С чувством, до криков и в любой раскладке, которую попросишь.

Прозвучало это донельзя соблазнительно, хотя на деле Арес готов был скулить от пульсирующей в ранах боли.

Видимо, муки отразились на его лице, потому что Лада с напускной заботой произнесла:

— В любой не получится: тебе нельзя напрягаться. Умереть от потери крови посередине процесса – такое себе развлечение, поэтому вариант остаётся всего один.

Лада мягко толкнула Ареса в грудь, вынуждая его поменяться позициями, и удобно устроилась на чужих бёдрах, чувствуя, как под платье мгновенно забираются наглые руки, а шею опаляет горячий поцелуй.

— Лежи, герой-любовник, сама всё сделаю.