Арка 0. Глава 5 (1/2)

Эд к власти никогда не стремился, и мыслей о том, чтобы стать правой рукой императора у него с рождения не возникало. Однако после встречи с Аресом жизнь парня изменилась кардинально, а вот в лучшую или худшую сторону – вопрос.

Эдуард – так звучало его полное имя – рано лишился родителей и с малых лет был предоставлен самому себе, поскольку взваливать на свои плечи заботу о сироте никто не стремился. Мальчик не ведал родительской любви и поддержки, привык полагаться только на себя и промышлял мелкими кражами, чтобы выжить там, где господствовали суровые уличные законы. Принцип ?либо ты, либо тебя с потрохами? въелся Эду под кожу и прочно обосновался в подсознании, став ещё одним базовым инстинктом. А все моральные принципы, честь, достоинство и прочий духовный мусор перекочевали даже не на второй, а на десятый план, уступив место холодному расчёту и прагматизму.

Если уж Эд кому и помогал, то сугубо ради собственной выгоды, если пытался быть приветливым, то не без причины, и вообще любые взаимоотношения, которые им выстраивались, имели под собой весьма конкретные цели.

Годам к шестнадцати Эд напрочь забыл, каково это – быть собой. Как можно жить, не притворяясь кем-то другим и не рискуя собственной шкурой, чтобы добиться желаемого. И хорошо, если желаемое являлось прихотью, потому что в большинстве случаев речь шла о банальном поесть-попить-найти крышу над головой и не попасться при этом страже. Не радужно – да, но насколько несчастным Эд был ребёнком, настолько же изворотливым, хитрым и удачливым взрослым он стал, всегда умудряясь выходить сухим из воды.

Эд никогда не работал в паре или вместе с бандой грабителей-мародёров, хотя предложений о сотрудничестве ему поступало достаточно. В свои двадцать шесть он был известной и довольно уважаемой фигурой в преступных кругах, однако действовать предпочитал исключительно по наводкам знакомых информаторов, чтобы свести вероятность неудачи к минимуму.

И единственный раз, когда Эд поступился со своими принципами, позарившись на большой куш, стал для него последним.

В тот роковой день местный трактир был забит под завязку, отовсюду слышался пьяный хохот, крики и ругань захмелевших людей, а каждые минут десять обязательно раздавался грохот упавшего тела или звон разбитой посуды. Эд по обыкновению сидел в самом углу, куда еле-еле доходил тусклый свет догорающих свечей, и преспокойно попивал горьковатое пойло, то и дело поднося ко рту деревянную кружку. Сначала царящий в заведении шум заглушал разговор двух пьяниц за соседним столиком, но затем Эд расслышал их слова и навострил уши, стараясь ни упустить ни единой детали.

— Этот консул, — распинался один из мужчин, — дома почти не бывает. Вечно либо во дворце, либо в борделе, а всё добро по сундукам разложено – бери не хочу.

— Откуда знаешь? — вяло поинтересовался второй, отхлёбывая пиво.

— Там ночлежка неподалёку, и окна прямо на его дом выходят. Я давно слежу: огонь пару раз в неделю горит, ключ он в стене между булыжниками прячет, а из опасностей только псина дворовая, которая так часто брешет, что никто панику не поднимет.

Мужчина замолчал, смачивая алкоголем пересохшее горло, а затем резко опустил кружку на стол, так что пена полилась через край, и рассмеялся:

— Вот вроде консул, при императорском дворе служит, а ума, — пьяница постучал по столешнице и одновременно по своей голове, намекая на чужую тупость, — как у табуретки.

Эд на пару секунд отключился от реальности, хорошенько всё обдумывая.

Консул, любитель борделей – значит, денег у него более чем достаточно. Не слишком предусмотрительный и чересчур наивный, раз прячет ключи на улице рядом с домом. А если так, то и драгоценности, скорее всего, далеко не убирает и хранит их чуть ли не в прихожей.

Слишком лёгкая добыча, слишком.

Это только корявые наброски, однако план действий уже вырисовывается отчётливо, до мельчайших шагов.

Хрен его знает, какие черти тогда Эда дёрнули и почему он решил, что хочет завладеть именно этим богатством, но выбор он сделал ещё до того, как встал со своего места.

На лицах мужчин отразилось удивление, когда к их столу внаглую придвинули стул – Эд хрустнул шеей, деловито сцепил пальцы в замок и выдал:

— Показывайте дом. Награбленное на троих, но не поровну.

— Чё это? — возмутился пьяница.

Даже отвертеться от аферы не попытался. Дурак.

Его одарили высокомерно-насмешливым взглядом, понимая, что жёсткость характера можно на максимум не выкручивать: достаточно указать на очевидное и подкинуть сомнений, а дальше чужая неуверенность сделает всё сама.

Прокатит. Всегда прокатывает.

— Ну ты же внутрь не полезешь, правильно? Зачем оно тебе надо?

Эд откинулся на спинку стула и взглянул на собеседников с хитрым прищуром.

— Если поймают, то первым казнят, а так можно на шухере постоять и получить свою долю. Меньшую, зато жить спокойнее и рисковать не придётся. Да и потом, — Эд резко подался вперёд, возбуждённо сверкая глазами: — У тебя есть опыт ограблений?

Слова вошли под кожу, точно ядовитое жало, и мужчина напротив шумно сглотнул, признавая своё поражение.

— Нет.

— Ну вот видишь, — губы Эда растянулись в хищной улыбке. — А у меня есть, и немалый. Поэтому соглашайтесь и показывайте чёртов дом: будем забирать деньги у богатых и оставлять их себе.

***Сначала всё шло как по маслу: уже на следующий день воровская троица стояла возле того самого дома, осматривая будущее место преступления. Точнее, осматривал Эд, а его горе-соучастники лениво покачивались из стороны в сторону, отходя от дикого похмелья.

Обойдя здание по кругу и заглянув во все окна, Эд заключил, что консул действительно бывает дома нечасто, над сохранностью имущества не парится, а цветущий сад на его заднем дворе, соединяющийся с небольшой рощей – прекрасный способ уйти незамеченными.

К сожалению, утверждение оказалось верным только для двоих, потому что Эда фортуна впервые в жизни покинула.

Выяснив точное время консульских визитов спустя примерно неделю шпионажа и дождавшись наступления ночи, троица высунулась из-за угла и стала медленно пробираться к цели. Перед псом предусмотрительно шлёпнулся кусок краденого мяса, символизируя просьбу молчать, вытащенный из стены ключ провернулся в замке, и входная дверь тихонечко скрипнула, открываясь. Как и было оговорено, мужчины из трактира остались стоять на стрёме, спрятавшись в тёмном закоулке, а Эд тем временем шарился по комнатам в поисках чего-нибудь ценного. Благо, на огромных незапертых сундуках только табличек с надписью ?всё тут? не хватало.

История сложилась бы совсем иначе, не реши Эд связаться с пьяницами, а те – забухать в самый ответственный момент, но кости оказались брошены, мосты сожжены, а теория вероятностей – бессердечной сукой.

Естественно, ни о каких условных сигналах, когда вдалеке неожиданно замаячила фигура консула, речи не шло: алкогольная вечеринка в лице двух человек быстренько свернулась и умотала окольными путями куда подальше, бросив Эда на произвол судьбы. Тот, не подозревая о свершившемся предательстве, преспокойно копался в сундуке, на ощупь определяя, какая вещь полетит в мешок следующей. Он аккуратно выудил из сундука ожерелье с рубинами и уже хотел швырнуть его к остальным побрякушкам, как вдруг почувствовал острую боль в затылке и стремительно расползающуюся слабость.

В глазах потемнело, силы утекли в неизвестном направлении, и Эд безвольной куклой рухнул на пол, прямо к ногам консула, сжимающего в руке окровавленный подсвечник.

Пробуждение было тяжёлым, но ещё тяжелее было осознание, что впереди, по бокам – абсолютно везде – находятся прутья одиночной камеры, сквозь которые пробиться нельзя. Свобода превратилась в красивую сказку, а жизнь – в обратный отсчёт, с каждым днём приближающий Эда к виселице. Как ни странно, со своей участью он смирился и не пытался сопротивляться, когда его через всю площадь тащили к эшафоту.

Вокруг шеи обвилась тугая верёвка, земля резка ушла из-под ног, и воздух покинул судорожно сжавшиеся лёгкие. А дальше было глухое падение и темнота, пришедшая на смену пульсирующему в висках гулу.

Воля Вселенной – странная штука. Непредсказуемая совершенно, будто кто-то со всей силы раскручивает колесо удачи и наугад выбирает чьё-нибудь имя, даря счастливцу второй шанс. Хотя, не совсем это утверждение верно: доля определённости в действиях высшего умысла всё же есть. Сверхи с трудом выделили параметры, соответствие которым могло гарантировать умершему человеку воскрешение, но на сто процентов не гарантировало, потому что… ну как-то скучно по шаблонам работать, не весело. Поэтому-то в конце списка и значилось примечание: ?Вышеперечисленные пункты должны выполняться, если нет фактора лотереи?.

А он в судьбе Эда присутствовал.

Разлепить глаза удалось только со второго раза, подняться – с третьего, а въехать в происходящее вообще где-то с десятого, поскольку сознание плыло адски. Эд огляделся, с удивлением обнаруживая, что окружающий его пейзаж и последняя картинка в памяти не сходятся: там была толпа зевак и сияющий диск солнца, а здесь – гора трупов и кружащие в небе вороны.

Стоп. Трупы?

Эд испуганно шарахнулся в сторону, чувствуя колотящееся в груди сердце, гулко и через силу сглотнул, а мгновение спустя ощутил льдистый холод, кольнувший лопатки, когда случайно выцепил взглядом лицо мертвеца: посиневшие губы, пустые белёсые глаза и распухший от притока крови язык, безвольно вывалившийся наружу. А ещё запах такой, характерный для смерти – аж до блевотины.

Руки невольно потянулись к собственной шее, проверяя, всё ли в порядке – Эд как-то резко побледнел, с шумом втянул в себя воздух и опустил глаза вниз, рассматривая зажатый в пальцах обрывок верёвки. Нащупал скрученный узел, дёрнул, ослабляя давление на горло, и тут же закашлялся, сгибаясь пополам.

Теперь всё встало на свои места: его ошибочно посчитали умершим и положили к реальным висельникам, даже не проверив пульс. А сомнений в том, что казнь прошла успешно, ни у кого не возникло по одной простой причине: крайняя степень асфиксии привела к длительному обмороку, внешне напоминающему смерть.

Очевидно же.

Оно бы так, конечно, и было. Вот только духи – это не люди, чудом избежавшие гибели. Это сгустки чистой энергии, застрявшие между мирами и блуждающие до тех пор, пока кто-нибудь из Богов не укажет им путь.

***Арес после сказанного Юлей конкретно так загрузился. Он давно раздумывал над тем, чтобы ввести должность главного советника и назначить на неё того же Илью, но как-то… не решался. Его терзали смутные сомнения, что легат – действительно тот, кто должен занимать столь влиятельный пост: да, Илья талантливый управленец, не дал Аресу ни единого повода усомниться в своей верности, мудрый, опытный и бла-бла-бла.

Это бесило, если честно.

Душа просила не унылой стабильности, а праздника, бури эмоций и искрящегося фейерверком азарта. Чтобы рядом появился кто-то такой же циничный, ушлый и амбициозный, как сам Бог Войны, и привнёс в дворцовую жизнь капельку интриги.

Кто-то, чьё имя было бы Эд.

***Знакомство Ареса с будущим орудием состоялось на нейтральной территории: возле кузницы, рядом с которой находился особняк местной знати. Бог Войны оставил свою лошадь возле ограды, крепко привязав поводья к бревну, а сам пошёл вершить дела государственные.

Всё бы хорошо, но ведь конюшни для чего-то же строятся, правда? Наверное, для сохранности копытного транспорта: мало ли кто на брошенное животное позарится. Цыгане, например – их хлебом не корми дай на коняшке прокатиться. Чужой желательно, а если ещё и золото поблизости будет – вообще шик.

Результат собственной беспечности ждал Ареса на выходе.

Едва выйдя на крыльцо, мужчина услышал пронзительное конское ржание, а сбежав вниз по лестнице, застыл, растерянно хлопая глазами: парень, удерживающий животное за уздечку и старательно выковыривающий из неё драгоценные камни, по-настоящему светился. От его тела вверх поднимались клубы энергетического пара, делая фигуру немного расплывчатой, и лишь по этим признакам Арес понял: перед ним дух.

В голове вереницей пронеслись рассказы Паши, советы Юли и обрывки информации, которую Бог Войны сам успел нарыть через Магическую Сеть: для восприятия людей блуждающая душа недоступна, весь движ начнётся только после получения ею метки, а ещё нужно придумать зов-имя и соблюсти кучу дурацких формальностей. Зато как всё это увлекательно.

?Похуй: живём хоть и не один раз, но первый?.Арес тряхнул чёлкой, зачёсывая набок выбившиеся пряди, и решительно направился вперёд.

?Не попробуешь – не попробуешь. Верно??— Эй, ты! Руки от моей лошади убрал.

Эд от внезапности вздрогнул, чертыхнулся и мгновенно отпустил уздечку, смекнув, что удирать уже бесполезно, а вот попытаться сгладить конфликт можно. Профессионально сгладить – это важно.

— Она буйная у Вас, отвязалась, а я как раз мимо шёл. Ну и…

Эд молча поднял поводья, мол, продолжение истории сам додумай.

Арес, не будь дураком, и додумал.

— Ну и решил приблизить меня к народу, сделав беднее, — снисходительно хмыкнул Бог Войны, указав глазами на рукоять кинжала, торчащую из чужого кармана. — Мне попросить тебя вывернуть карманы или без этого обойдёмся?

Уличённый во лжи, Эд недовольно цокнул и достал украденные камни, ссыпая их в подставленную ладонь.

— Слушай, мужик, давай договоримся.Арес оторвал взгляд от драгоценностей, переводя его на бродягу в лохмотьях, и заинтересованно выгнул бровь.

— Я только недавно чуть ласты не склеил и второй раз на эшафот идти не хочу. Ты скажи, чё тебе надо, я сделаю: грабануть кого, подставить, убить – решу любой вопрос, и мы друг друга не видели.

Глаза Ареса округлились от изумления, но причиной было вовсе не дерзкое предложение.

?Он ещё не понял, что умер??Бог Войны осмотрел духа с ног до головы, заостряя внимание на испещрённых кривыми шрамами руках.

Следы лихой уличной жизни раскинулись по всему телу Эда: на груди пролегла косая отметина, выглядывающая из-под ворота, правую бровь рассекала надвое тонкая полоска голой кожи, а предплечья, вплоть до самых запястий, походили на вспаханную плугом землю. Спроси Эда кто-нибудь, откуда взялся каждый из уродливых шрамов, он бы и сам не вспомнил.

У Ареса созрел очередной план.

Он оттолкнул духа в сторону, перехватив поводья, и ловко вскочил в седло, похлопывая испуганно хрипящую лошадь по шее.

— Стань моим главным советником.

— Кем? — переспросил Эд.

— Вторым лицом в империи и первым помощником, которому я смогу доверить большинство важных – и не очень – дел.

— Это розыгрыш какой-то? Или ты башкой треснулся, когда с лошади падал?

Эд покрутил головой, ожидая увидеть бродячий театр, шута в шапке с бубенцами и огромным плакатом ?Поздравляем, Вас наебали?, ну или хоровод из стражников в конце-то концов. Может, он юбилейный сотый преступник или просто на городского сумасшедшего напоролся – кто знает.

— У меня времени нет перед тобой распинаться. Я император, и это моё официальное предложение. Поэтому соглашайся побыстрее, — убийственно ровным тоном произнёс Арес.

Снизу донёсся язвительный смешок.

— Император? Да ну брешешь.Эд привалился плечом к изгороди, вальяжно выставляя вперёд ногу.

— Думаешь, цацки нацепил и сразу Фениксом стал? А где свита, карета, фанфары – чё там ещё императору полагается?

— День добрый, Ваше Величество, — поздоровался вышедший из дома кузнец. — Вам лошадь подковать или меч новый сделать?

— Не нужно ничего, я проездом.

Арес глянул мужчине за спину.— А хотя знаешь, дай-ка мне вон ту кочергу.

— Клеймо то бишь? — уточнил кузнец, доставая длинную железную палку с закруглённым концом-полумесяцем.

— Ага, спасибо.

Арес взял инструмент, всовывая его куда-то между седлом и седельными сумками, отблагодарил кузнеца золотой монетой и ответил кивком на дежурное ?желаю здравия?.

Эд, которого никто, кроме Бога Войны и его лошади, не слышал и не замечал, проводил ремесленника озадаченным взглядом.

— Я Феникса никогда вживую не видел, — после недолгой паузы признался он, — а представлял всегда бородатым дедком с кучей прихвостней. Так что не обессудь… те.

— Для ?те? ты уже достаточно навыёбывался, — саркастически хмыкнул Арес. — Приятно иногда ошибаться, правда?

Эд сощурился, смотря на Бога Войны с подозрением и жгучим любопытством.

— Я, может, и бродяга, но я не тупой. Зачем звать в советники преступника, если во дворце полно желающих из высших сословий?

— Понимаешь ли…

Вдалеке послышались голоса, и Аресу пришлось отвлечься, чтобы прикинуть, как долго его разговоры с пустым местом не привлекут свидетелей.

— Народу не нравятся постоянные войны, а знать, в большинстве своём, слишком далека от него, чтобы понимать, где, кому и как именно угодить. Поэтому мне нужен человек ?с улицы?, держащий нос по ветру и способный выстраивать внутреннюю политику на шаг вперёд. Мне нужен тот, кто прошёл через то же, что и я.

— Сомневаюсь, что ты дрался с собаками за кусок мяса и ночевал в склепах, потому что других вариантов не было, — невесело произнёс Эд.

— А ещё разводил людей на деньги и не раз спасал свою шкуру от стражи, прежде чем стать во главе империи. Залезай давай.

Шершавая ладонь коснулась протянутой руки, и с чужой помощью Эд легко оказался на лошади, впиваясь пальцами в кожаные ремни.

Когда тебе на голову с небес падает звезда – грех от неё отказаться.

***Арес оставил духа за дверями тронного зала, приказав ждать, а сам принялся спешно вспоминать, какой сигил чертить для обращения души в орудие.

Спустя десяток минут и неоднократно перечерченных глифов, сливающихся светом с мерцающими на полу солнечными зайчиками, Бог Войны позволил гостю войти.

— Как тебя зовут?

— Эд.Дух с трудом удержал нижнюю челюсть на месте, когда скользнул взглядом по комнате ещё роскошнее, чем все предыдущие.

— Ну то есть Эдуард, если обращаться к истокам, но это слишком громко звучит. А Эдик похоже на кличку дворового пса.

— Да, Эд тебе определённо больше подходит, — задумчиво пробормотал Арес.

Он подвёл духа к центру сигила и взял клеймо.

— Раздевайся.

— Вот так сразу? — выгнул бровь Эд. — К трону через постель? Я так и знал.

— Ты видишь здесьпостель? — парировал Бог Войны.

— Через пол?

— Одежду снимай, говорю. Ты не в моём вкусе.

Под стащенной через голову рубашкой оказались острые, похожие на орлиные крылья, лопатки. Всю кожу спины, от загривка до поясницы, покрывали длинные белые рубцы, контрастирующие с золотым загаром.

Когда Эд потянулся к завязкам на штанах, его остановили прикосновением к руке.

— Откуда шрамы?

Арес обошёл духа по кругу, отмечая, что живого места на его коже практически нет.

— Лет в семь меня первый раз высекли за кражу, ближе к шестнадцати – за оскорбление власти. А самые свежие я получил на боях без правил.

— И как же тебя туда занесло? — в голосе Бога Войны отчётливо звучал интерес вперемешку с восхищением.

— Как и всегда: нужны были деньги, — пожал плечами Эд. — А там за победу неплохо платили. Ты долго меня разглядывать будешь?

— Уже закончил. Хочешь от них избавиться? — внезапно спросил Арес.

— От чего? От шрамов?Эд повернул голову, косясь на стоящего позади мужчину.

— Ага.

— Ну... — дух помедлил с ответом, прислушиваясь к себе. — Хочу, наверное. Хотя они мне не слишком мешают. А у вас всех новоприбывших клеймить принято? Сказал бы сразу.

— Только избранных.

Арес зажёг пламя на кончиках пальцев, и оно плавно перетекло на рукоять, а потом – на металлический полумесяц, накаляя его добела.

— Обычно люди не реагируют так спокойно, если понимают, что сейчас в них будут тыкать раскалённым железом. Почему ты не пытаешься бежать, звать на помощь, сопротивляться?— Это глупо.

Взгляд льдисто-синих глаз завораживал, гнал мурашки по телу, но не пугал, потому что страшное Эд уже пережил.

— Ничего бесплатного нет: за всё нужно платить. У власти, богатства и славы непомерно высокая цена, а физическая боль, которую ты предлагаешь – минимальная из возможных. Зачем тебе это, меня не волнует. Я мог уйти, но я согласился, мог отказаться от титула, но я его принял. Поэтому бери то, что хочешь, и делай меня своей правой рукой.Эд опустился на колени, подставляя грудь прямо под пылающее клеймо, и улыбнулся так широко, как только мог.

— Ваша воля теперь моя тоже, Господин император.

Металл зашипел, впечатываясь в голую кожу, огонь затрещал, а начерченный на полу сигил загорелся ещё ярче. Эд вскрикнул, стиснул зубы, но остался на месте, героически терпя боль.

— Тебе некуда вернуться и некуда идти, — Арес увеличил давление, и по тронному залу медленно пополз запах горелой плоти, — но я дам твоей душе убежище. Отныне, под именем Эд, ты будешь мне служить.

Клеймо отделилось от тела, оставляя на коже иссиня-чёрную ?Э?.

Эмпатическая связь установилась мгновенно, передавая Аресу чужие ощущения, и чтобы завершить начатое, не отбросив при этом копыта, Бог Войны поставил на дугу чувств энергетический блок. Отыскать её труда не составило, а вот дальше пришлось импровизировать: Арес представил, что пережимает метафорическую трубку посередине, завязывая на ней тугой узел.

Сработало.

Боль тут же отступила, но что важнее – манипуляции над дугой чувств деактивировали смену ипостаси, позволив Эду сохранить прежний облик.

Новоиспечённое орудие был слишком занят тем, что пытался не сдохнуть прямо здесь и сейчас, поэтому особо не вслушивался в ритуальную речь на латыни. Да и зачем вслушиваться, если всё равно ничего не поймёшь?

Пылающее клеймо впилось железом в лопатку, затем – во вторую, протягивая между ними чернильный узор, ужалило поясницу, живот, обожгло кисти рук и только тогда успокоилось. Эд держался в сознании в сознании из последних сил, перебиваясь судорожными вдохами, и понятия не имел, почему ещё жив. Энергетические следы исполосовали его тело вдоль и поперёк, перекрывая шрамы плотно сплетённой паутиной.

Перевёрнутая буква ?Э? отчётливо пропечаталась на груди, но остальной рисунок составляли причудливо изогнутые щупальца, напоминающие языки пламени. Они обвивали туловище и конечности, облизывали чёрным орнаментом шею и сползали куда-то под кромку штанов. Даже на лице Эда виднелись магические татуировки – небольшие, но яркие.

Арес, дышащий загнанно, будто пробежал марафон, шагнул назад, отбрасывая потухшее клеймо – оно со звоном стукнулось об пол и откатилось в сторону.

— Встать сможешь? — Бог Войны оглядел теперь уже своё орудие, пытаясь по внешнему виду определить ответ.

Эд, по-прежнему приходящий в себя и ещё не оправившийся от пережитого шока, едва заметно кивнул. И буквально сразу же рухнул на пол, раскинув в стороны ослабевшие руки.

Не сможет.

***Арес не ошибся, сделав главным советником бывшего вора и бродягу: Эд быстро разобрался, что к чему, нашёл те самые ниточки, за которые нужно дёргать, чтобы всё работало, и полностью влился в дела государства.

Ошибся император только в одном: наивно было полагать, что такой умелый манипулятор и хитрец, как Эд, не пойдёт против своего благодетеля. Что он, знающий все желания толпы и досконально изучивший её недовольства, не обернёт их против своего Бога.

Зачем?

Власть подобна наркотику: познав её однажды, захочешь ещё и ещё, пока весь мир не окажется у твоих ног.

Арес, надо отдать ему должное, знал меру. Его орудие – нет.

Эд с лёгкостью улавливал царящие в обществе и Совете настроения, поэтому очень скоро понял, что реальных сторонников у Ареса два: он сам и его отражение. Никто из знати, естественно, к выскочкам с улицы любви не питал, но если Эд отделался обычной неприязнью, то Бога Войны в высших кругах откровенно ненавидели. Афишировать это не афишировали, однако мимика выдавала советников с головой: плотно сжатые губы, сведённые брови, раздувающиеся крылья носа и скулы, выступающие на щеках из-за стиснутых в гневе зубов.

Политика – дело тонкое, и Эд много сил положил на то, чтобы в итоге втереться элите в доверие. И первый, чьей поддержкой он заручился, был Илья.

— Слушай, — пылко распинался Эд, — я понимаю, что ты долго к этой должности шёл, не без причины выполнял все дурацкие приказания, и чёрт знает, чем ещё занимался, чтобы Аресу угодить. А тут он берёт и назначает главным советником какого-то проходимца с улицы. Я бы на твоём месте тоже злился.

— Не то чтобы я злюсь... — попытался возразить легат.

— Т-ш-ш, ничего не говори.

Эд театрально выставил вперёд руку, и Илья окончательно смирился с тем, что его мнение в этом диалоге ничего не значит.

— Могу представить, как тебе омерзительно каждый день видеть это надменное лицо. Я сам, признаться, не в восторге, но человек подневольный, увы, — горестно вздохнул Эд.

— Так откажись от должности – делов-то? — удивился легат.

Его одарили снисходительным взглядом и снова принялись причитать.

— Ах, если бы всё было так просто, Илья, ах, если бы... На мне же и дворец, и внутренняя политика держатся. Да я бы за процветание государства мать родную продал, только у меня её нет. Знаешь, где наша империя? Тут, — орудие ткнул пальцем себе в грудь, намекая на сердце. — Ты, наверное, хотел бы единолично командовать легионом и ни от кого не зависеть?

— Хотел бы, — заглотил наживку Илья.

— И состариться на своём посту не так уж и плохо, правда? — продолжал подготавливать почву Эд.

— Ещё бы: это почётно.

— Тогда скажи мне, кого Арес скорее предпочтёт: молодого, рвущегося в бой воина или тебя, клонящегося к закату ветерана?

Илья открыл было рот, чтобы без колебаний ответить, но затем нахмурил кустистые брови, почесал бороду и глубоко задумался.

Зря: именно сомнений Эд и добивался.

Губы орудия дрогнули, растягиваясь в пугающей чеширской улыбке: рыба на крючке – осталось только подсечь и вытащить на берег.