Арка 2. Глава 3 (2/2)

— Как память: это судьбы моей жены и дочери.

Антон мгновенно убрал руки куда подальше и нашёл взглядом лицо Арсения, понимая, что сейчас услышит очередной душераздирающий пиздец.

— Судьбы в плане... Ты вложил в нить такой смысл?

— Нет, это реальные судьбы, — вздохнул Арсений, поправляя тонкое украшение. — То есть персональные энергетические потоки, которые обретают вещественную форму и плетутся на протяжении всей жизни. Они есть у каждого.

— Я читал про это, — внезапно вспомнил Антон. — В древнегреческой мифологии есть такая тема: про трёх сестёр-мойр. Одна из них там как раз нити перерезает, чтобы человек умер в положенное ему время.

— Ну, в целом да, — согласился Арсений, — но по факту всё немного иначе устроено. Тебе прям важно знать истину?

— Мне будет достаточно узнать, почему нити твоих близких оказались разрезаны, — мягко произнёс Антон, переступив через свой страх. — Если эта тема действительно тебя не травмирует.

— Мою жену звали Алёна, — без лишних предисловий начал Арсений, — а дочь, как ты уже понял, Кьяра. Мы жили в усадьбе недалеко от Петрограда, довольно часто давали балы, любили конные прогулки и были вполне счастливы. Но я постоянно боялся, что Пантеон отнимет их у меня и Пашу за покрывательство моих грехов тоже накажет, — Бог Войны грустно улыбнулся, сминая в пальцах чужую футболку. — Я ошибся: отняли люди. Во время февральской революции, когда меня вызвали на военно-политический совет, к нам в усадьбу ворвались мятежники и расстреляли всех до единого. Спастись не удалось никому.Антон лежал, дыша через раз, и пытался себе всё представить, но только больше ужасался, понимая, через какой Ад Арсению пришлось пройти.

— Если честно, я полный ноль в моральной поддержке, — не стал лгать Шастун, — и шаблонные фразы по типу ?мне жаль? не исправят ситуацию, хотя мне действительно жаль, Арс. Но знаешь, что я из твоей истории понял?

— И что же? — заинтересованно приподнял бровь Бог Войны.— Ты не виноват в случившемся, — с абсолютной уверенностью заявил Антон. — Я чувствую твои эмоции, разделяю часть из них, но основную массу – нет. Потому что слишком многое тогда должно было совпасть, чтобы всё в итоге сложилось так, как сложилось, и ты в одиночку ты ничего бы не изменил. Трагедия могла произойти с кем угодно, а твоей семье просто не повезло оказаться не в то время не в том месте. Да, возможно, я говорю сейчас страшные и циничные вещи, но это так: теория вероятностей – бессердечная сука, и моя смерть тому доказательство. Хотя даже не в ней дело.

Антон забылся, вытягивая ногу, и тут же вернул её на прежнее место, услышав вдалеке предупредительный рык. У него на левой-то ноге прокушенный палец ноет, а если ещё правую на растерзание отдать, то он вообще до дома не дойдёт.

— Если копнуть совсем глубоко, то жизнь любого существа – это сплошная вероятность, — после короткой паузы продолжил Шастун. — Можно отмотать время назад и сделать так, чтобы твои родители, или их родители, или родители родителей родителей никогда не встречались, и вуаля – тебя уже не существует. И мир, в котором все живут, тоже совершенно другой, потому что любая мелочь завязана на эффекте бабочки. Я к чему всё это: без своего прошлого мы бы не были теми, кем являемся в настоящем. И ты должен был пройти через всю лютую жесть, чтобы стать тем Арсением, которого я знаю. Мои предки, например, тоже жили в Питере, когда началась революция, и еле спаслись, под шумок свалив в Воронеж. Если бы им кто-то тогда не помог, я бы вряд ли сейчас с тобой разговаривал.Арсений вздрогнул.

Его укололи воспоминания, и искорка безумного предположения – пока ещё призрачного, неоформленного в конкретную мысль – загорелась в душе ощущением неслучайности. Будто бы вся его жизнь с самого её начала была огромной паутиной, и если он дёргал за одну нить – качались все остальные.

Арсений закрыл глаза на мгновение, стараясь унять ураган эмоций, а когда открыл их вновь, увидел лицо Антона – спокойное и напряжённое одновременно.

— Наверное, ты прав, — спустя секунду молчания выдал Арсений. — Но разве тебя не смущает, что я нарушил закон, привязавшись к человеку? Что я отвечаю за войны и прочие вооружённые конфликты, которые каждый год уносят тысячи жизней?— Арс, ты говоришь мне меньше париться из-за всякой фигни, и сам же своим советам противоречишь, — нравоучительно заметил Антон. — Хочешь откровений? Окей. Ты ёбаный Антихрист во плоти, и если бы у меня действительно был пунктик на этот счёт, я бы уже давно съебался от тебя в ближайший монастырь.— Лучше к Паше, — улыбнулся Арсений.

— Или к Паше, — не стал спорить Антон.

Весь его мир сузился до размеров дивана.От чужого смеха – такого удивительно тёплого, бархатного и до невозможности правильного – внутри всё переворачивалось. Душа искрилась, куда-то рвалась, и на секунду Антону подумалось, что каждый шаг, который он в своей жизни делал, вёл его именно к этому моменту.— Есть одна вещь, связанная с тобой, которую мне очень тяжело осознать и принять, — признался Шастун, устраиваясь на чужих коленях поудобнее.

— Звучит немного пугающе, но интригует, — по-доброму усмехнулся Арсений. — Я весь внимание.

— Мне сложно представить тебя в роли отца или мужа. Ну то есть прям классическую картинку главы семейства.

— Почему? — искренне удивился Бог Войны.

— Блин, ну как тебе объяснить... — Антон закусил губу, советуясь с тараканами в своей голове. — Просто между образом идеального семьянина и тобой нынешним – необъятная пропасть. И у меня когнитивный диссонанс каждый раз, когда я об этом думаю.

— Ну, я ведь изменился с тех пор, — Арсений озадаченно почесал кончик носа. — Хотя моя внешность идентична уже уйму столетий.

— Возможно, в этом-то вся и проблема. Как ты вообще объяснял людям, что не стареешь?

— Сначала никак: просто переезжал с места на место и представлялся новой личностью. Потом, когда надоело, стал отращивать бороду, клеил усы, подстраивал собственную смерть и заливал всем про династию, где сын – копия отца, отец – копия деда и так далее. Сейчас я не пользуюсь постоянной видимостью и живу спокойно.

— Капец, — поражённо выдохнул Антон. — Это же полная жесть.

— Да нет, нормально, — пожал плечами Бог Войны. — Ты сам-то о семье задумывался?

— Я? — Шастун даже на локтях приподнялся. — Нет. Когда тебе двадцать два, ты думаешь только о том, как закрыть сессию и где найти деньги. Другой вопрос, если семья случается по залёту – вот там вообще не весело.

— Проблемы современной молодёжи, да? — понимающе улыбнулся Арсений.

— Шутки шутками, но это реально проблема. Особенно для тех, в ком ещё жив дух кутежа и не проснулась ответственность. Во мне, например, не проснулась, поэтому я ничего такого не планировал.

— Ты не выглядишь безответственным, — заметил Арсений.

— Потому что безответственность – это не черта во внешности. Это склад ума и образ жизни, — парировал Антон. — Я вообще считаю, что до тридцатника минимум надо заниматься карьерой и саморазвитием, а потом уже всем остальным, включая незащищённый секс. Но даже не в моих убеждениях дело – я банально не умею находить к детям нужный подход.

— У этого вывода есть практические доказательства или ты взял его из воздуха? Просто мне показалось, что вы с Леной очень даже поладили.

— Она, скорее, исключение из правил. Чёрт, я не отлежал тебе руку? — внезапно спохватился Антон.

Арсений сжал пальцы в кулак, напрягая мышцы, затем расслабил их и повторил движения несколько раз, убеждаясь, что онемения не чувствует.

— Нет, — вынес вердикт он. — Так что там про находить к детям нужный подход?

— Когда я учился в старших классах, моя сестра почему-то решила, что её родительские обязанности можно безболезненно делегировать мне. Ну и постоянно брала с собой сына, когда приезжала к родителям в гости. Хотя я больше склоняюсь к версии ?приезжала попить у нас чай, встретиться с друзьями и бесплатно переночевать?, но не суть. Ей хватило рассказа про покупку пива и сигарет в местном ларьке, парочки матерных слов, разбитого после падения с велика носа и бесконечных обвинений в мою сторону, чтобы заняться воспитанием своего сына самой.

— А твои родители за ним посмотреть не могли?

— Они работали почти круглосуточно или были слишком уставшими, чтобы следить за разбалованным малолетним пиздюком. Поэтому в качестве жертвы выбрали меня.

— Ну, отчасти ты и правда плохой пример для подражания – тут с твоей сестрой не поспоришь, — Арсений улыбнулся, заметив мелькнувшую в зелёных глазах обиду. — Но и она могла догадаться, что сваливать заботу о ребёнке на парня-подростка – идиотская затея.

— Такова участь младших братьев – их не спрашивают, — тяжело вздохнул Шастун.

Арсений уже приготовился объяснять, что сестра Антона – святое и непорочное создание, если сравнивать с его близнецом, но был прерван трелью дверного звонка. Персик мгновенно подорвался с места, заходясь в истеричном лае, и стремглав рванул в прихожую, давая Антону долгожданную возможность разогнуться. Вскоре Арсений и прихрамывающий Шастун, которого Бог Войны снова сделал невидимым, покинули гостиную и встретились в коридоре с заспанной Леной, которая вышла из своей комнаты на громкие звуки.

Едва скинув туфли и сумку, мадам Лисичкина заключила дочку в крепкие объятия, чмокнула в щёку, стерев большим пальцем след от помады, и спросила, всё ли хорошо. Услышав твёрдое ?да?, женщина успокоилась, отправила Лену обратно спать и взяла на руки Персика, разворачиваясь к Арсению. Получив обещанный гонорар и тонну благодарностей, Бог Войны вежливо отказался от предложения попить чай и вышел за дверь, приближаясь к стоящему возле лестничного пролёта Антону.

— Интересно, — Шастун покосился на чужую квартиру, краем глаза замечая, как Арсений нажимает кнопку вызова лифта, — они про нас ещё помнят или уже забыли?

Попытки Бога Войны заставить кнопку со стрелкой загореться не увенчались успехом, поэтому он обречённо вздохнул, отсчитал пять секунд, вслушиваясь в звенящую тишину, и объявил:

— Вот сейчас точно забыли. Если я скажу, что лифт застрял, ты дохромаешь до первого этажа или мне тебя донести?

***Самым значимым событием за последние полторы недели стал визит Добровольского в Райскую Башню.

Естественно, в незримом сопровождении Арсения и Антона, хотя последний не особо понимал свою роль в этой процессии: Паше нужно поговорить с Пантеоном, Арсению – послушать, о чём они будут разговаривать, а самому Шастуну... Да ничего ему не было нужно – разве что посмотреть, как Магический Мир устроен, и всё. Но Паша на присутствии Антона настоял, Арсений согласился, а сам орудие ничего против их компании не имел.На том и порешили.

Процесс сокрытия Арсения и Антона оказался долгим и сложным. Сначала Паша тщательно что-то шаманил, расписывая пол вокруг них плотной сетью из глифов, затем встал, отряхнул руки и принялся чертить в воздухе замысловатые узоры, перебирая пальцами так, словно ткал невидимое полотно. Когда иллюзия достаточно окрепла, окружив двух сверхов герметичным неосязаемым куполом, Паша позвал Диму, чтобы тот оценил проделанную работу. Регалия встал рядом с Богом Мудрости, всматриваясь в абсолютно пустое пространство, прислушался к своим ощущениям, стараясь обнаружить уже знакомые энергетические потоки, и вынес вердикт: всё чисто.

Вопрос заключался лишь в том, засекут ли постороннее присутствие магические локаторы, коих в Райской Башне было предостаточно.

Антон находился глубоко в своих мыслях, когда его вдруг резко потянули за руку, и не успел моргнуть, как вместо Пашиного лицея увидел совершенно новую, поражающую воображение локацию.

В небе, высоко-высоко над землёй, парил гигантский многоуровневый замок, окружённый летающими островами. Мимо его витражных окон то и дело проносились пушистые облака, над острыми шпилями башен реяла радуга северного сияния, а совсем вдалеке, среди космического мрака, яркими точками мерцали звёзды. И с точностью определить, в каком из слоёв атмосферы всё это великолепие находилось, не представлялось возможным.

Острова-лестницы, вращающиеся вокруг замка по каким-то немыслимым орбитам, выстроились перед Богом Мудрости и замерли, давая ему возможность подняться к парадному входу.

Антон оторвал взгляд от шедевра магической архитектуры, только когда услышал командный голос Паши:— Итак, клоуны, сейчас ваша главная задача – не облажаться. Я понимаю, что эта миссия практически невыполнима, но уж постарайтесь.

Добровольский по очереди посмотрел на каждого из своих спутников и тяжело вздохнул.

— Я наложил на вас самую мощную иллюзию, которую только мог, чтобы энергетические радары ничего не засекли. Однако гарантий надёжности нет: восприятие Димы, каким бы точным оно ни было, остаётся восприятием живого существа, а не магической техники. Если хоть один из локаторов (коих здесь десятки на каждом углу) хоть на мгновение засечёт присутствие Арса, Гарик с Тимуром нас заживо похоронят – будьте уверены. Поэтому не разговаривать, магией не пользоваться, дальше метра не отходить и вообще существовать так, чтобы я даже дыхания вашего не слышал, понятно?— А вдруг я чихнуть захочу? — пытливо поинтересовался Антон.— Значит, чихай в себя, — последовал бесстрастный ответ.

Бог Мудрости отряхнул футболку от мела, которым минут двадцать назад чертил глифы, пропустил залаченные волосы сквозь пальцы и пафосно откинул чёлку набок.

— Ну что, господа нелегалы? Лучший инструктаж в ваших жизнях я провёл, все автографы и благодарности позже, а сейчас, — он развернулся лицом к лестнице, набирая в грудь побольше воздуха. — Вперёд.

— И да помогут нам небеса, — обречённо выдал Арсений.

Трио во главе с Пашей торжественно зашагало к парадному входу, и Антон, как ни старался, не смог избавиться от стойкого ощущения, что ?всё пройдёт гладко? – не их история.На девяносто девять и девять десятых процента он оказался прав.

***Когда Шастуну говорили ?Пантеон? и ?верховная власть? он представлял себе каких-то суровых стариков с длинными бородами, вычурные одежды, расшитые драгоценными камнями и золотом, ужасные огненные колесницы, ручных тигров, бьющую через край помпезность – любую фэнтезийную хрень, но точно не среднестатистических людей. И то, что члены Пантеона именно такими и оказались – максимально обычными – повергло Антона в ступор.

Правда, ненадолго.

Благодаря экскурсу Паши по государственному устройству Магического Мира, Шастун получил достаточно информации, чтобы сориентироваться, кто из незнакомцев есть кто. Интеллигентного вида армянин в очках, бросивший Добровольскому сдержанное ?Здравствуй? – определённо точно Гарик, чьё слово иногда перевешивает закон. Сидящий рядом с ним мужчина, лицо которого идёт морщинами при малейшем намёке на эмоцию – несомненно Тимур, возглавляющий Магический Суд. Дальше взгляд Антона обратился к дивану, где сидела элегантная брюнетка в серебристом шифоновом платье, а ей на плечо положила голову миловидная блондинка, награждая Пашу лучезарной улыбкой – тут легко: неразлучные сёстры Оля и Аня, одна из которых олицетворяет холодную Луну, а другая – тёплое Солнце.

Арсений дёрнул задумавшегося Антона за локоть, чтобы проходящая мимо Настя в них не врезалась. Догадавшись, что видит перед собой Богиню Жизни, Шастун удивлённо округлил глаза, рассматривая каждую деталь её эпатажного образа: широкие спортивные штаны, яркий топик, открывающий вид на худые ключицы, массивное колье-цепь и светлое каре с плавным переходом в розовый.

В целом, ничего необычного: у Антона так половина потока одевалась. Но Боги Пантеона – это же не студенты-менеджеры, правда?

Пока Шастун боролся с трудностями восприятия, а Арсений тихо офигевал от того, как сильно все изменились со времён его последнего визита в Башню, Настя вальяжно плюхнулась в кресло, положив на колени коробку с пиццей, откупорила зубами бутылку амброзии, плюнула пробку куда-то под стол и жадно присосалась к горлышку.Ну, какая нынче жизнь – такая и Богиня.— Опа, чё за тусовка? — донёсся сверху весёлый голос.

Антон с Арсением синхронно посмотрели на винтовую лестницу, по которой спускался Бог Бездны – коренастый мужчина средних лет с блестящими задором глазами и широкой улыбкой. Шастун об их дружбе с Арсением был наслышан, поэтому не удивился тёплому чувству ностальгии, эхом разлившемуся в груди.

Бог Бездны приветственно пожал Паше руку, перебросился с ним парой фраз, а затем приблизился к Насте и, проигнорировав недовольный взгляд Гарика, подцепил кусок пиццы, пачкая руки в оливковом масле.

— Ты же хотела к лету готовиться, нет?

— В пизду лето, Илюх, — расслабленно протянула Настя, откидываясь на спинку дивана. — Надо любить себя такими, какие мы есть.

— Охуенными? — уточнил Илья.

— Охуенными, — согласилась Настя.

— Так, раз уж все собрались, давайте начнём, — не выдержал матерщины Гарик.

Он кивком указал Паше на противоположный диван, предлагая подсесть к Ане и Оле, а сам бросил быстрый взгляд ему за спину, будто увидел там что-то странное.

Точнее, кого-то.

— Я задам тебе один простой вопрос, ответ на который ты наверняка знаешь, — наконец произнёс Бог Времени. — На каком основании были нарушены правила безопасности и уничтожено здание Обычного Мира? Только не пытайся врать: мы все в курсе, кому принадлежит огненная магия.

Арсений похолодел, когда на последних словах Гарик посмотрел прямо на него, но ничего не сказал.

— Как раз об этом я и хотел с вами поговорить, — Паша закинул ногу на ногу и сцепил пальцы в плотный замок. — В последнее время Нечисть ведёт себя странно. Ну то есть она никогда себя нормально не вела и не будет, но сейчас масштабы её активности довольно пугающие. Я тут недавно узнал, что воронки стали открываться гораздо чаще, чем раньше, что возросло количество демонов, которые в них проходят, и статистика нападений Нечисти на людей и сверхов тоже оставляет желать лучшего. Переходя к твоему вопросу, Гарик: Арсению пришлось прибегнуть к довольно мощной атаке, чтобы закрыть одну из воронок, появившуюся в человеческом здании. Проблемы с людьми я решил обычным внушением и красивой историей про взрывчатку, поэтому безопасности Магического Мира ничего не угрожает – можете спать спокойно. А теперь позвольте поинтересоваться, не считаете ли вы происходящее подозрительным?

— Очень даже считаем. Именно поэтому я и спустился в Нижний Мир пару дней назад, — ответил Илья. — Планировал раздать Тартаросу пиздюлей и ввести против Нечисти санкции, но... — он выдержал драматичную паузу. — Никаких нарушений не выявил: воронки продолжают возникать естественным путём и никто в этот процесс не вмешивается. А кто там через них прошёл и что дальше творит – это альфы уже не контролируют.— Может быть, мы в глаза долбимся? — удручённо спросил Добровольский.Он упёрся локтем в колено и положил подбородок на раскрытую ладонь.

— Демоны могли спокойно промыть тебе мозги и показать что угодно. Ну допустим: ты увидел радугу и цветущие альпийские луга, а на деле там начался Апокалипсис и восстал Ктулху.

— Ктулху я бы точно заметил, — хохотнул Бог Бездны, вытирая губы салфеткой. — Паш, ну я же не конченный дебил, чтобы упустить из виду то, что находится прямо перед моим носом.

Добровольский многозначительно кашлянул, скрывая рвущийся наружу смех, и никак это громкое заявление не прокомментировал.

Тем временем Илья свой рассказ продолжал:— Потом я связался с Хранителями Врат, чтобы они поделились экспертным мнением и заполнили логические пробелы. Угадай, что узнал?

— Всё идеально и поводов для беспокойства нет? — скептически выгнул бровь Паша.

— Бинго. Даже если предположить, что никто из нас не почувствовал изменения циркуляции энергии, мои подчинённые такие вещи сразу бы засекли – это сто процентов. Когда речь заходит об энергетических потоках, Хранители – самые точные и надёжные радары, а сейчас они молчат. Я не могу обвинять альфа-демонов, основываясь лишь на нашем к ним недоверии, а практических доказательств их причастности к происходящему нет. Поэтому сорян: формально Нечисть невиновна.

— Можно я кое-что добавлю? — вмешалась Оля.

Она плавным жестом заправила за ухо прядь волос, и Антон увидел в её мочке две маленькие серёжки, отлитые из чистого серебра: звезду и полумесяц.

— Вопрос даже не в том, кто виноват, а кто нет. Реальный вопрос в том, может ли хоть одно из ныне живущих существ воздействовать на эфир в планетарных или даже вселенских масштабах.

— Мы же уже обсуждали, что нет, — вздохнула Аня, отрывая голову от плеча сестры.

Едва солнечные лучи попали на её кожу, как та начала мерцать, словно была усыпана золотыми блёстками. Арсений, как на зло, не взял с собой очки, и один из световых бликов попал ему прямо в глаз, заставив Бога Войны болезненно поморщиться.

— ?Нет?, потому что мы сознательно исключаем такую возможность или потому, что подобного раньше не случалось? — возразила сестре Богиня Луны.

— Я согласен с Олей, — сказал Тимур. — Делая выводы насчёт текущей ситуации, мы всегда основываемся на прецедентах: вот были Первородное Зло и Богиня Прародительница, а после них никто подобными силами не обладал – значит, никогда обладать и не будет. Это довольно наивные и категоричные утверждения. Откуда мы знаем, что настолько же могущественное существо или даже существа в нашей Вселенной больше не появятся?

— Хочешь сказать, они уже есть? — удивлённо посмотрел на коллегу Гарик.

— Я ничего не хочу сказать – это всего лишь предположения, — пожал плечами Тимур.

Пока остальные Боги вели оживлённую дискуссию, Настя переводила внимательный взгляд с одного лица на другое, задумчиво жевала пиццу и так же молча прикладывалась к бутылке. Антон её беспечности по-хорошему завидовал.

— Давайте я вкину в обсуждение любопытную деталь, — усмехнулся Паша, меняя позу: теперь он сидел, полностью откинувшись на подушки. — Демон-гамма, который был в той воронке и которого Арсений благополучно изгнал, обратился напрямую к тому, кого здесь нельзя называть.Все присутствующие мигом напряглись, а Настя даже есть перестала, шокированно уставившись на Добровольского.

— А если подробнее? — попросил Гарик.

— Там не особо подробностей: сказал Аресу про шаткий порядок и некий хаос, приходящий ему на смену.

— И всё?

— И всё, — кивнул Паша. — По крайней мере, Арсений передал мне именно это.

Сам Арсений обратился в слух, стараясь не упустить ни единой фразы, потому что сейчас началось именно то, ради чего он подверг опасности и себя, и Добровольского, и Антона заодно.

— Возможно… — Аня закусила губу и нахмурилась, сводя светлые брови к переносице. — Возможно, Арес виноват в том, что происходит?

— Его сфера ответственности не связана ни с потоками энергии, ни с Нечистью – он контролирует только войну в человеческом мире, — напомнил Богине Солнца Тимур. — К тому же, реши он устроить подобное – Арсений бы знал.

— Да, но они могли договориться не выдавать друг друга, — парировала Оля.

— Исключено по одной простой причине: Арес заперт в подсознании уже семь веков, а странные события начали происходить только сейчас. И если бы личностей в теле снова стало две, я бы это сразу услышал и понял, — отчеканил Паша.

Антон моргнул. Затем перевёл взгляд с макушки Добровольского на сосредоточенный профиль Арсения, моргнул ещё раз, чуть-чуть подождал, но количество вопросов в его голове не уменьшилось.

Какие две личности в теле? Почему две? Причём тут вообще подсознание? Это отсылки к учению Фрейда?

Чё?

Видимо, не только у Шастуна залагал мозг, потому что Гарик рывком снял очки, зажмурился до цветных бликов перед глазами, сжимая пальцами переносицу, а затем, после паузы, произнёс:

— Я ничего не понял. Кто его там запер, зачем и, главное, как?

— Сам не шарю, — признался Паша. — Это какой-то братский прикол: ругаться, а потом по очереди запрещать друг другу управлять телом.

Арсений скосил глаза вбок, поджимая губы в извиняющейся улыбке, так что на его лице одновременно отпечаталось: ?Мы не специально? и ?Да, так и есть?.

— Ладно, допустим.

Гарик водрузил очки обратно на нос и снова глянул Добровольскому за плечо, но уже более проницательно и серьёзно.

— Вы сами что на этот счёт думаете?

Арсению на мгновение показалось, что Бог Времени обращается персонально к нему.

Желудок обдало льдистым холодом, сердце забилось так часто, что стоящий рядом Шастун невольно схватился за собственное, а потом паника резко схлынула, стоило Паше произнести:

— Да ничего не думаем – мы в логическом тупике. Я надеялся получить ответы от вас, но… — Добровольский картинно развёл руками. — Придётся разбираться коллективно.

— Не хочу показаться сумасшедшим, но если речь зашла об Аресе – может, его мнение тоже выслушаем? Вдруг он что-то дельное скажет, — аккуратно предложил Илья.

— Арес-то? — фыркнула Оля. — Ну если нож в Тимура опять не швырнёт, то да.

— В целом, я не против: у меня как раз есть свободная двухместная камера – вот вместе с ним туда и отъедешь, — обратился к Илье Бог Справедливости. — Когда-то давно я постановил, что Аресу с Арсением нельзя здесь находиться, и с тех пор своё решение не менял. Ты хочешь его оспорить? Давай. Меня тоже совесть мучает, что я тогда слишком смягчился – надо было лишить обоих магии, и дело с концом.

— Я просто предложил, — вяло отозвался Илья.

— Тогда я просто твоё предложение отклоняю, — с улыбкой отрезал Тимур.

На этой грустной для некоторых Богов ноте разговор и завершился.

Настя продолжала пребывать на какой-то своей, одной ей известной, волне, а Паша со всеми тепло распрощался, пообещал членам Пантеона быть на связи, взял с них честное слово тоже выходить на контакт и только после этого направился к выходу из комнаты, утягивая за собой незримую свиту.

Не успели они расслабиться, оказавшись в арочной анфиладе, как их тут же окликнул строгий голос Бога Времени:— Ну-ка остановились все трое!

— Передайте Ляйсан, что я её любил, — обречённо вздохнул Паша, разворачиваясь к своей смерти лицом.— Гарик, позволь мне всё…

— Это моя идея, — Арсений вклинился в готовый разгореться скандал, загораживая собой удивлённого Добровольского. — Я попросил Пашу пойти на эту авантюру и взять меня с собой.

— Зачем? — ледяным тоном поинтересовался Бог Времени.

— Чтобы решить, как поступить с Аресом.

Антон видел, как мужчина напротив хмурится, пребывая в глубоких раздумьях, чувствовал повисшее в воздухе напряжение и с каждой секундой всё больше боялся, что обратно в человеческий мир уже не вернётся: их тут сейчас живьём сожрут, а обглоданные кости бросят Тимуру. И всё, конец – спасения ждать неоткуда.

Когда Шастун был в шаге от инфаркта, Гарик нарушил молчание:

— И что в итоге решил?

— Пока не знаю – надо всё хорошенько обдумать, — туманно ответил Арсений.

Его смерили пристальным взглядом, буквально прожигая насквозь, но вытягивать конкретику клещами не стали. Вместо этого Гарик скользнул глазами по высокому парню, стоящему позади всех, уловил его связь с магией Арсения и сразу всё понял: орудие.

История имеет свойство повторяться дважды, но Бог Времени искренне понадеялся, что этот долговязый мальчишка окажется более везучим, нежели его предшественник: участь Эда даже врагу не пожелаешь.

— Знаешь, Паш, — абсолютно спокойно произнёс Гарик, — тот факт, что ты нарушил закон, притащив сюда этих двоих, волнует меня меньше, чем неработающие радары. Мы над ними чуть ли не каждый день бьёмся, стараемся исключить любые неполадки и пробелы в системе, постоянно обновляем базу данных, а вы просто берёте и приходите. Не надо так.

— Я преуспел в иллюзиях, чтобы сообщать вам о багах. У людей это называется ?доброе хакерство?, — Паша отстранил Арсения за плечо, выходя вперёд. — Но у меня есть встречная жалоба: почему даже после защиты двумя видами магии ты по-прежнему всё видишь? Такое положение дел оскорбляет мои ментальные чувства.

— Ты разве не догадался? — Гарик удивлённо приподнял брови.

— Ну, я только сейчас начинаю понимать, в чём могла быть моя ошибка. Раз радары до сих пор молчат, а из всего Пантеона Арсения и Антона заметил только ты – значит, круг причин сужается до твоей магии и особенностей восприятия реальности.

Получив одобрительный кивок, Паша продолжил:

— Единственное объяснение, которое у меня сейчас есть – это то, что я воздействую на разум в настоящем, но не могу повлиять на него в прошлом и будущем. А поскольку для тебя пространство и время схлопываются в единый поток, обманка не работает. Вернее, она работает лишь в текущем моменте, так?

— Да.Антон не ожидал, что Гарик, от которого на протяжении всего сегодняшнего разговора исходила какая-то мрачная и давящая аура, вдруг обезоруживающе улыбнётся и посмотрит на Пашу с такой гордостью, какую обычно испытывают преподаватели при взгляде на лучших студентов.

Не Шастуну, конечно, судить, как там на лучших студентов смотрят: он звёзд с неба никогда не хватал, на красный диплом не молился и после заветного ?хорошо? мог пару дней провести в счастливом запое, но тем не менее. Предполагать никто не запрещает.

— Будь обстоятельства другими, вы бы сейчас стройным конвоем отправились к Тимуру, — обратился Гарик к замершей в ожидании вердикта троице, — однако отчаянные времена требуют отчаянных мер. Я не хочу лишний раз тревожить пространственно-временной континуум, чтобы понять, как моё решение отразится на будущем, поэтому поверю себе в настоящем. Надеюсь, вы не заставите меня пожалеть.

Ощущение реальности происходящего на секунду померкло.

Паша уставился на Гарика в немом шоке, Антон с присвистом выдохнул, а по телу Бога Войны прокатилась волна мурашек, когда впереди, точно гром, прогремели слова:

— С этого момента, Арсений, тебе и твоему брату разрешено посещать Райскую Башню.