Арка 2. Глава 1 (2/2)
— Можно я сначала в туалет сгоняю?
Оксана оглядела неугомонного парня, отмечая яркий румянец на его щеках, выступивший от горячего зелья, и едва заметный тремор рук: хоть Шастун и очнулся, но организм ещё ослаблен.
— Сам дойдёшь? — участливо поинтересовалась дриада.
— Ага, — тут же прилетело в ответ.
Антон опустил ноги на ковёр и попытался встать, но звёзды на небе не сошлись, и он под тихий Оксанин смешок рухнул обратно, обречённо выдыхая:
— Нет, не дойду. Поможешь?
***С момента пробуждения Антона прошёл день. Ровно сутки, в течение которых Арсений дома так и не появился. Шастун уже начал переживать, не случилось ли с Богом Войны чего страшного, и единственной, кто спасал парня от полного погружения в панику, была Оксана.
Она взяла на себя все домашние обязанности, включая уборку, готовку и поливку цветов (которые сама же и принесла, сославшись на их целебные свойства), окружила Антона заботой и тщательно следила за тем, чтобы процесс восстановления шёл как надо. Он и шёл, только желание узнать местонахождение Бога Войны росло в Антоне с каждым часом и мешало ему нормально жить.
Ближе к вечеру Шастун с Оксаной сидели на кухне: орудие лениво ковырялся ложкой в приготовленной для него каше, а дриада увлечённо листала справочник по ботанике, найденный в книжном шкафу. Антон со дня своего переезда сюда в нём не копался, но был уверен, что в библиотеке Арсения есть вообще всё – только смотреть внимательнее надо.
Оксана оторвалась от справочника, наблюдая за тем, как медленно Шастун зачерпывает ложкой кашу, а затем так же медленно отправляет её в рот и демонстративно вздыхает, начиная жевать.
Ну просто чудо.
Дриада перевела взгляд на аккуратную вазу с лилией, стоящую посередине стола. Растение, с момента его появления в этой квартире, радовало глаз гибкими белоснежными лепестками, сужающимися к концам и никогда не высыхающими. А причиной тому было заклинание неувядания, наложенное на цветок несколько лет назад.
— Ты знал, что лилии бисексуальны? — внезапно спросила Оксана.
Антон поперхнулся, закашлялся и схватился за стакан воды, пытаясь глотками протолкнуть проклятую кашу в желудок. Кое-как получилось – дыхание нормализовалось, позволив Шастуну втянуть в себя воздух и ошарашенно вопросить:
— Что?— Вспомнила, когда увидела, — улыбнулась Оксана, глуша рвущийся наружу смех. — У лилий есть одновременно и пестик, и тычинки – то есть два пола сразу. Их бисексуальность заключается в том, что лилии могут как давать пыльцу, так и принимать её, становясь сосудом. Интересно природа устроена, правда?
— Безумно.
Антона аж передёрнуло.
Он покосился в сторону стоящего в вазе цветка, никак чужие реплики не комментируя, а затем вдруг взял стул и отсел к краю стола, продолжая есть как ни в чём не бывало.
Оксану такая реакция удивила. Она вопросительно изогнула бровь, переводя взгляд с безобидной лилии на Антона и обратно, однако ничего говорить не стала. Вместо этого дриада разместила ладони по обе стороны от растения, концентрируя в них магию, и слабо подула, обновляя наложенное на цветок заклинание: если такая красота завянет, будет обидно.
Внезапно раздался звук проворачиваемых в замочной скважине ключей.
Антон с Оксаной синхронно переглянулись, а спустя секунду, не сговариваясь, ринулись в прихожую, огибая стол с разных сторон.
Арсений, едва успевший снять обувь, поражённо замер на месте, когда ему навстречу вылетели сразу двое: дриада, держащая в руках толстенную книгу, и Шастун собственной персоной, на лице которого читалась целая гамма разнообразных эмоций. Бог Войны уставился на него, глазам своим не веря, и даже вникать не стал, ураган чьих чувств сейчас бушует в груди: его личных или стоящего напротив орудия.
Они ведь одинаково друг по другу соскучились.
Антон с четырёхдневной щетиной и растрёпанными волосами, спадающими на лоб неровными прядями, выглядел значительно старше, но это разницу в возрасте нисколько не сглаживало. Яркие синяки под глазами Арсения, его осунувшееся и похудевшее за время разлуки лицо с выступающими скулами и наметившейся бородой добавляли Богу Войны лет пять как минимум. А то и все десять.
У Антона от волнения, смешанного с щенячьим восторгом и эфемерной обидой, разом атрофировались все мышцы, а мысли спутались в тугой клубок и укатились в неведомые дали, оставив напоследок желание обниматься и разливающуюся по сердцу теплоту.
Осознав, что молчание затянулось, заканчиваться явно не собирается и вообще она тут лишняя, Оксана демонстративно кашлянула, впихивая растерянному Арсению ботанический справочник, прошла в уголок с обувью и стала зашнуровывать кроссовки, вспоминая заготовленные для Бога Войны рекомендации.
Её полномочия сиделки с сегодняшнего вечера переходят к нему.
— Значит так, — дриада выпрямилась, откидывая назад мешающиеся волосы, и указала на Антона. — Никакой тяжёлой пищи. Жареное, фастфуд, соусы, пересоленное – вот это вот всё до конца недели исключить. Пить больше воды и травяные зелья минимум три раза в день. Ингредиенты для них я в первом шкафчике справа оставила, — обратилась она к Арсению. — Не перенапрягаться, но давать организму базовую физическую нагрузку в виде зарядки или лёгкой уборки. Цветы поливать, помещение проветривать и от курения на первое время воздержаться.
— Блин, а вот это уже обидно, — разочарованно выдал Антон.
— Если хочешь быстрее восстановиться – потерпишь, — жёстко отрезала Оксана. — На этом всё, мальчики. Я пошла, а вам желаю здоровья и хорошего настроения.
— Спасибо, Окс, буду должен, — поблагодарил дриаду Арсений.
Та с улыбкой кивнула, прощаясь, а потом сняла с вешалки ветровку и скрылась за дверью, оставляя Антона с Арсением наедине.
— Ну… — Бог Войны замялся, не зная, с чего начать и как избавиться от повисшей в воздухе неловкости. — Как ты?
— Живой, — так же односложно ответил Шастун.
Он привалился плечом к косяку, рассматривая Арсения с ног до головы, и прыснул, когда тот смущённо потёр шею ладонью.
— Я сделал что-то смешное? — выгнул бровь Бог Войны, не понимая причины внезапного веселья.— Да. Мы не виделись четыре дня, и из всех возможных вопросов ты задал самый тупой.
В глазах Антона искрилось неподдельное счастье, и губы его тронула улыбка – широкая, лучезарная, от которой в груди моментально вспыхнуло солнце. И от этого согревающего душу света чувство вины, кольнувшее Бога Войны ещё там, среди обломков больницы, только усилилось.
— Прости, я слишком устал, чтобы выдумывать что-то оригинальное, — вздохнул он.
Антон удивлённо моргнул, когда Арсений молча прошёл мимо него в гостиную и обессиленно рухнул на диван, закрывая рукой глаза. Не переодевшись, с очками на макушке, которые Шастун заботливо снял и положил на столик, устраиваясь рядом на ковре.
Наверное, будь на месте Антона какая-нибудь взбалмошная особа, она бы закатила Арсению грандиозный скандал, до утра выясняя, где тот шатался, с кем и почему не звонил. Шастуну, во-первых, было по хуям: вернулся живым и ладно, а во-вторых, на ноутбук особо не позвонишь.
Поэтому в голосе Антона не звучало ни капли упрёка – только участие:
— Что делал, пока меня не было? Если не секрет, конечно.
Арсений заворочался на диване, взбивая подушку и перекатываясь на бок, чтобы отчётливо видеть чужие глаза.
— Не секрет: пытался помириться с Ляйсан.
— Четыре дня? — удивился Антон.
— Ну, первые два я мотался по городу в поисках черенков винограда, — загнул пальцы Арсений. — Потом ждал, когда в её плотном графике появится окно, и пошёл извиняться, — не согнутыми остались только большой и указательный. — А сегодня весь день провёл у Паши, помогая разгребать бумаги, чтобы на следующей неделе он смог провести общее собрание. Так что переговорам с Ляйсан я посвятил три.
— И чем всё закончилось? — осторожно спросил Антон.
Бог Войны приподнял уголки губ в улыбке, чувствуя чужое волнение.
— Миром. Не знаю, что ты наплёл ей при встрече, но она меня выслушала. А из извинений планирует потом делать вино.
— Роскошный бизнес-план, слушай, — усмехнулся Шастун, представляя себе целые плантации где-нибудь в Подмосковье. — В принципе, я мог бы догадаться, что разногласий между вами больше нет, раз со мной Окс сидела.
— Момент с её присутствием в этой квартире пришлось через Пашу улаживать: чисто по моей просьбе Ляйсан бы её не отпустила, — признался Арсений. — На тот момент, по крайней мере.
— Кстати, про Пашу, — Антон задумчиво почесал кончик носа. — Чё за собрание на следующей неделе? Я приглашён?— А ты сомневаешься? — в тон ему ответил Арсений. — Там будем мы с Добровольским, Ляйсан, Юля – вы пока незнакомы, но я про неё рассказывал – и все орудия, разумеется. Надо обсудить произошедшее в больнице и ситуацию с Нечистью: слишком уж подозрительно она активизировалась в последнее время. Мне это не нравится.
— Знаешь, твои приключения интереснее, чем целый день пялиться в потолок и топить скуку в отварах, — пожаловался Шастун.
— Я бы от такого расписания не отказался.
Арсений зевнул, потирая слезящиеся от переутомления глаза, и вжался щекой в подушку, прикрывая отяжелевшие веки. Язык во рту еле ворочался, и единственная мысль, которая прочно обосновалась в его сознании, была связана с отдыхом. По возможности – максимально долгим.
— Арс, — тихо позвал Антон. — Сколько часов ты спал?Арсений лениво приоткрыл один глаз:— Десять.— Тогда почему выглядишь так, будто два?
— Десять за последние четыре дня.
Антон чертыхнулся, запуская пятерню в волосы и нервно их взлохмачивая, так что на голове образовалась корона из золотистых прядей. Он во времена студенчества спал ещё меньше, особенно в период сессий (там организм вообще мог только на энергетиках и честном слове держаться), но здесь-то другое дело.
Шастун инстинктивно приложил ладонь к чужому лбу, проверяя температуру, и с ужасом обнаружил, что кожа Арсения пылает хлеще любого пожара.
Приехали.
— Я за лекарствами, — решительно произнёс Антон.
Не успел он подняться и двинуться на кухню, как его крепко схватили за руку, пресекая любую самодеятельность.
— Не надо никаких лекарств, я в порядке: это не простуда, а защитная реакция огненной магии на переутомление. Скоро всё пройдёт, честно.
— Не врёшь? — Антон скептично прищурился.
— Нет.
Арсений скользнул пальцами по чужому запястью, спускаясь к костяшкам, обвёл по контуру каждое кольцо, впивающееся в разгорячённую кожу металлическим холодом, а потом взял ладонь Антона в свою.Шастун офигел, но вырываться не стал, продолжая смирно сидеть на ковре.
— Останешься со мной, пока я не усну? — шёпотом попросил Бог Войны.
Антон молча кивнул, слишком шокированный происходящим, чтобы дать полноценный ответ, и спустя десять минут вслушивался в глубокое мерное дыхание, доносящееся с дивана. Внутри ворочалось что-то непонятное, щекотно покалывающее желудок, но Шастун даже предполагать не хотел, что именно.
Он положил подбородок на обивку, поглядывая на спящего Арсения из-под полуопущенных век, и сильнее сжал его руку, сплетая их пальцы.