Глава третья. Часть первая. (1/1)

Эта глава несёт в себе много горя, разочарования, неправильных решений, обид, душевных терзаний и море слёз. Одним словом?— несчастье. Если вы хотели окунуться в светлую, добрую сказку про храброго дракона, который никогда не ошибается, который отличает хорошее от плохого и который в конце одолевает своего заклятого врага, то по предыдущим главам вы могли бы понять, что в этом случае вы здесь не по адресу. Безусловно, предпосылки к подобным событиям были, но жизнь очень непредсказуема. И в этой книжке преобладает жизнь, облачённая в сказку.Когда Табалуга стал принцем, он и не мог ожидать, что трудности, с которыми он столкнулся ранее, на деле окажутся лишь цветочками по сравнению с тем, что ему предстояло пережить. Дракончик радовался, когда его перестали считать лишь маленьким несчастным сиротой и несмышлёным ребёнком, но вскоре, пусть он этого никогда не признает, признанный принц будет невольно и с тоской вспоминать о тех временах, когда с него не было спроса и когда все вопросы и беды Зелёной страны лежали не на его узеньких плечах. Но как ничто не может заставить вдохновлённого писателя прекратить строчить новые и новые страницы своего очередного произведения, так ничто не может остановить невидимые, но измеримые стрелки жизни, называемые временем.Время шло, а Арктос не мог понять, отчего его чу?дное творение с каждым днём приносит всё меньше радости и всё больше разочарования. Когда Лилли танцевала, он всё чаще замечал, как механизированны её движения и как каменно выражение её лица. Снеговик сотворил на лице названной дочери улыбку и сияющие глаза, но и это лишь подчёркивало абсолютную пустоту ледяной фигуры. В подтверждение этому приходил тот момент, когда Лилли останавливалась в одной из поз танца и стояла совершенно неподвижно до тех пор, пока заводной ключ снова не приведёт её в движение.В большинстве случаев творческие личности рано или поздно разочаровываются в своих творениях, и это вполне объяснимо. И даже Арктос, будучи до невозможности самоуверенным снеговиком, в этом случае не был исключением. То, что раньше приносило в его ледяную душу хоть малую долю, но умиротворения и создавало сладкую иллюзию семейного счастья, ныне стало чуть ли не основным объектом раздражения и беспокойства. Правитель не хотел лишаться последнего проблеска в своей жизни, но самообман?— штука зачастую недолговечная и однажды ломается, представляя взору правду, суровую или благоприятную, во всей красе. Арктос осознал, что вдохновение, которое в какой-то момент стало ему единственным спасением, породило на свет прекрасное создание, но этого самого вдохновения не было достаточно, чтобы одарить творение жизнью. Лилли, казалось, никогда искренне не улыбалась своему создателю, хотя на её лице всегда красовалась милая улыбка. Это и многое другое в ней сначала смущало, а потом и вовсе стало раздражать. Но что же делать в такой ситуации? Что делать с тем, что однажды потеряло смысл, но осталось на виду, как напоминание прошедшем, и оттого начало приносить лишь неприятные чувства? Ответов много, решений тоже. Пожалуй, в такой ситуации нужно верить, что всё можно изменить в лучшую для себя сторону собственными руками, но для начала необходимо ценить то, что уже имеется.***Арктос заглянул в лицо бездвижной фигурки и задумчиво улыбнулся.—?Чего же тебе не хватает, Лилли? —?он вздохнул и осторожно провёл пальцами по ледяному лицу,?— Отчего ты не ответишь мне? Отчего ты заставляешь меня думать, будто я потерял рассудок? Ведь это не так, правда? Ведь ты хочешь сказать мне, что это вовсе не так, посмеяться и заключить меня в объятия, не так ли?Если бы Лилли могла хотя бы моргнуть в ответ, то, несомненно, она бы так и сделала. Она была наблюдательна, а оттого неглупа, и знала, что родитель, от диктатуры которого страдает целая страна, находится на грани разочарования в ней. И даже думая о себе в последнюю очередь, девочка не хотела стать для него объектом ненависти, пускай тёплых чувств к нему она не испытывала. Но ответить Лилли по-прежнему не могла. На безвольное молчание Арктос ответил совершенно иным взглядом, полным холода и опустошённости. Он опустил руку, не вполне осознавая, что продолжает вести диалог со статуей:—?Одним своим видом ты говоришь, что я сумасшедший,?— правитель говорил сдержанно, и создавалось впечатление, будто остатки его чувств к собственному творению окончательно растворились,?— Возможно, многие так считают, но я всё ещё в своём уме. И никакие сантименты не помешают мне быть тем, кем я являюсь. У меня есть прекрасная возможность добиться своей истинной мечты?— сделать Зелёную страну, просторы которой растянулись на многие мили, километры и прочие единицы измерения, частью своей империи,?— он инстинктивно покрутил кистью в воздухе,?— И с недавних пор я избавился от своей главной занозы, не дающей мне осуществить свой план. Мои бомбы, рассыпающиеся на земле нерастапливаемым от солнечного света снегом, на пару с продвинутыми механизмами успешно поразили северный и западный регионы Зелёной страны. Осталось совсем немного. Совсем немного.Вздох стал предзнаменованием тяжёлой тишины. Однако и это явление было только затишьем перед бурей. Но сейчас важнее всего было не сойти с ума в самом прекрасном значении этого выражения от мысли, что больше ничего не держит его, безжалостного диктатора, который был в плену установленных законов долгое время, сейчас, когда вместе со смертью главного врага для него умерли и прежние правила.Действительно, после ряда нападений в Зелёной стране не наблюдалось ничего, кроме паники и слёз, а это значило, что победа сама придёт в руки правителя Исландии вместе со всеми владениями гренландцев. Мысль об этом настолько грела душу, что снеговик спохватился, как бы она не растопила его ледяную натуру. И совершенно правильно, ведь всегда необходимо помнить, что мысли материальны.Арктос, насладившись своим освобождением от чуждых ему переживаний и полностью отдавшись своему захватническому желанию, состроил серьёзное и решительное выражение лица и позвал всё это время ютившегося по ту сторону двери дворецкого. Не то, чтобы Джеймс подслушивал происходящее в зале,?— он ещё и подглядывал. И никакого чувства вины пингвин, конечно же, при этом не испытывал, оправдывая свой поступок тем, что печётся о сохранности своего господина и поэтому присматривает за ним даже тогда, когда тот не просит об этом. Снеговик не смутился того, что дворецкий на удивление быстро появился перед ним, да и, более того, он уже привык и требовал этого. Так что, в какой-то степени можно судить, что их интересы были схожи.—?Что прикажет Ваше Ледничество? —?поинтересовался Джеймс, несмотря на то, что ответ ему уже был известен наверняка.—?По плану захват южной части Сам-Знаешь-Какой страны,?— диктатор сложил руки за спиной,?— Объяви солдатам о боевой готовности. В полдень морской берег, прибрежные поселения и джунгли должны быть покрыты ледяным покровом.Он в резком движении указал одной рукой на телескоп, не отрывая взгляда от дворецкого.—?И, конечно же, я буду внимательно следить за ходом этой операции. Как всегда,?— Арктос вновь сложил руки за спину и слегка наклонился, прищурив ядовито-жёлтые глаза, отчего Джеймсу, мягко говоря, стало не по себе. —?И если хоть какая-то мелочь пойдёт не по плану, если произойдёт хоть что-то, не входящее в этот самый план, я заставлю тебя долго и слёзно умолять меня о помиловании, а потом безжалостно превращу в ледяную статую.Нервно сглотнув, дворецкий подрагивающим голосом пообещал, что всё будет сделано в точности по размеренному и что он сам возьмётся за это дело, лишь бы только освободить себя от прожигающего его взгляда господина и поскорее удалиться. Наверное, этот момент пингвин хотел этого, как никогда. Снеговик же, выразив свою позицию насчёт этого дела, тут же перешёл к другому: выпрямившись, он окинул нечитаемым взглядом Лилли и обратил на неё внимание Джеймса. На его озадаченный взгляд Арктос спокойно, нет, холодно ответил:—?Это нужно унести в Зал Славы. Советую не медлить с этим.Дворецкий, уже успевший привыкнуть к привязанности своего господина к ледяной статуе, оценил такое расположение как, мягко выражаясь, не самый добрый знак. Но, успешно скрыв свои подозрения, он не стал задавать вопросов по этому поводу.—?Отдам распоряжение медведям,?— кивнул пингвин, осматривая статую и думая, не разобьётся ли она на полпути в руках сильных, но недотёп.—?Плевать, главное, чтобы к середине дня мой зал был чист,?— вместе с Джеймсом правитель невольно кинул взгляд на стол у дальнего окна, на котором лежал заводной ключ, и тихо вздохнул, отвечая на немой вопрос слуги:?— Его можешь оставить на прежнем месте. Среди статуй он может затеряться, несмотря на размеры.—?Да, Ваше Морозничество,?— снова кивнул дворецкий и наконец скрылся за дверью.Тем временем Арктос вернулся в кресло и навёл телескоп на исполнявших приказ по захвату и их подготовку к нападению. Он подумал, что ничего лучше дальнего нападения нет, так как это не нарушает основного, установленного ещё до появления Тириона на свет правила, гласящего о том, что при захвате на чужую территорию входить запрещено. И пускай правила его уже не волновали, думать об этом факте было приятно, ведь факт этот, по скромному мнению самого снеговика, ещё раз подчёркивал его гениальность.В момент, когда всё внезапно пошло крахом, угроза или, вернее сказать, грозное предупреждение диктатора по отношению к своему дворецкому осуществлено не было. Вернее, Арктос держался из последних сил, чтобы не привести свои слова в действие. Сохраняя остатки рассудка, уже неплохо перемешанные с гневом, он активно, но безуспешно пытался соображать, что могло привести к подобной ситуации и в чём он мог просчитаться.Джеймс же, принёсший господину неприятную весть о том, что катапульты и всё, что с ними связано, сломаны, а бомбы разобраны по частям, едва не падал в обморок от мысли о том, что его ждёт. Но даже в таком состоянии он умудрялся думать. Даже в накрывающей с головой панике он смог разузнать о происшествии как можно больше. И сейчас, когда Арктос метался по залу туда-обратно с гневными возгласами и проклятиями в адрес всех на свете, пингвин пытался вставить меж резких фраз и действий хоть словцо.—?Ваша Нервозность! —?наконец дворецкий повысил тон, отчего поймал на себе испепеляющий взгляд, после чего спешно откашлялся и продолжил более спокойно:?— Пускай сейчас вы в… не самом восприимчивом состоянии,?— правитель посчитал это за оскорбление и чуть было не привёл свои угрозы в действие, если бы пингвин не замахал руками, стремясь излагать информацию в более скором темпе,?— Я выяснил, что на месте возле амбара, где хранилась боевая техника, прошлой ночью в отношении стражи был применён усыпляющий газ. Видимо, после того, как охранники потеряли сознание, нарушители пробрались в амбар и сломали ваше оружие.—?Как знал, что для этого дела одного амбара будет мало,?— в сердцах процедил Арктос и вновь возвратился к собеседнику:?— Значит, сломали всё оружие. Но его там было немеренно! Парочка вандалов не могла разрушить все мои труды, даже если бы в их распоряжении была целая ночь.—?Верно подмечено, Ваше Ледничество,?— немедленно согласился дворецкий,?— Судя по всему, преступников была целая банда. Они тщательно спланировали это и, очевидно, успешно осуществили.Снеговик озадаченно поскрёб пальцами край цилиндра, а после нахмурился, так и не придумав, кто бы мог покуситься на важную собственность.—?Какое дело исландцам до того, что я расширяю территории нашей прекрасной страны? Напротив, они должны радоваться, что бо?льшая часть их налогов идёт именно на это. Надо будет усилить программу патриотизма…—?Рад сообщить вам,?— Джеймс даже улыбнулся, сообщая на этот раз более-менее приятную новость,?— Рад сообщить вам, что у нас есть свидетель. Он утверждает, что видел больше, чем остальные, однако сказал, что будет докладывать об этом только самому Арктосу Великолепному.От последних слов снеговик незаметно для себя приосанился.—…Поначалу мы посчитали его сумасшедшим,?— такое продолжение повествования диктатору явно пришлось не по душе,?— но за неимением других зацепок я всё-таки решил привести его к вам.—?Где этот… свидетель? —?заламывая руки, поинтересовался он.—?Одну секунду, Ваша Нетерпеливость,?— ответил дворецкий и, открыв двери, пропустил в зал нерадивого посетителя.Медведь-стражник, будучи когда-то непоколебимым хранителем правопорядка, теперь ходил на почти что полусогнутых ногах и постоянно опасливо оглядывался по сторонам, будто в каждом углу сидит кто-то, кто способен напасть на него в любой момент. Арктос смерил скептическим взглядом эту, несомненно, жалкую персону и перевёл его на Джеймса. Тот нервно улыбнулся, стараясь выглядеть перед свидетелем дружелюбно, что, по его мнению, должно было ободрить стража и заставить говорить обо всём, что ему известно.—?Ну что ж,?— пингвин обратился к медведю как можно более спокойным тоном,?— Теперь ты спокойно можешь рассказать, что же случилось прошлой ночью. Мне известно, что ты единственный из своих коллег, бывших в то время с тобой на дежурстве, кто был свидетелем того коварного вандализма.—?Так и есть,?— тот отвечал дворецкому, но обращался непосредственно к Арктосу, который, тем временем, вернулся в своё кресло и слушал, подперев голову рукой,?— Так и есть, я видел больше, чем остальные.Всё началось с того, что мы с напарниками услышали по другую сторону амбара подозрительные звуки. Это было похоже на звук ударившихся о стену из тонкого металла медведей. Я, как крайний во всех смыслах, вызвался проверить, что произошло. Остальные остались на своих местах. Так вот, Ваше Благородие, я пришёл на место и увидел, что все трое мирно спят! Но и это ещё не всё. Пока я добирался обратно, чтобы сообщить об увиденном, моих напарников тоже усыпили. И в том, что они не просто-напросто устали, не было никаких сомнений: один жаловался на бессонницу, другой перебрал кофе… Вы правы, не об этом речь. Притаившись неподалёку (благо, сугробы в королевстве белоснежные, как моя шерсть), я стал наблюдать. И вот, откуда ни возьмись появились звери самых разных видов, размеров и всего-всего. В темноте было сложно разглядеть, но я уверен, что это были не исландцы. Ну знаете, у нас же жители не любят собираться в группы, громить базы, если не учитывать тех выходок с памятниками Вашему Ледничеству… Ох, верно, я опять заговорился. И вот, что поразило меня больше всего. Когда неизвестные скрылись в амбаре, на месте трёх моих коллег остались стоять двое низкорослых, видимо, детей. Я бесшумно подкрался к ним и попытался так же бесшумно схватить одного, точнее, одну из них, но не успел заткнуть этой крольчихе рот, а она как завизжит! Но, честно признаться, оторопел я только тогда, когда ко мне обернулся второй. Вы ни за что не поверите, но я видел настоящего дракона! Не Тириона, а какого-то другого, крошечного.—?И что же,?— с едва скрываемым волнением перебил медведя Арктос, привстав со своего кресла,?— Что же, ты правда видел дракона?—?Я знаю, верится с трудом, но да,?— закивал рассказчик,?— Этот дракоша маленький, но борзый: толкнул меня прямо в живот, представляете? Я его почти схватил, но в последний момент… меня тоже усыпили.Снеговик осел на месте с широко раскрытыми глазами. Он бросил мимолётный взгляд на Джеймса, который стоял с похожим выражением лица, а после перевёл его на стражника.—?И как же дракон защищался? —?прийдя в себя, вкрадчиво спросил Арктос,?— Дышал огнём?—?Нет, только пытался улететь с помощью своих малюсеньких крылышек,?— пожал плечами медведь.На этот ответ диктатор ухмыльнулся и даже несколько расслабился, вскоре поднимаясь с кресла и медленно подходя немного ближе к обоим подчинённым.—?Ты кому-нибудь рассказывал о том, что видел?—?Нет, пока не успел,?— покачал головой охранник,?— К тому же, если бы я рассказал об этом другим, то и другие знали бы про дракона, и тогда я бы не смог встретиться с вами.—?Прекрасно,?— с широкой улыбкой произнёс снеговик, приближаясь к медведю.—?Что?— прекрасно, Ваше Благородие? —?неловко поинтересовался стражник.—?Прекрасна твоя работа, твои навыки, твои ориентиры,?— с удовольствием пояснил Арктос, отчего собеседник расплылся в широкой и кривой улыбке.—?Джеймс,?— к дворецкому же правитель обратился строго,?— Джеймс, приведи сюда четырёх громил: нужно перенести две фигуры.Когда тот немедленно удалился, медведь заволновался, вновь принявшись оглядываться по сторонам:—?Но Ваше Ледничество, статуя-то всего одна,?— он указал взглядом на стоящую неподалёку Лилли.—?Мой дорогой друг,?— спокойно и с прежней улыбкой сказал снеговик,?— Как я уже говорил, что ты прекрасно справился со всеми пунктами. Благодаря тебе мы живо устраним врага. Но только,?— отойдя на небольшое расстояние, он окинул озадаченного собеседника оценивающим взглядом,?— В последнего время сложно кому-либо доверять. Я более, чем уверен, что ты меня понимаешь. Думаю, тебе было приятно напоследок побеседовать со мной, своим неподражаемым кумиром.Наверное, стоило бы отметить, что жизнь проносится перед глазами, когда есть осознание, что смерть близка, как никогда. Но медведь-стражник не осознал значения фраз о доверии и слова ?напоследок?. Он был даже разочарован тем, что Арктос так легко отпускает его, без особого вознаграждения.И замешательство вперемешку с разочарованием остались запечатлёнными на его лице под ледяной коркой навсегда. В коллекции для Зала Славы вскоре появилась новая ледяная фигура.***Гул наполнял воздух залитого солнечным светом и забитого душной влагой зала, со всех сторон окружающего сцену. На лицах собравшихся гренландцев сияли радость и нетерпеливое ожидание чего-то или кого-то очень хорошего.—?Что ты скажешь им, Шуху? —?Табалуга спешным шагом следовал за волшебником, который волновался не меньше, чем в прошлый раз.—?То же, что всегда говорил Тирион,?— улыбнулся тот, поправляя синюю брошь на мантии,?— Слова поздравления.Дракон с грустной улыбкой проводил филина, поднявшегося на сцену и огласившего для собравшихся радостную новость. Новость о том, что Арктос перестанет бесчинствовать и оставшиеся земли Зелёной страны не будут тронуты. Это казалось слишком оптимистичным заключением, учитывая прошедшие события, но верить в это хотелось. По крайней мере, успешной операцией было выиграно время для подготовки к новым атакам и противостоянию противнику в более открытой форме. Но не заботы о настоящем и будущем волновали принца.Поднимаясь на сцену, Табалуга думал о том, заслуживает от он радостных возгласов, аплодисментов, благодарностей и прочего, что народ с радостью приносил для него. Как бы гренландцы отнеслись к своему герою, если бы узнали, что именно из-за него погиб мудрый и всеми любимый король? Что бы они сказали, если бы поняли, что именно из-за него начались все эти беды? О чём бы подумали, если бы осознали, что все усилия, которые приложил принц для преодоления вражеских атак, были попыткой искупления, а не в полной мере добровольным жестом? Подобные мысли мучили душу, но оглашать печальную правду, тем более в разгар своей славы, не хотелось.Табалуга стоял перед народом с несколько виноватым видом, что с умилением принимали за смущение. Он больше не был так уверен в себе, как в прошлый раз, дракон словно ждал приговора, хотя он уже был заранее известен. Но вместо того, чтобы принимать поздравления, принц решил взять пример с Шуху и поздравить остальных.—?Я бы хотел поблагодарить всех зверей, птиц и насекомых, которые принимали участие как в операции, так и в подготовке к ней,?— он окинул зал недолгим взглядом, и от благодарности на некоторых из лиц на душе стало легче,?— Все мы небезуспешно проделали долгую и трудную работу. Я не могу обещать, что Арктос не нападёт на Зелёную страну снова, но мы доказали не только ему, но и друг другу, что способны на большее, чем думали изначально. Мы не станем бежать или смиряться с тиранией. Мы будет бороться с противником до последнего. Мы ни за что не подчинимся чужой прихоти. Мы?— жители Зелёной страны?— будем преданны нашей родине до самого конца.Вернулась бодрость, но ею зарядились остальные. И все радостно кричали, все махали руками… И Табалуга хотел делать то же самое, но не мог. После своей речи он снова почувствовал на себе неприятную тяжесть, и, кажется, единственный, кто это заметил, был Шуху. Однако филин предпочёл убедить самого себя, что никаких глубинных переживаний дракон не испытывает, а его улыбка совсем не отдаёт горечью. Волшебнику хотелось думать, что всё это лишь небольшая нервозность и боязнь публики, даже если принц всегда смело импровизировал со своими ораторскими высказываниями.—?Спасибо за прекрасную речь,?— с улыбкой вновь привлёк к себе внимание Шуху и продолжил более торжественно:?— Жители Зелёной страны! Табалуга проявил свои лидерство, умение решать проблемы и противостоять врагу. Он достоин занять место своего отца. Он достоин быть нашим новым правителем.На согласный гул, доносящийся из зала, филин прокашлялся и далее стал говорить официальным тоном:—?Однако по правилам Табалуга не может носить титул короля Зелёной страны до тех пор, пока не достигнет определённого возраста. Так что до тех пор, когда Табалуга не подрастёт, он официально будет носить звание принца Зелёной страны. На празднике в честь победы будет проведено посвящение. На этом собрание окончено!Нельзя сказать, что дракон не был рад тому, что он наконец сможет сойти со сцены и уйти ото всех куда-нибудь подальше. Он не мог смотреть на восхищение самому себе со стороны других спокойно. Он не мог и не позволял себе воспринимать это как должное. От размышлений разболелась голова. Хотелось уйти, просто уйти.—?Странно, что будет посвящение в принцы, ведь ты и без того принц,?— начала было разговор Хэппи, после выступления вновь оказавшаяся рядом, но тут же притихла, увидев состояние друга.Если бы Табалуга был способен хоть сколько-нибудь соображать в тот момент, он поблагодарил бы подругу за понимание без слов. Ему нужно было выделить себе время до праздника, чтобы избавиться от бесконечно давящих на него мыслей и вернуться к народу таким же радостным, как остальные.В разгар дня в расчищенном от снега и обломков Стоунхендже царила атмосфера весёлого праздника. Конечно, победа была не из великих, но для многих она была первой, и в них воцарилось особое чувство, которое хотелось сохранить подольше. Дружелюбное, почти семейное общение, тосты с поздравлениями и прочее, что придавало душе радость и умиротворение,?— всё это было основным блюдом праздника. Но вишенкой на торте было посвящение в принцы единственного сына Тириона, и этого события ждали с нескрываемым нетерпением.Табалуга же относился к этому едва ли с небольшим волнением, которое он почти что заставлял себя чувствовать ради приличия и традиции. Он не был апатичен к происходящему, но его гложило нечто иное, нежели подготовка к присяге. Хэппи старалась держаться рядом, а вскоре подключился и Дигби. Поначалу они обменивались коротенькими и незамысловатыми фразами, а позже и вовсе попросту молчали. И сколько бы не было неловко их положение, они до последнего держались вместе.Было ли то предчувствием чего-то нехорошего?Вскоре Табалуга оказался на виду у всех и окружённый волнительной тишиной. Дракончик пытался улыбаться, но выходило довольно слабо, и на его лице отображалось что-то кривенькое, хотя отдалённо и вправду напоминающее слабую улыбку. Зато Хэппи и Дигби, стоя вместе с остальными, но при этом находясь на виду у друга, широко улыбались, искренне радуясь за друга и тем самым заодно поддерживая его.—?Властью, данной мне,?— Табалуга поочерёдно чувствовал на своих плечах холодные прикосновения скипетра в руках Шуху, до этого принявшего у него присягу,?— Властью, данной мне, я нарекаю Табалугу, сына Тириона, принцем Зелёной страны.Дракон ещё не успел подняться с колена, как вокруг снова послышались радостные возгласы. Окинув взглядом гренландцев, принц всё же улыбнулся, так же искренне, как подбежавшие его обнимать Хэппи и Дигби. Пусть многие не знают всей правды, но что-то подсказывало Табалуге, что пока он будет занимать свой пост, в жизни сограждан будет процветать хотя бы надежда.—?Дракону по имени Табалуга,?— раздался незнакомый голос, обративший на себя внимание не только адресата, но и некоторых зверей, стоящих неподалёку.Пингвин-дворецкий, держащий в руках полуразвёрнутый папирус, окинул взглядом вышедшего вперёд Табалугу и, понизив тон, уточнил:—?Наречённому принцем,?— он прочистил горло и продолжил более беспристрастно, говоря по написанному:?— Арктос, великий правитель Исландии, приглашает ?Его Высоч-ство? на благотворительную выставку искусств.Подняв взгляд на дракона, Джеймс сузил глаза и ухмыльнулся:—?Главный экспонат?— ледяная скульптура Лилли, леди изо льда.