Глава III — Яхта "Эми Тэтчер" (1/1)

Тетя Полли, старая кошка в платье и очках на носу, поставила на стол ужин: кашу, овощи и рыбу, которую Том, перед тем, как лечь спать, поймал и положил вялить на солнце неподалеку от бережка. Поедая угощение, Том абсолютно забыл обо всем на свете, включая таинственный документ, который остался мирно лежать в корзинке с едой Бекки. Главное, чтобы Бекки не проговорилась отцу, судье Тэтчеру, иначе последствия могут быть непредсказуемыми. Но Том сейчас об этом не думал — аппетит заставлял его насыщаться безмысленно. Тетя Полли с умилением и некоторой тревогой смотрела на племянника — как бы он не подавился с такой скоростью поглощения пищи. Но за Тома волноваться теперь не приходилось — когда он с мисс Тэтчер, его характер кардинально меняется к лучшему. ?Может выйти хорошая пассия?, — думала тётя. Сид же думал о другом: он завидовал Тому, хотя под черной шевелюрой и темными очками старался всеми силами это скрыть. ?Даже та Эми Лоуренс добивалась его, а он все равно пошел за этой Бекки!? — бурно размышлял кот. Но он всегда завидовал Тому — сначала ненавидел, потом, когда тётя перестала быть к Тому суровой и строгой, начал недолюбливать его ещё больше. У Сидди никогда не было девушки, а все потому, что он ябеда и зануда, а еще — несносный брат. Так никогда не найти вообще никого, кроме лягушки, которая только и будет, что выслушивать твои нравоучения. Причем лягушку автор имеет в виду настоящую, красную (зеленую или вообще разноцветную), живущую в болоте и пахнущую тиной. Эх, Сид, Сидди… Эми Лоуренс помогала отцу расставлять тарелки на столе для позднего ужина. Это была кошка с красивыми рыжими, как огонь, волосами, длинными, до пояса, и заплетёнными в две рыжие косы. Носила Эми Лоуренс такой же комбинезон, как и Том, только чуть чище и зеленый, и рубашку под ним, белую; имела веснушчатые ?треугольники? на щеках под глазами, целых две штуки. Эми была просто девочкой, которая всеми силами пыталась удержать Тома Сойера подле себя, но как бы она не старалась, ей не удавалось — только после встречи с Гекльберри Финном она изменила свое решение навсегда. Эми отличали простота и преданность кому-то, поэтому она была такой милой. Так вот, Эми Лоуренс расставляла тарелки для ужина. Из родителей у нее был только отец, матери она не помнила. Эми была доброй и озорной девочкой, этаким сорванцом, но хорошо училась, чтобы не расстраивать единственного родителя, который ее так любил.

Ужин оказался незамысловатым, но питательным: овощи, каша из гречневой крупы и напиток, примерно похожий на кисель из малины. Эми — не Том Сойер, она никуда не торопится, а потому спокойно наслаждается ужином в тишине, изредка отвечая на вопросы отца о том, как прошел ее день. Как проходит день Эми? Сначала школа, которую она ни за что не пропустит, в отличие от уже названного Томаса. Затем: либо играть с друзьями, либо идти домой, либо идти гулять с Гекльберри Финном. Трех путей более чем достаточно, не потому, что других она не знала, нет — просто круг жизненных ценностей не расширяется без надобности, его площади хватает для более или менее спокойного детского существования. Отец Гека был старой свиньей — нет, не по виду физическому, а по внешнему. Вечно пьяный ?папаша Финн? стал для юного беспризорника настоящей катастрофой. Во-первых, Гек боялся своего отца до дрожи в хвосте; во-вторых, он (?папаша?) вечно был пьян, и потому опасен. Даже судья Тэтчер избегал его появления в городе, даже когда старик Финн был трезв, и не советовал никому в тот момент выходить из дома без ружья. У самого старого русского голубого кота в подвале хранилось такое — винтовка Лоренца 54-го года. Позже он начал носить с собой ?Ремингтон 58? для надежности, но всегда под пиджаком, чтобы дочь не видела. Том Сойер сегодня сам лег спать — завтра в школу, а ему нужно было выспаться. Баюканный едой и мыслями о Бекки Тэтчер, в тот же момент думавшей о нем, он заснул, когда их сознание синхронизировалось во сне. Гекльберри Финну не спалось — пытаясь уснуть, он ворочался на сене, пытаясь подобрать нужный угол положения, но ничего не выходило. Отчаявшись, Гек бросил это занятие и вскочил на лапы. Молодой лесной лис в соломенной шляпе и комбинезоне с лямкой, порванном, грязном и истертом о дорожную пыль, колючки и прочее, но таком родном и полном воспоминаний. Том Сойер, как и Бекки, забыли о том, что должны были собрать друзей на старой мельнице. Но вот Гека Финна вело Провидение — он словно лунатил, идя по дороге через лес к пляжу, где были сегодня два молодых кота, как зомбированный. Что-то говорило ему одну и ту же фразу: ?Эми Тэтчер?.

?До чего нелепо?, — где-то впотьмах сознания вспыхнул огонёк самообладания, но тут же исчез, ведомый Голосом Провидения. ?Эми Тэтчер?…

?Эми Тэтчер?! Вот она! На берегу, носом врывшись в песок, стояла небольшая двухпарусная яхта, покрашенная в бело-рыжий цвет. Судно оказалось оснащено двумя палубами и надписью на левом борту, причем одна половина причудливого имени была красной, как лист осенью, а другая — белой, как крем безе на пирожных. На борту находился штурвал из блестящего при луне дерева: Гек коснулся его, и пальцы задрожали. При том же свете Гек бегло осмотрел мачту, гик и форштаг с ахтерштагом — все было в превосходной форме, словно только что сошло с верфи. Паруса были белыми, на переднем парусе красовалась большая картина кошачьей головы-силуэта. Довершали картину могучий фальконет (Геку он показался могучим) на четыре фунта, установленный в носовой части судна, причем удобно расположенный для стрельбы, чтобы его ?нос? выпирал не больше, чем на треть фута, и якорь, блестевший как серебро в темной воде. Гек спустился вниз через люк на носу, используя фонарь. По сути это напоминало большой трюм с камбузом для приготовления пищи. Тут же лежали веревка для такелажа, ядра и ящики с чем-то еще: Гек приоткрыл крышку одного из них — припасы. Кажется, это судно готово к плаванию. Но как им управлять? И куда оно пойдет? Надо будет спросить старика Тэтчера.

Лисёнок выбрался из корабля на поверхность, спрыгнул на землю и огляделся. Вокруг никого не было, кроме него и этой посудины. Нужно будет рассказать Тому и остальным, когда он вернется. А пока нужно спать… Реджинальд, наблюдавший все это время за своим собратом, улыбался в ночи.