Эпилог 1. Айрон (1/1)

За окном загородной резиденции Владыки Эргона снова шёл дождь. Осень вступала в свои права, прилежно окрасив листья в кронах деревьев неподражаемыми красками от яростно-пурпурного до нежно-золотого. Огромный старый парк, раскинувшийся на территории поместья, был отличным местом для прогулок и Айрон с удовольствием прохаживался длинными стройными аллеями перед сном, рассеянно вертя в пальцах гербарий из листьев клёна и дуба. В эти тихие, предрассветные часы ему особенно хорошо думалось – обо всём, что произошло год назад. Странно, но в такие мгновения, перебирая в памяти многочисленные эпизоды трагедии, он казался себе неизмеримо старым. Старше Лорда Юкавы.Не самое приятное чувство.Сейчас, меланхолично созерцая унылый осенний пейзаж из окна своего кабинета, Айрон не торопился пройтись по террасе, вдыхая терпкие ароматы прелой листвы и влажной земли. Серые низкие тучи не собирались расходиться, обещая долгий, моросящий дождь, а яркие фонари у крыльца главного корпуса с трудом отгоняли мрачную, тоскливую тьму, мешая разглядеть, как упругие капли, летящие с неба, разбиваются о зеркальную гладь искусственного озера.Айрон любил дождь, но ненавидел сырость.Бросив последний взгляд на парк за окном, Владыка Эргона вернулся к столу, с исключительно скорбным видом оценив предстоящий фронт работ. Ему осточертели бесконечные тяжбы, жалобы и прошения, которыми главы родов заваливали его ежедневно. Секретариат не справлялся с этим бурным потоком, хоть и работал в авральном режиме. Разгребать последствия краткого правления Натана и приснопамятной битвы, едва ли не опустошившие казну, оказалось крайне хлопотно, несмотря на героически прилагаемые усилия. Иногда Айрон малодушно скучал о времени, проведённом в качестве призрака.Помимо основных проблем, существовал длительный процесс утверждения Айрона единоличным правителем Эргона, затеянный по согласованию с Геральдической Коллегией и Советом Домов ради пресечения попыток узурпаторства подобными Натану излишне деятельными ублюдками. Членами вышеназванных органов власти разрабатывался церемониал, по сложности сравнимый с ритуалами хсаши, призванный подтвердить кровное Право нового властителя на престол.В принципе Айрон понимал стариков, так отчаянно взявшихся за новую для себя работу – чем ещё заняться семисотлетним старцам, как не цитированием древних законов и уложений, не противоречивших заявлению о полной монархической власти Владыки. Первоначально взолновавшийся было Сенат вскоре успокоился после исчерпывающего пояснения Айрона о том, что он не собирается разгонять цвет вампирской аристократии и лишать членов Сената привилегий, хотя с некоторых пор этот законодательный орган плавно превратился из законодательного в консультирующий. И это всех устраивало.С тяжёлым вздохом Айрон опустился в кресло, подавив желание схватиться за поясницу. Нет, он не превратился в ревматического деда, просто давала знать о себе неприятная рана, нанесённая ему в битве. Позвоночник сросся правильно и достаточно быстро, но в сырую погоду спину нещадно ломило. Доктора утверждали – лет через пять пройдёт.Ему тогда крепко досталось. Айрон не любил вспоминать, в каком состоянии верные офицеры доставили своего Повелителя в его особняк. Кэтрин Старр, помниться, сказала – краше в гроб кладут. В гробу Айрон уже бывал и ему там не понравилось, так что отлежавшись недельку в качестве беспомощного зомби, Принц Ночи уверенно пошёл на поправку. Кажется, к нему пару раз заглядывал Луциан, но Айрон не оценил родственной заботы, каждый раз швыряя в братца первым, что под руку подворачивалось, сопровождая сии действия непристойными ругательствами. Кислая физиономия тут же исчезала. Сейчас, по прошествии времени, Айрон понимал, что не сильно гневается на непутёвого интригана, но и прощать его так легко не собирался.Настенные часы гулко отбили три раза – время обеда. Частенько Айрон пропускал трапезы, удовлетворяясь перекусами из наспех слепленных сэндвичей, неизменно присовокупляя к их компании огромный кофейник. Поразительно, как в последнее время он стал зависим от этой дряни, сваренной из свежемолотых зёрен!Однако сегодня настроение Владыки располагало к обеду в обществе, причём его качество Айрона не особо волновало.Спустившись по винтовой лестнице и оказавшись в жилой части главного корпуса, Айрон направился к столовой. Это был довольно большой зал, свидетельствующий о том, что некогда, в мифические «славные времена» род Айрона насчитывал не меньше сотни родственников, прекрасно уживающихся вместе. К сожалению, столь же тёплыми семейными отношениями в современном Эргоне могла похвалиться лишь семья Юкавы.Невольно Айрон передёрнул плечами. С недавних пор он предпочитал не общаться с дядей, потому что банально не знал ответов на многочисленные вопросы Лорда Юкавы, неизменно начинающиеся одинаково: «что случилось с Суллой?» и «куда исчезла моя любимая девочка?». В горячей и пламенной любви к племяннице сурового старика было сложно заподозрить и, скорее всего, истинной подоплекой его настойчивых расспросов являлся интерес к упущенной возможности воцариться самому. Поскольку Лорд Юкава всегда был щепетилен в том, что касалось политики, Айрон подозревал, что старый интриган просто проводит работу над ошибками, дабы не облажаться в следующий раз. Луциана, как явствовало из придворных хроник, уже отлучили от домашнего очага Юкавы, так что беспутный братец оказался ещё и бездомным.Сулла… Она исчезла вскоре после битвы, никому ничего не сказав. Многие, в том числе и Айрон, решили, что девушка тяжело переживает трагическую судьбу своего мужа. Общество тактично оставило скорбящую вдову в покое, но любопытство и желание сделать карьеру на чужом горе сподвигло некоторых ретивых журналистов на поиски пропавшей. И тут-то выяснилось неприятное обстоятельство. Суллы нигде не было. Первым тревогу забил её отец. Он несколько раз добивался аудиенции у самого Айрона, но что обеспокоенному вампиру мог сказать Владыка, сам едва оправившийся от тяжёлых последствий ранений?Айрон тяжело вздохнул, встречаясь взглядом с управляющим, уже занявшим своё место за столом. Это был высокий, молодой мужчина весьма привлекательной внешности и обладающий, к тому же, более чем покладистым характером, позволившим без особых проблем распробовать его постельные таланты. К сожалению, ими Карл не блистал, оставаясь удручающе предсказуемым и пассивным, чего Айрон, привыкший к смелым экспериментам, так и не смог ему простить. Впрочем, администратором юноша оказался отменным, и Принца Ночи вполне устраивал если не в качестве любовника, то как исполнительный работник.Одновременно с Айроном в столовую вошла очень колоритная пара – старший сын Владыки и его ручная рабыня. Пока все устраивались за огромной столешницей, терпеливо дожидаясь, когда престарелый дворецкий и его юный стажёр поставят перед каждым его блюдо и нальют в бокалы вина, Айрон, стараясь выглядеть непринуждённо, рассматривал Натана, здорово изменившегося за прошедший год. Сейчас этот мужчина мало чем напоминал того самоуверенного, нагловатого юнца, бравирующего собственной значимостью, как оказалось – ложной. За головокружительным взлётом в карьере последовало не менее оглушительное падение, едва не разбившее сознание Натана вдребезги, чему немало поспособствовал Тимо Лайтонен. Теперь сын сидел, чуть сгорбившись, не поднимая потухшего взгляда от столешницы, и весь вид его выражал апатичное равнодушие. Тусклые пепельные волосы безжизненными прядями лежали на плечах, серые, невыразительные глаза, казалось, и вовсе утратили свой блеск. Лишь иногда в них вспыхивал огонёк интереса – когда в зале звучала бойкая, мелодичная речь его спутницы.Рядом с Натаном устроилась маленькая юная женщина, судя по характерной внешности родиной её была Азия. Тёмные, коротко остриженные волосы блестели и переливались антрацитом в свете люстр, раскосые глаза с непередаваемой хитринкой и всегда улыбающиеся губы… Она была рабыней, сколько себя помнила, но, в отличие от Натана, смогла сохранить волю к жизни и, в конечном счёте, занять своё место за этим столом. Их редко можно было увидеть врозь. Айрон, признаться, так и не вспомнил её имени, звучавшего чуждо для его слуха. Юки? Юми? Не важно.Её речь больше всего напоминала незнакомую песню – весёлый перезвон колокольчиков и бубенцов. Часто смеялась и никто не мог найти в себе сил одёрнуть нахалку. Просто всем без исключения в этом доме был нужен её смех.Со странной смесью удивления и надежды Айрон наблюдал за тем, как эта удивительная женщина, отобрав поднос у опешившего дворецкого, собственноручно накладывает самые лучшие куски мяса на тарелку своему хозяину, при этом что-то сварливо приговаривая на своём языке. Натан слегка оживился, на бледных, тонких губах даже наметилась улыбка, отчего он стал напоминать призрак себя прежнего. Быть может, неустанная забота рабыни поможет исцелить и ранее не совсем здоровый рассудок Натана, направив его силы и энергию в созидательное русло.Говорят, надежда умирает последней. Айрон считал иначе: последним умирает надеющийся. И он будет ждать чуда для своего сына столько, сколько потребуется.

Последний сотрапезник явился через несколько минут, тем самым намеренно продемонстрировав полное пренебрежение установленными правилами и бросая вызов авторитету Айрона. Впрочем, никто из собравшихся не оценил усилий Араго.Второй сын Принца Ночи – неисправимый бунтарь и задира, темноволосый, темноглазый красавец с классическими аристократическими чертами лица, выдающими его несомненную породу, все его жесты и движения были исполнены чувственной грации опасного хищника. Несмотря на свою молодость, Араго уже считался весьма неудобным противником и немногие отваживались спорить с ним открыто. Сам Айрон не считал бретёрство и откровенную дерзость чем-то заслуживающим гордости, и посему Араго был в поместье нечастым гостем.Он обвёл присутствующих надменным взглядом, полностью проигнорировав подобострастную улыбку управляющего, презрительно скривившись при виде меланхоличного Натана и вовсе нахмурившись, встретив ясный взгляд рабыни. Ревниво поджав губы, мальчишка отвернулся от любимой игрушки своего брата. Айрон мог его понять – Араго унаследовал бешеную харизму, но по молодости и неопытности не мог правильно ею распорядиться, что у Натана… прежнего Натана… выходило как-то само собой. Застарелая вражда сыновей нисколько не трогала Владыку, считавшего здоровую конкуренцию залогом гармоничного развития личности. Однако… теперь всё могло измениться.Да, это была странная, но всё-таки семья и Айрон мысленно усмехнулся, подметив, что перенял милую привычку Лайтонена держать ближайших родственников на виду. Впрочем, сейчас паноптикум был неполон за счёт отсутствия Валери. Будучи нервной и слишком эмоциональной девочкой, дочь Айрона при его полнейшем попустительстве довольно скоро превратилась в психованную, заносчивую, эгоистичную стерву с огромным набором комплексов, так что сожалеть о её отсутствии на обеде было решительно некому – Валери своим скверным характером могла отпугнуть самых терпеливых из Терез.По сути, все они в чём-то ущербны, - с тяжёлым вздохом констатировал Айрон. Дело было даже не в воспитании, коим он преступно пренебрегал. Изъян таился в структуре общества, социальном устройстве Эргона, где помешанные на борьбе друг с другом, хронические параноики, любовно лелеющие собственные фобии и страхи более всего боялись довериться ближнему. И сколько бы столетий ни бился над этой проблемой Айрон, будь он идеальным Повелителем, не смог бы изменить тех, кто меняться отказывался.Иногда Айрон представлял эту проблему в виде огромной бетонной стены, в которую он напрасно пытается войти. Глядя на хмурые лица сотрапезников, Принц Ночи со слабой улыбкой решил перед следующей атакой преграды запасти побольше льда. Ибо отступать перед трудностями – не его путь.От невесёлых размышлений его отвлёк поистине громоподобный стук в дверь. Видимо, визитёр напрочь проигнорировал цивилизованный звонок, обладающий тихой мелодичностью, отчего-то решив воспользоваться бронзовым молотком, служившим с давних пор скорее украшением.Настойчивый стук повторился. Домочадцы встревоженно переглянулись, даже в пустых глазах Натана отразилось какое-то чувство, хотя произошло это лишь после того, как его ручная рабыня легко выпорхнула из-за стола с явным намерением собственноручно открыть дверь. Айрон решительным жестом велел всем оставаться на местах и лично спустился по парадной лестнице в огромный мрачный холл, с любовью декорированный ещё прадедом, да так и оставшийся неизменным, ибо у обитателей особняка не было ни времени, ни желания изменять суровой готичности, чей дух впитался в эти стены.Дверь, едва скрипнув под собственной тяжестью, неспешно отворилась в дождливое ненастье осенней ночи, и на пороге возник силуэт мужчины в тёмном плаще, держащий в руках какой-то свёрток. Косые струи ливня щедро одарили застывшего в немом удивлении Айрона, когда нежданный визитёр спокойным и печально знакомым голосом произнёс:- Приветствую, Владыка. Безмерно рад нашей новой встрече.Решив, что с открытым ртом выглядит несолидно, Айрон скупо кивнул, ответив:- Не думал, что дороги наших судеб сойдутся вновь, Инженер.Ванахи мягко рассмеялся, откинув капюшон за спину, предоставив холодной влаге намочить слегка вьющиеся тёмные волосы. Свёрток в его руках приглушённо мяукнул.- Я не стал бы искать вашего общества, если бы не обещание, данное когда-то моему отцу.Айрон крупно вздрогнул, надеясь, что на его лице не отразилась та боль, что он до сих пор чувствовал при упоминании о Тимо. Он считал себя виновным в гибели друга – если бы не слабость, проявленная Айроном в битве, возможно, он мог бы помочь, и всё закончилось иначе… Мудрый, до удивления тёплый взгляд Хранителя Равновесия таил в себе понимающую улыбку, однако Ванахи не спешил с утешениями. Он даже не пытался войти в дом, и не потому, что ошеломлённый встречей вампир так и не догадался посторониться, а за его спиной заинтересованно топтались домочадцы и слуги. Просто не считал нужным задерживаться дольше необходимого. Перехватив слабо вякнувший свёрток одной рукой, Инженер вынул из кармана плаща небольшой кубик, выполненный из матового стекла непроницаемо чёрного цвета и, протянув его Айрону, невозмутимо пояснил:- Это - инфокуб, настроенный персонально на вас. Послание, в нём содержащееся, не откроется больше никому. Зная о том, что вы не телепат, отец немного переделал прибор и теперь, чтобы ознакомиться с содержанием письма вам достаточно будет лишь поднести инфокуб к виску и дотронуться одной из его граней виска. Процедура абсолютно безболезненная. Предлагаю сделать это немедленно, поскольку моё и ваше время достаточно дорого.Словно во сне, Айрон взял предложенный приборчик, вовсе таковым не выглядевший. На ощупь инфокуб оказался гладким и тёплым. Он будто ластился к руке вампира, его не хотелось выпускать из пальцев. Но когда Принц Ночи поднёс его к виску, волна жара усилилась, а спустя секунду мир вокруг замер, словно мгновение, застывшее на фотографии. Айрон не успел удивиться и испугаться тому, как дождевые капли, превратившись в миллиарды блестящих, переливающихся в свете уличных фонарей прозрачных сфер зависли в воздухе, заполнив собою всё пространство двора, а окружающие его люди, включая Ванахи, обрели неживую неподвижность – абсолютную и оттого ещё более жуткую. Всё это, впрочем, померкло и стало казаться неважным, ибо перед Айроном стоял Тимо Лайтонен в своём неизменном чёрном кителе без орденов и регалий, могущих выдать его истинный титул. Седые волосы красивой волной стекают по плечам и за спину, в синих, таких живых глазах отражается летнее небо…Император улыбнулся, совсем как раньше, с лёгкой иронией приподняв белоснежную бровь:- Здравствуй, Айрон. Как видишь, даже с того света я могу удивить тебя. Знать свою судьбу заранее – тяжкое бремя и я благодарен тебе за то, что во многом помогал мне его нести. – Взгляд Лайтонена словно потемнел, исполнившись тьмы и усталости, он смотрел прямо в душу Принца Ночи, выжигая на ней шрамы, которым не зажить и за тысячу лет. – Не вини себя ни в чём, ибо в произошедшем нет и не будет твоей вины. Айрон, мы были лучшими врагами, друзьями и партнёрами, но я так и не смог довериться тебе полностью, о чём жалею. Простишь ли ты мою гордость? Разумеется, мертвецу прощение ни к чему, однако той частичке меня, что я могу подарить тебе, оно просто необходимо. В этой новой жизни мои надежды и мечты и только от тебя зависит – суждено ли им сбыться.Я люблю тебя, Айрон. Всегда любил. Ты, конечно, быстрее разобрался в своих чувствах и, должно быть, страдал от невозможности разделить их, но пойми… Я старше, во мне многое перегорело за все прожитые годы, и я не мог позволить тебе сгореть следом в попытках дотянуться до меня. Так сложилось, что мы оказались по разные стороны черты, разделяющей вечность. Моя – уже закончилась. Твоя – только начинается.То, что передаст тебе Ванахи – шанс для нас начать всё сначала в любом аспекте отношений и выбирать на этот раз тебе, Айрон. Сейчас я закончу записывать это сообщение, а через несколько часов всё будет кончено. Ты можешь сколь угодно проклинать мою трусость и то, что так и не смог заставить себя сказать всё это тебе лично. У меня нет оправданий.Прости и прощай, Айрон. Мне действительно жаль, что всё так вышло.Образ Императора померк, растворяясь в воздухе. Прощальный взгляд, исполненный искреннего сожаления и светлой любви…Тишина обрушилась на Айрона подобно гильотине, отсекая навсегда от того, кто мог бы стать ближе, чем самый дорогой человек… но не захотел. Сознательно отказал себе в этом, чтобы не утащить Айрона за собой на дно.- Владыка?..Оказывается, к нему уже некоторое время обращался Ванахи, пытаясь пробиться сквозь стену отчуждения, внезапно образовавшуюся вокруг Принца Ночи. С трудом сфокусировав взгляд на лице Инженера, Айрон глухо извинился, всё ещё находясь в каком-то тумане.Ванахи протянул вампиру свёрток и тот механически принял ношу, почувствовав, как внутри что-то шевельнулось и снова крякнуло.- Это то, что отец просил передать вам. Его зовут Ваако Фетт. Он родом из Дома Кошки, ныне носящего имя Вентрон. Как и всякий Фетт, при рождении отданный под патронаж, он не имеет права самостоятельно определять свою судьбу, и поэтому в кого он превратится зависит от вас. Фетт может стать для вас другом, братом, сыном, партнёром, любовником… или врагом. – Ванахи пытливо заглянул в опустошённое, словно бы разом постаревшее, усталое лицо Айрона. – Решаете именно вы.Айрон поворошил свёрток, отогнув пару пелёнок, и обнаружил за ними сморщенное личико младенца, который не преминул тут же обиженно раскричаться. И, несмотря на все усилия малыша, натужно раскрывающего крошечный ротик и жмурящего глазки, Айрон успел разглядеть тёмные волосы, прореженные седыми прядями и то, что глазки младенца уже имели чётко определённый цвет. Точнее – цвета, ибо правый был шоколадно-карим, а левый – небесно-голубым.- В нём смешались две сущности, потому что оба так хотели. - Ванахи с удовлетворением демиурга разглядывал своё творение. – Они были рядом друг с другом несколько веков, их души проросли друг в друга, и было совсем не сложно объединить их в новом существе. Это Фетт и в то же время - Лайтонен.- Я… мне… - Айрон растеряно оглянулся, словно испрашивая у домочадцев помощи. Араго испуганно отшатнулся, потому что, несмотря на всю свою показушную браваду, очень боялся ответственности. Натан с долей интереса заглянул в пелёнки и пожал плечами, явно не собираясь облегчать родителю жизнь и только маленькая хрупкая рабыня, оттеснив глупых и бесполезных мужчин плечиком, осторожно приняла из рук Айрона драгоценную ношу. Малыш, будто по какому-то наитию распознав женскую руку, тут же замолчал, уютно засопев. Девушка принялась напевать ему колыбельную на своём удивительном, мелодичном языке и, пританцовывая, устремилась вглубь особняка, видимо, решив, что без подсказки мужчины не сообразят закрыть дверь, за которой продолжала бесноваться непогода.- На этом моя миссия выполнена. Всего наилучшего. – Ванахи, шутливо отдав честь, повернулся и исчез в ночи.- Отец? – Осторожно спросил Араго, заглядывая в лицо Владыки Эргона, и гадая, что могло произойти такого, способного вывести обычно невозмутимого Айрона из равновесия. Принц Ночи обернулся, слепо глядя куда-то сквозь собравшихся, потом, явно через силу, произнёс:- Мне нужно уйти на несколько минут. Надеюсь, к моему возвращению вы не превратите наш дом в руины.Сказав это совершенно бесцветным голосом, Айрон, в чём был – в тонкой шёлковой рубашке, узких брюках и домашних туфлях – вышел в ночь и дождь, почти мгновенно растворившись в ненастной мгле.Он не чувствовал, как тяжёлые капли барабанят по плечам и спине, тотчас же намочив тонкий шёлк. Не ощущал холода и сырости, пробравшихся в туфли. Не думал о том, что выглядит до крайности нелепо – бредущим, не разбирая дороги по осеннему парку, загребая опавшие листья непослушными ногами, опираясь на мокрые стволы деревьев, словно в поисках опоры для своего уютного, домашнего мирка, опрокинутого, разбитого вдребезги всего лишь одним письмом. Ливень мутными струями стекал по его лицу и в эту ночь почему-то дождь был солёным на вкус.Ему хотелось кричать от тоски и безысходности, осознание непоправимой беды навалилось гранитной плитой – не поднять в одиночку. Но из груди вырвался лишь жалкий, слабый стон, потому что боль его была настолько велика, что не хватало дыхания и сил на новый вдох. Сколько он стоял так – обнявшись с осиной, впиваясь в корявую, жёсткую кору тонкими бледными пальцами, обламывая ногти до крови? Зачем шептал в темноту уходящей ночи, срываясь на сухие рыдания:- И ты прости меня…Предрассветная дымка окрасила горизонт в нежно-розовые и золотистые тона, когда Айрон очнулся от забытья, в которое погрузили его беспросветная печаль и горькое, ни с чем несравнимое отчаяние. Шатаясь, словно пьяный, он поднялся на ноги, глядя широко распахнутыми глазами в очистившееся после затяжного дождя небо. Странно чистое и по-летнему голубое. Цвет глаз ненавистного врага. Любимого друга. Того, кого уже никогда не будет в бесконечно долгой жизни высшего вампира Айрона.Когда он вернулся, обнаружил, что его ждали все, включая слуг. Араго развалился на мрачного вида кожаном диване, на котором в незапамятные времена был во сне убит один из предков, задумчиво потягивая бордовое вино из личных, тщательно сберегаемых запасов отца. Натан, сгорбившись, сидел в кресле у журнального столика, механическими движениями терзая какую-то головоломку, издающую еле слышный мелодичный звон. У сына был затравленный, мятущийся взгляд, и время от времени он вскидывал голову, с неприкрытой надеждой глядя на широкую мраморную лестницу. Управляющий Карл дремал, сидя на широком подоконнике и тяжело навалившись плечом на откос. Одежда его была в беспорядке, светлые волосы очаровательно взъерошены, губы во сне заманчиво приоткрылись, словно приглашая испить с них греховное вино, однако Айрон не торопился делать это – Владыка Эргона прекрасно видел небольшую хитрость управляющего, но в этот раз не собирался пенять настырному экс-любовнику на навязчивость. Возможно, Карл собирался любыми средствами отвлечь своего Повелителя от стресса. Прочие слуги в различных позах, выражавших усталость от ожидания, прикорнули кто где, но все без исключения встрепенулись, подхватываясь с места, когда вошёл хозяин поместья. Пытаясь скрыть смущение от собственного недостойного бегства и слишком долгого отсутствия, Айрон рявкнул на собравшихся в смысле их полной бесполезности и слуги, во главе с обидевшимся Карлом поспешили ретироваться. Сыновья, переглянувшись, поднялись и встали плечом к плечу, что, учитывая их взаимную ненависть, было в высшей степени странно.- Где?.. – Хрипло выдохнул Айрон и Натан указал наверх, куда, видимо, унесла нежданный подарок девушка-рабыня. Путь до спальни для гостей показался Айрону бесконечно длинным. Сердце испуганно билось где-то в горле от сладкого и немного томительного предчувствия чего-то неизведанного. Нет, он, разумеется, знал, чего можно ожидать от младенцев, но впервые это ожидание заставляло его трепетать. Может от того, что в этом конкретном малыше была частичка Тимо? Это делало его в высшей степени особенным. Дверь тихонько отворилась, и Принц Ночи нос к носу столкнулся с рабыней. Она прижала палец к губам и поманила за собой. На несоразмерно огромной кровати в ворохе подушек и одеял, в эдаком импровизированном гнезде уютно устроился маленький человечек. По-младенчески пухлые щёчки трогательно розовели, губки, собранные бантиком забавно причмокивали, а разноцветные глаза спрятались за сенью длинных тёмных ресниц.- Как вы назвать его? – Спросила тихо Юки-Юми, заглядывая в «колыбельку».- Ваако, - со смесью грусти и восторга прошептал Айрон, касаясь пальцем крепко сжатого кулачка ребёнка. – Мой дорогой Ваако.+++Ваако, звонко цокая каблуками новеньких туфелек с блестящими пряжками, пробежал по коридору и ворвался в кабинет отца маленьким ураганчиком, с ходу запрыгнув ему на колени. Айрон невольно охнул – двадцать с лишком килограмм счастья обрушились на него, оглушив звонким смехом.- Папа, когда мы пойдём открывать подарки?- Разве твои братья и сестра уже не сделали этого?- Валери – бяка, - обиженно заявил Ваако, - она спрятала мой подарок и не хочет отдавать. Пойдём, ты накажешь её?- Нет, сынок, не сейчас. Мы обязательно разыщем твой подарок, но сделаем это немного позже, ладно?Разноцветные глаза с обожанием уставились в лицо Айрона и он впервые подумал, что в бесконечной жизни всё же есть свои плюсы. По крайней мере, стоило жить дальше ради этого пятилетнего чуда. Терпеливо выдержав поток жалоб на несносных братьев, Айрон ласково поцеловал своё сокровище в макушку, в который раз удивившись тому, как красиво блестят серебристо-седые пряди в чёрных, словно смоль, волосах ребёнка. Дверь кабинета распахнулась вторично и до крайности взбешённый Араго, завидев источник своих неприятностей, с невинным видом восседающий на коленях отца, разразился ожесточённой бранью, потрясая в воздухе безнадёжно испорченной щегольской туфлей, судя по её виду, побывавшей на псарне любимой игрушкой борзых.- Этот маленький паразит испортил мою обувь! ОПЯТЬ!- Купи себе новую, - с непрошибаемым спокойствием произнёс Айрон, восхищаясь тому, с каким спокойствием Ваако наблюдает за беснующимся братом. В нём всё ярче проявлялись способности Феттов и изворотливость Тимо. Высокомерное хладнокровие при виде поверженного противника происходило, видимо, из последнего же источника.- Я делаю это уже пятый раз, - ненавидяще процедил Араго, швыряя испорченный ботинок под стол. – Или я немедленно познакомлю паршивца с ремнём, или ноги моей больше не будет в этом доме!Старое доброе «или я, или он», - хмыкнул Айрон, удивившись терпению старшего сына. Натан взбеленился после того, как Ваако навёл «порядок» в горячо обожаемой лаборатории алхимика. Валери вообще считала маленького Фетта исчадием ада и искренне недоумевала, зачем папочка держит в доме эту «дикую тварь из дикого леса». Так что весь последний год Айрон жил в зоне перманентно продолжающихся боевых действий, где взрослые и опытные дяди и тёти безнадёжно проигрывали одному пятилетнему озорнику.И Айрону это безумно нравилось.- Иди, собирайся, Ваако. Мы сейчас идём в парк, как я и обещал, а после разыщем все твои подарки. И разве не интересней искать их, чем получить скучным, обычным образом?Его маленькое чудо согласно кивнуло, резво соскочило с отцовских колен и, ловко прошмыгнув мимо растерявшегося Араго, умчалось в свои комнаты.- Ты серьёзно, отец? – Прошипел старший принц, сверкая гневным взором. – Выберешь его, а не меня?Айрон холодно посмотрел на отпрыска, смерив его оценивающим взглядом, под которым весь гонор Араго куда-то быстро испарился.- Знаешь, в нём я абсолютно уверен, - твёрдо заявил Владыка Эргона и, накинув на плечи осеннее пальто, прихватив трость, прислонённую к креслу, отправился отмечать день рождения своего третьего, самого любимого сына.Счастье его тихо лучилось внутри, подобно маленькому, тёплому солнышку. Оно так же согревало и дарило покой, как детская ладошка, доверчиво лежащая в тонких, бледных пальцах отца.Айрона не мучали дурные сны вот уже пять долгих, наполненных новым смыслом жизни лет.