Глава 18. Переговоры. Часть 2 (1/1)

С’хленн маленьким ураганом ворвался в комнаты схей-фьял, вынудив девушек поспешно бросив вышивание и прочее рукоделие, закрыть свои лица широкими рукавами. Гюссхе, смерив наглого детёныша пронзительным взглядом, недовольно промолвила:- Где ваши манеры, шохей? Разве пристало старшему сыну Хаффи носиться по коридорам и нарушать покой женского крыла подобными безобразными выходками?Впрочем, она старалась зря – мальчик мало внимания уделил столь холодной отповеди. Легко запрыгнув на подиум, он выхватил из корзинки фруктов спелое яблоко , тут же впившись в сочную мякоть крепкими клыками.- Шохей! – Добавив в голос усталость, ещё раз попыталась урезонить «сына» Гюссхе. – Что скажет Хаффи, когда узнает о ваших проделках?- Есть новости о хьоне?Гюссхе долгим внимательным взглядом обвела комнату и многие навострившие ушки были вынуждены сделать вид, будто усиленно работают над своими вышивками. Однако, этого показного смирения женщине показалось недостаточно, поэтому она предельно вежливо попросила фрейлин удалиться, что они тут же и сделали.- Касам, - проникновенно начала Гюссхе. – Не называй Великого Дракона хьоном, он тебе не отец. Твоих родителей звали…- Они мало сделали для того, чтобы почитать их. – С’хленн бросил мрачный, не по-детски тяжёлый взгляд в сторону сестры. – А хьон, он – настоящий. Он не позволил мне умереть, а тебе дал всё это богатство: шикарные одежды, послушных служанок, сундуки драгоценностей… Почему ты так ненавидишь его за это?- Много ты понимаешь, детёныш! – Раздражённо и даже с ноткой обиды в голосе, запротестовала женщина. – Змееглазый просто насмехается над нами! Вот увидишь, как только вылупятся детёныши Феридэ, он и думать забудет о тебе. Мы для него просто живые игрушки. Что ты будешь делать, когда станешь не нужным своему «хьону»?- Я буду рядом, чтобы помогать во всём. – С’хленн грустно улыбнулся, отложив недоеденное яблоко. – Если хьон полюбит тех, других, детей сильнее меня, я буду ухаживать за ними так, словно они моя величайшая в мире драгоценность, и тогда, возможно, отец снова будет ласков со мной. Я не сдамся, Гюссхе, а ты?Она промолчала, потому что, пожелав уязвить своими злыми словами брата, в первую очередь больно сделала себе. Как ей жить после того, как она станет ненужной Араши? Вдруг в своих странствиях он найдёт эссу достойней и прекрасней, чем дочь Гнезда Гъёлл?- Так что говорят целители? – Ворвался в её тёмные, горестные рассуждения, звонкий мальчишеский голос.- Ты теперь шохей, наследник, так пойди и спроси, - язвительная улыбка раздвинула тонкие губы схей-фьял, хотя ей так хотелось заплакать. С’хленн обиженно надулся и некоторое время в комнате было совсем тихо – каждый из них думал о своём, пока мальчик вдруг не спросил:- Ты совсем не любишь хьона?Не ожидавшая подобного вопроса, да ещё и настолько возмутительно прямого, женщина даже задохнулась от смущения:- Касам!- Зови меня другим именем.- Ах ты маленький негодник! Кто тебе позволил говорить со мной в подобном тоне, и тем более, спрашивать о подобных вещах?!- Я буду хафесом, - заявил, гордо задрав подбородок, мальчик. – Так мне сказал генерал Фахасс. А ты – всего лишь женщина. Если хьон захочет, он заведёт себе много жён, так что если ты не будешь достаточно умна, чтобы хотя бы делать вид, что любишь его, у меня может появиться и вторая, и третья мать.- Где ты это услышал? Кто сказал эти слова?С’хленн пожал плечами:- Все на кухнях об этом говорят. Знаешь, многие из знатных, красивых эсс только и ждут случая, чтобы оттеснить тебя в сторонку. А я не хочу этого. – Ребёнок тоскливо вздохнул. – Когда хьон, наконец, проснётся, я очень-очень попрошу его, чтобы он не выгонял тебя. Я скажу, что раз уж боги дали тебе такой скверный характер, пусть хьон не сильно сердится на твои слова. Когда я впервые увидел его, он показался мне таким… одиноким. Совсем, как я, когда меня все презирали и отталкивали. Не хочу видеть его настолько несчастным. Больше не хочу.Гюссхе покачала головой. Араши не казался ей одиноким, мальчик, верно, ошибся. Да и разве это возможно? Воплощение Бога всегда будут окружать царедворцы и священнослужители, которым не терпится приобщиться к его славе, так что у трона Араши всегда будет стоять неиссякаемая очередь за божественной благодатью. Зачем ему ещё такая строптивая женщина?- Касам… С’хленн. Всё очень сложно, намного сложнее, чем ты можешь себе представить. Ты – всего лишь детёныш и не понимаешь, как трудно…- Просто любить?- Он – человек. Не нашего рода, пойми, наконец!- Хьон добрый, я знаю. – С’хленн посмотрел на вышивку, которую держала в руках Гюссхе. – Когда я был там, во тьме, я слышал, как он звал меня. Мне было холодно и страшно, а его тёплые руки обняли меня и вернули к свету. Пусть он не из народа хсаши, но его отметили Изначальные и я решил, что буду ему верным сыном.Вдруг дверь покоев отворилась и пожилая женщина, распорядительница комнат, раскрасневшаяся от бега и несолидно для её возраста и положения хватаясь за сердце, сообщила:- Госпожа схей-фьял… Хаффи очнулся и ожидает вас к себе.Сердце Гюссхе подпрыгнуло к самому горлу и, совершив этот невозможный кульбит, вернулось на место, заколотившись с удвоенной силой. Рядом порывисто вздохнул мальчик, зачем-то сжав в побелевших от волнения пальцах край её изукрашенного богатой вышивкой одеяния. Их глаза встретились всего лишь на миг, но большего и не нужно было, чтобы понять, как сильно они ждали этих слов!- Идём, - Гюссхе поднялась с места плавно и грациозно, хотя в душе и позавидовала той непосредственности, с которой С’хленн, соскочив с подиума, бросился к двери. Ей хотелось крикнуть ему: «Не обольщайся, питая ложные надежды, ибо потом будет слишком больно и горько терять их!», но не посмела. В конце концов, она впервые видела младшего братишку таким… живым. Его глаза сияли неподдельным возбуждением, в них мешались восторг предвкушения от встречи с Драконом и страх – вдруг не признает, откажется от своих слов.Спеша за ним по коридору к медицинскому крылу, Гюссхе эль Гъёлл в смятении думала, как же ей поступить? С трудом преодолевая многовековые барьеры, выстроенные традициями, гласящими – воспитанная эсса не должна явно обнаруживать свои чувства, Гюссхе тем не менее, не могла скрыть своего волнения. Какими словами ей приветствовать Хаффи? Что сказать? Как посмотреть в эти золотые глаза и признать свою вину, ведь это из-за её слабости когти ненасытной Феридэ едва не оборвали жизнь Араши! Но больше всего её задели слова С’хленна о том, что Хаффи, оправившись от болезни, заведёт себе много жён, которые, несомненно, будут более ласковыми и нежными, нежели она. Мысли об этом отравленными иглами впивались в сердце и она всё ускоряла шаг в надежде, что Араши развеет все эти сомнения одним своим взглядом, брошенным из-под тёмных ресниц, своей невозможной улыбкой, переворачивающей душу и разрушающей все обеты.И голос, живущий глубоко внутри, насмехающийся, язвительный, который часто шептал ей бессонными ночами: «Пройдёт совсем немного времени и твоё глупое упрямство надоест ему», отступил, наконец, потому что Гюссхе решила – она обязательно станет достойной женой Великому Дракону. Пусть без любви, но никто не посмеет сказать, что он выбрал дурную женщину. Она заставит Хаффи забыть о других, даже если в её сердце по-прежнему будет царить пустота, не заполненная искренним чувством.Раздвижные двери в палату распахнулись… Гюссхе замерла на пороге, не в силах сделать ещё хоть один шаг. С’хленн горестно всхлипнул, растеряв всю свою браваду, как будущего хафеса:- Хьон, твои волосы…Араши, полулежавший на больничной койке, опираясь на высоко поднятые подушки, с лёгкой улыбкой взъерошил свои короткие волосы, ставшие абсолютно белоснежными, беспечно сказал:- Так мне идёт больше, верно?С’хленн истово закивал, но по щекам ребёнка катились предательские слёзы. Бросив странно беспомощный взгляд в сторону Гюссхе, Араши поманил ребёнка к себе, усадил на койку, вытирая горячими пальцами влажные дорожки на щеках сына:- Всё в порядке, С‘хленн. Твоего хьона не так то просто отправить во тьму.Детёныш согласно зашмыгал носом. Араши потрепал сына по тёмным кудрям:- Однажды ты станешь высоким, сильным и бесстрашным хафесом, выше даже своего хьона…- Я не хочу быть выше! – Возмущённо хлюпнул С’хленн и Араши против воли рассмеялся над этим порывом. Он чувствовал странное облегчение от того, что детёныш, наконец, позволил своим чувствам прорвать блокаду многолетней скорби и вырваться наружу в слезах. Да, хафесу не положено плакать, но ребёнок и не был воином.- Слёзы мужчины – большая драгоценность, - тихо сказал Араши, обнимая мальчика. – Поэтому плакать можно и даже нужно в тех случаях, когда это необходимо.- А сейчас? Сейчас можно?- Ну, поскольку никто не умер, полагаю, это излишне.- Как бы человеческое воспитание не превратило будущего хафеса в девчонку. – Раздался чуть насмешливый женский голос и Хаффи поднял глаза на свою невесту. Гюссхе была очень бледной, тени утомления и переживаний собрались под её изумрудными глазами, выдавая истинное волнение, но, несмотря на это, она по-прежнему была прекрасна, ослепительна, божественна, словно ожившее произведение искусства… и настолько же холодна.- Думаю, до этого не дойдёт, - преувеличенно бодро хмыкнул Араши. – А что скажешь ты, моя хэйна? Разве подобный цвет волос не делает меня более представительным и солидным?Он спросил это, стараясь казаться равнодушным, но Гюссхе поняла – для Хаффи действительно важно знать её мнение. Стараясь не выходить из созданного образа, строптивица ответила:- Ваш облик идеально подходит целям. Полагаю, это тоже часть вашего коварного плана по обольщению народа хсаши.- О, С’хленн! Похоже, госпожа схей-фьял только что сделала мне комплимент!Гюссхе жарко вспыхнула, по-новому оценив сказанное. Конечно, Хаффи заметил сарказм, но предпочёл повернуть её слова по-другому и был вознаграждён проказливой улыбкой сына.- Моя сладкая хэйна, - Араши продолжал обнимать ребёнка, но взгляд его сделался вдруг серьёзным и цепким. – Я молю о снисхождении к тому затруднительному положению, в котором нахожусь и прошу о переговорах.- Переговоры? – Насмешливо приподняла брови Гюссхе. – Насколько я знаю, это возможно лишь между противоборствующими сторонами.- Так и есть. Давай приостановим нашу маленькую войну хотя бы на несколько часов.- Что ж, будет крайне любопытно узнать, о чём Хаффи собрался поговорить.Араши подозрительно просиял, так что Гюссхе даже озабоченно оглянулась – не стоит ли у неё за спиной ещё кто-то, кому Великий Дракон мог так радостно улыбнуться.- Тогда тебе и С’хленну следует подождать меня в холле. Мы совершим небольшое путешествие, чтобы никто не посмел помешать такому тонкому политическому процессу, как наше примирение.- Временное, - въедливо уточнила Гюссхе. Ответом ей послужила ещё одна улыбка.Уже ожидая Хаффи в назначенном месте встречи, женщина с тревогой размышляла над тем, что именно имел в виду Араши под словом «переговоры», так что за то время, которое прошло до появления Змееглазого в холле, Гюссхе успела придумать и тут же отвергнуть тысячу вариантов предполагаемого развития событий. Однако герцог Йонен смог преподнести ей сюрприз. Взмахнув рукой он создал арку портала, объяснив:- Это – проход между мирами. Там, куда мы сейчас отправимся, мой статус не изменится, так что нет поводов для беспокойства. С’хленн, согласен прогуляться?- Я с тобой, хьон!Араши протянул ладонь Гюссхе, вопросительно приподняв золотистые брови. Женщина не долго боролась со своими опасениями и страхами. В ней всегда жила страсть к приключениям, выражавшаяся до селе в целой горе прочитанных романов, но она и думать не могла о том, что когда-нибудь в её жизни сможет произойти нечто такое, о чём даже не грезилось героиням приключенческих историй. Вся её жизнь оказалась разделённой на две половины – в первой она была послушной благовоспитанной эссой, покорной дочерью своего деспотичного и властного отца, и единственное приключение, которое ожидало её – переезд в дом мужа, а всё своё дальнейшее существование она была обречена разглядывать в зарешёченные окна поместья супруга тот кусочек неба и парка, что был доступен взору, но после похищения для Гюссхе наступила совсем иная жизнь, полная волнений, сильных эмоций и переживаний, которых она никогда бы не узнала, если бы не Араши Йонен. Человек, наместник богов, обладатель чужой, непонятной силы… И в этой реальности, что он создал для неё, Гюссхе ожидало ещё одно приключение, так что узкая ладошка женщины оказалась в плену горячих пальцев Змееглазого и он шагнул в золотистое марево разделителя миров, увлекая их за собой.+++…Всё, что происходило дальше, напоминало причудливый сон. Они оказались в чужом доме, в огромном зале, где прозрачные окна высотой от пола до потолка, выходили на панораму пёстрого города, расположенного на холме и утопающего в зелени искусственных садов, чьи висячие белокаменные террасы ступенями спускались к побережью океана, сверкая на солнце многочисленными водопадами. Гюссхе никогда раньше не видела океана. Она родилась, выросла и жила на Ал-Хиссе, чей суровый засушливый климат не предусматривал наличия обширных открытых водоёмов, так что ничего удивительного не было в том, что и она и С’хленн с восторженными возгласами приникли к окну, в то время как Араши разговаривал с кем-то из подоспевших слуг.Дом, видимо, стоял в самой высокой точке этого удивительного города, возвышаясь над остальными строениями и потому были отлично видны тенистые аллеи парков, по которым неспешно прогуливались люди в лёгких одеждах, живописные пальмовые рощи и везде, куда ни посмотреть – либо причудливой формы фонтаны, либо искусственно созданные каскады, украшенные барельефами и скульптурными композициями, в которых бурлили стремительные потоки воды.- Отличный вид, правда? – Араши встал рядом, так что Гюссхе разглядела его отражение в стекле окна и то, как его рука опускается на её талию в отнюдь не дружественном объятии. Другой рукой Воплощение Великого Дракона прижимал к себе сына, словно боялся, что Гюссхе и С’хленн могут внезапно исчезнуть, раствориться в воздухе, подобно пустынному миражу. Женщина сочла нужным напомнить:- Жених и невеста не могут находиться наедине даже короткое время.- Именно поэтому нас будет сопровождать шохей. С’хленн подтвердит, что между нами не было ничего зазорного, верно?По плутоватой улыбке мальчика можно было заключить, что он готов закрыть глаза на любые виды «зазорного», буде Дракон позволит себе нечто подобное.Гюссхе смущённо вспыхнула, видя в отражении, какими красноречивыми взглядами обменялись брат и будущий супруг за её спиной. Но вот в холл вошёл пожилой мужчина, облачённый в ливрею, и нейтрально-почтительным тоном сообщил:- Господин герцог, ваш кар ожидает.- Вот как! – Араши стремительно развернулся. Змеиные зрачки плавно расширялись, лишившись источника света. – Что же с остальными поручениями?- Вам никто не будет мешать, Повелитель.- Значит, отправляемся. Моя хэйна, шохей… вы готовы?- Нас ждёт страшное приключение? – Спросил С’хленн, доверчиво беря отца за руку и был вознаграждён таинственным:- Страшно интересное. Гюссхе, это не больно, поверь мне.Обиженно фыркнув и проигнорировав протянутую ладонь, она проследовала за будущим мужем, ощутив на себе удивлённый взгляд старого слуги.Шикарный кар, поднявшись в воздух, практически бесшумно заскользил по невидимой трассе. С’хленн тут же приник к окну, провожая жадным любопытным взглядом проплывающие мимо пейзажи. Гюссхе хотелось того же, но она вынужденно напомнила себе, что уже не детёныш, а взрослая, умная женщина и вместо того, чтобы любоваться странным, прекрасным и чуждым городом, повернулась к Араши. Хаффи сидел на диванчике неестественно прямо, над верхней губой поблескивали капельки испарины, короткие седые волоски прилипли к вискам… но больше ничего не выдавало его истинного состояния. Нахмурившись, эсса тронула его за плечо, собираясь упрекнуть, но Араши перехватил её руку, сжав запястье – не больно, но и не вырваться.- Всё в порядке, моя нежная, - шепнул он. – Не будем портить наше свидание такими пустяками.- Свидание? – Гневно выдохнула Гюссхе, приложив титанические усилия по возврату свободы из горячих пальцев Хаффи. – Я думала, мы на переговорах!- Так и есть, - беспечно улыбнувшись, подтвердил Араши, наслаждаясь замешательством на лице своей возлюбленной.- Это запрещено!- Мы никому не скажем.Ну что она могла ответить на эту уверенность? Все запреты рушились, все преграды трескались под взглядом этих невыносимо прекрасных золотых глаз. А ещё… он явно издевался над нею! Отвернувшись, Гюссхе не проронила ни слова до тех пор, пока кар не подъехал к дверям огромного здания, чей фасад был забран зеркальными панелями, стократно отражающими солнечный свет. У входа их уже ждали – выстроившись в шеренгу и склонившись в подобострастном поклоне застыли мужчины и женщины в униформе торгового центра. С позволения Араши Гюссхе оттеснили весело щебечущие девушки, увлекшие ошарашенную и сбитую с толку женщину в царство пёстрых тканей, незнакомых фасонов, изысканных украшений и запахов парфюма. За какую-то пару часов она успела перемерить едва ли не сотню платьев и аксессуаров, в итоге остановившись на красном длинном платье, по которому золотой нитью был вышит дракон. Шёлковая ткань льнула к телу, обрисовывая все его изгибы, высокий плотный воротник подчёркивал длину шеи, а застёжки из золотой тесьмы, расположенные почему-то сбоку, имели вид экзотических цветов. В целом, Гюссхе выглядела в этом платье до того соблазнительно и непристойно, что тут же захотелось скинуть его с себя, но хитрые девушки уже успели избавиться от её старой одежды, поэтому, преодолевая смущение, женщина покорно отдалась в руки косметологов и парикмахеров, рассудив, что хуже быть уже не может.Ловкие пальцы профессионалов завили и заплели её каштановые волосы в невероятно сложную причёску, скреплённую загадочного вида шпильками с узкими и длинными металлическими жалами, в навершии которых, искрясь драгоценностями, распускались изумительной красоты бутоны стилизованных цветов, где золотые лепесточки, вырезанные с потрясающим терпением и тщательностью, обрамляли изумрудные и рубиновые сердцевинки роз, хризантем и гиацинтов. В довершение образа служанки закрепили в волосах Гюссхе костяные гребни с резными спинками и прикреплёнными к ним цепочками, мелодично звеневшими при каждом шаге обутых в мягкие мокасины ножек.Восхищённо ахая, девушки подвели свою пленницу к огромному зеркалу и Гюссхе с трудом смогла узнать себя в той красавице, что смотрела на неё из глубины зазеркалья. У незнакомки был волнующий, развратный взгляд, её гибкое тело облегал бардовый шёлк, а в разрезе, обрамлённом золотой тесьмой, призывно виднелась белоснежная кожа бедра. И это казалось настолько правильным и естественным, что любая иная деталь всё бы испортила.Когда Гюссхе, в сопровождении стайки служанок, вернулась в просторный холл, Араши и С’хленн поднялись с диванчика, на котором ранее Хаффи обучал сына какой-то сложной игре, похожей на шар-головоломку, в котором нужно было передвигать сегменты нажатием подушечки пальца. Игрушка была тут же забыта, а Гюссхе, увидев безмолвную реакцию мужчин, была отомщена за все свои страдания. К слову, их одежда так же изменилась, являя собой мужскую версию её облачения. Змееглазый выбрал для себя чёрный, строгий цвет, по которому пурпуром и золотом распускались диковинные узоры, украшавшие плечо и плавно спускавшиеся к талии, перехваченной широким шёлковым поясом, расшитым драгоценным бисером. С’хленну больше шли цвета охры и небесно-синего и было видно, что в отличие от сестры, мальчику действительно нравилось его новое облачение, несмотря на всю его чуждость.Прислуга удалилась и только тогда Араши позволил своему восхищению выразиться в словах:- О, моя славная хэйна! Я предполагал, что чэонгсам подойдёт твоему облику, но то, что я вижу превзошло все мои ожидания! Ты прекрасна, словно серебристая луна на бархате ночи.Гюссхе смущённо и немного сердито опустила взгляд, чувствуя, как Хаффи обходит её, застывшую, как волна тёплого воздуха коснулась её обнажённых плеч, когда он прошептал, остановившись близко-близко:- Богиня моих грёз, трудно найти слова, достойные описать твою изумительную красоту!Нужно было срочно увести разговор на безопасную тропинку и Гюссхе спросила:- Почему в этом огромном доме никого нет кроме нас?- Потому что я так приказал.Она вскинула глаза на его тонкое, умное лицо, и растеряно спросила:- Но зачем?- Чтобы никто не мог помешать нам наслаждаться обществом друг друга. Вскоре после коронации я объявлю о Великом Походе и все эти земли, - Араши сделал широкий жест, - вольются в мою Империю, но это будет стоить колоссальных усилий, не говоря уже об опасностях, связанных с ведением военных действий, так что возможно, моя любимая, мы говорим с тобой в последний раз.- Значит всё это, и тот дом, и океан… всё принадлежит тебе?Араши скромно кивнул.- Мир Йонен славен хорошим климатом, целебными источниками и чистым воздухом. Сюда съезжаются со всех концов Галактики, чтобы отдохнуть и набраться сил, поправить здоровье и хорошо провести время. Я мог бы взять тебя в политический центр моей провинции, но не думаю, что урбанистический пейзаж заменит очарование золотых пляжей и вкус сочных, спелых фруктов. Поэтому, Гюссхе… давай сделаем этот день незабываемым.Они спустились в подземный океанариум, расположенный под торговым центром. Его залы были оформлены в виде прохладных, едва освещённых подводных гротов, а за толстыми стёклами гигантского бассейна плавали самые разнообразные рыбы! Гюссхе и С’хленн, позабыв обо всём, рассматривали причудливых обитателей глубин, а Хаффи, как заправский экскурсовод, давал комментарии, раскрывая тайны подводных созданий. Гюссхе и раньше считала своего будущего супруга удивительным, но сегодня окончательно уверилась в том, что Араши знает обо всём на свете! Он легко и непринуждённо разбивал те стены, что она пыталась выстроить вокруг своего сердца, и ей становилось страшно. Она прекрасно знала, что боль от обманутых ожиданий гораздо острее физической, что всё это когда-нибудь закончится словами Хаффи: «Познакомься, Гюссхе, это моя схха-фьял».Когда они вышли из рукотворных гротов, солнце стояло в зените и блаженная прохлада сменилась палящим зноем, так что они нашли прибежище в тенистом парке, который спускался к океану полукруглыми ярусами.- Люди не станут смотреть на нас, как на диковинку? – Поделилась своими опасениями Гюссхе. Араши отдал жадному С’хленну своё мороженное и пояснил:- В Империи моего отца рядом живут множество представителей самых различных разумных созданий. Наш облик не станет причиной для беспокойства.- Это очень странно.- Хсаши жили в глубокой изоляции много веков, а в связи с особенностью размножения нашего народа, другим видам выжить в подобной конкуренции не представлялось возможным. В Мэру нет ни одной цивилизации, способной за какие-то сто лет едва ли не умножить свою численность.- Я не заметила удивления в лицах домашних слуг, когда они увидели своего владыку слегка… изменившимся после долгого отсутствия.Араши неопределённо хмыкнул, отдавая честь её внимательности, но всё же сказал:- Генетические улучшения во внешности давно уже вышли из моды, но всё ещё встречаются, в основном являясь прерогативой богатых и избалованных представителей высшего общества. Ничего особенного.Погуляв по парку и полакомившись сладостями они спустились к пляжу, где Гюссхе, сняв мокасины, смогла пройти полосой прибоя, чувствуя, как нагретые за день волны ласково касаются её ног, как просачивается между пальцев мягкий и мелкий морской песок. В воздухе стоял необычный запах, сочетающий в себе ароматы соли и йода, а в небе над неспешно гуляющими людьми парили большекрылые белоснежные птицы, время от времени выкликая резкими высокими голосами.- Это парусники, - сказал Араши, провожая их взглядом. – Их крылья ловят даже малейший ветерок, поэтому, наблюдая за поведением этих птиц можно с лёгкостью предугадывать погоду.Это был удивительный день! Гюссхе узнала много нового и интересного не только об Араши, но и о себе. Оказывается, ей очень нравилось вот так гулять берегом океана, рассматривать выброшенные волнами перламутровые, хитро закрученные спирали ракушек… и слушать голос Хаффи. Мягкий, низкий, глубокий голос, который уже давно преследовал её во снах, о которых она никогда и никому не сможет поведать. Она увидела, как улыбается измученный несправедливостями жизни Касам, отныне предпочитавший иное имя. Но разве в имени дело? Или в Араши, который с лёгкостью подхватывает ребёнка на руки, делая вид, будто хочет швырнуть его в море, но в самый последний момент, вырвав испуганный вскрик, ловит и прижимает к себе, весело рассмеявшись?Он был странным, непонятным и опасным противником, но почему Гюссхе так хочет дотронуться до него и ощутить ответное прикосновение? Почему его горячие руки уже не кажутся ей отвратительными, но желанными? Кончики пальцев заныли, словно Гюссхе уже почти почувствовала мягкость его коротких белоснежных волос, чуть колющихся на кончиках… Они отрастут снова, и эта белая грива будет не раз притягивать её взгляд, а внутри вновь родится это чувство.Гюссхе невольно вздрогнула, поймав его серьёзный взгляд. Оказывается, он некоторое время рассматривал её, а она слишком задумалась, чтобы заметить это. Выдавив вежливую улыбку, она прошла мимо, едва коснувшись его плеча и еле заметно вздрогнула – словно разряд молнии проскочил между ними. Заметил ли это сам Змееглазый?Когда-нибудь она сможет решить, наконец, чего хочет больше – убить Араши, или упасть в его объятия.Поздний ужин накрыли на белокаменной террасе с видом на океан. С’хленн, уставший от впечатлений, тихо посапывал в соседней комнате, заботливо укрытый мягким пледом. Золотистый свет свечей, совсем не такой, как во время ритуала, рождал багровые отблески в бокалах, наполненных изысканным, дорогим вином. Гюссхе никогда раньше не пробовала ничего подобного! Еда была экзотически великолепна, вино чуть пьянило, но не смешивало сознание, оставляя лёгкость в мыслях. Араши вдруг встал и направился к перилам балкона, проследившая за ним взглядом Гюссхе увидела, что Хаффи неверно держится на ногах, несмотря на то, что так и не пригубил от своего бокала. Внезапная тревога заставила женщину подняться и встать рядом с ним. Араши молча смотрел на ночной океан, по которому серебристым мистическим мостом пролёг таинственный лунный свет. Гюссхе решилась:- Не стоило так быстро вставать после болезни, Хаффи. Возможно, было бы лучше…Змееглазый медленно повернулся к ней и Гюссхе стоило огромного труда, чтобы не отшатнуться. Тьма клубилась на золотом донце, мучительная, звериная мука, от которой не было спасения. Она изводила душу, заставляла вскакивать ночью в холодному поту от собственного крика и тогда Гюссхе поняла, наконец, как тяжело то бремя, что Араши добровольно взвалил себе на плечи и не было рядом никого, кто мог бы просто обнять и утешить. Доверчивая любовь С’хленна немного согрела его, но Змееглазый, как и все мужчины, был жаден. Ему не хватало этого тепла, он тянулся к пламени, понимая, что безжалостный огонь заставит его коротко вспыхнуть и погаснуть вовек, но не мог остановиться. Уже нет.Заметив её тревогу, Араши криво усмехнулся:- Хсаши не пойдут за слабым лидером. Этому народу нужен тот, кто проведёт их через все трудности, а если нужно будет – пожертвует своей жизнью. Только так.- Скажи правду, Хаффи. Ты начал эту войну не потому, что я просила у тебя три тысячи жизни в свадебный подарок, верно?- Конечно нет. Я был бы плохим Императором, если бы не думал о будущем хсаши. Нам нужны эти земли. А твоё желание, моя милая, лишь опередило события. Ты разочарована?Гюссхе молча покачала головой. Горячая ладонь скользнула по её щеке, чуть задержалась, когда Араши подушечкой большого пальца коснулся её губ, нежно, почти невесомо, провёл, заставив почувствовать себя беспомощной и слабой. Но мгновение минуло, и Хаффи с сожалением опустил руку, не встретив ответного порыва. Гюссхе сказала:- Нужно вернуться в комнату.Возможно, она ожидала, что он прислушается к ней, однако Араши продолжал стоять и смотреть на неё тем самым непонятным, странным взглядом, который заставлял щёки Гюссхе жарко алеть, а губы – трепетно вздрагивать.- Я люблю тебя, хэйна. Мэй аш-хас, ссей. Аш-хас.- У тебя жар. Ты болен и бредишь.- Наверное, - вдруг согласился он, улыбнувшись. – Иначе я не сказал бы чего-то столь банального. Но Гюссхе… У меня нет сил держать в себе эту любовь. Пожалуйста…Он теперь стоял очень близко, так, что женщина чувствовала на своих губах его тёплое дыхание. Аромат корицы и крепкого кофе, неуловимый запах шафрана… Взгляд пойманного в смертельную ловушку зверя и благодарность за день, проведённый с ним. Всего лишь несколько часов, растянувшихся в бесконечность. Лунное серебро тускло блестело на его губах, словно отравленное вино, когда Араши, сделав последний шаг, разделяющий их, склонился к безропотно запрокинувшей голову Гюссхе и поцеловал её. Это был не просто поцелуй, которыми они обменивались ранее, сухое прикосновение к плотно сжатым, отвергающим губам, а глубокий, страстный поцелуй, рождённый отчаянием и надеждой. Слабой, безумной…Он мог погибнуть на этой войне, никогда не вернуться, чтобы обнять и сказать своим волшебным, чарующим голосом: «Мэй аш-хас». Слова, которые никто и никогда не говорил Гюссхе. Это не было притворством, попыткой убедить себя в желаемом. В каждом звуке его хазара звучал яростный, дикий призыв – люби меня! Горячие слёзы потекли по щекам. Как она могла отказать в такой малости? Как могла не замечать, что за всей жестокостью, твёрдостью и высокомерием скрывается настолько ранимое сердце… Одиночество сделало его сильным, но оно же и оставило незаживающие раны под стальным доспехом. Гюссхе могла бы исцелить, утешить, приласкать, но боялась, что после того, как Хаффи насытится ею, она станет не интересной ему, привыкшему завоёвывать, брать силой, сокрушать… Значит, ей тоже нужно стать сильной, чтобы не проигрывать в их сражениях и пусть сейчас она уступила, следующий раз принесёт Хаффи немало сюрпризов.А пока… пока она просто отвечала на его безмолвное признание, жадно ловила воздух раскрытым ртом, чтобы в следующее мгновение вновь быть атакованной его ненасытным порывом. Араши сжимал её в объятиях, хрупкую и в то же время сильную, до сладкого стона, до томного, тихого вздоха и сам себе казался пьяным, настолько невероятным было то, что между ними свершилось. Податливые губы эссы, её острый язычок, скользивший и переплетавшийся с его собственным, жаркое дыхание, тонкие пальцы, взъерошившие его волосы на затылке, отчего по всему телу прошла волна дрожи. Она поняла, отпрянула, в защитном жесте выставив ладони.- Нельзя.Хаффи выглядит странно растерянным. Протягивает к ней руки, будто умоляя:- Ещё немного…Сладкая истома в теле не исчезает, Гюссхе не совершит прежней ошибки, но и остановиться сейчас тоже невозможно, поэтому, презрев все запреты и собственные слова, продиктованные разумом, берёт в прохладные пальцы его пылающую руку, тихонько целует ладонь и слышит, как жалобный вздох слетает с его губ. Всего один, тихий звук, но он громче крика отдаётся в её сердце. Это нельзя подделать. Это невозможно исправить… и всё-таки она должна.Поманив Араши за собой, Гюссхе отвела его в спальню.- Тебе нужно отдохнуть, иначе ты умрёшь.Его глаза лихорадочно блестят, по лицу струится пот, во всём теле жестокая боль и слабость, но Араши, превозмогая себя, говорит:- Не хочу, чтобы ты видела меня таким, Гюссхе. Уходи.Она качает головой, мудро улыбаясь. Прохладные пальцы касаются его лба и Араши закрывает глаза, подчиняясь. Гюссхе снимает с него сапоги, осторожными, но сильными движениями массируя ступни. Волны блаженства захлёстывают с головой. Должно быть, ему это просто снится. Или он умер, чтобы оказаться в раю, где прекрасная одалиска имеет облик его возлюбленной. Значит, умереть – это совсем не плохо. Наверное, он сказал это вслух, потому что Гюссхе ответила:- Завтра всё будет по-прежнему, Хаффи. Не думай, что победил.- Спой мне, Гюссхе. Спой одну из тех баллад, которые так любишь.Женщина оглянулась и увидела на столике у кровати маленькую арфу из тех, что в ходу у хсаши. Не смогла сдержать улыбку – он всё предусмотрел по своему обыкновению и наверняка прямо сейчас они следуют одному из вариантов пьесы, написанным им, Великим Драконом. Но это было даже забавно, поэтому, устроив арфу на коленях, тихонько тронув струны, чтобы услышать звучание инструмента, Гюссхе запела свою любимую балладу. Хаффи лежал на постели совсем неподвижно, трудно и тяжело дыша. Из-под ресниц наблюдая за возлюбленной, Араши думал, что его бесчестная игра, всё же, принесла пользу и они стали ближе. Даже если для этого пришлось пожертвовать своим имиджем непобедимого избранника богов. Красивый голос женщины лился плавно и тягуче, заставляя суетные мысли останавливаться и, сам того не заметив, Хаффи погрузился в глубокий сон без сновидений.