2 глава (2/2)
До сотрясения доводил намеренно, сгорал уже и сам, а, добившись своего, зажал под головкой и снискал себе славу испачканной ладонью, слизывая солоноватый вкус с кожи. Поднялся и победно оправил одежду.- Уходи! Сегодня Анрио останется здесь, - Александр не шутил, он развернулся на каблуках и с поднятым забралом вернулся в спальню, где уже догорало пламя, что следовало подкормить.Наваррский спал, сопя носом в подушку и сбив часть покрывала вниз.Анжуйский приближался к нему неслышно, как будто тень мифического зверя, укрыл бережно и уселся рядом, забирая в плен руку, которую от запястья до локтя пометил поцелуями.- Я не отдам тебя никому, - прошептал, как заклинание. Беарнец шевельнулся и отвернул голову. Под снадобьями, снимающими боль, он становился таким безобидным и светлым, что у Алексиса кружилась голова, еще полная страсти.Смешным испытанием назвала бы мать отношение среднего сына к мальчику, чья судьба была предопределена рождением. Забрать себе земли Наварры мечтали и в Испании, но французскому престолу виделось опасным такое положение дел.
Приблизить и обучить вассальным обязанностям наследника небольших и все же свободных земель казалось вдвовствующей королеве почти бесценным даром, которым пользовались всегда, если желали укрепить политические позиции. Возможно, потому Екатерина почти не обращала внимание на привязанность Александра-Эдуарда и даже потворствовала ей, когда играла в опасные игры в поддавки и принимала Кальвинизм за некую блажь, которая ничем не грозит стране, попавшей в определенную зависимость от духовных скреп.Смешными казались попытки приучить принца к протестантству! Смешными виделись его нежности в отношении Наваррского. Смешная привязанность попросту не могла оказаться долгой и насыщенной! Нет! Медичи отрицала даже толику возможности, что ее дорогой и любезный Алексис увлечется безнадежно запущенным беарнцем.Но это произошло. С самого первого появления румяного и веселого Анрио в Париже Анжу перестал играть с другими детьми, а теперь и вовсе не особо удачно скрывал от окружающих чрезмерную заботу.Он с усилием воли отпустил утром Наваррского от себя, так как тому требовалось показаться перед учителями и отточить шпагу в занятиях со старым лейтенантом ла Костой.
С таким-то состоянием? Александр не сомневался, что держать оружие милый Анрио будет с трудом, а вот что предстанет после обеда за книгой в руке в саду подле короля и вовсе не входило в его планы.
Обнадеживало лишь то, что рядом крутился Эркюль, вечно клянчивший внимания и сладостей. Задержавшись в тени раскидистого куста, бросавшего тень на лестницу, принц уселся на каменные перила, ухватываясь рукой за фигуры темных чудищ, напоминавших львов.В темно-бордовой брасьере, коротких темных буфонах, на которых мерцали серебристые узоры нитей, шикарном модном берете из лучшего бархата, Анжу уже выгодно отличался от сверстников, не умевших передавать внутреннее состояние души внешним лоском.Алексис ревниво наблюдал за трио на протяжении четверти часа, разглядывая каждого и проворачивая в голове варианты их разговора.
Анрио читал и изредка отвлекался на то, чтобы уделить внимание младшему брату, с которым не могли сладить даже строгие воспитатели.Гневливый, злой, тот лишь рядом с Наваррским становился нежной овечкой и изображал невинность. О, проклятая Мартышка!
Она везде совала нос. Даже там, где указывали на дверь. Шарлю совсем не нравилось то, что Анрио привечает младшего Валуа, болтает с ним, угощает сладостями, которые тот выпрашивал и теперь.Заметив, что Шарль склонился в уху Наваррского, Александр отбросил дальнейшие рассуждения и спрыгнул на пару ступеней вниз, направляясь к беседке, в которой устроился король.- Я думал, что заслуживаю некоторого внимания и приглашения, - заметил, как только взгляды повернулись в его сторону.Наваррский зажал пальцем страницу и закрыл книгу. Он поднялся и поклонился Анжу, тогда как старший брат и не подумал прервать маленькой трапезы, которая явно готовилась заранее.
Алексис цепким взглядом прошелся по блюдам и сразу понял, что подобраны они исключительно для того, чтобы заставить Генриха задержаться.- С каких пор тебе требуется приглашение? - Шарль не собирался уступать место подле Наваррского, при этом излучая привычную брезгливость по отношению к самому маленькому члену семьи.Ведь Эркюль жевал мясо и уже весь испачкался в соусе. Даже его рукава рубашки покрылись жирными пятнами, что уж говорить о штанах и курточке, небрежно расстегнутой в столь прохладную погоду.
Сам король был наглухо прикрыт бархатной брасьерой, отделанной тонкой линией меха, он даже перчаток не снял, а потому выглядел как человек, готовый сорваться в любое время с места и вскочить на коня.
Вопрос принца прозвучал слишком откровенно, чтобы никак не реагировать. Генрих вздохнул и попытался подняться, но король остановил его, положив руку на колено.
- Ты пришел не вовремя. Мы обсуждали Макиавелли и его труд "Государь". Так вот, я предпочитаю оставаться единовластным правителем, которому подчиняются все его поданные, - заметил Шарль, когда Анжу взял безо всякого разрешения украшенное ягодами пирожное, приготовленное к желанному свиданию, и надкусил его смачно, слушая явно вполуха, потому что забормотал что-то дерзкое под нос про великолепное настроение государя, конечно же, подкрепляемое прекрасной погодой после бури, свежестью воздуха и ярким солнцем, под которым приятно греться, а не пошлостями низшего сорта.
- Знаешь, когда умер наш брат Франциск, я думал, что ты окажешься лучше его, но ты много хуже. Никколо тоже об этом предупреждает в трактате. А, кстати, там он пишет весьма прозрачно, что новый правитель всегда оказывается опаснее предыдущего. Так что не порть мои впечатления о своей милости.Принц ухватил за шиворот Эркюля, крутившегося под ногами, потряс его, как спелую грушу, а затем отшвырнул подальше от стола, так как мальчишка слишком уж обнаглел. Усыпанный шрамами после тяжелой оспы, уродливый до безобразия, тот еще и вздорничал каждый раз, когда надоедал братьям и подслушивал чужие разговоры.
- Противный Алексис! - младший принц не удержался на ногах и неловко повалился с двух ступенек вниз, ударился локтем, при этом выказывая гнев громким вскриком, привлекающим всеобщее внимание. Поблизости прогуливались дамы, находились особы, жаждущие привилегий и дружбы монаршей особы. - Чтобы тебя осы покусали, - Эркюль рыкнул, напоминая о вопиющем случае, когда нарочно притащил в спальню гнездо и заставил слуг Анжу побегать от насекомых, прежде чем удалось вышвырнуть тех за окно.Александр притопнул ногой, как будто собирался погнаться за Мартышкой, и даже в ладоши хлопнул, добившись своего. Что же, теперь матушка не вызнает о беседе, не начнет вести дознание насчет Наваррского.- Подвиньтесь, Анрио, - принц подобрался к вожделенному объекту с другой стороны, уселся чуть ли не впритирку, одной рукой обхватывая талию, а второй наливая себе разбавленного вина. - Так что там про Макиавелли? - напомнил Шарлю, выдавшему недовольный вздох, когда принц потерся подбородком о плечо драгоценного пленника, которого воспитывали в Лувре больше на убой, чем ради того, чтобы отпустить на волю по достижении совершеннолетия.- Ничего. Ты дерзок, брат. И чрезмерно жесток... - Шарль поймал на себе вопрошающий взгляд Анрио, который совсем недавно просил не обижать Эркюля, пожал плечами и разрешил читать трактат дальше.День больше не обещал скуки хотя бы потому, что Екатерина Медичи занималась приемом подданных, а мальчики, предоставленные сами себе, заполучили полную власть над Наваррским наследником, и при этом нещадно грызли друг друга за право им обладать ночи напролет.Шарль не исключал возможности, что Анжу недолго сдержит дурные наклонности, и потому выгадывал время, чтобы занимать Анрио играми и общением, которые несколько остужали горячего принца.- Если никто не против, я бы продолжил чтение... - Шарль отпил вина от кубка, отобрал у Наваррского книгу и нашел утерянный абзац, на котором они остановились. - "Как могут двое поладить, если один подозревает другого, а тот в свою очередь его презирает?" - темные глаза метнули молнию. - Вот уж неловкость? Не так ли?- Не так. Презирать можно лишь имея преимущества, - Анжу и второй рукой сзади обнял Генриха, что сидел молча и продолжал пялиться на короля. Нет, он не утратил дар речи от перепалки. Его волновала совсем другая деталь, которая перед самым приходом окончательно изумила и заставила всего дрожать.Шарль поцеловал его. Не как друга... Совсем не так... Слишком откровенно, слишком злонамеренно и даже не постеснялся Эркюля, прибежавшего по следу сладостей.