Глава 34. Часть первая (1/1)

Я сидел на диване в 1953-м, снова и снова рассматривая лист, будто хотел отыскать там еще какие-то слова, кроме написанных, не имея ни малейшего представления о том, что вообще творится в моей жизни. Складывалось ощущение, что она превратилась в театр, где публике показывают отборную чушь, а я?— главная марионетка в руках судьбы-кукловода.Не желая верить собственным глазам, я решил начать, как мне казалось, с самого простого?— анализа бумаги и чернил.Бумага была плотной и отдавала желтизной, чернила выцвели. Сгибы листа на ощупь были менее плотные, чем его четверти. Вывод напрашивался один: послание долго томилось в ожидании адресата.Я подумал о том, что почерк мог быть подделан, но мне слишком хорошо были знакомы особенности собственного письма: узкие заостренные буквы, более сильный нажим на заглавных, размашистые окончания. Я несколько раз провел пальцем по имени на бумаге. Гвендолин (Gwendolyn). Сомнений больше не оставалось. Наши имена начинались и заканчивались одинаково, и мне ли было не знать, что я пишу ?G? как двойку, добавляя петлю на верху, с предшествующей длинной чертой.Допустим, записку написал будущий я, но в каком времени? Вряд ли в 2011-м и позже я бы стал заморачиваться с поиском хорошей дорогой бумаги, судя по ее плотности, скорее, воспользовался бы стандартным тонким белым листом. Бороздки от пишущего предмета и ?пропадающие? на первом слове чернила, говорили о том, что писал я перьевой ручкой, к которой вначале нужно немного приноровиться после привычной шариковой, чтобы держать ее под правильным углом. Размазанные последние буквы ?lyn?, а не все имя целиком (что произошло бы при использовании обычного пера), намекали на то, что я спешил и не подождал необходимых пары секунд, чтобы чернила высохли. Вспомнилось, как в четырнадцать лет Фальк несколько вечеров подряд заставлял меня овладетьискусством письма разными видами перьев. Как и любое обучение, это далось мне легко, но каких-то трепетных чувств не вызвало.Неужели я из будущего писал слова в том самом 1912-м, который постоянно всплывал в разговорах и событиях, начиная с прошлой среды? Может быть и так, но зачем?Я принялся рассуждать логически. Возможно, я решу направить сам себя, давая подсказку, потому что в данный момент вопросов в моей голове было больше, чем ответов, а самый главный так и остался не решенным.Но что, если это было ловушкой? Может, я писал по принуждению? Я знал только одного человека, кто мог бы меня заставить, по чьей просьбе я бы спрыгнул с верхушки строящегося Шарда (прим. Шард?— самое высокое здание Лондона, начиная с ноября 2010 года, хотя открытие небоскрёба произошло только в 2012). Но она вряд ли попросит меня о чем-нибудь еще.Я вскочил и начал мерить комнату широкими шагами, переходя к анализу текста.?Не ходи к Магистру в 1912-м?. Скорее всего, здесь подразумевался мой визит, о котором говорил Фальк вчера вечером. Я должен был узнать адрес Люси и Пола, чтобы явиться к ним и замкнуть круг крови, чего сейчас ни в коем случае нельзя было делать. ?Жди там, где встретил Гвендолин?. Кого мне надо было ждать? Себя? Леди Тилни? В голове промелькнула улыбающаяся Гвендолин, которая разворачивается и уходит за угол. Может, это снова будет она? Я бы сейчас многое отдал ради сияющего взгляда голубых глаз, пусть для этого и надо было во второй раз получить по голове.Я резко остановился, поняв, что упустил одну важную деталь, захваченный разгадкой ребуса, который мне передала леди Тилни в 1852-м из Рождества 1929-го. Что там делала Гвендолин, черт возьми?!Я восстановил детали встречи. Была еще одна записка, написанная небрежным, в какой-то мере даже детским почерком. ?Лорду Лукасу Монтроузу…??Не может быть!?,?— подумал я, но тут же в голову пришла следующая мысль: ?Может, еще как может?. Если я получил послание, то Гвен вполне могла передать через леди Тилни записку своему деду. Выходит, она все-таки врала мне в субботу, когда говорила, что их встреча в прошлом была случайной. Гвендолин сама ее устроила.Или только собирается устроить? Ведь она, скорее всего, до сих пор не в курсе, что кровь нефрита занесена в хронограф, и неизвестно, как долго хранители будут держать девушку в неведении. Но это легко можно проверить, расспросив, например, мистера Джорджа. Кидаться с обвинениями пока рано, не исключено, что Гвен вообще еще не представляет, что может произойти.Я тяжело вздохнул, потерявшись в догадках и домыслах. Когда меня отправят в 1912-й, пока ясно не было. Возможно, завтра, и тогда может произойти непоправимое. Но сейчас-то с Гвендолин все в порядке, а в пророчествах, по словам леди Тилни, должна быть вся необходимая информация. Я достал манускрипты XVIII века и принялся читать, хотя знал дурацкие стихи уже наизусть. Ничего, совсем ничего. Я видел только одно и тоже: смерть, смерть, и еще раз смерть. Из-за любви ко мне.?Хоть бы Рафаэль оказался прав?,?— подумал я и почувствовал знакомую тошноту перед обратным прыжком.Я приземлился перед сконфуженным Марли, который тут же вскочил из-за стола.—?Сэр, меня просили передать, чтобы вы прошли в зал дракона,?— сказал он и покраснел.Мне стало интересно, что произошло за время моего отсутствия.—?Марли, что случилось?—?Я все-таки поверил мисс Монтроуз, а там… —?запнулся он, уселся на стул и обмяк.—?Значит, не хронограф,?— сделал вывод я и пошел наверх.Когда я открыл дверь в зал, то увидел странную картину. Дядя, завидев меня, резко остановился посередине помещения, мистер Уитмен и доктор Уайт сидели за столом и буравили друг друга напряженными взглядами, словно пытались что-то доказать в безмолвном поединке. Мистер Джордж поглаживал лысину, о чем-то сосредоточенно раздумывая.—?Сможешь завтра отправиться в 1912-й? —?спросил Фальк после приветствия.Я неуверенно кивнул.—?Я искренне не понимаю, почему мы должны отступать от плана,?— твердо сказал мистер Уитмен, обводя глазами хранителей. Складывалось ощущение, что последнее слово в каком-то споре осталось за ним. После чего он обратился ко мне:?— Гидеон, мне кажется, что тебе необходимо поговорить с Гвендолин. Она что-то скрывает, я это чувствую.—?Ты решил поддаться на провокации Шарлотты? —?удивился дядя.—?Лучше давайте продолжим разговор о действительно важных вещах,?— вмешался доктор Уайт.—?Я считаю, что предполагать наличие хронографа в руках Гвендолин?— из области фантастики,?— сказал мистер Джордж. —?Это просто невозможно и не поддается никакой логике.—?Шарлотта не будет сыпать беспочвенными обвинениями,?— не сдавался мистер Уитмен. —?Даже если дело не в хронографе, Гидеону все равно стоит поговорить с нашим рубином.Он встал и подошел ко мне.—?Она ведь тебе доверяет, ведь так? —?вопрос был произнесен елейным голосом.—?Кому-кому, а мне Гвендолин точно не доверяет, но я и сам бы хотел с ней поговорить,?— ответил я, мысленно цепляясь за слова Рафаэля, произнесенные вчера вечером, как за последнюю призрачную надежду.—?Отлично, отправляйся к ней на элапсацию,?— с довольной улыбкой сказал мистер Уитмен.—?Но Гидеон ведь только что из прошлого,?— возразил Фальк.На немой вопрос, отразившийся на моем лице, он добавил:—?Марли утром сказал.—?Ничего, немного времени еще осталось в запасе. Постарайся выведать ее секреты,?— мистер Уитмен заглянул мне в глаза. —?Так что отправляйся, юноша.—?Можно один вопрос, прежде чем я уйду? —?все мужчины оживились в ответ на мои слова. —?Кто-нибудь сообщал Гвендолин о том, что в круге крови собраны десять из двенадцати путешественников?Хранители почти в один голос дружно сказали ?нет?.—?Мистер Джордж?—?Гидеон, на это совершенно не было времени,?— заверил он меня. —?Я не понимаю, к чему ты клонишь?—?Кажется, я сам уже ничего не понимаю,?— буркнул я в ответ, сомневаясь, что кто-то разобрал, и отправился в подвал.По пути я зашел в хозяйственную подсобку за лампочкой, на которую нужно было заменить перегоревшую в одну из ночей 1953-го. И это было вполне годным объяснением моего появления. К тому же, в прошлый раз в темноте я так легко сдался, чего в этот раз нельзя было делать ради безопасности Гвен.Я спускался вниз, стараясь нацепить на лицо самую непроницаемую маску. Мне был необходим контроль над эмоциями, ведь предстоял разговор о чувствах Гвендолин ко мне. К тому же, мы впервые должны были остаться наедине на довольно продолжительное время с тех пор, как я пообещал, что буду просто другом.Я бесшумно встал за диваном, на котором сидела Гвен, подняв голову к потолку, и услышал ее вздох, после чего она опустила голову и, судя по звуку, перевернула страницу книги.—?Только не пугайся. Это всего лишь я,?— подал я голос, выдавливая из себя улыбку.?Просто разговор, я справлюсь??— старался думать я, когда Гвен развернулась, и наши взгляды встретились. Я должен был играть свою роль, несмотря на бурю эмоций, разыгрывавшуюся внутри.—?Мистер Уитмен считает, тебе не повредит сейчас моя скромная компания,?— непринуждённо сказал я,?— а я вдруг вспомнил, что тут срочно нужно поменять лампочку,?— продолжил, подбрасывая лампочку к потолку, затем поймал её и опустился на диван рядом с Гвенни.—?Уютно тут у тебя. Кашемировое покрывало! И виноград. Да уж, миссис Дженкинс тебя явно любит,?— я осмотрелся и начал молоть всякую чепуху, лишь бы не поддаться порыву, из-за которого хотелось подвинуться ближе и уткнуться носом в черные волосы. Ну почему меня так тянет к ней?!Тем временем Гвен не сводила с меня глаз, заставляя все внутри переворачиваться. Кажется, мое самообладание начало быстро улетучиваться, потому что я внимательно стал изучать любимое лицо, начав со лба, переместившись к невероятно красивым глазам и, наконец, губам. Они были так близко, но в тоже время так далеко. Четко очерченные, мягкие, идеальные, манящие губы…Я взял себя в руки, снова посмотрев в глаза Гвенни. Я не мог прочитать весь спектр эмоций, но ненависть вкупе с отвращением там проглядывали точно.—?Может, скажешь мне хотя бы привет? —?спросил я. ?Ненависть лучше любви??— пронеслось в голове, а сердце кольнуло. —?Даже если ты на меня всё ещё злишься.Я усмехнулся. Черт возьми, с каких пор младший брат утирает мне нос, оказавшись правым во всем? Ведь она точно не влюблена в меня.—?Спасибо, что напомнил,?— Гвен яростно посмотрела, откинула волосы со лба, выпрямила спину и снова открыла книгу, уткнувшись в нее.Гордая, колючая, невыносимо красивая, милая сердцу…Я задрал голову к потолку, чтобы совладать с собой.—?Чтобы заменить эту лампочку, мне придётся на некоторое время выключить свет. И тогда вокруг станет достаточно темно.Гвен молчала, не поднимая глаз.—?У тебя есть при себе фонарик? —?спросил в надежде, что она заговорит.Но ответом послужило молчание.—?Хотя можно и подождать. Кажется, сегодня лампочка светит вполне сносно. Может, мы просто оставим всё как есть?Я безнаказанно рассматривал Гвендолин, пока та упрямо продолжала читать, не обращая на меня ни малейшего внимания.Изящная шея, хрупкие плечи, тонкие пальцы, сжимающие книгу. По спине пробежали мурашки от воспоминаний, в которых эти самые пальцы зарывались в мои волосы.Мне нужно было срочно занять чем-то свой рот, пока желание накрыть губы Гвен поцелуем не пересилило здравый смысл.—?Хм, можно мне попробовать твой виноград?Гвендолин резко подняла голову и испепелила меня гневным взглядом.—?Да уж, пожалуйста, бери, только дай мне спокойно почитать! —?фыркнула она. —?Да, и заткнись, ладно? Мне абсолютно не хочется болтать тут с тобой, как ни в чём не бывало.Я ел виноград и продумывал дальнейший разговор.?Мы только напарники и ничего больше?.—?Слышал, что уже с утра у тебя сегодня побывали гости,?— я принялся жонглировать двумя виноградинами, чтобы сосредоточиться. —?Шарлотта говорила что-то про таинственный сундук.Гвен опустила книгу на колени.—?Итак, правильно ли ты понимаешь смысл слова ?заткнись??Я широко улыбнулся. Кажется, неприступная скала решила снизойти до разговора с простым смертным, по уши влюбленным в нее.—?Эй, вовсе мы не болтаем. Но мне бы очень хотелось узнать, почему это вдруг Шарлотта решила, что у тебя может быть что-то, что тебе передали Люси и Пол,?— начал я с самого незначительного на сегодняшний день вопроса.Гвендолин перекинула ноги на диван и уселась по-турецки, злобно уставившись на меня.—?Лучше спроси Шарлотту, как это взбрело ей в голову,?— сухо сказала она.—?Да я уже спросил,?— я скрестил ноги, зеркально отобразив позу. —?Она считает, что тебе каким-то образом удалось овладеть украденным хронографом, а брат, сестра, бабушка и даже ваш дворецкий, помогают тебе его скрывать.Гвен покачала головой.—?Не думала, что когда-нибудь скажу тебе это?— у Шарлотты, очевидно, слишком бурная фантазия. Стоит только пронести по дому старый сундучишко, как у неё просто крышу сносит.—?И что же было в этом сундуке? —?спросил, думая о том, что после ответа мне каким-то образом надо перейти, наконец к тому вопросу, ради которого я здесь оказался.—?Ничего! Мы используем его вместо карточного стола, когда собираемся поиграть в покер.—?Аризонский холдем? —?осведомился я, отвлекаясь и оттягивая момент, когда речь зайдет о важном.—?Техасский холдем,?— сказала Гвен. —?Иногда в ?Омаху?, но реже. Ну, ты понимаешь,?— она наклонилась ко мне, и в этот момент я почувствовал, как мое сознание отключается. Гвендолин продолжала что-то говорить доверительным тоном, а я вылавливал только отдельные слова, борясь с искушением сократить расстояние между нами. Я прогнал наваждение и услышал одну фразу целиком:?— Но потом мы по-настоящему разыгрались.Я поднял бровь, не понимая, что со мной. А Гвендолин продолжала, как ни в чем не бывало.Про игры, ставки, деньги. Будто не подозревая, что она творит, Гвенни еще больше приблизилась к моему лицу и посмотрела прямо в глаза.До слуха донеслось что-то про Шарлотту, но какое до этого дело, когда доли секунды хватило бы, чтобы наши губы встретились.Тут Гвендолин отстранилась. И очень вовремя это сделала.Я сидел, шокированный собственной реакцией, и молча наблюдал за Гвен, любуясь ее улыбкой, выражением лица, волосами. Как же мне хотелось дотронуться до них!—?Прекрати! —?недовольно высказала она, скорее всего, замечая, что я смотрю как влюбленный дурак, хотя не должен этого делать.?Не могу??— пронеслось в голове, но я был не в состоянии отвернуться.?— Что ты вообще здесь забыл? Я отлично проводила время в одиночестве,?— обиженно проговорила она. —?Неужели ты больше не исполняешь тайные поручения и не собираешь кровь путешественников во времени? —?этим вопросом Гвен заставила вернуться меня к реальности.Про леди Тилни ей никто не говорил, значит, она имела в виду Элани Бергли.—?Это ты о вчерашней ?Операции Шаровары?? —?уточнил я. Почему-то по руке разливалось приятное тепло, но я не придал этому значения, погружаясь мысленно во вчерашний вечер. —?Она успешно завершена. Кровь леди Бёргли уже в хронографе.Бледное лицо Элани промелькнуло перед моими глазами, заставляя испытывать жалость и чувство вины.Но Гвендолин сейчас была гораздо важнее, поэтому я взял себя в руки и продолжил:—?Не хватает только Люси и Пола. Но мы ведь не знаем основное время их пребывания, и также под какими именами они там живут, так что это просто формальность. Но я позабочусь об этом уже завтра утром.?Или нет. Так или иначе, в 1912-м я окажусь точно?.—?Мне казалось, у тебя появились некоторые сомнения, что происходящее действительно служит доброй цели,?— сказала Гвендолин. —?Что, если Люси и Пол правы, и круг двенадцати не должен замкнуться никогда? Ты же сам утверждал, что такая вероятность существует.—?Ну да. Но я не собираюсь трезвонить об этом на каждом углу. Ты единственная, кому я рассказал о сомнениях,?— доверительно произнес я.—?Люси и Пол говорили, что доверять графу нельзя. Что это приведёт к чему-то плохому. Ты тоже сейчас так думаешь?Я отрицательно покачал головой. Когда-нибудь нам все-таки придется оказаться на балу, а запугивать Гвендолин относительно графа еще больше не имело смысла.—?Нет, мне не кажется, что он?— злодей. Мне лишь кажется, что… —?я замялся, подбирая слова,?— я думаю, что общую выгоду он ставит выше единичного блага.—?Даже своего собственного??Выше твоего, так точно. А вместе с ним, и выше моего?,?— подумал я.Но вслух решил задать вопрос:—?Вот предположим, что ты можешь сделать какое-нибудь сенсационное открытие: изобрести лекарство от рака и СПИДа, и всех остальных болезней, которые только есть на свете. Но для этого тебе нужно отправить на смерть одного человека. Как бы ты поступила?Я смотрел на Гвен выжидающе.—?Пожертвовать жизнью одного ради спасения многих? —?тихо спросила она после некоторого раздумья. —?Нет, я думаю, что цена слишком велика. Просто из прагматических соображений. А ты как думаешь?Я молчал. Как я мог думать иначе, чем она, рассматривая любимое лицо и только в мечтах позволяя себе к нему прикоснуться? Жизнь Гвенни для меня была дороже всего на свете.—?Да, я тоже так думаю. Не всегда цель оправдывает средства.—?Значит ли это, что теперь ты иногда не исполняешь того, что требует от тебя граф? —?грубо спросила она. —?Например, играешь с моими чувствами? Или с волосами?И только после этих слов я заметил, что перебираю волосы Гвендолин. Я убрал руку и удивлённо уставился на нее. В итоге, я так и не смог совладать с собой.—?Я вовсе не… Граф вовсе не приказывал мне играть с твоими чувствами,?— сказал, припоминания наши с ним разговоры. Он ведь просто говорил влюбить рубин в себя, чтобы девушку легче было контролировать во время исполнения миссии.—?Ах вот как? —?рассерженно сказала Гвен. —?А вот мне он что-то такое поведал. Странно, он был так восхищён твоим профессионализмом. Хотя, к сожалению, в твоём распоряжении было совсем мало времени для того, чтобы подчинить себе именно мои чувства, ведь так долго ты бился над неправильной жертвой?— Шарлоттой.Я вздохнул и провёл по лбу ладонью.—?Мы с графом действительно несколько раз говорили о… в общем, мы провели с ним несколько мужских бесед. Он считает,?— и, прошу тебя, учитывай, что этот человек жил более двухсот лет тому назад, так что ему вполне можно простить подобные взгляды на жизнь! —?так вот, он считает, что действия женщины полностью подчинены чувствам, в то время как мужчина руководствуется разумом,?— оправдывал я графа и, самое главное, свое поведение в ту проклятую среду на прошлой неделе. —?Поэтому для меня было бы гораздо удобнее, если бы моя напарница по путешествиям во времени в меня влюбилась, тогда её действия в сложных ситуациях всегда можно было бы взять под свой контроль. Я думал…—?Ты…! —?гневно перебила она. —?Ты думал, что тогда я тоже буду следить за тем, чтобы всё получилось.Я встал и принялся расхаживать по комнате туда-сюда. Черт, вот и настал момент для выяснения правды, хотя ответ Гвен, как мне казалось, был очевиден.—?Но я ни к чему тебя не принуждал, так ведь, Гвендолин? Даже напротив?— часто презрительно к тебе относился.—?И за это я должна быть тебе благодарна?—?Конечно, нет,?— сказал я. —?То есть, наверное, да.—?И за что же?Я рассердился, вспомнив теорию Рафаэля о плохих парнях.—?Ну почему девчонки с ума сходят только по тем подонкам, которые обращаются с ними просто ужасно? Милые мальчики, очевидно, им совсем не интересны. Иногда уважение девочек довольно сложно удержать,?— я продолжал метаться по комнате широкими яростными прыжками, словно разъярённый тигр. В голове всплыл еще и тот симпатичный парень из кофейни, которого я даже ни разу не видел. —?Мальчишкам с оттопыренными ушами и прыщавым лицом в женском обществе ловить совершенно нечего.?Будь у меня не такое смазливое лицо, она бы даже не обратила на меня внимания, и я бы не был ни в чем виноват!?—?Насколько же ты циничный и скользкий тип,?— обвиняюще проговорила Гвен.Я пожал плечами.—?Спрашивается, кто это из нас ещё скользкий тип. Или, может, ты позволила бы поцеловать себя мистеру Марли?Я поймал себя на том, что уже не в первый раз завидую Марли за последние дни. И в этот раз я завидовал его среднестатистической внешности, сдобренной лопоухостью, веснушками, и огненно-рыжими волосами, не придающими очарования. Черт возьми, что со мной?!Гвен задумалась, а потом отрицательно покачала головой.—?Твои сногсшибательные обоснования не учитывают ещё кое-какой решающий фактор. Я бы в жизни не позволила тебе себя поцеловать, несмотря на всю распрекрасную непрыщавость твоего лица?— кстати, молодец, самооценка у тебя будь здоров,?— если бы ты не лгал мне и не притворялся, что чувствуешь ко мне что-то,?— на ее глазах выступили слезы, а голос задрожал. —?Я бы… не влюбилась в тебя.Я отвернулся к стене. Гвен, вопреки ожиданиям, призналась мне в любви. А я вместо радости ощущал крушение последних надежд, жалкими обломками падающих в пропасть. Я стоял неподвижно, пытаясь взять себя в руки.И тут неожиданно меня осенило. Она знает, что остались только Люси и Пол. Я сам ей это выдал. Кругом вранье! От злости я пнул ногой стену.—?Чёрт побери, Гвендолин,?— процедил я, сцепив зубы. —?Ты так серьёзно принимаешь всё на свой счёт? Только я, значит, вышел виноватым во всей этой истории? Мне кажется, это ты постоянно врала мне всё это время.Я развернулся и увидел, что она встала с дивана и крепко сжала книгу.—?Ты действительно разрешила себя поцеловать, но никогда мне не доверяла,?— крикнул я, пока она исчезала. А потом горько добавил в пустоту:?— Я все знаю. Но самое невыносимое, что ты даже не представляешь, что нужна мне. Со всей этой ложью нужна как воздух. А я не могу тебе это открыть.Я вернулся в настоящее и устало улыбнулся, прислонившись к стене.—?Мне ужасно захотелось сыграть с вами партию в покер,?— сказал я. —?Я, кстати, тоже отлично блефую.И я вышел из комнаты, не обернувшись, потому что хотел убежать. От Гвен, от себя, от чувств.Я уже был недалеко от выхода из здания Ложи, когда в коридоре меня остановили Фальк и доктор Уайт.—?Гидеон, завтра кроме прыжка в 1912-й вы с Гвендолин отправитесь на бал,?— сказал Фальк.—?Что? —?переспросил я, хотя все прекрасно расслышал. —?Но Гвендолин больна. Доктор Уайт? —?я непонимающе смотрел на мрачного хранителя.—?Думаю, ты успел заметить, что никаких клинических проявлений вирусной инфекции нет,?— серьезно сказал доктор Уайт.—?Вы хотите сказать, что ошиблись? —?возмутился я.—?Мы не обсуждаем сейчас профессиональную компетенцию Джейка,?— ответил дядя за доктора. —?По словам ее родных и согласно наблюдениям членов Внутреннего круга, Гвендолин чувствует себя гораздо лучше. Так что завтра вы отправитесь на бал, мы не можем пренебрегать указаниями графа.Я не знал, что ответить, лишь непонимающе оглядывал по очереди каждого из мужчин.—?Фальк, оставь нас на пару минут,?— попросил доктор Уайт. Когда дядя ушел, он тихо сказал:?— Я никогда не ошибаюсь. Мне просто нужно немного времени.Кажется, когда-то это были мои слова.—?На Ложу оказывается давление. Если бы я не уступил, то завтра сюда были бы приглашены независимые специалисты, которые смогли засвидетельствовать удовлетворительное состояние здоровья Гвендолин.—?Черт бы вас всех побрал, что тут происходит?! —?гневно крикнул я вслух вопрос, который мучил меня весь день, и пошел в сторону главной двери.Гвендолин врала еще и на счет болезни, а за компанию с ней доктор Уайт. Кому вообще можно доверять??Ну, точно не себе?,?— подсказал мозг, а записка в кармане джинсов будто потяжелела.Я пошел по улицам, не разбирая дороги, в очередной раз оставляя мотоцикл на парковке в Темпле. Потому что желание встретиться на высокой скорости с бетонной стеной было невероятно сильным, из-за абсолютной потери контроля над ситуацией, над жизнью, над собой. Впервые на моей памяти.