Глава 34. Часть вторая (1/1)

Когда эмоции начали отступать, я уже был у моста Миллениум, в противоположном от дома направлении. Я понял, что неосознанно пытался оградить брата от злобы на собственное окружение, ведь он, судя по всему, был единственным человеком, кто в настоящем был полностью на моей стороне.Я принялся размышлять о словах доктора Уайта. Что заставило его врать на пару с Гвендолин? Они точно не были близки, чтобы Гвен могла поделиться своими страхами касательно графа, да и давать бессмысленную отсрочку на несколько дней перед балом просто так он не стал бы. Эх, надо было поговорить о его мотивах, а не убегать, сломя голову. И что за давление он имел в виду? Возможно, Фальк слишком увлекся играми с правительством и политиками, поэтому хранителей торопят с исполнением миссии.Я шел по Саутварку, понимая, что положение дел стало абсолютно дерьмовым. Если я откажусь замыкать круг двенадцати, то, скорее всего, полетят головы всех членов внутреннего круга, потому что в тайны Ложи посвящены серьезные люди, с которыми не шутят и не говорят: ?Извините, не получилось?. В итоге на чаше весов оказывались благополучие людей, которые заменили мне семью, против жизни Гвендолин. Ну почему жизнь ставит передо мной выбор уже второй раз за неделю, один сложнее другого?Я тяжело вздохнул и поднял голову. Шард высился передо мной недостроенной громадой. Ноги сами принесли меня сюда, возможно, из-за того, что я вспоминал это очередное уродство современной архитектуры утром, думая о западне, в которую меня могли заманить запиской.А что, если я сам себе приготовил ловушку? Не исключено, что я так и не смог противостоять графу и хранителям, и в будущем просто сошел с ума от невозвратной потери, после чего хаотично прыгал по временам, пытаясь все предотвратить. А когда совсем отчаялся, то мог пойти на идеальное убийство в 1912-м: пуля в лоб?— и никто меня не найдет в тех длинных переходах. Путешественники, конечно, не проверяли, но эксперименты Джонатана и Тимоти, их исследования, составляющие целый том в хрониках хранителей, доказывали, что неживые предметы могли переноситься живым путешественником.Я отмел безумную идею, вспыхнувшую в воспаленном мозгу, резко развернулся и пошел вдоль южного берега Темзы в сторону Саут-банка. История пока не написана, а за Гвенни стоит бороться до последнего, даже с учетом ее лжи. К тому же, я ведь должен еще написать эту записку и каким-то образом передать ее леди Тилни.Я не знал, что меня ждет завтра утром, что таит в себе послание, но благодаря страшному домыслу об убийстве, понял одну вещь. И теперь мне казалось, что я сам при помощи сложенного листка с двумя предложениями запихивал обратно в собственную глотку все высокопарные фразы о доверии, которыми бросался в разговорах с Гвендолин. И делал это со словами: ?Жри и давись своим доверием теперь, когда сам в себе сомневаешься?.Я прошел театр ?Глобус? и постепенно приближался к мосту Блэкфрайерс.Черт возьми, какое я вообще имел право вновь предъявлять претензии Гвендолин сегодня? Она сказала, что ничего бы не позволила, если бы я не притворялся. ?Не нужно никакой магии ворона, чтобы быть особенной для меня?,?— сказал я перед первым нашим поцелуем. В той исповедальне я думал, что смогу обмануть ее, а на самом деле обманывал себя. Мне казалось, что я делал это ради нашей безопасности. А позже обвинял графа в том, что он вложил мысли в мою голову. Но ведь окончательное решение принимал я. Это был мой план. Черт возьми, все?— и замыкание круга крови, и влюбленность Гвендолин?— моих рук дело. Это я во всем виноват, я подводил ее к последней черте. Как вообще после этого можно было надеяться на ее доверие и мечтать о близости? Но моя душа желала только этого. Кажется, я совсем запутался в жизни, свернув в никуда на одном из ее перекрестков.До моих ушей стала доноситься музыка. Какая-то мелодичная смутно знакомая песня в сопровождении скрипки и гитары, но слов издалека я не мог разобрать, идя по берегу через Башню Оксо. Как только я вышел к скверику, то услышал, наконец, что вокалист пел.?I need your love, I need your love?.(Мне нужна твоя любовь, мне нужна твоя любовь)Я бросился внутрь здания, чтобы спрятаться от фраз, невероятно четко определявших мое состояние сейчас. Как будто я сам этого не понимал, так еще и уличные музыканты исполняли песню, от которой в пору было меня убивать. Гвен сказала вечером вторника, что все в прошлом. И влюбленность, в которой она призналась, тоже в прошлом. А я, болван, не желал оставлять свои чувства, мучаясь от неразделенной любви.Я зашел в ресторан внутри Башни и уселся за свободный столик, пытаясь убедить себя в том, что мне просто нужно спасти Гвенни, а потом жить без нее, оставить ее в покое. Я?— сломанный человек, который только и умеет, что разрушать. Сначала Шарлотта, потом Гвен. А перед этим девушки, имен которых я даже не мог припомнить сейчас, отношения с которыми всегда разрывал первым.Ко мне подошла молодая официантка, приветливо улыбаясь.—?Добрый вечер, меня зовут Анна,?— она протянула меню.—?Что-нибудь на ваш вкус,?— вежливо ответил я, выбираясь из своих мрачных мыслей.—?Оу, хорошо,?— неуверенно ответила девушка. —?Точно никаких пожеланий? —?она принялась наматывать на палец прядь каштановых волос, выбившуюся из хвоста, и внимательно рассматривать меня.Я уже знал, что означает этот заинтересованный взгляд. Он преследовал меня по жизни, но от той, что была всех милее, я получил его только однажды. Я изучал лицо официантки, но быстро поймал себя на том, что просто сравниваю черты с чертами Гвендолин. Волосы светлее, а кожа, наоборот, смуглее, губы более тонкие, а глаза совершенно другого цвета, в отличие от тех, что мне нужны. Теперь, кажется, всем девушкам мира не вытряхнуть из моей головы образ, который отпечатался там навсегда.—?Стейк средней прожарки и какой-нибудь салат,?— сухо сказал я, пресекая попытки девушки начать флиртовать со мной.Я достал бумаги и пытался читать пророчества, а сам думал о том, что подозрения никуда не ушли. Что скрывают Уайт и Гвен? Неужели доктор?— тот самый предатель? Именно он увереннее всех сыпал обвинениями. Может, он просто прикрывался?—?Ваш заказ,?— девушка поставила передо мной тарелки. —?Извини за любопытство, почему ты один? —?вкрадчиво спросила она.—?Что? —?я поднял голову и недоуменно уставился на нее.—?К нам часто заходят парочки, ведь этот участок набережной считается одним из романтичных мест Лондона,?— девушка улыбнулась.—?Теперь понятно, почему музыканты пели про любовь,?— я кивнул в сторону больших понорамных окон. Откуда мне было знать про романтичные места для прогулок, ведь раньше я предпочитал проводить свидания там, где не было необходимости говорить, чтобы не выдать тайны путешественников.Девушка сделала пару шагов и посмотрела на улицу.—?У этих репертуар состоит из песен Пресли, в основном,?— прокомментировала она, вернувшись ко мне. —?Раз ты один, а у меня скоро заканчивается смена…—?Нет, извини… —?я посмотрел на ее рубашку в поисках бейджика.—?Анна,?— напомнила официантка. —?Ну, в принципе я сразу подумала, что такой красавчик, как ты, не может быть свободен…—?Я-то, может и свободен,?— горько сказал я, думая о том, что не могу быть с Гвен,?— но… Анна, слушай, мне сейчас совсем не до того. И, наверное, никогда будет не до того. И на нас гневно посматривает администратор зала,?— я кивнул на женщину лет тридцати в брючном костюме, которая буравила спину официантки яростным взглядом, подходя к посетителям за одним из столиков.Девушка испуганно обернулась.—?Ладно. Я все поняла. Удачи, красавчик,?— она одарила меня напоследок милой улыбкой и пошла в сторону кухни.Перед тем, как выйти из башни, я вставил наушники в уши, чтобы не услышать еще какой-нибудь романтичной баллады в исполнении трио, которое до сих пор продолжало выступать.Меня снова обуревали вопросы. И теперь второй по важности в жизни был: ?Кому все-таки верить?? Я прокручивал воспоминания о сегодняшнем дне, пока звучала скрипичная партита Баха, надеясь уловить детали, которые мог пропустить на эмоциях.Звучание скрипки в ушах сменилось на звуки электрогитары. Началась песня ?From the inside? Linkin Park, которая взвинчивала мои и без того напряженные нервы.Не знаю, кому доверять, неудивительно, чтоЯ чувствую, что все так далеко от меня,Тяжелые мысли просачиваются сквозь пыль и ложь,Пытаюсь не сломаться, но я так устал от этого обмана.Каждый раз я пытаюсь заставить себя вновь встать на ноги.Всё, о чём я постоянно думаю,?—Это об изнуряющем времени в промежуткеИ о том, как мои попытки вселить в тебя веру отнимают у меня слишком много сил.Возьми всё изнутри и выброси,Потому что клянусь в последний раз, что я не доверю себя тебе.Но, в отличие от Честера, я не мог сказать, что не доверю себя Гвен. Потому что я хотел доверять ей, пусть это и отравляло меня.Проклятье! А я ведь не сказал ей прямым текстом, что кровь леди Тилни тоже занесена в хронограф. К тому же в голове совсем не укладывался тот факт, что Гвен оказалась в середине XIX века в Темпле. Всю неделю к ней был приставлен Марли, а он бы точно ничего подобного не допустил. Вероятно, это только произойдет.Но Лукас Монтроуз должен был показать ей записку при первой их встрече. Так или иначе, у меня не выходило оправдать Гвендолин полностью. Я нутром чуял, что она в курсе, что она что-то скрывает.***Я зашел в квартиру и прошёл в гостиную, где уже на привычном месте, на диване, сидел Рафаэль.—?Кто-то опять умер? —?спросил он вместо приветствия.—?Люди умирают каждый день,?— устало сказал я, усевшись напротив.—?Ты понял, о чем я,?— с обидой произнес Раф.—?Прости, я устал. Очень,?— я провел рукой по волосам. —?Мне кажется, что начиная с вечера понедельника, я постепенно спускаюсь в ад, и дорога становится все более обрывистой. Но, отвечая на твой вопрос, могу сказать, что сегодня при мне на тот свет никто не отправился.—?Тогда что с тобой? —?спросил брат, с опаской глядя на меня.—?Никогда не думал, что скажу это,?— я поднял голову и посмотрел в ясные зеленые глаза. —?Рафаэль?— ты единственный оплот моего доверия в этом мире.—?Серьезно? —?довольно ухмыльнулся Раф. —?Может, пора вызывать карету скорой с крепкими санитарами и смирительной рубашкой? Мне кажется, ты свихнулся.—?Возможно,?— кивнул я,?— по крайней мере, близок к этому. Я даже себе не верю теперь,?— я протянул брату записку.Он развернул листок.—?Кто это написал? —?его брови поднялись в непонимании.—?Я,?— обреченно ответил я. —?В будущем.—?Слушай, мне нравится этот детектив. Будто квест какой-то. Очень загадочно и интересно,?— широко улыбнулся брат.—?Ты понимаешь, что на кон поставлены жизни? —?я серьезно посмотрел на него.—?Не драматизируй,?— отмахнулся Рафаэль. —?Я уверен, что мы решим эту загадку. Ты, похоже, сам себе решил помочь.Он помолчал, а через некоторое время рассмеялся.—?А будет прикольно, если ты завтра встретишь сам себя. Жутко, наверное, но прикольно. Ты же пойдешь?—?У меня нет другого выбора.В гостиной повисла тишина.—?Спасибо, Раф.Брат немного наклонил голову вправо, словно спрашивая ?за что??.—?Я рад, что ты живешь здесь. Теперь это логово начинает постепенно превращаться в дом,?— я обвел взглядом гостиную.Вдруг Рафаэль стал серьезным.—?Гид, прости, я сейчас совсем не в тему, но раз уж зашел разговор… —?неуверенно проговорил он.—?Что случилось?—?Мама нашла мне интернат во Франции. Они с Пьером хотят, чтобы я там учился. Поговори с ней? —?он умоляюще посмотрел на меня. —?Я хочу остаться здесь.Я промолчал, не зная, что ответить.—?У тебя сейчас своих проблем хватает, но я очень надеюсь, что скоро твои дела пойдут на лад. Позвони ей, когда будешь в состоянии,?— закончил брат.Я кивнул.—?Но лучше не тяни,?— улыбнулся Рафаэль на мое согласие.—?Только объясни, с чего ты взял, что она прислушается к моему мнению? Она даже ни разу не позвонила мне с тех пор, как ты переехал. Только одно жалкое голосовое сообщение…—?Она хотела, правда.Я удивленно посмотрел на брата.—?Так в чем же дело?—?В прошлый четверг я попросил не трогать тебя до выходных и сказал, что сам разберусь. А потом ты явился в пятницу вечером с раной на голове. И я вновь попросил маму не звонить тебе. А тут закрутилось-завертелось…—?Ясно… Но она переживает только за тебя, на меня ей все равно наплевать.—?Ты не прав,?— он нахмурился. —?Ты же говорил, что готов простить маму?—?За отца, но она бросила меня здесь, в Лондоне, десятилетним мальчишкой.—?Не вини ее. Тебе напомнить, как все было? —?мягко спросил Рафаэль.—?Да знаю я, знаю. Но все ваши приезды, когда она проводила время в магазинах и ресторанах, до сих пор вызывают во мне лишь обиду… —?сокрушенно сказал я.—?Видит Бог, ты сам это начал, и мне придется освежить твою память,?— Рафаэль гневно уставился на меня. —?Алё! Это ты сбегал в свою Ложу каждый раз, когда мы приезжали. А я успокаивал плачущую маму, которая думала, что потеряла старшего сына. Она просто пыталась хоть как-то отвлечься от собственной боли.Я чувствовал, что Рафаэль разозлился. А меня придавила вина. Мало того, что я был во всем виноват перед Гвендолин. Так еще, черт подери, у меня беспокоящаяся мать и ужасно заботливый младший брат, а я…—?Вел себя по-свински,?— тихо сказал я, но Рафаэль услышал.—?Братец, кажется, я уделываю тебя в сухую,?— он рассмеялся. —?Ты сам признаешь теперь, что все мои слова были правдой.—?Да,?— согласился я.Почему-то вспомнился вечер после суаре, когда Раф говорил про Шарлотту. Хотя я и так знал, что надо все выяснить, он просто меня подтолкнул. Кажется, там еще был Шекспир.Я простонал.—?Я чувствую себя последним лузером, но ты и с Шекспиром был прав.—?Любовь?— недуг? —?задал все тот же вопрос брат.—?Помнишь продолжение?—?Обижаешь! —?гордо произнес он и начал декламировать:Моя душа больнаТомительной, неутолимой жаждой.Того же яда требует она,Который отравил ее однажды.Последний врач?— холодный мой рассудок,Отчаявшись больного излечить,Ушел, приговорив меня бессудно,С безумную любовью вечно жить.Я перебил его.—?Я отравлен собственными чувствами.—?И мозги у тебя точно набекрень,?— улыбнулся Рафаэль.Я подошел к книжному шкафу и вытащил оттуда томик сонетов. Нашел 147-й сонет и дочитал до конца:И вот мечусь, и больше нет покоя,В потоке рвущихся страстей,Прости меня, но видно уж такой я,Что погибаю от любви своей.Вы думали любовь?— лишь яркий свет?В ней ад и тьма! Чего в ней только нет!—?Давай хотя бы один из нас будет верить в то, что все будет хорошо,?— сказал Рафаэль, подойдя и похлопав меня по плечу.—?Ты говоришь как леди Тилни,?— с кислой усмешкой выдавил я.—?Кто? Что еще за леди? —?недоуменно спросил он.—?Прабабушка Гвендолин. Это она мне передала сегодня записку. И больше никакой информации,?— я вздохнул. —?А завтра мы должны встретиться с графом.—?Это тот придурок, который хочет, чтоб Гвен умерла?Я кивнул.—?В чем проблема? Надери ему зад, прихватив с собой шпагу. И вообще, Гид, это ты должен меня учить и наставлять во всем, - усмехнулся брат.—?Как будто ты будешь слушать,?— возмутился я. —?Ты ведь напоил меня, пренебрегая запретом на алкоголь.—?Ой, как будто ты был против. Какие там следующие пункты у тебя были? Вечеринки и девушки?Я поджал губы и осуждающе посмотрел на брата.—?Эх, зря отказался от приглашения одноклассницы. Надо было соглашаться, хотя бы ради того, чтобы позлить тебя,?— он звонко рассмеялся. —?Спокойной ночи, пуританин,?— он ушел, а потом выглянул из-за угла,?— и удачи тебе завтра,?— пожелал уже без смеха.—?Рафаэль,?— позвал я.Он вернулся.—?Чего еще?—?Ты теперь считаешь меня тюфяком, который распустил нюни?Брат закатил глаза.—?Успокойся, ладно? Ты всегда был для меня примером сильного старшего брата.Я недоверчиво покосился на него.—?Ну, правда,?— сказал он. —?Просто в твоей жизни сейчас далеко не лучший период и тебе нужна поддержка. Для этого и существует семья, понимаешь? Чтобы было с кем поделиться. Я, к сожалению, не могу тебе ничем помочь, но выслушать готов всегда.—?Спасибо,?— прошептал я.Рафаэль подошел и потрепал меня за щеку.—?Утю-тю. Какой же ты сейчас милый засранец,?— со смехом сказал он.—?Весь момент испортил,?— сквозь зубы сказал я, но не обиделся на брата. —?Иди уже спать.Я лежал в кровати и думал о том, что за один вечер с моих глаз упали внутренние шоры. Я всегда считал себя славным парнем. А в итоге за красивой оберткой пряталось убогое содержимое. Я был лучшим студентом, но ужасным сыном, я прекрасно фехтовал и держался в седле, но не научился прощать и брать ответственность на себя. Я перекладывал все девять лет собственную вину на маму, хотя в глубине души знал, что отец был бы счастлив за нее. Даже сегодня я пытался все спихнуть на бедную Гвен, обвинив в том, что это она позволила всему случиться, и будь на моем месте Марли, то ничего бы не произошло. Как же она была права тогда в Гайд-парке, назвав меня высокомерным трусом, который ей помыкает. Ведь я правда боялся посмотреть на себя со стороны. Я кичился перед собой любовью к Гвен, но разве любящий кидается с обвинениями, ничего не выяснив, разве имеет право на оскорбление? Я тяжело вздохнул:—?Прости меня, Гвен,?— прошептал в темноту.Я ужасно провел ночь, постоянно выныривая из сна от беспокойных мыслей, бродивших в моей голове. Кошмар с графом, который удерживает меня, и Ракоци, убивающим Гвен, повторялся на разные лады, снова и снова кидая мой организм то в жар, то в холод.В итоге около восьми я был уже в Темпле, решив пофехтовать перед балом. Около здания стояли два автомобиля, чувствовалось непривычное для утра оживление.—?Чего ты так рано? —?встретил меня Фальк на ступенях у входа. Не дождавшись ответа, он продолжил,?— но это к лучшему. Мы с хранителями должны съездить в Котсволдз и кое-что выяснить, поэтому ты будешь прыгать в 1912-й в наше отсутствие. Я хотел оставить записку, но раз ты здесь, то пройдем в кабинет и поговорим.—?В письме Магистру 1912-го я написал, чтобы детективы задержали Люси и Пола, если те живут у леди Тилни,?— начал Фальк, когда мы присели на кожаный диван. —?Но я хорошо знаю брата. Они не попадутся так легко, если уж им удалось провести нас в 1994-м. Поэтому ты прыгнешь в 17-е августа. Надеюсь, четырнадцать дней тем хранителям хватило, чтобы вычислить адрес. По крайней мере, у них должны быть зацепки.—?Или Люси и Пол уже сидят две недели в темницах Темпла,?— констатировал я, а внутри все упало. Круг может замкнуться сегодня же, а после будет бал. И граф, и Ракоци… Кошмар заплясал перед моими глазами.—?Далеко не факт, но на всякий случай взять шприцы и пробирки стоит. Прыгнешь на полчаса, мы не можем рисковать после прошлого раза. В здании будет дежурить бригада медиков, которые бросятся на твои поиски, если по окончании прыжка тебя не окажется на месте. И вот еще что,?— он встал и подошел к сейфу. —?Все идет кувырком. Абсолютно не по планам. Пусть мы нарушаем правила, но я должен дать тебе это,?— Фальк достал и протянул мне пистолет.Кажется, это становится традицией?— брать с собой огнестрельное оружие в 1912-й.Я молча взял в руку ?Смит-энд-Вессон?.—?Не применяй без необходимости. Просто возьми, мне так будет спокойнее. Я не хочу потерять еще и тебя,?— сломлено произнес Фальк. —?Ложа и так забрала у меня слишком много. По сути, Ложа?— это и есть моя жизнь.—?Не надо, не говори так,?— я подошел к дяде и обнял его.—?Но это правда, я всего лишь Магистр.—?Для меня ты как отец,?— сказал я и почувствовал, что он обнял меня крепче.Дядя взял себя в руки и начал ходить по кабинету, складывая в кожаный портфель какие-то документы, доставая фотографии из книжного шкафа.—?Зайди к Джейку, он в медицинском кабинете должен собирать сумку с собой,?— спокойно сказал Фальк, проходя к двери с портфелем в руках.—?Зачем ему медикаменты в Котсволдзе? —?поинтересовался я, выходя следом за ним.—?На всякий случай. Наведаемся к пожилой женщине разузнать кое-какую информацию,?— ответил дядя, закрывая дверь.—?Доброе утро,?— поприветствовал доктор Уайт, проигнорировав мой суровый взгляд.—?Что это было с болезнью Гвендолин? —?холодно спросил я.Доктор в это время доставал шприцы и пробирки, и я заметил, как его рука замерла на секунду. Он достал все необходимое, сложил в аккуратный футляр, а потом протянул мне.—?Я уже говорил, что есть предатель, и я пытаюсь в этом разобраться,?— он вздохнул. —?Почти каждый раз, когда вы с Гвендолин бываете в прошлом, вас пытаются если не убить, то ранить. Мне кажется, это все подстроено. Рана в понедельник?— это наверняка Алестер, ведь так?Я кивнул.—?А на балу вы должны быть вроде приманки для него и предателя того времени. Я боюсь, что вы можете… —?доктор запнулся,?— серьезно пострадать. Я пытался найти подсказки в хрониках, но это бесполезно. Слишком мало времени. Складывается ощущение, что кто-то пытается избавиться от тебя и девочки.—?Но у вас есть какие-то подозрения, кто может быть замешан в этом? —?вкрадчиво спросил я, понимая, что облажался, вспылив вчера.—?Очень туманные,?— доктор поднял брови и на секунду прикрыл глаза. —?Нас постоянно торопят…—?Эй, вот ты где, Джейкоб,?— зашел мистер Уитмен. —?Привет Гидеон,?— он улыбнулся одними губами. —?Машины уже ждут, нам пора.Доктор пожал плечами, взял свою сумку и пошел вместе с мистером Уитменом к автомобилям.Я стоял в подземном переходе у того самого поворота, где встретил Гвендолин. Стоял уже довольно долго, нервно переминаясь с ноги на ногу. Сначала я подумал, что все-таки был прав. Сжимая пистолет в кармане черных брюк, я вернулся к мысли об убийстве. Ведь мог прийти действительно я и умолять на коленях пристрелить. Ведь я в будущем тоже буду знать о пистолете, который мне вручил Фальк. Но время моего прыжка подходило к концу, а никто так и не появился. Я же был на грани, после которой, кажется, начинается паническая атака. Ясно было, что придется что-то придумать, чтобы наврать хранителям.Я уже пошел в сторону бывшей алхимической лаборатории, как услышал шум чьих-то приближающихся быстрых шагов, от которых мелкие камни отлетали в сторону и ударялись о стены. Я развернулся и увидел мужскую фигуру в шляпе, скрывавшуюся за светом фонарика. Когда человек приблизился, я был поражен.—?Пол?! —?эхо разнесло мои удивление и настороженность по переходам.—?Что случилось? Что-то с Гвендолин? На тебе лица нет,?— Пол подошел и испуганно всматривался в мои глаза.—?Нет, пока нет,?— я покачал головой.Пол выдохнул с облегчением.—?Прости, что так опоздал. Люси никак не хотела мне верить, что я иду к портному,?— взволнованно проговорил он. —?Она всегда чувствует, когда я вру. Ненавижу такие моменты.Я смотрел на него и ничего не понимал.—?Зачем ты здесь?—?Я должен назвать тебе наш адрес, мы только переехали от леди Тилни в квартиру на Блендфорд-стрит, 42,?— сказал он, по-прежнему всматриваясь в мое лицо.Я был в шоке от услышанной информации, а потом переступил ту самую грань и меня понесло.—?Зачем, зачем ты мне это говоришь?! Я пришел сюда, а не к Магистру, чтобы хранители в 2011-м не узнали ваше местонахождение и круг никогда не замкнулся,?— с отчаяньем в голосе крикнул я.—?Так надо. Ты не должен себя подставлять. Мы уверены, что среди членов внутреннего круга есть предатель. Надо разыграть эту шахматную партию до конца,?— спокойно ответил Пол.—?Ты в своем уме? Ты же сам говорил мне, что Гвендолин может умереть! —?продолжал кричать я, взбешенный его спокойствием.—?Я это знаю, и мы невероятно рискуем,?— понимающе сказал он.—?У меня осталось совсем мало времени. Ты можешь объяснить нормально, что происходит? Ты оставил мне эти проклятые документы, и выходит теперь, что только я борюсь за жизнь Гвенни?! Ты понимаешь, каково мне?! Черт возьми, Пол, я совсем один!Я отошел к стене и устало сполз по ней. Кажется, на моих глазах выступили слезы.—?Тихо, тихо, малыш,?— прошептал он, сев напротив.—?Не успокаивай меня! —?огрызнулся я. —?Вы сидите тут в своем 1912-м и в ус не дуете! Что вы сделали ради того, чтобы спасти Гвен? Сбежали с гребаным хронографом в прошлое и все!—?Мы вообще-то оставили всю свою жизнь, на минуточку! —?с болью сказал Пол. —?Всех своих родных. Нам также тяжело, как и тебе сейчас, малыш!—?Я же просил не называть меня малышом,?— процедил я.—?Но я не могу иначе, для меня прошло всего несколько месяцев с тех пор, как я видел тебя в последний раз двухлетним пухлым мальчиком. И сейчас, когда я вижу, почему ты попросил меня прийти одного…—?Я попросил тебя?!—?Да, но это неважно. Ох, Гидеон,?— в голосе Пола сквозило сочувствие. —?Это общее для всех мужчин нашего рода?— нелюбовь к снисходительным взглядам. И я понимаю, что ты, наверное, хочешь, чтобы этот разговор остался только между нами. Сейчас, когда ты проявил свою слабость. Но должен сказать, что мы и сами ничего не знали. Мы еще встретимся, чтобы во всем разобраться. Для меня это уже прошло, но лучше объясни, почему ты говоришь, что совсем один? А как же Гвендолин? —?он непонимающе посмотрел на меня.—?Я не сказал ей… —?я понуро опустил голову.—?Почему? —?удивился Пол. —?Это ведь касается в первую очередь ее.—?Она не доверяет мне,?— признался я. —?Гвен такая своенравная и упрямая, и все делает наперекор, что я просто испугался, что она натворит глупостей назло мне.—?Она верит тебе, уж я-то знаю,?— Пол улыбнулся. —?А Люси еще после первой встречи сделала такой вывод и не ошиблась. И, в конце концов, Гвендолин здравомыслящий человек. Мне кажется, это ты не доверяешь ей.Я промолчал.—?Малыш, нужно верить тем, кого любишь,?— доверительно сказал Пол. —?Ты ведь сам мне признался тогда, в 1782-м, помнишь? Просто расскажи ей все, она поймет. Она смелая девочка. Вообще-то, знаешь, я могу тебя понять. Эти женщины иногда бывают так упрямы. Но почему ты хотя бы не рассказал Сэму? Он казался мне славным парнем,?— в его янтарных глазах отражалась жалость ко мне.—?Папа умер, когда мне было десять,?— дрогнувшим голосом сказал я.—?Мотоциклы? Так и знал, что скорость погубит его.—?Ты о чем? —?теперь была моя очередь удивляться. Кажется, я только думал, что хорошо знал отца. —?Он умер в результате автомобильной аварии. Не по его вине.—?Мне жаль. Значит, все-таки Селине удалось уговорить его бросить своих железных коней,?— грустно сказал Пол.Я встал, чувствуя, что осталось совсем немного времени до перемещения.—?Кажется, я сейчас прыгну. Сегодня мы отправимся на бал, ты что-то знаешь об этом?—?Будь на чеку,?— кратко ответил он.—?Скажи, ты уже видел конец этой истории, как леди Тилни в 1916-м? —?спросил я, надеясь услышать конкретный ответ, который мог бы меня успокоить. Но я ошибался.—?Нет, для нас еще ничего не закончилось,?— отрицательно помотал головой Пол. —?Но я очень надеюсь на то, что мы справимся,?— с живым блеском в глазах уверил меня он.—?Кого мне опасаться? —?успел произнести я и прыгнул в 2011-й.Я тут же пошел в подвал, пока меня не начали искать, по пути делая выводы из разговора с Полом. Он был прав в том, что никто не должен был узнать об этой встрече. Потому что я низко пал, достиг дна, бросаясь с обвинениями на всех подряд, особенно же на людей, оставивших все ради последнего путешественника во времени, просто чтобы сохранить Гвен жизнь. Я чувствовал себя униженным перед самим собой.Я все прошедшие дни думал, что один. Но с самого начала мне помогали Люси и Пол, леди Тилни, в конце концов, Рафаэль. И по всей видимости, доктор Уайт, хотя он ничего и не знал, основываясь на собственных догадках и беспокойстве.А еще Пол был прав относительно Гвендолин. Вчера я думал о том, что не могу требовать доверия от нее, когда не доверяю себе сам. Но сегодня Пол тыкнул меня в один факт как нашкодившего щенка: как я мог чего-то ожидать, пока не раскрыл перед ней секретов, в которые был посвящен и тщательным образом утаивал?