Глава 33 (1/1)

—?Всем стоять! —?грозно крикнул доктор Уайт, когда хранители бросились в мою сторону после того, как я приземлился в зале дракона. —?А ты должен срочно раздеться,?— более спокойным тоном проговорил он, обращаясь ко мне. —?Вещи необходимо сжечь.—?Спокойно, это была бактериальная пневмония,?— сказал я немного сломленным голосом, а в мыслях вновь появился образ умирающей девушки.—?Ты не можешь этого знать наверняка,?— возразил доктор.—?Я не мог послушать её лёгкие, но то, что я увидел, не оставляет сомнений в правильности диагноза,?— сказал я с вызовом.Во время нашего с доктором диалога остальные мужчины только и успевали, что переводить взгляд то на него, то на меня. Доктор Уайт внимательно посмотрел на меня, а потом кивнул остальным.Я достал пробирку и протянул её Фальку, который подошёл первым.—?Кровь может быть заражена,?— предупредил я.—?Хронограф это переживёт,?— опередил всех своей репликой мистер Уитмен и рассмеялся.—?Как все прошло? —?спросил Фальк, заправляя хронограф.—?Мистер Джордж был недалеко от истины в своих предположениях,?— ответил я. —?Меня приняли за любовника Элани, служанка провела в дом чёрным ходом,?— я прошёл к диванчику у окна.Из хронографа послышалось гудение движущихся механизмов, опал осветился краткой вспышкой.—?Десять! Остались только Люси и Пол! —?послышался довольный голос Фалька.Ко мне подошёл доктор Уайт, присел рядом и участливо спросил:—?Как ты, парень?—?Ей просто нужны были антибиотики,?— сказал я с горечью в голосе.К нам подошёл Фальк.—?Всё идёт просто превосходно! —?он потёр руки. —?Уже завтра ты сможешь отправиться в 1912-й, где узнаешь у Магистра местонахождение Люси и Пола, и тогда… ,?— он осекся, увидев моё выражение лица. —?Что случилось?—?Ей просто нужны были антибиотики,?— повторил я.Доктор Уайт положил руку мне на плечо.—?Ты же знаешь, мы не можем этого сделать.—?Мы не в праве нарушать естественный ход событий,?— сказал Фальк. —?Ткань времени не терпит изменений.Я поморщился. Я и сам прекрасно все это знал и понимал, но умирающая девушка не хотела уходить из головы.—?Люди всегда умирают, этого не изменить,?— подошёл мистер Джордж. —?Нас должна утешать мысль о том, что, в конце концов, по окончании миссии, человечество сможет победить все болезни.—?Помни о том, что и в наше время пневмония может заканчиваться летальным исходом,?— выступил мистер Уитмен. —?Мы здесь не для того, чтобы жалеть о прошлом, а для того, чтобы создавать счастливое будущее.—?Время и ген делают меня убийцей,?— горько усмехнулся я.—?Нет, что ты… —?начал Фальк, но я его перебил.—?Я убивал, дядя. И не раз. В целях самообороны, но это не меняет положения дел. Я видел смерть. Много смерти. И до этого я хотя бы понимал, что эпидемии не остановить. Что, например, чума все равно возьмёт свое, проходя с косой по городам Европы. Но сегодня… —?я опустил голову.—?Ты не становишься убийцей от того, что не можешь ей помочь,?— Фальк присел напротив меня на корточки и похлопал по колену. —?Сынок, поезжай к себе,?— сказал он с отеческой заботой в голосе. —?Завтра будет только элапсация, тебе нужен отдых.Все молчали. Когда я поднял голову, то увидел сочувствующие взгляды. Даже от Марли, который держался за спинами Хранителей.Вдруг раздался телефонный звонок.—?Да, мисс Монтроуз,?— с раздражением в голосе ответил Марли. —?Вы звоните мне уже в пятый раз! Повторяю ещё раз: это невозможно, я лично сопровождал мисс Шеферд на элапсацию.—?Шарлотта весь вечер названивает в Ложу чуть ли не каждые десять минут,?— прокомментировал Фальк для меня происходящее. —?Кажется, у девочки проблемы с недостатком внимания. Она думает, что Гвендолин каким-то образом завладела вторым хронографом,?— он фыркнул.—?Мне она тоже звонила,?— сказал я. —?Думаю, Шарлотта пытается что-то доказать неизвестно кому.—?Склонен полагать, что дело заключается в дурной наследственности,?— мрачно проговорил доктор Уайт.Марли тем временем ходил красный как рак по всему залу и размахивал руками.—?Хватит! —?выкрикнул он. —?Я не намерен больше это выслушивать,?— он прервал звонок. Такая твёрдость в его голосе была впервые на моей памяти. Видимо, Шарлотта успела позвонить в Ложу довольно много раз за время моего отсутствия, так как даже Марли вышел из себя.—?Она не отступит,?— предупредил я. Дядя кивнул.—?Марли,?— подозвал Фальк адепта. Тот подошёл, все ещё негодуя праведным гневом. —?Для начала, успокойтесь. А что касается звонков, возьмите завтра с утра кого-нибудь из адептов и наведайтесь в дом Монтроузов, иначе Шарлотта сведёт нас всех с ума, пытаясь вернуть потерянное внимание к своей личности.—?Мне не кажется, что Шарлотта может преследовать подобные цели,?— возразил мистер Уитмен. —?Возможно, она действительно что-то подозревает.—?Вот завтрашнее утро и покажет нам, что там происходит,?— сказал Фальк. —?А теперь по домам. Нам всем нужно отдохнуть,?— он пошёл к выходу из зала. —?Марли, привезите тот злосчастный сундук к десяти в Темпл. Остальных тоже жду не раньше десяти,?— немного повышая голос сказал дядя, открывая дверь.Я пошёл к выходу из здания не переодеваясь, желая поскорее уйти из Темпла, здание которого заставляло меня вновь и вновь думать о Гвендолин и пророчествах. Я начал продумывать план действий на утро, чтобы хоть чем-то занять свою голову, кроме воспоминаний-галлюцинаций, когда на долю секунды мне казалось, что вместо рыжих волос я мог увидеть чёрные.Я придумал, что оправдаюсь перед хранителями нарушением сна, если охрана доложит Фальку о моем раннем прибытии. Но, скорее всего, шумиха будет вокруг того самого сундука, о котором говорила Шарлотта, так что возможности лучше было не найти.Я сел в автомобиль Ложи, который повёз меня в Челси. По дороге я думал о Рафаэле. Мне хотелось расспросить его о том, как Гвендолин чувствовала себя в школе, как прошёл её день. Это было странно, но теперь я даже радовался тому, что брат переехал ко мне.—?Что-то с Гвендолин? —?спросил меня Рафаэль вместо приветствия, когда я вошёл в гостиную. Он испуганно всматривался в моё лицо. Видимо, выглядел я так себе.—?Нет, она просто заболела,?— ответил я. —?Подождешь, пока я схожу в душ?Он ответил согласием и уселся на диван.Я смывал липкий туман 1580-го, но мысли вымыть из своей головы не мог. Я повторял про себя строки из пророчества, говорящие о том, что Гвендолин умрёт сама из-за любви, убеждая себя в том, что болезнь совсем не при чем, но становилось только хуже.Я вытерся, оперся руками на раковину и посмотрел в зеркало. Цвет моих глаз напоминал болото. Бескрайнее темно-зеленое болото тоски, в котором я беспомощно бултыхался, но при этом неизбежно шёл ко дну. Кто-то должен был вытащить меня оттуда. И я надеялся, что Рафаэлю это удастся хотя бы отчасти.—?Что все-таки случилось? —?спросил он меня, когда я уселся напротив.Я посмотрел в окно и начал говорить.—?Сегодня Гвендолин заболела. А я был в прошлом, где умирала беременная девушка от пневмонии, брошенная своим возлюбленным,?— я посмотрел на брата, чтобы видеть его лицо перед глазами, а не бледное девичье. —?И я снова переживаю за Гвен.—?Что ты этим хочешь сказать? —?недоверчиво спросил Раф. —?Ты… Она…Я слегка наклонил голову и поднял одну бровь, не понимая, что он пытается выговорить.—?Ты хочешь сказать, Гвендолин беременна? —?выпалил он.—?Тьфу на тебя, Раф,?— я отвернулся.—?Что я такого сказал?—?Я совсем не это имел в виду,?— я цокнул. —?Во-первых, у нас ничего не было. А во-вторых, ты совсем не разбираешься в женской физиологии? Даже если бы Гвен была беременна, то это стало бы известно не раньше, чем на следующей неделе. По статистике… —?я махнул рукой. —?Хотя что я тут тебе объясняю? Может, стоит взять учебник по гинекологии из университетской библиотеки для тебя?—?Всё, что я должен знать, я и так давно знаю и успешно предохраняюсь,?— сказал брат.—?Раааф,?— протянул я и закатил глаза.—?А что? —?он поднял плечи. —?Ты сам начал.—?И ты теперь хочешь поговорить о цикле у женщин и методах контрацепции? Да ну тебя! —?я встал и пошёл на кухню.—?Ужин в микроволновке,?— крикнул брат мне в догонку.Я ел в тишине и вдруг услышал голос Рафаэля за спиной.—?Ну извини. Вообще-то я хотел поговорить с тобой на счёт Гвендолин.—?Я тоже,?— я кивнул брату на стул, приглашая сесть. —?Как прошёл ваш день?—?Да как и предыдущие. Я, честно говоря, не уловил того, что она заболела. Может, просто не выспалась, судя по синякам и тройному эспрессо с утра,?— сказал Рафаэль.—?Не думаю. Доктор в Темпле произвёл осмотр при мне и обнаружил признаки вирусной инфекции,?— я покачал головой и отодвинул тарелку с остатками спагетти с соусом.—?Оставь, я помою,?— предложил брат. —?Пойдём в гостиную, там меньше бьющихся предметов,?— позвал он меня.Я с удивлением посмотрел на него, но прошёл следом.—?Я весь день думал над твоими вчерашними словами о том, что Гвендолин может умереть из-за любви к тебе, и вот что хотел спросить,?— Рафаэль остановился.—?Спрашивай уже,?— сказал я, встав у рояля и оперевшись на него.—?А с чего ты вообще взял, что она тебя любит? —?брат взглянул на меня с опаской. —?Она призналась тебе в этом? Ты-то, понятное дело, успел вляпаться по самое не могу за неделю. А она?Я застыл, огорошенный его словами.—?Ну, она говорила, что мне удалось заполучить её,?— я вспомнил слова Гвендолин после её встречи с графом.Было ещё пение ?Memory?, но я так и не успел узнать, скрывалось ли за ним что-то, поэтому не стал говорить об этом вслух.—?Просто я подумал о том, что если ты вёл себя с ней также как с остальными, как последний муд… —?Раф осекся, встретив мой взгляд. —?Я имел в виду, как эгоистичная свинья… Ну что ты так смотришь на меня?! Это правда.Через пару секунд он продолжил:—?Не в этом суть. Просто я хотел предложить тебе поговорить с ней. Может, она вовсе и не влюблена в тебя.Я начал мерять шагами комнату, припоминая все дни нашего с Гвендолин знакомства.А ведь Рафаэль был прав. Я выплескивал без стеснения на девушку свое высокомерие, презрение, раздражение…—?Ты прав,?— согласился я, останавливаясь.Он кивнул.—?А вчера ты вообще сказал, что она тебя ненавидит.—?Хотя я стал, наконец, относиться к ней по-человески… —?вздохнул я. ?Черт возьми, я начал нормально себя вести, как только потерял ее, ??— пронеслось в голове.—?Что подтверждает мою теорию,?— сказал брат с улыбкой. —?Девчонки тащатся от плохих парней. Продолжай быть паинькой, и проблема решена.Я невольно улыбнулся, заражённый его позитивным настроем, и решил для себя, что надо будет постараться выяснить реальные чувства Гвендолин ко мне.—?Я ещё хотел спросить у тебя кое-что,?— снова заговорил брат. —?Ты предложил ей остаться друзьями, но сам-то ты готов к этой роли? —?он поджал губы и сочувственно посмотрел на меня.—?Я не знаю,?— я пожал плечами и кивнул на стену с надписью ?Прикрепи свою карету к звезде?.—?Что ты имеешь в виду?—?Пару дней назад я думал о том, что готов пойти за Гвен на край света, если она будет моей. Теперь я думаю, что пойду, даже если все будет иначе. Она?— моя звезда…—?Ладно,?— как-то странно протянул Рафаэль.—?Ты хотел сказать что-то ещё? —?я сощурил глаза в подозрении.—?Но ты же понимаешь, что Гвендолин свободна и у неё могут быть другие отношения? —?неуверенно начал Рафаэль.Я начал догадываться, к чему он клонит.—?Говори! —?процедил я сквозь зубы.—?Она флиртовала сегодня с парнем в кофейне и, наверное, дала бы ему свой номер, если бы я вовремя не появился,?— быстро выпалил Рафаэль и сжался, увидев, как сомкнулись мои челюсти и напряглись руки.—?Merde! Nique ta mere! —?выругался я, кинулся к стене и ударил кулаком.Я продолжал стоять у стены, уперевшись в неё лбом. Я ведь знал, на что иду, но сейчас меня живьём съедала ревность. Хотелось найти того урода и хорошенько вмазать, однако я не имел на это права.—?Напомню, что я знаю французский также хорошо, как и ты,?— сказал Рафаэль. —?И не думал, что в твоём лексиконе водятся такие выражения.Я резко развернулся к нему.—?Остынь! —?попросил он. —?Если тебя это утешит, то могу сказать, что парень был вполне себе ничего. Хотя я как-то больше привык оценивать девушек.Я заскрипел зубами. Да, Марли в отношении Гвен ничего не светило, а вот симпатичному парню очень даже…—?Я пойду спать, а то боюсь попасть под горячую руку,?— Рафаэль юркнул к себе в комнату и закрыл дверь, оставляя меня один на один с жгучей ревностью.Когда я лёг в кровать, перепроверив будильник на телефоне и часах не меньше десяти раз, то мысли сами потекли в излюбленном направлении. Больше всего мне хотелось, чтобы Гвендолин тоже думала обо мне, но лучше всего на свете я понимал, что она совсем не должна этого делать.?И не делает??— пронеслось в голове. Я схватил с тумбочки первое, что попалось под руку и запустил в стену. Это оказались электронные часы, разлетевшиеся вдребезги осколками пластика и стекла.Утром я проснулся в поту и рывком сел на кровати, прогоняя остатки кошмара, в котором все-таки была мертвая Гвендолин на кровати под пологом. Я по привычке посмотрел на тумбочку, но потом вспомнил, что расколошматил часы и подумал, что надо купить карбоновые. Телефон показывал 5:58. Пора было действовать.Я сбился со счета по какому кругу судорожно перелистывал хроники, в которых шла речь о леди Тилни. Можно было прыгнуть в любой из дней, но проблема заключалась в том, что женщина элапсировала в зале дракона перед которым, скорее всего стояла стража. Да и повезти мне также как в прошлый раз, когда я брал у неё кровь и не наткнулся на стражу в коридорах, уже не могло. Я успел полистать хроники середины XIX века, но они велись так отвратительно из-за отсутствия живущих тогда путешественников, что ответов не давали. А время уже было начало десятого утра к этому моменту. Я почти перестал обращать внимание на сами записи, механически переворачивая страницу за страницей и надеясь найти хоть какую-то подсказку.И вдруг на глаза мне попались сероватые следы на одной из страниц, будто от пальцев, которые пытались что-то убрать с бумаги.Запись на странице гласила:25 декабря 1929 года, 9 утра. Леди Тилни отправилась на элапсацию в 1852 год, 16 февраля, полночь.12.30. Леди Тилни в хорошем настроении вернулась из 1852 года, при свете керосиновой лампы она связала двух шерстяных поросят для рождественской ярмарки, которая пройдёт в этом году на Крещение под названием ?Жизнь в деревне?.Я, уже отчаявшись, решил положиться на судьбу и прыгнуть в тот день, рядом с записью о котором были размазанные полосы.Я задал всего 15 минут с 3.00 до 3.15, потому что времени до десяти часов, когда хранители будут в Ложе, оставалось в обрез из-за того, что мне пришлось заходить в кабинет Фалька за ключом от двери подвала 1852-го. Этих минут должно было хватить, чтобы добежать до зала дракона, задать один-единственный вопрос: ?Что мне делать?? и прыгнуть обратно у двери, будто я только вышел оттуда. Леди Тилни вернулась в хорошем настроении, согласно хроникам, что подкрепляло мою уверенность в успехе.Я бесшумно прошёл мимо первого стражника, который спал на своём посту. Все переходы и лестницы казались намного длиннее, чем обычно, заставляя тратить убегающие, как воду сквозь пальцы, минуты. Второго стража я встретил в коридоре у зала. Он расхаживал туда-сюда в свете лунного света, падающего из окон. Мне пришлось дождаться, теряя драгоценные секунды, когда он в очередной раз завернет за угол, чтобы тихо открыть дверь в зал.Леди Тилни стояла у окна, сложив руки на груди. Зал освещала тусклая керосиновая лампа.—?Счастливого Рождества,?— поприветствовал я даму, вспомнив, что она прыгала из 25 декабря.—?Счастливого Рождества,?— ответила она. —?Я уже начала думать, что вы не придёте,?— и снова обвиняющий тон как в 1916-м.—?Что вы имеете в виду? —?спросил я, подходя ближе.—?Между прочим, именно из-за вас я встала так рано в рождественское утро и отправилась на элапсацию в 9 утра. Терпеть не могу невыполненных обязательств.Я непонимающе смотрел на неё.—?И могли бы вместе прийти, раз на то пошло,?— уже более мягким тоном произнесла леди Тилни.—?Вы о чем? Вместе с кем? —?недоумевал я, вместо того, чтобы задавать правильные вопросы, хотя чувствовал, что время прыжка стремительно подходило к концу.—?С Гвендолин, конечно,?— сказала женщина. —?Не отпирайтесь, я знаю, что вы примерно из одного времени. Мне известно, что вы прыгнули из апреля 2011-го. И Гвендолин ещё не знает о том, что моя кровь занесена в хронограф. Кстати, выглядете также ужасно как в 1916-м,?— произнесла она, каждой новой фразой прибивая меня к полу, а мой язык к нёбу, лишая его возможности пошевелиться.—?Так, я должна вам кое-что передать,?— леди Тилни достала сложенный листок из кармана жакета и развернула его.Я увидел первые слова, написанные чьим-то неряшливым почерком: ?Лорду Лукасу Монтроузу…?—?Ах, не то,?— она убрала листок обратно и достала другой. —?И как я могла перепутать? Бумага совершенно разная,?— она быстро развернула новый лист и снова сложила его,?— и почерки совсем не похожи. Годы берут свое,?— вздохнула она и протянула листок мне с улыбкой.Я взял его и почувствовал, что со всей этой неразберихой у меня осталось секунд тридцать. Я попятился к двери, заталкивая бумагу в карман джинсов.—?Леди Тилни, что мне делать?—?Кажется, в записке указано,?— она пожала плечами.Я открыл дверь и сделал шаг в коридор.—?До встречи в 1937-м,?— услышал я голос Маргарет, уже возвращаясь в настоящее.Я приземлился у закрытой двери и тут же из-за угла вышли Марли с каким-то адептом, неся на пару старинный сундук, инкрустированный драгоценными камнями.—?Доброе утро, сэр,?— поздоровался Марли.—?Не хотите присутствовать на вскрытии? —?усмехнулся второй адепт.Его фамилия совершенно вылетела из моей головы. Брейер, Брайан?.. Не важно.—?Нет, я пойду на элапсацию,?— сказал я.—?Но, сэр, вам нельзя пользоваться хронографом в одиночку,?— начал Марли.Я смерил его грозным взглядом.—?И что, настучишь на меня? Валяй!Марли покраснел.—?Займитесь лучше сундуком,?— уже спокойнее произнёс я. —?Я сам сделаю записи в журнале.Адепты кивнули и пошли к двери.Я спустился в подвал, так и не прочитав записку, решив сделать это в прошлом, вдали от любопытных глаз.Я приземлился, тут же достал и развернул бумагу. Мне показалось, что мир, в котором я жил до этого, начало затягивать в черную дыру, сплющивая и корежа. Что он рушился, погребая меня под завалами. В том мире был всегда один человек, которому я неизменно мог доверять и на кого мог положиться.В записке было написано:Не ходи к Магистру в 1912-м. Жди там, где встретил Гвендолин.Я мог бы смять листок и выбросить, отмахнувшись от указания. Но теперь я не знал, могу ли я верить тому человеку, на кого всегда полагался. Могу ли я верить себе и своим действиям? Своему порыву, от которого хотелось разорвать бумагу?Ведь слова были написаны… моей рукой.