12. Очертания вечного (1/1)

На каменных стенах дворца играли отсветы от пламени факелов. Локи нравилось наблюдать за их бликами вдали от бесконечного шума и суеты. Прошла всего пара недель с тех пор как они прибыли в Задракарту, столицу Гиркании, а принц уже устал от замка сатрапа, больше похожего на жужжащий пчелиный улей.

Локи уже достаточно долго сидел на ступенях каменной лестницы, которая вела в зал, где уже давно вовсю продолжалось очередное пиршество, было невероятно шумно и людно. Однако веселье, которому по обыкновению предавались военачальники и придворные, было устроено, чтобы развеять царившее при дворе напряжение. Сам Александр был далеко не весел. Разграбление Персеполя и предание огню дворца царя царей означало окончание эллинской «мести» за поруганные некогда царем Ксерксом и его воинами греческие земли. Возмездие, которое было главной причиной и поводом для Восточного похода, свершилось, и официально завоевание Персидской Империи должно было подойти к концу. Покинув Персеполь, македоняне вошли в Экбатаны и, оставив там гарнизон дошли до Гиркании, где, уверенные в скором возвращении, воины начали собираться домой.Но это шло вразрез с царскими планами. Александр почувствовал себя непонятым и преданным. Обратившись к своим генералам, он попытался объяснить им, что им следует утвердиться в Азии, а не покидать ее так быстро. Кроме того, он нашел новый поводдля продолжения похода. Сатрап Бактрии Бесс, предавший и убивший Дария Ахеменида, а после объявивший себя новым царем Артаксерксом V, должен был быть настигнут и наказан за свои поступки. Александр считал себя законным наследником персидских царей и потому был обязан покарать изменника за предательство и убийство.Однако солдаты и военачальники были разочарованы подобным поворотом событий. Еще сильнее они были разочарованы поведением своего басилевса, который все больше перенимал персидский образ жизни, приближал к себе персов и сажал их за один стол за македонянами. Александр начал одеваться на персидский манер, дарил своим гетайрам одеяния некогда вражеского ему народа и почему-то постоянно упорно намекал своим македонским приближенным на то, что жители покоренной ими страны, такие же люди, как и они сами. Нутро эллина, твердо уверенного в том, что только уроженец Эллады был человеком, а все остальные народы – дикарями и варварами, не был способен смириться с подобной вопиющей несправедливостью.На фоне возникших противоречий Александр объявил, что любой из солдат, который решит записаться в его новую армию, чтобы продолжить поход, получит значительное денежное вознаграждение. Желание неплохо заработать сделало свое дело, и новое наемное войско быстро росло. Кроме того, царь велел устраивать пиры и прочие развлекательные мероприятия, чтобы немного разрядить обстановку. Сам же он стремился как можно быстрее покинуть Задракарту, так как ему не нравилось в Гиркании, и он не был намерен задерживаться в этом регионе.

Планы Александра сулили очередной переход, а возможно и возобновление военных действий. Это совсем не радовало Локи, который понимал, что сражения отвлекут Гефестиона, а его самого сделают по сути бесполезным. Несмотря ни на что, он не чувствовал себя при дворе в безопасности. Все эти персидские вельможи, евнухи и слуги смотрели на него со скрытой злобой. Локи иногда так и хотелось превратить одного из них в какое-нибудь мерзкое насекомое, но усилием воли он сдерживал собственные порывы, так как понимал, что добром это для него не закончилось бы.

С тех пор, как он оказался в Мидгарде, казалось, прошла целая вечность. Локи давно потерял счет месяцам, а может уже и годам, что он провел в мире людей. Надежды на спасение и возвращение в Асгард становилось все меньше и меньше, а отрезвляющая мысль о том, что ему по сути уже некуда возвращаться, окончательно убивала ее. Локи с горечью понимал, что оказался не асом, не йотуном и даже не человеком. Последнее время он все чаще вопрошал себя о том, кто же он на самом деле – жалкое существо, потерянное во Вселенной? Просто Локи, бесконечно одинокий и никому не нужный. Принцу было интересно, насколько еще хватит терпения Гефестиона и любопытства Александра, чтобы позволять ему и дальше находиться при дворе. Тем более что однажды Локи уже видел, как один из персидских придворных нашептывал на ухо басилевсу предостережения на счет того, что раб его ближайшего друга – колдун и при желании способен причинить зло любому, включая и самого царя.К счастью принца, Александр тогда просто отмахнулся от этих слов. Видимо, он был все еще благодарен за погашенный пожар во дворце Персеполя. Но продолжаться так до бесконечности не могло. «Упавшее с неба божество» рано или поздно, но должно было найти путь обратно на «небо» и уйти, а отсутствие возможности это сделать легко могло навести на мысль о лжи. Локи не хотелось думать о том, что случится, если македоняне решат вытрясти из него правду о том, кто он на самом деле и что замышляет. Он не знал, станет ли Гефестион защищать его. Найдется вообще хотя бы одна живая душа, которая пожелает помочь ему?– Локи! – за его спиной раздался голос Тии и прервал ход его мрачных мыслей. – Я хочу поговорить с тобой.Она спустилась и села на ступеньку рядом с ним.– Что случилось? – нехотя спросил принц.Девушка временами сильно раздражала его своей взбалмошностью и чисто девичьей глупостью, и Локи нередко задавал себе вопрос, как Гефестиону удавалось терпеть рядом с собой это неугомонное, вечно чем-то недовольное существо.

– Мне нужна твоя помощь, - объявила Тия, вогнав его в еще большее уныние. – Ты ведь колдун, так?– Я гадал тебе уже раз двадцать, - Локи взялся рукой за лоб, сделал глубокий вздох и постарался успокоиться.

– Я не об этом, - проговорила она. – Я… - она запнулась, словно стесняясь того, что хотела сказать. – Я хочу родить Гефестиону ребенка.

Локи повернул голову и удивленно посмотрел на нее.– Ребенка? – переспросил он.– Да, я очень хочу родить Гефестиону сына… Но, что я не делаю, ничего не получается! – всплеснула она руками.

Одинсон подавил в себе желание спросить, а что же такое она делала, так как решил, что ему не стоит вникать в детали персидских методик повышения эффективности попыток зачатия.

– Тия, - вздохнул он. – Рождение ребенка не изменит твоего статуса. Гефестион не женится на тебе, а твоего сына будут считать обычным ублюдком, каких на войне рождаются сотни. К тому же, твой возлюбленный может утратить к тебе интерес, пока ты будешь вынашивать этого младенца.

– Я знаю, что он никогда не женится на мне, - девушка опустила голову. – И я понимаю, что у моего ребенка не будет никаких прав. Но… - она подняла взгляд на Локи, и он увидел, что в ее глазах заблестели слезы. – Я боюсь, что судьба отнимет у меня Гефестиона. Он в любой момент может погибнуть в сражении, умереть от болезни или просто продать меня, и тогда у меня ничего не останется от человека, которого я люблю больше всего на свете. А если у меня будет его ребенок, в моей жизни будет самый дорогой из всех подарков, который он только мог бы мне подарить.

Выслушав ее, Локи снова вздохнул и некоторое время хранил молчание.– Ты сможешь мне помочь? – осторожно спросила Тия.– Есть только одна магия, способная породить новую жизнь, - тихо произнес он. – Это соитие между мужчиной и женщиной…– Но я не могу забеременеть! – в ее голосе послышалось отчаяние. – И теперь Гефестион зовет меня к себе гораздо реже. Наверное, я больше не интересна ему. Ведь есть огромный царский гарем, в котором ему дозволено выбрать любую после того, как царь сделает свой выбор. Не сложно догадаться, что теперь очередь до меня доходит крайне редко.– Успокойся, - Локи осторожно коснулся ее руки. – Возможно, все еще и получится…– Прошло уже немало времени, - покачала головой Тия. – Даже Барсина родила Александру сына, а я никак не могу зачать дитя. Я обращалась за помощью к повитухам, но ни одно то средство, что они советовали, не помогло. Я не знаю, что делать. Теперь только ты можешь мне помочь, - она сжала в ладони его руку и с надеждой посмотрела на него.– Я никогда не делал ничего подобного, - признался Локи. – Я не очень представляю, как решить твою проблему… Думаю, ты не должна отчаиваться. Если ты любишь его и очень хочешь этого ребенка, он у тебя обязательно родится. Кроме того, я видел твоего сына…– Моего сына?! – воскликнула она.– Да, когда гадал тебе. Я видел мальчика, но не знаю, кто станет его отцом.

– Значит, - она схватила его другую руку. – Есть шанс, что я рожу Гефестиону сына?!– Шанс определенно есть.– Спасибо!Едва не расплакавшись от счастья, девушка бросилась ему на шею.– Не за что… - Локи несколько опешил от подобного проявления эмоций и постарался осторожно высвободиться из ее объятий.

– Я тогда пойду, - Тия радостно посмотрела на него. – Буду ждать, когда Гефестион позовет меня к себе.– Конечно, - кивнул он,желая поскорее вновь остаться в одиночестве.Девушка вскочила на ноги и с легкостью мотылька вспорхнула вверх по ступенькам. Когда ее шаги затихли, Локи вновь погрузился в наблюдение за игрой пламени факелов. Он сказал Тие правду, он видел ее сына. Он также знал, что это будет сын ее возлюбленного господина, но умолчал об этом, так как знал, что сам Гефестион никогда не узнает и не увидит его. Рассказывать об этом девушке сейчас Локи просто не хотелось.***Александр отложил кубок, наполовину полный вином, и наклонился к сидевшему рядом Гефестиону.– Я собираюсь уйти отсюда, - прошептал он ему в самое ухо. – Мне надо поговорить с тобой. Все уже изрядно пьяны и вряд ли заметят наше отсутствие.– А я, думаешь, трезв? – улыбаясь, прошептал Гефестион. – Хорошо, идем, - он тоже отставил свою чашу.– Свежий воздух пойдет тебе на пользу, - царь тоже улыбнулся в ответ и жестом подозвал к себе гирканского сатрапа, который все время находился подле Александра, но в ту минуту отвлекся разговором с подчиненным.– Да, мой господин, - сатрап сразу же склонился в поклоне перед царем.– Мы с Гефестионом уходим, - тихо произнес Александр. – Позаботься, чтобы пир продолжался, и у людей было столько еды и вина, сколько они пожелают.– Как прикажешь, мой господин, - перс поклонился еще ниже.Поднявшись со своих мест, царь и его наперсник, стараясь не привлекать к себе внимания, покинули зал.– Можешь остаться веселиться со всеми, - Александр обернулся к своему новому слуге, молодому евнуху, подаренному персом Набарзаном, который последовал за ним. – До утра ты мне не нужен.Юноша молча поклонился в ответ и отступил. Избавившись от навязчивой компании слуг, царь облегченно вздохнул. Они быстрым шагом пересекли несколько коридоров и оказались в лучших покоях дворца, выделенных специально для Александра. Он первый вошел в свою просторную спальню и оглядел каждый угол.– Кого ты ищешь? – с любопытством наблюдая за ним, спросил Гефестион.– Нежелательные глаза и уши, чтобы вовремя от них отделаться, - ответил Александр, деловито перетряхивая шторы и заглядывая за ширму.– Нашел кого-нибудь? – Гефестион устало снял с головы диадему, скинул шелковый персидский халат и начал стаскивать с себя парадную кирасу. – Да снимайся ты уже! – недовольно проворчал он.– К счастью нет, - ответил на его вопрос царь. – У меня иногда возникает такое впечатления, что персидские слуги умеют возникать прямо из воздуха, стоит только о них подумать.– Кто же их знает, этих персидских собак? – Гефестион, наконец, избавился от кирасы и отшвырнул ее в сторону.– Собак? Они не собаки, они просто видят мир не так, как мы, – Александр посмотрел на друга, который, оставшись в одном хитоне, с блаженным выражением лица разлегся на мягком ложе. – Встань оттуда.– Почему? – недовольно спросил Гефестион.– Потому что ты сейчас уснешь, а мне надо с тобой поговорить. Присядь здесь, - басилевс указал ему на один из низких стульев, стоявших неподалеку от оконного проема.– Ладно, - Гефестион вздохнул и нехотя слез с удобного места. – О чем ты хотел поговорить? – он опустился на стул.

– Все это время я много думал, - Александр подошел к столу и начал снимать перстни и золотые браслеты. – О Локи, который по воле случая оказался твоим рабом. Я размышлял над его словами, пытаясь понять правда все это или вымысел. Мне очень хотелось найти какое-нибудь объяснение тому, что он рассказал, мне хотелось ему верить, - он снял с шеи массивное золотое ожерелье с драгоценными камнями и отложил его в сторону.– Но трезвый ум взял верх над гуманностью? – внимательно посмотрел на него Гефестион.– Не совсем так, - возразил царь. – Я не утратил своей веры в его слова, не начал бояться его возвратившихся способностей, как мне советовали, - он тоже скинул халат и легкими движениями избавился от кирасы. – Ведь его магия, о которой он говорил, вернулась, не так ли?

– Да, вернулась, - задумчиво кивнул Гефестион.– Ты общаешься с ним гораздо больше, чем я, - Александр опустился на стул напротив друга. – Расскажи мне о нем. Он по-прежнему закрыт от тебя? Все также уверяет, что ненавидит своего брата и уверяет, что не надеется на спасение с его стороны?– Это все ложь, - покачал головой Гефестион. – Ложь, которой он пытается скрыть то, что скрыть на самом деле невозможно. Мы оба знаем и понимаем, что он больше всего на свете хочет домой и чтобы все было так, как раньше. Но он не хочет признаться в этом! Сопротивляется как может, и я ничего не могу с этим поделать.– Так как раньше для него уже все равно не будет, - Александр нахмурился. – Раны на сердце никогда не заживают до конца. Не мне ли знать о том, как больно разочарование в отце? – тяжело вздохнув, он встал и отошел к окну. – Я принимал и понимал каждое слово Локи из всего, что он тогда рассказал. Он просил о помощи, и я все пытался понять, как я могу ему помочь. Меня лишь заводил в тупик его рассказ о девяти мирах и его приемном отце Одине, который по его утверждению сотворил всю вселенную.

– Это поистине может смутить, - согласился Гефестион. – Особенно если вспомнить о Зевсе и других наших богах.– Верно, - царь обернулся и посмотрел на друга. – Но потом мне пришла в голову мысль, которая по своей сути была очень проста, - он вновь сел на стул. – Помнишь, когда мы были в Египте и посещали египетские храмы? Ведь там они поклонялись своим богам, и их верховным божеством был Амон-Ра.– Помню, - кивнул Гефестион. – Они даже назвали тебя сыном Амона, так как у нас на родине многие считают тебя сыном Зевса.– Да, благодаря неуемным стараниям моей матери, - улыбнулся Александр. – В том же Египте меня самого провозгласили богом, - он сделал паузу. – Посмотри на меня, Гефестион, разве я – бог? Разве из моих ран не сочится кровь как и из ран простых людей?– Хочешь сказать, что Локи лжет, выдавая себя за божество?– Нет, я еще не завершил свою мысль.– Хорошо, я слушаю, - Гефестион сосредоточенно посмотрел на своего царственного друга.– У персов ведь тоже свои боги, и их верховным богом считается Ахура-Мазда. И также, как египтяне полагают, что землю сотворил Амон-Ра, мы уверены в том, что это сделал Зевс, а персы склоняются к версии о том, что это все-таки был Ахура-Мазда, северные народы имеют своего верховного бога – Одина. И у каждого из нас своя правда.– Это запутывает окончательно, - заметил Гефестион.– Ты прав, - согласился Александр. – Также как и ты сейчас, я тоже был в тупике. Но несколько дней назад мы стояли на берегу Гирканского моря, и я увидел рыб в воде. И тогда я подумал о том, что в нашем мире существует две стихии – земля и вода, и у каждой из этих стихий свои законы. Возможно, что точно также где-то рядом с нами, в одной и той же вселенной, существует иной, соседствующий с нашим, мир, в котором все сказанное Локи – правда.

– Кто же тогда сотворил всю эту Вселенную с ее мирами? – удивленно спросил Гефестион.Александр улыбнулся.– Это хороший вопрос, но думаю, я пока не готов ответить на него.– Почему?– Потому что я пока не обладаю достаточными знаниями, чтобы рассуждать обэтом.– Или ты просто не хочешь говорить. Как тогда, в оазисе Сива, после того, как ты встретился с оракулом.Царь вздохнул.– Я знаю, - вновь заговорил Гефестион. – Некоторыми вещами ты делиться не склонен. Но я не настаиваю. Возможно, настанет такой день, и ты все мне расскажешь.– Ты единственный человек во всем мире, кому я могу доверить свою душу, - глядя ему в глаза, тихо произнес Александр. – Как бы сказал Локи, даже во всех девяти мирах.– И я всегда буду рядом, чтобы хранить ее, - улыбнулся в ответ Гефестион. – Даже если для этого понадобится целая вечность.***В ту ночь Локи долго не мог заснуть, а когда, наконец, уснул, ему снились тревожные беспорядочные сны. Он много раз просыпался, а потом вновь проваливался в темноту. Поэтому когда до него сквозь сон донеслось воронье карканье, он решил, что ему это снилось. Но птица каркала все громче, поэтому Локи с трудом разлепил веки и посмотрел в сторону террасы, на которую выходила маленькая, выделенная для него комнатка.Увидев сидевшего на перилах черного ворона, Локи поначалу удивился, так как не замечал здесь этих птиц ранее. Утро только-только занималось, что делало появление птицы еще более странным. Принц сел на кровати и несколько минут смотрел на ворона. Неожиданно его охватило странное чувство тревоги. Встав, он вышел на террасу и медленно приблизился к перилам, чтобы не спугнуть птицу. В это мгновенье ворон повернулся, и Локи увидел его глаза.– Хугинн! – в ужасе прошептал он. – Ворон отца!Словно лишившись всех своих сил, Одинсон упал на колени. Его взгляд был по-прежнему прикован к птице.– Ты нашел меня! – прошептал он. – Скажи, он помнит обо мне?! Он… ищет меня?!В ответ ворон открыл клюв и захлопал крыльями.– Ты ведь… - Локи медленно подполз к перилам. – Ты ведь за мной прилетел…Он осторожно протянул руку, чтобы коснуться крыла птицы.– Отец хочет вернуть меня?! Он меня простил? Я… нужен ему?!Ворон громко каркнул и слетел с перил.– Нет! – закричал ему вслед Локи. – Нет, пожалуйста, не улетай! Не оставляй меня здесь!Словно не слыша его мольбы, Хугинн сделал пару кругов и растворился в утренней мгле. Больше не видя птицы, Локи опустил голову и закрыл руками лицо.

– Отец, умоляю тебя, прости меня! – прошептал он.Прижавшись лбом к каменным столбцам перил, принц бесшумно зарыдал. Он больше не мог сдерживать хлынувшее через край отчаяние, больше не мог сопротивляться собственной боли…