Фурута (1/1)

Cinema Bizarre - My Obsession.Фурута Нимура день напролёт плетёт интриги, словно гарроты из тёмно-синего бархата, шепчет из-за левого плеча своим коллегам-клоунам чудовищные в своей хитроумности инструкции; порой нарочито поясничает, порой строго поджимает губы, пряча только что кривившийся издевательский оскал. Тысячи его масок сменяют друг друга в стремительной раскадровке. Но наступает время, когда его мятежный разум требует толику отдыха. И Фурута принимается метаться, как рикошетящаяся в тоннеле пуля со смещённым центром тяжести, потому что сеть из дневных дел, удерживающая на месте водоросли-мысли, сейчас стремительно редеет. И сознание заполняется вязгими и жгучими жгутами неназываемых желаний, которым и неоткуда взяться - но лезут они отовсюду, как крысы из нор, оплетая с головы до ног. Нимура может, как намыленный угорь, ускользнуть из любой тюрьмы, вывернуться ужом прямо из-под носа правосудия, да ещё и показать им язык: всё равно слепы, всё равно смотрят не туда. Но от себя... от себя надолго не сбежишь, и лицо под тысячью масок так горит и чешется, что хочется его соскрести ногтями и склизким комком швырнуть на пол.Фурута понимает это, когда ты вытаскиваешь его, полмуёртвого после битвы с Одноглазым Королём, из той вонючей ямы, кишащую паутинами каких-то нелепых идей и идеалов, заставляя посмотреть на жизнь под другим углом. Под тем углом, где не нужно рисковать собой и другими, чтобы научиться по-настоящему жить. Твои васильковые глаза всегда горят радостью, они будто не знают, что такое горе, но при этом неумолимо тускнеют, когда они с тенью тревоги обращаются к нему. Полугуль почему-то отныне жаждет каждой клеткой своего тела, чтобы этот взгляд вошёл в него до самого дна. Это безумно-бесстыжее желание полной обнажённости раскрывает его истинную мечту - чтобы именно ты, принимающая его таким, какой он есть, сняла с него все маски и увидела, насколько он уродлив и прекрасен.Он с какой-то печальной ностальгией думает о том, как ему особенно мало требовалось в юности: всего-то один заинтересованный взгляд Ризе. Та самая печать "ГОСТ", которая раз и навсегда перекроет все штампы выбраковки, которыми мир испещрил душу Нимуры. Так мало... но и этого было не достичь. Потому что Камиширо не хотела смотреть на него. Она всегда ворковала со свободой за стенами дома Вашу, как вольная пташка, что пыталась достичь полного дзена с помощью полёта из клетки. Пойманную птицу не интересовали люди, которые вылезали из кожи, чтобы напоить и накормить её; пойманная птица видела счастье только в небе, которое ласково принимало её в своих лазурных владениях, а не в гладких руках, что ради своего эгоизма держали её взаперти.А ты была волнистым попугайчиком, который мог как выйти из своей зоны комфорта, где царила воля, так и мог приластиться к человеческим рукам. И почему же Нимура не мог заметить этого раньше? Счастье было близко, его не надо было ловить сачком, как всё время ускользающую бабочку или колибри, ему нужно было просто ответить на его чувства. Он медленно, напоминая скоростью прогулку улитки по склону Фудзи, осознавал это, глядя с умировторённой улыбкой на то, как ты скачешь среди цветочного поля - в своём незабудковом платье, затерянная среди любимых васильков. Это напомнило ему о том, как в детстве они с Ризе, догоняя друг друга, бежали среди цветущих ликорисов, забывая о своём долге перед семьёй. Наблюдая за тобой, ему хотелось снова окунуться в это время, вспомнить о счастливой юности, которая слишком быстро ушла, оставив его совсем одного.- Ты наконец-то удосужился проснуться, соня? - радостно, почти по-птичьи защебетала ты, увидев рядом с собой Фуруту; он был в лёгкой, зефирной рубашке, со слегка прикрытыми веками, которые спасали от палящего солнца, и немного усталой улыбкой - отпечаток пережитой битвы, которая будто закончилась только вчера, а на самом деле прошло уже несколько недель с того хаоса, что натворил Дракон. Мир теперь выглядел совсем по-другому: все жили дружно, улыбались друг другу, гули и люди влюблялись в друг друга... Быть может, в этом коконе радости найдётся место и для антагониста вроде него?- А ты рада этому? - отвечает он вопросом на вопрос, желая убедиться в своей значимости; это как прощупывание среди реальности и сна.- Ещё бы, - ты расплываешься в довольной улыбке. - Для меня это как коту сметанка.- Не удивительно слышать это от кошатницы, - дразнит он, привычно, как в CCG, возвращаясь к репутации весёлого и ироничного клоуна.Фурута считает, что ты улыбаешься сладко-сладко, точно овальные полоски на леденце, так напоминающие легкомысленные улыбки, ведь твоя по вкусу наверняка тоже была лишена всякой горечи. Ему хочется попробовать её и убедиться в этом. Молодой человек заключает твою ладонь в плен своей и вынуждает тебя бежать за ним, сбивая поднятыми при беге коленями будто бы прилепленные некачественным клеем лепестки цветов с чашелистников. Брюнет пользуется удобным моментом, силком притягивая тебя на свою сторону, и вы оба падаете в цветочное озеро, что поднимает свои сине-голубые, нежные на ощупь всплески. Общий смех разносится по округе, пугая местных птиц, а вам становится только веселее. Нимура замолкает, смотря тебе в глаза и невольно вспоминая ту же самую картину с Ризе: они лежат в объятиях друг друга и сиреневолосая девушка, прильнув к его шее, вдыхает его естественный фимиам и довольно мурчит, признаваясь, что она была бы не против поглотить его заживо. С её стороны это можно было считать самым приятным комплиментом из всех имеющихся. А с его стороны? Он ведь тоже относится к гулям, которых дурманит человеческая кровь. Фурута проверяет эту теорию, повторяя действия Камиширо: щекотит кончиком носа трахею твоей замершей персоны и понимает, что, должно быть, будь он полноценным гулем, то от тебя бы не осталось даже кусочка кожи.- Ты так вкусно пахнешь, (Твоё имя), - всё идёт по тому же сценарию, но почему-то это даже нравится Нимуре; ведь ты точно никуда не уйдёшь от него, даже если он попытается всерьёз устроить охоту на тебя.- И что я тебе напоминаю? - смущённо интересуешься для галочки, пристально глядя в его глубокие, чёрные глаза, напоминающие тёмные турмалины.Фурута изображает задумчивость на лице, вспоминая свою первую ассоциацию с тобой.- Хмм, пожалуй, леденец, - выдаёт он с расслабленной улыбкой.- Можешь лизнуть меня, - не контролируя собственные слова, ляпнула ты с глуповато-счастливой улыбкой, потому что не совсем приличные мысли всё же успели залезть в кору головного мозга и расправить там свои законные владения. Чтобы как-то уладить назревающую неловкость, ты прыснула непринуждённым смехом, переводя ситуацию в лёгкую комичность.- Я бы предпочёл сразу съесть тебя, - Фурута томно выдыхает в твою шею, заставляя кожу покрыться многочисленными мурашками, и без тени игривости проводит носом вдоль плоти, всерьёз задумываясь о том, какова бы ты была на вкус.- Тогда... - ты воспринимаешь его слова иначе и, охваченная кокетством, кладёшь ладони на его плечи, притягивая к себе парня и крепко обнимая, словно желая растворить его в себе, как неосязаемый дух, - съёшь меня полностью!Хохочешь ему прямо в ухо, звуча беззаботным, золотистым колокольчиком, на что Фурута почти тяжело улыбается. Ослепительные вспышки воспоминаний всё ещё мелькают перед глазами: цветочное поле, объятия с Ризе, готовность Нимуры умереть, чтобы утолить её голод... Судьба будто насмехается над ним, вынуждая его оказаться в повторной ситуации, но уже в роли Камиширо, которую он почти собственноручно уничтожил. Но он не такой, как она. Он был когда-то одержим этой рано повзрослевшей в своей внешности девушкой, от которой пахло чистой женственностью и сформированностью. Ты же была похожа на невинного, белокурого ребёнка с ясной улыбкой и двумя незамысловатыми хвостиками на голове, которые кричали о твоей непосредственности. Ему бы попросту не хотелось разрушать воплощение детства, которого у него было мало и в период которого он считал Ризе очень милой и до того беззащитной, что ради неё хотелось стать сильнее, чтобы уберечь девочку от похотливого старика Вашу и прочих внешних опасностей. К тому же в его теле был яд прошлого, а ты стала для него антидотом, который исцелил его старые раны и вернул его снова к жизни. Убивать своего спасителя было бы просто непростительно.- Нет, - вертит головой брюнет, уже растягиваясь в ласковой улыбке. - Если я съем тебя, ты умрёшь.- И ты будешь очень огорчён этим? - по-детски спросила ты, наматывая на указательный палец солнечную прядь, не отрывая от него предельно внимательного взгляда, от которого хотелось не то спрятаться, не то позволять ему изучать себя от и до.Фурута не торопится с ответом, потому что начинает непроизвольно любоваться высью, предаваясь философским мыслям. Небо опрокинуто на вас светлым блюдцем с розовой каймой. Вы живёте под ним, словно под фарфоровым зонтиком, учась читать по губам, не веря отражениям. Он видит, что ты постигаешь кошачье искусство смотреть вглубь людей. И сейчас ты видишь, как в его тёмных глазах дрейфуют зефирные запятые медлительных облаков. Если бы не его антипатия к сахарной вате, то ему ничего не стоило бы протянуть руку и отщипнуть кусочек этой небесной сласти, протянув за ним длинные белые нити, похожие на инверионный след истребителя, связывающий вас мицелий или на летучие паутинки памяти. Видишь, что если бы он не боялся отдаться сентиментальности, которая в его жизни была слишком кратковременным мигом, он бы признался в том, что не хотел отпускать тебя, как своё единственное спасение. Как того, кто может научить его правильно жить, не сжигая за собой мосты и не руша чужие судьбы. Он молчит, но его миролюбивая улыбка почти красноречиво говорит о том, что ему было бы очень грустно из-за потери тебя. Ведь без твоей персоны он пребывал в хрупком, болезненном мире, созданным в обморочный час сумерек. А сейчас он окреп и, кажется, обрёл некую надежду на то, что некоторые трещины ещё можно склеить.- Конечно, ведь тогда ты не сможешь родить мне сто одного долматинца, - шутит Нимура, заставляя тебя покраснеть и напускно возмутиться; ты ожидала другого ответа, что, впрочем, несильно пошатнуло твоё равновесие.- О чём ты говоришь? Я не выдержу столько, - наигранно хмуришься, пытаясь заставить его мыслить более серьёзно. - Мой живот будет висеть, как уши спаниэля.Фурута, запрокинув голову, рассмеялся на эту метафору и в качестве комромисса изменил решение:- Тогда... хочу девочку и мальчика. Если что, я буду помогать тебе носить живот.- Ага, будем по очереди надевать его? - отшутилась ты, проводя причудливые линии на складках его рубашки. - Знаешь, мне бы сначала замуж выйти, а уже потом говорить о детях.Фурута несколько криво ухмыляется; когда-то он мечтал жениться на Ризе, но сейчас эти мечты кажутся всего лишь глупой, бесполезной пылью. А ещё он вспоминает о том, как сгорала с кромки горизонта ночь, что светлела и плавилась, исходя пепельным снегом во время атаки Дракона на Токио. Это напоминало о ритуальном сожжении фотонегативов в чёрной лакированной пепельнице, ничего не отражавшей в себе. Тот же едкий запах, от которого сводит судорогой уголки сухих глаз, а в душе прорастает саксаул. И среди всего этого хаоса он, признанный злодей, мечтал о настоящем мире, о любимой жене и двух детях, которые ждали бы его и назвали выродка Вашу, каким он себя считал, героем. У него частично была мрачная жизнь на фоне светлых желаний, но сейчас чёрно-белый портрет приобрёл акварельные краски и угольный по цвету мир, в которон он пребывал в одиночестве, стал вдруг светлым, как его самая заветная мечта - завести семью.- Я всегда мечтал жить нормальной жизнью... - задумчиво начинает Нимура, падая всем телом на смятую траву и смотря в непривычно ярко-голубое небо - столь живое и приятное, как блеск в твоих светлых глазах. - Странно от меня это слышать, да? Ты, наверное, сейчас засмеёшься.- Нет, - без колебаний отвечаешь ты на его грустную улыбку. - У меня тоже есть всякие мрачные увлечения, но при этом я могу мечтать о чём-то слащавом. И вообще, я хочу, чтобы мы оба участвовали в твоей нормальной жизни. Так что, если ты предложишь мне выйти замуж, я сразу соглашусь. Вот хоть сейчас бери мои руку и сердце. Почку тоже можешь взять.- Ха-ха... - брюнет нервно смеётся, вспоминая о том, как он проклинал этот испорченный, чёртов мир, что дал всё его врагу, который ничего не сделал, а его оставил ни с чем. Сейчас, кажется, его начинают жалеть и потихоньку дарить ему радость и надежду. Стоит ли ей довериться? Нимуре до невозможности хочется, как когда-то в юности, пока он верил в то, что Ризе будет всегда с ним.Не обратив внимание на его реакцию, ты загорелась одной забавной идеей: ты сорвала два стебелька и, отвернувшись от Нимуры, который вальяжно расположился на изумрудном ковре травы, начала связывать между собой растение. Повернулась ты к нему уже с самодельными малахитовыми кольцами, со всей серьёзностью протянув их своему молодому человеку. Брюнет опешил на первое время, а затем, ощутив, как смех приятно щекоит грудную клетку, издал одобряющий смешок. Решив сыграть по твоим правилам, он лениво приподнимается на локтях и позволяет тебе просунуть в безымянный палец левой руки кольцо и сам проделывает то же самое с твоей ладонью. И на душе почему-то от этой ненастоящей свадьбы распускаются цветы - васильки и незабудки, что ты так любила, чьи атласные стебельки теперь обнимали его раненное сердце. Отныне каждая дыра в нём была залатана зелёными листьями, точно они являлись исцеляющими бинтами. Становится так легко, что хочется закрыть глаза и парить, всецело окунувшись в эту леденцовую прострацию.Облака текли стремительно, отражаясь в широкой реке и бросая переменчиво-кружевную шаль светотени на траву. Засматриваешься на возлюбленного, невольно задерживая взгляд на выделяющейся белоснежной, как снежинка, волосинке. Твоя улыбка, пусть и не исчезла усилием воли, но стала другой, Нимура заметил это: с потаённой печалью, чуть напряжённой. Но она всё равно продолжала царить на твоём лице, ведь та была единственным островком умиротворённости в буре растущей горечи. Молодой человек понял всё без слов и поддержал тебя сумрачным взглядом, который упал на траву; полулюди живут совсем недолго, в двадцать шесть его здоровье уже даст сбой, однако седые волосы могут появиться уже в двадцать четыре. Но ты, будто желая отвергнуть его сомнения и страхи, обхватила его лицо ладонями, заставив посмотреть его тебе в глаза. Улыбка на твоих дымчато-розовых губах стала шире, доказывая, что он нужен тебе таким, несмотря на короткую продолжительность жизни. Алкогольный бальзам ласк, постепенно растапливающий и изгонящий из тела ледяные иглы былой боли, заставляющий позабыть обо всём и вся, кроме единственного имени... Имени любимой, которая продолжала разгонять пламя по его венам сильнее, а лаской доводила до безумия и изнеможения.- Я буду очень милым дедушкой, - сквозь грусть произнёс Нимура, натянуто улыбнувшись, чтобы направить ваше общее настроение на беззаботное русло.- Ой, да ладно тебе, Фурута. Рано тебе ещё стареть, ты выглядишь моложе меня, - тоже отшутилась ты, подыгрывая ему. - Один седой волосок ни о чём не говорит. Я тебя и таким люблю.Фурута считает, что твои мысли как дыхание - их невозможно поймать в сложенные корабликом ладони, но возможно ощутить на коже их мимолётное, с аромат хризантем, васильков и грешичного мёда, тепло. Поэтому он соглашается на то, чтобы покорно и без боязни ждать свою преждевременную старость. Пусть его руки отныне спокойно лежат на подлокотниках кресла или на твоих горячих ладонях, как уснувшие птицы с невесомым, но согревающими в любые ветра оперением.- Думаю, ты тоже будешь симпатичной бабушкой, - говорит он так, словно давит губами стеклянные ягоды с ледяным соком внутри, одновременно заранее страдальчески морщась и предвкушая электрическую смесь удовольствия и боли - ведь он уже не увидит тебя старушкой. Хотя представлять тебя, вечно резвую и ребячливую, в амплуа сгорбившейся старушки, которая всё ещё пытается задорно скакать, как ребёнок перед ним сейчас, было всё равно приятно и забавно. Да, он однозначно хотел бы посмотреть на это зрелище и мечтал состариться вместе с тобой, чтобы ещё не один раз упасть в объятия васильков и вспоминать о былых временах.- Правда? - кокетливо похлопав ресницами, игриво переспросила твоя персона. - Ты мне льстишь, негодяй. Но я всё равно скажу тебе спасибо - я всегда рада комплиментам. Но на самом деле мне бы не очень хотелось стареть, - улыбаясь, лениво отпиралась ты.- Да ладно, это было бы весело, - парирует он и, поддавшись неожиданному импульсу, потянул тебя за руку, вынудив улечься подле него. - И наблюдать за нашими внуками тоже было бы весьма интересно. Только представь себе, как маленькие Фурутики бегают вокруг тебя, очаровательной бабушки, как ты читаешь им на ночь сказки и как они дёргают за отросшие волосы своего любимого и весьма привлекательного дедушку.- Главное, чтобы не все выдрали - волосатым ты мне нравишься гораздо больше, - беззаботно хихикнула ты, уловив его мечтательный тон. - Раз уж мы уже женаты, то надо бы сначала своих детей завести, - бездумно отвечаешь ты, прижимаясь к телу возлюбленного, обвив рукой его плечо.Фурута эгоист, потому что он мечтает завести полноценную семью, вопреки тому, что может слишком рано уйти. Он не такой бездушный и рациональный, как его родственник Арима, он жаждет познать всё типично человеческое. Мечтает быть глупым, влюблённым, ответственным и любимым. У него не получается разрезать серпом тугие путы страсти к твоей персоне, чтобы уберечь тебя от будущих страданий. Собственная эгоистичность отчаянна и с виду смехотворна, но ты не пытаешься остановить её прогрессирование. Ты по собственной воли взращиваешь его внутреннего эгоиста, помогая ему цвести и набирать обороты, не стесняясь рассказать о своих тайных желаниях. Ты приглаживаешь его, как кота, манишь открыться и быть прирученным, всегда подле твоих кормящих, заботливых рук, что возьмут его любым. Даже тем печально-язвительным Клоуном, который плёл, как паутину, интриги, чтобы через них добиться правильной жизни, как у нормальных людей.- Тогда первая пойдёт девочка, похожая на тебя, - задумчиво протянул Нимура, пока ты, отвлечённая наблюдением за плывущими облаками, не обратила внимание на его слова. - Но пусть внешне будет такой же миленькой, как я в детстве.- Эй! - последняя фраза долетела до тебя значительно отчётливей, заставив пробудиться и с напускным возмущением стукнуть кулачком парня по груди, на что он искренне, от всей души заливисто рассмеялся. Услышав его приятный, бархатистый хохот ты тут же успокоилась, кажется, заново влюбившись в его настоящую натуру, скрытую от других. Он тёмный герой, который совершает подвиги в тени своих громких коллег, и позволяет другим брать славу на себя. Потому что ему не нужна популярность. Ему нужно признание одного-единственного человека, который будет жить с ним в безопасном мире, что создали его руки. - Знаешь, ты и сейчас вполне себе ничего, - шутливо заметила ты, любовно сплетая пальцы с его тонкими, мягкими, почти женственными.- Я тебе нравлюсь? - поддавшись веселью, поинтересовался со смешком он.- Ты раскусил меня, - с наигранно обречённым вздохом призналась ты, демонстративно уныло опустив белёсую макушку, хвостики на которой опустились ему на живот и начали щекотать даже сквозь одежду. - Даже очень.Брюнет хохотнул, оценив твою шутку, хотя его вид самовлюблённо говорил о том, что он прекрасно осведомлён о своей привлекательности. Конечно, он не считал себя типичным идолом, которому ранее поклонялись местные школьницы, как только он возглавил серьёзную кровавую жатву с гулями. Он считал себя достаточно миловидным для того, чтобы покорить сердца каких-нибудь наивных девочек, но только не тех, кто был дорог его сердцу. Ризе, например, была мила только свобода, а жестокие девочки-школьницы были влюблены в его не менее жестокие поступки. Это было просто слепое обожание, фанатичность, точно принадлежащая религии, потому что они всего лишь видели в нём своего главного героя, которому можно было и сердце отдать - с ним было бы безопасней, за ним следовал бы шлейф знаменитости, малолеткам бы все завидовали, потому что по современным меркам он считался изысканным портретом Дориана Грея, чья изящная красота будет жить вечно. Для других он был всего лишь картинкой, он ясно видел это, которой любовались бы до тридцати лет. Дальше его портретно-тонкие черты лица осунулись, волосы цвета пера ворона утратили бы здоровый блеск молодости, стали бы неприметно платиновыми, а голос не был бы таким мелодичным.Твой же взгляд говорил иначе: "Я хочу состариться вместе с тобой", даже несмотря на то, что твоя молодость будет ещё долго благоухать в отличие от его. Ты смотрела в самую глубь, была очарована его многогранной и на самом деле хрупкой душой, а не внешней оболочкой. Ты полюбила притворно милого Фуруту, лицемерного Клоуна, истребителя Кичимуру Вашу, потому что видела среди этих образов маленького, притаившегося и одинокого Нимуру, что мечтал о взаимной любви и ласке. Хотя бы за то, что ты не уподобилась другим, упустив из виду его сломленную душу, он был безмерно благодарен тебе. А за то, что ты согласилась ещё и приютить его, брошенного всем миром, он хотел безотчётно обнимать тебя и не отпускать.- Ниму-поцелуй! - вдруг торжественно объявил он, резко перевернувшись на другой бок так, что его тело пригвоздило твоё к месту, и решительно накрыл твои приоткрытые в ожидании губы своими.Какой это был по счёту поцелуй? Фурута точно не знал, потому что каждое прикосновение было подобно первому разу. Оно по-новому поражало множественными молниями и согревало нектаром, заставляя трепетать все нервные окончания, как потревоженные ветром раскалённые провода. Поцелуй был эликсиром, что оживлял полумёртвую плоть, помогая ему воспрять из эфемерной гробницы и вновь полноценно дышать кислородом, который вдыхали обычные, самые нормальные люди, к каким он всегда мечтал присоединиться. Он отстранился, любуюсь твоим умиротворённым ликом, и начал перебирать пальцами твои волосы. Фурута думает о том, что истинная красота не бывает броской; она не кричит надрывно, не корчит гримасы, не привлекает внимание публики. Она показывается лишь избранным, шепча из-за угла лабиринта, показываясь сначала по кусочкам, соблазняя загадками, а потом открывается полностью, как ты. Твоя персона, распростёртая под ним, бессознательно выгнулась навстречу ивовым прутом, смотря на него глазами, подёрнутыми туманной дымкой - потому что сейчас он нагло воспользовался твоей слабостью, начав тянуть волосы.- Кто-то уже начал возбуждаться раньше времени? - дразняще шепчет получеловек, усиливая натиск, от которого ты начала тихо-тихо мурчать, демонстрируя свою полную приверженность к семейству кошачьих.- Есть немного, - не стала скрывать ты, потому что нет смысла - ты любила его и хотела раскрываться только его личности, взамен желая получить ответную честность.- Мне нравятся твои волосы, - с какой-то томностью признался молодой человек, зарываясь глубже в твои светлые локоны.- И чем же? - поинтересовалась ты, едва сдерживая полыхающиеся внутри стоны от того, как умело он дёргал в нужный момент пряди, наматывая их себе на пальцы, как балансировал на тонкой грани нежности и будоражущей грубости. - Многие так говорят, но никто до сих пор не сумел объяснить, что в них особенного. Они же такие тонкие. Может, ты станешь первым, кто откроет мне секрет прелести моих самых обычных волос?- Они длинные, - с промедлением заметил Нимура, вспомнив о том, что у Камиширо тоже была похожая длина волос. Они всегда пахли душистыми цветами, но со временем утратили приятный аромат и смешались с кровью, прогнившими трупами. Твои пахли васильками и приторным шоколадом. - Мягкие, как кошачья шерсть, похожи по цвету на солнце. Мне дальше расхаваливать тебя? - с добродушной усмешкой спросил он, на что ты довольно и смущённо хихикнула, уткнувшись носом в его ключицу.Брюнет прекращает ласку, что вызывает у тебя разочарованный вздох и щенячий взгляд, умоляющий о продолжении. Фурута, умилённый, трогательно смеётся. Смогла бы Ризе показать ему свои настоящие эмоции? Нет. Она слишком вжилась в роль искусной соблазнительницы, интригантки, хитрой и безжалостной лисы, что своим сладким, чарующим голосом поймала не одного колобка. Для неё уже всё кончено. Ничто уже не исправит врождённую лгунью. А Нимура? Он ведь и сам лгал почти на протяжении всей своей жизни, чтобы хоть как-то выкрутиться из проблем и добиться своих корыстных целей, противоречиво ведущих к добру, а не злу, которое люди хором приписали его малодушной на вид персоне. Нет, он совсем другой. В нём осталось ещё что-то человечное, потому что он, наверное, не полный гуль, а просто получеловек с короткой жизнью, запутанный в себе, отчаянный и на этой почве безрассудно мечтающий получить всё от неё, по наставлениям Вашу ошибочно сыгравший неправильную роль, ведущую к фатальному исходу.Если бы у него было больше времени, то он наверняка стал бы другим и всё правильно понимал: вёл бы частично праведный образ жизни, был бы образцовым студентом, как Канеки Кен, потом бы влюбился, как все юноши, ухаживал за тобой, как истинный джентльмен, женился и завёл детей - всё как у нормальных людей. Всё как у его врага, который получил всё из ничего, пока потомок Вашу трудился за его спиной. Канеки вкусил его плоды, а сам Нимура остался лишь с голым, мёртвым деревом. Но сейчас судьба дала ему шанс исправиться и начать сосуществовать только с правдой, как Канеки. Они - полные противоположности и даже их обычные жесты имеют разные значения. Когда Одноглазый Король подносит кулак к бодбородку, значит, он врёт.- Я бы хотел завести настоящую семью с тобой, (Твоё имя). Я бы хотел, чтобы ты была матерью моих детей; потому что я неравнодушен к тебе и потому что я видел, как ты обращаешься со своей младшей сестрой - ты была в такие моменты очень милой и живой. Возможно, я тороплю события, но... я бы хотел всё успеть. Я не хочу умирать в какой-нибудь дыре и в одиночку. Я хочу встретить свой последний час в кругу семьи: со своей милой женой, старшей дочерью и младшим сыном, - когда Фурута проделывает от же самый жест, что и Канеки, это означает его честность, и уверенная улыбка тому подтверждение.Несколько секунд ты завороженно моргаешь, медленно переваривая слова. В голове полная неразбериха, но среди всех этих чувств ясно просвечивается глубинное счастье. Ты не привыкла делить с кем-то свой личный комфорт, но Фурута... Ты любила его, что это в своём роде тяготило тебя. Любила так, что чувства жестоко распирали изнутри. Любила так, что не могла отказать ему и в самом деле хотела не играть с ним в семью, а участвовать в этом этапе жизни в реальности. Уголки глаз невольно стали влажными, а ты всё равно продолжала улыбаться даже сквозь ещё непролитые слёзы - у полугуля от этого зрелища жалостливо сжалось сердце и одновременно подскочило восхищение твоей стойкостью. Если бы он только мог отказаться от этой безумной затеи, чтобы не заставлять страдать единственного во всей Вселенной человека, который принял его, то он бы без раздумий сделал это. Но Нимура, как и всякий обычный человек, эгоистичен, и он хочет хоть немного побыть счастливым.- Тогда... вместе навсегда? - со светлой печалью произносишь ты, со всей нежностью прижимаясь к сердцу молодого человека, который крепко сжимает тебя в кольце своих рук, чьё тепло притупляет мысли о трагической неизбежности. - У меня как раз уже заранее есть то, что я оставлю нашим детишкам в наследство - мою коллекцию старых монет, - смеёшься ты, и Фурута подхватывает твоё веселье, заходясь очаровательными смешками.- Вместе навсегда, - уверенно заявляет парень, широко улыбаясь до ушей, что было ранее свойственно только его юношескому облику.Фурута знает, что "навсегда" не будет. Этот факт противно скребётся звериными когтями в его душе, отравляя безысходностью, что держится валуном в сердце. Но он не сдаётся. Он верит, что ты сильнее, чем кажешься, и сумеешь всё пережить. Надеется, что ваш будущий сын станет его отражением, в которое ты будешь смотреть и видеть любимого, вспоминая о всех глупостях, что он совершил, и не позволишь ребёнку пойти по стопам отца. Верит в то, что вы проживёте хоть и недолго, но счастливо, пока он будет чувствовать твоё тепло и стук сумасшедшего сердца. Такая жизнь значительно лучше, чем та, которую он по своей наивности проживал, надеясь найти в ней тропу к благополучному будущему.Дорогая, сядем рядом,Поглядим в глаза друг другу.Я хочу под кротким взглядомСлушать чувственную вьюгу.Это золото осеннее,Эта прядь волос белёсых -Всё явилось, как спасеньеБеспокойного повесы.