Джузо (1/1)

BTS - Don't leave meТомно потягиваешься всем телом, стряхивая со стрельчатых ресниц тонкую паутину недосказанных снов и расправляя примявшиеся за время пребывания в гостях у властного Морфея мысли. С прохладным шелестом голубоватой ночной рубашки вынужденно вытекаешь из омута постели, из которой тебя вытащили настойчивые стуки в дверь, напоминающие какую-то причудливую композицию. Взмахом тонких, но сильных рук отодвигаешь в сторону гобеленовые шторы, опрокидывая на себя серебрянный свет луны. Заглядываешь в окно, пытаясь настороженно разглядеть сквозь тёмное, словно полотно, заляпанное чёрно-синими красками художника небо, которое переплетением змеек в виде небольших туманных завитков закрывало обзор на многие вещи. Даже фонари с медовым и рябиновым светом оказались за молочным занавесом. Тяжело вздыхаешь, не замечая за беззвёздным сапфиром ночи незваного гостя. Ноги предательски подкашиваются от неизвестности и богатого воображения. "Ты же следователь, (Твоё имя), так возьми себя в руки!", - твердишь ты себе, остервенело сжимая кулаки так, что боль притупляет на время страх. Руки, тянущиеся к дверной ручке, трясутся так, будто тебя настиг первобытный ужас. Несмело отворяешь дверь, сжимая в одной ладони заранее припрятанный чемодан с куинке, что по удачным обстоятельством оказался почти под рукой. Паника рассеивается, как крупицы песка от дуновения ветра, - дыхания природы, - стоит тебе заметить парня с внешним видом школьника, который легко балансировал на перилах лестницы, совершая на ней акробатические переворты, как профессиональный циркач, и стоял на руках. Ты узнала своего проблемного коллегу по знаменитым красным тапочкам, чей шлепок по прохладному кафелю вызывал у всех следователей синхронный удручённый вздох.- Дооообрый вечер, (Твоё имя)-чан! - нараспев, растягивая тонким, не сломанным голосом протянул Джузо, по-прежнему стоя вверх ногами и невозмутимо разглядывая твоё растерянное лицо своими огромными кукольными глазами цвета свежей вишни, обласканной собственным кровавым соком.- Эмм... Здравствуй, Джузо, - неловко прошелестела ты сиплым голосом, виновато спрятав чемодан за спину, что успел заметить Сузуя.- Ты что, приняла меня за гуля? - озадаченно поинтересовался юноша, приняв обычное положение на ногах, и внезапно повеселел. - Глупая (Твоё имя)-чан! У меня же нет кагуне, - он нагнулся так, что его белёсая макушка торчала между широко расставленных ног, и задвигал бёдрами, демонстрируя отсутствие бикаку на копчике.Ты закатила глаза на его детскую глупость и не менее лишённые зрелости дразнения, хотя злости на этого непосредственного человека совсем не было - ты ведь знала о его прошлом.- Наша жизнь полна опасностей. Никто не знает, кто будет стоять за нашей дверью через несколько минут - близкий друг или кровожадный гуль в лице заблудшего мальчика, который разделается с тобой в доме. Нам, следователям, нужно быть всегда настороже, - решила позанудничать ты, на что альбинос склонил голову набок, изображая застывшими глазами воображаемое кипение мозга и нарастающую скуку от очередных лекций, которых целая гора Эверест в CCG.- Ты говоришь прямо как Шинохара-сан, - недовольно забрюзжал юноша, закинув руки за голову. - Мне нечего бояться. Даже если гуль ранит меня, я всё равно не почувствую боль. И перед тем, как он успеет только замахнуться на меня, я нашинкую его, как овощной салат, - его зрачки расширились от накатывающего возбуждения, а на белых губах заиграла озорная улыбка, не свойственная кровожадному маньяку, каким его считали все без исключения в отделе по борьбы с гулями.Тебя неосознанно пробрал ледяной озноб, но ты упорно напрягала мускулы, чтобы не выдать переполох в душе. Улыбка не стёрлась с лика Сузуи, но пронзительные глаза, научившиеся с животным мастерством проникать вглубь, разрушая доспехи кожи, и видеть главное ядро переживаний, а не внешнюю оболочку. Он умел заглядывать в мякоть плода, не разрезая кожуру. Драгоценные рубины его глаз, сверкающие во тьме, как два звериных глаза, не выразили ничего, но поняли гораздо больше, чем им предлагали.- Что ты тут делаешь? - решилась подать ты голос в робкой манере, чтобы разрушить над вами нависшее напряжение с плотным воздухом. - Гуляешь?- Что-то вроде того, - уклончиво отвечает Джузо, многозначительно отводя взгляд. - Гуляю от полицейских. Я украл деньги у одного парня, а они заметили это и погнались за мной.- Зачем ты начал опять воровать? - ты осуждающе покачала головой.- Шинохара-сан мало платит мне, а пончики слишком быстро кончаются. Понятная система? - скучающе протянул альбинос, пожав плечами, будто повторно объясняя лекцию своему недалёкому ученику.- Вполне, - ты кивнула, картинно закатив глаза, и терпеливо задала последний вопрос: - А ко мне ты пришёл просто потому, что мимо проходил?- Нет, - Джузо закинул руки за голову и непринуждённо добавил: - Я пришёл скрыться у тебя. Впустишь?- Ч-что? - у тебя дёрнулся от удивления глаз, но, моргнув им пару раз, ты сумела отринуть короткое оцепенение. - Хочешь, чтобы и у меня были проблемы?- Не будь такой трусливой, (Твоё имя)-чан, иначе тебя уволят, - подразнил Сузуя, назидательно помахав возле твоего лица указательным пальцем. - Я бы, может, и спрятался в другом месте, но твой дом оказался ближе всего. Если кто-то заметит нас, я разберусь со свидетелями. Так впустишь теперь? - безотносительная улыбка - свет ноябрьского солнца - еле заметными бликами скользит по красному льду глаз. Чистый, младенческий жест, от которого твоё сердце жалостливо сжимается, отрекаясь от возможности попасть в беду.- Так и быть, - удручённо вздыхаешь, впуская внутрь нахального гостя, который тут же измеряет своими алыми тапочками новую территорию, и заранее ставишь свои условия: - Но только до тех пор, пока не уляжется шумиха, ясно? Я не люблю, когда нарушают моё уединение.- Да понял я, понял, - пренебрежительно отмахнулся Сузуя, махнув рукой так, словно отгоняя от уха надоедливую мошку. - У тебя есть что-нибудь сладкое?- Нет, - ты властно запираешь дверь холодильника, в который по-хозяйски сунулся любопытный юноша, что озадаченно захлопал большими глазами от твоей грубости. - Не вольничай тут особо, ты ведь не в своём доме. Я пойду в свою комнату, отдохну, а ты ничего не трогай и предупреди меня, когда соберёшься уйти.Беловолосый ничего не ответил, а лишь посмотрел в окно, где начали сгущаться злыми псами тучи, изрыгающие гром и пучки ослепительных, как вспышка, молний. Берега души Джузо изрыты оспинами соли и снега, обвиты вересковыми пустошами, и сейчас он падает в них куда глубже - и здесь ему оказались не рады. Первый приют, первая человеческая помощь и всё же неотступная отрешённость даже в благих делах - он для всех дикий зверь, что рыщет в поисках пищи и резни. Но никто не заглядывает сквозь его пугающую гримасу, где ранимый и одинокий волк бредёт в поисках живого щита, что отгородит его от неприязни окружающих, от враждебности мира, от Мамы, что оставляла на нём только шрамы. И вроде бы это привычно: шептать шипением допотопных радио-приёмников, забатых под океаном, самому себе, и голосами брошенных и сброшенных в этот мрачный Токио, вынужденных изо дня в день месить ногами и руками воглый воздух. Иногда ему кажется, что у него вместо сердца - сердечник свинцовой пули, а мысли - это маслянистая плёнка нефти, упавшая на воду с вершины небоскрёба. А душа всё равно тянется к свету, желая выбраться из одинокой мглы, но на его призыв никто не откликается, хотя надежда, направленная почему-то на тебя, - единственной проявившей толику доброты, - почему-то ещё живёт внутри и трезвонит резвыми колокольчиками, мечтая найти достойный отклик.Сузуя неосознанно заходит в твою комнату и натыкается на заснувшую девушку, что умиротворённо свернулась калачиком. Он усаживается на холодный пол, не чувствуя дискомфорт, - спать около сомнительных мусорных баков с прокисшими отходами и за подворотнями, где постоянно мелькают лужи самых разных происхождений и рёв изголодавшихся собак, пока его не взяли в CCG, уже привычно, - и смотрит совинными глазами на твою персону. Джузо никогда не видел ничего особенного в людях: что женщина, что мужчина - все они одинаковы, все они прогнили до костей. Почему он должен проявлять милосердие к тем, кто отличается от других хрупкостью, а вторые - смелостью? Внутренности у них всё равно смердят, как разлагающиеся трупы, поэтому он не видел разницы ни в ком. Но почему-то твой сон ему не хочется тревожить - мирное сопение, как живая вода, взаимно убаюкивали колыбелью. Чувствуя на себе чей-то прожигающий взгляд, просыпаешься, устремляя ошеломлённый взор на невозмутимого Джузо, который даже не шелохнулся и не ощутил за собой вину.- Давно ты тут? - алоглазый непринуждённо пожимает плечами; он не видит в своём пристальном наблюдении ничего зазорного - за ним ведь тоже неотрывно и одержимо следили, когда он расчленял на арене своих жертв, а он не хотел этого. Не хотел ровно три дня, пока преследовали кошмары. Он мечтал снять с себя эти липкие взгляды, которые проникали под слой одежды, сдирали эпидермис и шарились в его органах своими ледяными, как лезвие секиры, толстыми пальцами. А они всё равно смотрели - и теперь смотрит и он, считая это естественным занятием, которое практикует стадо. - Ты знаешь, что выглядишь сейчас, как настоящий маньяк? - хмуро спрашиваешь ты, больше ставя его перед фактом, чем перед требованием ответа.- Многие так говорят, - очередное пожимание плечами и безразличный, непоколебимый тон.Ты поёжилась от его баритона, желая избавиться от общества странного парня. Дождь, швыряющий капли в стекло, дал о себе знать проникающей под самую кожу безысходностью. Выгнать его средь процветающего ливня было бы безжалостно; немалодушность, жгущая душу, схватила тебя в свои крепкие фиксаторы, из которых было невозможно выдернуть руку - всё равно что уже глубоко увязнуть в болотной трясине и запоздало попытаться вытянуть уже внутри могильного холода омертвевшую конечность. Пришлось проявить нежеланное милосердие к Сузуе.- Можешь остаться на ночь, - выдохнула ты так, будто с неопытности объявила о смертной казни.Джузо принял это, как нечто обыденное, должное, хотя где-то внутри зашевелилось нечто приятное, похожее на... смутную благодарность. Он не знал, как правильно выразить её, поэтому продолжил покорно сидеть на месте, нагревая телом будущее ложе, что вызвало у тебя недоумение.- Почему ты не идёшь спать? Диван в гостиной, - напомнила ты, вопросительно взметнув брови.- Мне и тут неплохо, - он выдавил из себя беззаботную улыбку, сев по-турецки с видом опытного медитатора.- Ты странный, - всё, что удалось тебе выдохнуть в полной темноте, и почему-то на этой мысли сердце напомнило о его прошлом, о котором и не стоило забывать.- Каждый день это слышу, - в ответ прилетает всё то же легкомысленное, но кажется, что в нотках звенит крохотным комариком нечто печальное, как похоронный марш - вот только ты не знала, кого сейчас за своей будничной улыбкой хоронит Джузо: не то обрывки прошлого, похожие на бездонные ямы без конца и края, не то недоброжелательное настоящее, не то туманное будущее, которое никогда не поворачивалось к нему определённостью.Несколько секунд ты лежишь в гробовой тишине, изредка шурша одеялом; боязливо, потому что Сузуя следит за каждым твоим движением, как кот за полётом слепой в своей радости свободе бабочки, и мысленно о чём-то вымученно просит, умоляет. Он сидит неподвижно, точно старинная статуя, покрытая пылью прошедших веков, но всё ещё стойкая и упрямая в своём желании познавать современные времена, как бы её ни пытались срубить под корень. И эта ассоциация, прочно засевшая в голове, бьёт крупным молотком по черепной коробке; есть в ней что-то до горечи правдивое и от того неприятное - истина всегда болезненно резала глаза и щипала горло. Его тоже, как нечто чуждое и неправильное в этом не менее неправильном мире, пытаются свергнуть, чтобы избавиться от мимолётного страха, который всё равно будет вечно расти, как сорняки, которые фальшиво притихли в своём цветении, стоило их сорвать - они каждый раз возвращаются и визуально их становится всё больше. А он всё равно стоит на месте, храня раны и шрамы под внутренней оболочкой, и пытается жить. И никто не замечает, что сорняк гораздо выносливей обычных, изнеженных ромашек.- На полу холодно сидеть, простудишься. Можешь прилечь ко мне, - идёшь ты на компромисс с видом неизбежности, хотя в душе понимаешь, что ты хочешь этого - близости с ним и взаимного доверия. Он ведь на самом деле ещё ребёнок. Не проблемный, а по-своему особенный, к которому нужен подход. Метод одного-единственного пряника, потому что кнут сделал с ним то, что есть сейчас.Джузо без колебаний поднимается с насиженного места, точно всё время ожидая от тебя подобного приглашения, и доверчиво занимает свободное место. Но перед этим он беззастенчиво распахивает рубашку, во внутренних карманах которой спрятана целая коллекция опасных ножей-бикаку, что сверкнули свинцовым блеском при непродолжительном лунном свете. Напряжённо сглатываешь ком.- Ты всегда таскаешь с собой оружие? - осторожно задаёшь вопрос, внимательно следя за тем, как он со звяком опускает по очереди ножи на пол.- Случаи бывают разные, - парень ловко уклоняется от прямого ответа, не обременяя тебя лишними подробностями своих хобби, и начинает застёгивать пуговицы рубашки, как только последний ледяной ножик бесшумно падает на коврик, который Джейсон запоздало заметил."Что ж, с его стороны это ещё можно считать проявлением джентльменских качеств", - оправдала ты юношу, который всё же удосужился из вежливости не пугать свою соседку опасными игрушками, однако манеры были забыты в случае тапочек, с которыми он заполз на постель.- Без обуви, пожалуйста, - строго сказала ты, направив обе руки с раскрытыми ладонями и оттопыренными пальцами в его сторону, как стоп-сигнал, как красный цвет светофора.- Может, ещё галстук надеть? - поясничает Сузуя, показывая высунутый наружу розоватый язык, невольно вспоминая о крикливом Амоне, который пытался научить его правильно одеваться. Ты фыркаешь на его слова, ничего не говоря, но и не отрывая укоризненного взгляда с его тапочек, свисающих с пятки. Альбинос неохотно стягивает их со ступней, а ты чувствуешь себя его матерью, которая отчитывает непослушного ребёнка за невинную забаву.Освободившись от своих обязанностей, парень укладывается напротив тебя, лицом к лицу. Дыхание шелестом травинок нарушает зависшую над вами тишину, сложившую свои крылья. Сузуя от чего-то вспоминает, как Мама изредка ложилась рядом с ним на бедный матрас, который впитал в себя свежую кровь после её пыток и разил теперь только кисловатым потом, и начинала рассказывать о животных, о жирафе, которого он запомнил среди всех, потому что это - самое пятнистое животное во всём мире. Мама так красочно описывала его, что он упрямо засел в голове Джузо и с тех пор тот мечтал изрисовать весь свой альбом этим зверем. И бросить смятые временем рисунки на её обезображенный труп - потому что это его работа. Джузо начинает мелко дрожать от представлений будущего, бледнеть пуще прежнего, и это напоминает тряску бездомных людей, оказавшихся без крова в морозную ночь. Ты решаешься пойти на первый шаг, вынуждая птицу-безмолвицу снова улететь прочь:- Согреть? - зачем-то вырывается у тебя, хотя ты точно проконтролировала, что твой рассудок родил именно другие вопросы, но не такие интимные. И всё же игральный кубик брошен, комбинация готова и обратного хода нет - придётся идти напрямую, как бы стыд не разрывал изнутри.- Ты не очень тянешь на батарею, - отшучивается Сузуя, скептично приняв твой настрой.Должно быть, это отличный момент для отступления, который он сам тебе позволил. Но приоткрытое окно, сквозь которое просачивался ветер, изменил судьбу на свой лад; потрепал складки свободной и обычно расстёгнутой до ключиц рубашки Джузо, обнажив белые полоски на коже оттенка крема-безе. Плоть на их местах будто сморщилась и покрылась трещинами, как увядший цветок, и ты замираешь от этого зрелища, когда догадки, петля за петлёй, начинают бить мозг электрическими импульсами. Шинохара говорил об этом, но почему-то сейчас, столкнувшись со шрамами прошлого наяву, эмпатические инстинкты возросли, веря развернувшейся картине. А лучше бы всё это было чьими-то жестокими слухами... Теми же сплетнями завистливого Сейдо, что вечно препирался с оппонентом, у которого волосы были под цвет белоснежных лилий. Но правда, как уже было замечено, почти всегда отравлена горьким ядом, что медленно уничтожал или пробуждал милосердие к тому, кто был им заражён.Без лишних слов придвигаешься к Джузо, робко притягивая его к себе. Вы оба ошашело смотрите друг другу в глаза, в которых читается обоюдное удивление и частичка сопротивления. Его зрачки, и без того обычно широкие, становятся ещё больше - два беззвёдных колодца без дна. Но ты вытягиваешь из них пару утонувших звёзд, когда накрываешь его ладонь своей. Тепло проникает слабыми толчками, разогревая чужую плоть, покрытую изнутри коркой льда. Тебе даже кажется, что ты слышишь треск поверхности, осыпающейся к ногам неприступного Джузо, и он быстро тает, как маленькая льдинка на солнцепёке.- Вот так согреваются обычные люди, - скромно поясняешь ты, вжимая голову в воротник ночнушки, чтобы его проницательные глаза не заметили постыдный румянец на твоих щеках.- Как коты, - замечает бесцветным голосом Джейсон, вспоминая о том, что все убийства животных буднично складывали на него. Будто так и должно быть. Будто мир играет по законному сценарию, где его должны презирать и ненавидеть за несовершённые преступления. Джузо интересно, как ты отреагируешь на эту ассоциацию: искривишься, нервно засмеёшься, посмотришь на него с отвращением, указывая на него дрогнувшим пальцем, или без лишних нотаций выгонишь его из своего дома, бросая припадочно в след "Убийца!". Он ведь так привык к этому. По его мнению, так делают все нормальные люди. Он однозначно не относится к нормальным.- Наверное, - бездумно отвечаешь ты, по классике жанра для Джузо вспоминая о том, что его обвиняли в убийствах невинных животных. Напряжение растёт, сворачиваясь тугим комком в горле и в груди. И всё же часть тебя не принимала сплетни за достоверность - он всегда был лёгкой мишенью для впечатлительных следователей, а ты зачастую замечала его апатичный взгляд на них и сдержанную приверженность к живностям; он часто проводил время в зоопарке, рисуя зверей, и спокойно приглаживал бездомную кошку, находя её крайне милой - ты видела это по его воодушевлённой улыбке, а с таким трогательным выражением лика невозможно было спокойно вершить страшный Суд над живыми существами. - Я люблю кошек. А ты?- Они интересные, забавные и у них приятная на ощупь шёрстка. Хотя Шинохара-сан говорит, что после них постоянно нужно мыть руки, но меня и так всё устраивает, - задумчиво протягивает Сузуя, замерев; то, что ты не напоминаешь о его деяниях, смущает его, он чувствует некий подвох - с его жизни не может быть всё так сказочно, кто-нибудь обязательно кинет в его Эдемский сад булыжник величиной с его грехи, которые он вовсе и не совершал. Джузо зачем-то добавляет, чтобы отвадить от тебя возможные подозрения, хотя ранее ему казалось, что он безразличен к твоему мнению: - Я никогда не убивал их.- Я знаю, Джузо, - ласково шепчешь ты, понимая глубинное содержимое фразы, которое он пытался донести до тебя отчаянным криком, который так и не сорвался с уст. Джейсон научился справляться со своими истериками и выражать мысли адекватно. Но многие этого не замечают. - Знаю, - повторила ты, машинально придвинувшись к нему ещё ближе.Невидимая нить растущей привязанности захватила тебя совершенно неожиданно; она будто связала вас, норовя сделать единое целое, и ты тянулась к нему по её велению. Тебе казалось, что бояться больше нечего. Ты верила ему и хотела, чтобы он верил тебе. Так странно ощущать спустя минуту настороженности к человеку, вокруг которого крутились тёмные интриги, необъяснимую жажду защитить его от всего мира. Потому что он ни в чём не виноват, а ты, уважающая справедливость, была готова отстоять его честь. И позволить ему стать твоим океаном, в который ты сможешь войти дважды. Нет, ещё много-много раз. Потому что его бескрайность оказалась на вкус не солёной, а сладкой.Вздрагиваешь, когда окно захлопывается из-за ветра и рефлекторно жмёшься к парню, который случайно впускает тебя в свои объятия. Альбинос впервые сталкивается с тем, что ему позволяют прижаться ответно. Впрочем, распускать руки в присутствии мамы он так и не решался - он просто не возражал, когда она обнимала его.- Ты слишком труслива для работы следователем, (Твоё имя)-чан. Может, тебе и правда стоит уволиться? - со смешком подметил Джузо, но почему-то в его злой шутке вовсе не было злости, ехидства или издёвки; всего лишь простое, вполне естественное замечание, которое с его уст не кололо веки и не вызывало желание защитить себя от справедливых упрёков.- Ну, спасибо за откровенность, - с наигранной обиженностью в тоне произносишь ты, отгораживаясь от его прямолинейности сарказмом. - А плюсы во мне хоть есть? - чисто для интереса спрашивает твоя персона, не ожидая получить в ответ что-то серьёзное, но жизнь любит преподносить свои сюрпризы.- Ты тёплая, - безмятежно шепчет в пустоту Джузо. Не тебе, а именно комнате, похожей в темноте на целый космос без планет и метеоров. И говорит это себе, потому что это по каким-то причинам радует его. - Как Мама.Обычно, когда он упоминал в разговоре Биг Мадам, его глаза бешено округлялись, а на губах появлялся дикий оскал - лицо застывало в подобной маске и не дёргалось, пока кто-нибудь не переводил тему. Ты не отстраняешься от него, что первым делом нарисовалась в инстинктах самосохранения, а наоборот тянешься. Глупо верить розовым сказкам и добрым мультфильмам, где зло благодаря объятиям и чужому биению сердца становится ещё одним столпом света, что проясняет небо и дарит радугу в мрачные дожди. Но сейчас в них больше всего хочется наивно верить, поэтому ты отчаянно прижимаешь к своему сердцу макушку Сузуи, которую ласково гладишь. Он молчит, хотя помнит, что хотел что-то сказать. А затем всё это утихает вместе с его зашкаливающим пульсом, который заходился недобрым возбуждением при упоминании матери, которая оставляла только шрамы. Ты не сделаешь так, он знает, он верит, он надеется. Поэтому покорно обмякает в чужих руках и утыкается носом в твоё разгорячённое плечо, не обвивая руками в ответ твоё тело - ему слишком непривычно, хотя хочется, где-то там, в глубине, где спит что-то человеческое, мечтающее уже давно смахнуть со своих пышных ресниц недобрую тяжесть снов.- Знаешь, если тебе будет одиноко или грустно, можешь заходить ко мне почаще, - прерываешь ты тишину, желая окончательно приручить раненного зверя.Джейсон всё ещё пребывает в вязком безмолвии, которое затягивает, как первые романтические грёзы. Ему хорошо. Впервые хорошо настолько, что он не считает нужным говорить, потому что это кажется лишним. Тишина между вами создаёт особую атмосферу, в которой вы становитесь ближе.- А деньги тому парню нужно всё-таки отдать.- Зачем? - бормочет в твоё плечо юноша, опаляя горячим дыханием оголённую кожу; ты рвано выдыхаешь, ощущая себя так, будто ты вся изнутри плавишься. - Я уже придумал, на что потрачу их.- И на что же? - чисто из любопытства вопрошает твоя персона, всё же готовясь решительно настоять на своём.- Куплю нам по леденцу, у тебя же совсем нет сладостей, - с улыбкой проговаривает алоглазый, вводя тебя в благоприятный ступор; глаза сами по себе то открываются, то смыкаются, а уста растягиваются в польщённо-влюблённой улыбке.Звучит совсем непосредственно, в его стиле, но ты видишь в этом что-то особенное, что неизбежно затягивает в свой омут. Можно ли это назвать доверием с его стороны? Или привязанностью? Заручиться расположением такого человека само по себе было сродни чуду. А с учётом того, что ты вдруг начала метаться в своих запутанных эмоций к нему, это обещало дорисовать портрет твоей полной психологии, в которую он ворвался и разрушил, как хлипкий конструктор. Пытаешься ещё несколько секунд бороться с двумя порывами: отказаться от этой безумно неправильной затеи, вернувшись в образ пай-девочки, и...- Мне клубничный.Вы оба улыбаетесь, как дети-сорванцы, ликующие от своей общей шкодливости, и прижимаетесь лбами к друг другу так, словно между вами хранится множество тайн и секретов, которые не будут никому не известны, кроме вас двоих. Если это поможет тебе исправить его и показать мир с лучшей стороны, то ты согласна быть немного сумасшедшей, и этот проступок только первая стадия. Чувствуешь, что чужие прохладные пальцы робко скользят паучками по твоей талии, укладываясь на плечи. Джузо своеобразно обнимает тебя, отдаваясь первому импульсу, вспоминая, как к нему проявляла теплоту и заботу Мама. Следующим рассказом он по-своему впускает тебя в свой внутренний мир, помогая разбирать его по кусочкам и складывать с твоей помощью новую мозаику:- А ты знаешь, что жираф - самое пятное животное в мире?- Нет, - подыгрываешь ты ему, по-детски улыбаясь. - Расскажи мне побольше о нём...Как много о любви сказали люди -О страсти, что сжигает плоть дотла,О нежности, что по утрам разбудит,О страхе обрести, но потерять.Как много, как же бесконечно многоТех слов, что все устали повторять.Но как же мало сердца между строчек,Которого, увы, не всем понять.Лишь ту любовь мы можем назвать чувством,Что не пылает, как в ночи костёр,Не измеряется вдруг глубиной безумства.Любовь - это душевный разговор.Когда не нужно слов, не нужно красок,Не нужно всяких бесполезных дел.Любовь души - компания без масок -Без обещаний, клятв, амурных стрел.