Глава 2 (1/1)

Женщина беспокоилась о том, как, не вызвав подозрений со стороны Труффальдино, отказаться от его помощи с переодеванием ко сну, но этот бездельник совершенно не горел рвением к работе, и после строгого ?Ступай, почистишь мой костюм с утра? с удовлетворенной улыбкой кивнул и мигом испарился. Вот бы он с такой скоростью поручения выполнял! Впрочем, серьезных причин жаловаться на слугу у Беатриче не было, а на несерьезные измотанная женщина была готова закрыть глаза. По крайней мере до утра. Утро встретило Беатриче приглушенным бормотанием недовольного Труффальдино из-за ажурной ширмы, который не то за что-то зацепился, не то что-то уронил. Женщина не подала виду, что разбужена его возней?— шокировать слугу длинными волосами и женской фигурой, которую не могла скрыть тонкая ночная сорочка, было неудачной идеей. Этот малый, в отличие от того же Бригеллы, был тем еще болтуном. Вспомнив о Бригелле, Беатриче зажмурилась и в отчаянии накрылась одеялом с головой. Свадьба сегодня! За вчерашней усталостью она только приняла слова Панталоне к сведению, но сейчас по-настоящему испугалась. Предположим, она сможет обмануть всех в церкви. Но что делать потом? Как ей вести себя с юной синьориной? Впрочем, та наверняка станет от нее шарахаться, как от чумной. Пару ночей можно провести в разных спальнях, а потом она, Беатриче, навсегда попрощается с Венецией. Брошенная жена с облегчением вздыхает, разъяренный Панталоне терзает свой парик. Вообразив себе последнее, женщина слабо улыбнулась и освободилась из душного плена гостиничного одеяла. —?Труффальдино! —?крикнула она. Со сна голос был хриплым, и ей почти не пришлось стараться, чтобы избавиться от ненужной звонкости. —?Труффальдино, мне нужен мой парадный костюм! Приведи его в порядок!*** В доме Панталоне царила суета. Впрочем, ту часть подготовки к празднику, которая была доступна глазам мужчин, можно было, по всей видимости, назвать легким оживлением. Вообразить же, что творится в тех комнатах, где полдюжины кумушек-родственниц, служанок и подруг наряжают Клариче, женщина не бралась и искренне той сочувствовала. Панталоне, в нарядном платье и с щедро напомаженными усами, пребывал в радостном возбуждении и едва ли не пританцовывал на месте. —?Привет мой вам, синьор Федерико,?— он с потрясающей для своих лет легкостью и грацией поклонился и тут же, будто не в силах стоять на месте, всплеснул руками, поспешил к служанке, одергивающей кружевную скатерть на длинном столе, и что-то настойчиво зашептал ей на ухо. Девушка часто закивала и убежала из гостиной, торопливо подобрав подол длинного платья, наверняка прежде принадлежавшего юной хозяйке. Панталоне взглядом полководца обвел сияющее белизной крахмальных салфеток и серебром начищенных канделябров помещение и обернулся к Беатриче. Та с любопытством наблюдала за сменой выражений его лица?— то нервное предвкушение, то попытка изобразить благообразность и спокойствие, которая потерпела крах, то досада… Он явно хотел чем-то поделиться, но не знал, как начать разговор. —?Что-то вас тревожит, синьор? —?мягко поинтересовалась женщина, склонив голову. —?Нет,?— Панталоне пожал плечами, поморщился, а потом признался. —?Да. Сильвио. Он приходил к моему дому этим утром и поднял чудовищный шум. —?Вы опасаетесь, что он может доставить неприятности? —?Беатриче внутренне напряглась и безотчетно положила руку на рукоять шпаги у своего бедра. В первую их встречу она предположила, что трусость не позволит лягушонку вызвать соперника на дуэль. И оказалась права, вот только не предвидела, что тот может избрать другой, менее благородный путь?— кричать на всех углах об оскорблении, которое ему нанес Федерико Распони, привлекать внимание не то в расчете на жалость, не то в попытке опозорить семью бывшей невесты и вызвать негодование знакомых. Женщине было плевать на его мотивы, но важно было другое?— если Сильвио станет упорствовать, слухи о чудесном спасении Федерико долетят до Турина гораздо быстрее, чем она надеялась. —?Нет-нет, более он не станет вредить. Но я имел с его отцом весьма не приятный разговор после этого,?— тяжело вздохнул Панталоне. —?Печально, что наша дружба закончилась на такой ноте. Впрочем, нам все равно скоро пришлось бы расстаться,?— проговорил он что-то совсем уж непонятное с таким видом, что женщина сочла за лучшее не уточнять прямо сейчас, что он имел в виду.*** Клариче была ослепительно красива, болезненно бледна, и, кажется, больше не была намерена вцепиться своему жениху в напудренное лицо тонкими пальчиками. В искусно подкрашенных глазах читалось смирение, и Беатриче почти возненавидела себя. ?Это всего лишь шутка. Карнавал?,?— строго подумала она. Правда, когда обряд венчания начался, женщине стало не по себе, а затея начала казаться по-настоящему кощунственной. Вспомнились рассказы няньки о Боге?— страшном, жестоком и строгом. Беатриче покосилась на Бригеллу, который стоял рядом, занимая место отца жениха. Она ожидала увидеть неодобрение или нетерпение?— дескать, когда же ты, глупая девчонка, закончишь этот маскарад?! Но Бригелла только подмигнул одобрительно. Не то двадцать золотых дукатов, которые она посулила ему за молчание, сыграли свою роль, не то мужчина не так уж жаловал своего кума. А может, был уверен, что это действительно хорошая шутка. Беатриче улыбнулась ему уголками губ и снова обратила взор на священника. Рука Клариче, лежавшая на ее руке, временами начинала мелко подрагивать, и женщине хотелось подбодрить ее, все объяснить… Интересно, она бы поняла ее? Что за вздор лезет в голову!.. Беатриче ведь расстроила ее свадьбу?— Бог знает, действительно ли девушка любила лягушонка или просто покорилась воле отца?— но все равно, нарушила планы, заставила плакать. С другой стороны, такие юные девушки всегда жалостливы и мягкосердечны, и если бы Беатриче смогла бы все объяснить… Она ведь тоже оказалась в непростой ситуации, гораздо страшнее и опаснее, чем отложенная на несколько недель свадьба. Женщине очень хотелось поделиться хоть с кем-то своими злоключениями?— побегом, тоской по Федерико, нападением разбойников по дороге, тесным корсетом, скрывающим фигуру?— но она должна молчать. Молчать и действовать, даже если хочется разрыдаться на груди у Бригеллы совсем по-девчоночьи. Они поклялись друг другу в вечной любви и верности одинаково сдержанно и отстраненно. Беатриче отвлеклась от своих горьких мыслей, из-за которых почти не слушала священника, и взглянула на Клариче. Алое платье контрастировало с жемчужной кожей, тени под серыми глазами были заметны, несмотря на слой пудры. Девушка смотрела растерянно и строго, и ее пальцы в руке Беатриче больше не подрагивали, а казались кукольно неживыми. Женщина нахмурилась и обернулась к Бригелле, отмечая полную тишину в церкви и опасаясь, что разоблачена, но тот незаметно кивнул на Клариче и вытянул яркие губы. В его добрых глазах были насмешка и интерес. Дескать, как далеко вы зайдете, синьора? Панталоне нервно кашлянул. Беатриче, которую снова сковал страх, вдохнула поглубже и, не глядя девушке в глаза, легко поцеловала ее в дрогнувшие губы. Маленький оркестр снова заиграл негромкую торжественную мелодию, Бригелла первым поздравил их обоих и незаметно подтолкнул Беатриче, намекая, что пора вести ?супругу? из церкви. А женщине вдруг стало смешно, так, что она едва сдержала хохот. Вместо этого только улыбнулась, да так, что щеки заболели. У нее есть жена. Мадонна!.. Куда уж всем шалостям, которыми она доводила отца и слуг до белого каления и заставляла хохотать брата? Панталоне, обрадованный ее улыбкой, похлопал Беатриче по плечу, и вся процессия двинулась к выходу во главе с женщиной, которая вцепилась в руку Клариче не то поддерживая ее, не то сама ища опоры.*** К удивлению Беатриче, празднование было хоть и пышным, но немноголюдным. В основном были приглашены венецианские приятели Панталоне, пожилые и, к облегчению женщины, полностью безразличные к чудесному воскрешению синьора Федерико. Не то вовсе были не в курсе туринской драмы, не то все знали, но не считали нужным устраивать переполох по этому поводу. Самого Панталоне Беатриче попросила не поднимать более эту тему. ?Я приехал, чтобы заниматься делами и жениться, а не становиться объектом сплетен. Мое ранение?— не самое приятное из воспоминаний, и я бы предпочел не слышать о нем от каждого встречного?,?— как можно строже и серьезнее попросила она, надеясь, что это поможет временно сдержать слухи. К середине вечера Клариче начала едва заметно улыбаться, слушая болтовню Бригеллы. Женщина засмотрелась на нее?— красивую той светской и тщательной красотой, которая всегда отпугивала Беатриче своей строгой тяжестью и чрезмерностью. Рассмотреть человека за обилием кружев, пудры, самоцветов, атласа и кринолина, за отчужденными улыбками и выверенными фразами было почти невозможно, что делало их еще более чужими, чем могут быть незнакомцы. И это, наряду с чувством вины и досады, было еще одной причиной, почему Беатриче робела перед существом почти на десять лет младше ее. Женщина засмотрелась на высокие перчатки и расшитый мелкими прозрачными камушками подол платья, лениво прислушиваясь к скучной и размеренной беседе Панталоне с другими купцами и упустила момент, когда Клариче принялась внимательно разглядывать ее руки. Без перчаток они выглядели чересчур узкими и изящными, но прежде с этим не возникало проблем, да и ажурные манжеты спасали ситуацию. Девушка разглядывала тонкие пальцы и выступающие косточки на запястьях с любопытством и легким удивлением, и Беатриче поспешила положить руки на колени, быстро одернув манжеты и сделав вид, что разговор о расходах на транспортировку зеркал неожиданно очень ее заинтересовал. Женщина не могла позволить себе наблюдать за реакцией Клариче, но, к каким бы выводам не пришла девушка, она оставила их при себе, остаток праздника изредка бросая странные взгляды на своего мужа. Они не давали Беатриче расслабиться, и, когда Панталоне, сердечно распрощавшись с гостями, предложил ей уединиться и поговорить о делах, она с радостью приняла предложение.*** —?Ну, мой возлюбленный зять, вы довольны? —?спросил веселый и захмелевший Панталоне. Беатриче надеялась, что видит его в последний раз. Впрочем, вряд ли он готов заниматься счетами сейчас, но если догадался подготовить все заранее… То уже сегодня ночью, не добравшись до брачного ложа, она сможет сесть на корабль. —?Вне всякого сомнения,?— почтительно склонила голову женщина. —?Ваша дочь?— прелестнейшая из девушек. —?Милое дитя,?— с неожиданной грустью в голосе кивнул Панталоне. —?О ней я и хотел поговорить. ?И почему не о проклятых векселях???— нервно подумала Беатриче, изо всех сил надеясь, что он не станет учить ее, как угодить его дочери в первую ночь. Женщина не отличалась застенчивостью, но справедливо полагала, что это будет слишком ужасно. —?Вы не можете себе вообразить,?— продолжал Панталоне,?— как вовремя вы явились. Я счастлив, что сумел исполнить данное вашему покойному батюшке слово, но кроме этого рад, что Клариче будет под вашей защитой. Мне было досадно доверять благополучие своей единственной дочери этому юнцу. Беатриче кивнула с серьезным видом, чувствуя, как тяжелеет на душе. Как он, должно быть, будет разочарован… —?Вы ведь не планируете возвращаться в Турин? —?спросил Панталоне, и женщина не нашлась с ответом. —?Я спрашиваю потому,?— продолжал он,?— что хочу убедиться, понимаете ли вы, что люди, едва не убившие вас, могут вернуться? Беатриче оцепенела. —?Я полагал,?— медленно проговорила она,?— что у меня будет время это обдумать, посоветоваться с вами, пока я остаюсь в вашем доме. Панталоне досадливо склонил голову. —?Из этого дома нужно уезжать как можно скорее. На него оформлен залог, и срок погашения истекает на днях. —?Вы нуждаетесь в деньгах? —?нахмурилась женщина. —?Не особенно. Всего лишь не хотел привлекать внимание продажей дома. А так сделка получилась невыгодной, зато ростовщики держат языки за зубами. Я собирался уехать сразу после свадьбы Клариче… —?он вздохнул и твердо закончил. —?И ваше появление не изменит моих планов. Беатриче внимательно разглядывала полноватого, стареющего купца и не сомневалась отчего-то, что он тоже убегает. К счастью, этим вечером женщина благоразумно воздержалась от вина, и ясность мыслей ее не покинула. А опьянение Панталоне могло оказаться ей на руку. Она знала, что он и Бригелла замешаны в тех же делах, что погубили ее отца и брата, а Панталоне к тому же покровительствовал монастырю, у которого была дурная слава. Но в подробности ее не посвящал даже Федерико, и о том, насколько серьезными и опасными были их авантюры, женщина стала подозревать только, когда отец начал нервничать и терять равновесие из-за мелочей, а через несколько дней был найден мертвым в нескольких шагах от парковой аллеи. Федерико тогда совсем обезумел от горя и злости, почти перестал бывать дома. Беатриче было невыразимо тяжело вспоминать те дни. Тревога за брата и скорбь по отцу едва не свели ее с ума. Лишившись одного близкого человека, она чувствовала, что другой так же оставляет ее, и не могла понять причину. Только накануне своей смерти Федерико, серый от усталости, в измятом платье, все же ответил на несколько вопросов, видимо, не имея сил сопротивляться ее напору. ?Отец сам был виноват,?— сказал Федерико тогда. —?Дешевое золото, маленькими партиями?— это еще куда ни шло. Но он связался с настоящими разбойниками и стал перевозить ворованные драгоценности. Совсем с ума сошел со своей контрабандой. А потом… —?Федерико с силой потер осунувшееся лицо,?— эти негодяи стали требовать невозможного, и отец, видимо, понял, что может угодить в тюрьму, и пригрозил им. Тогда они решили, что проще будет его прикончить! Понимаешь, сестренка? Но я уже близко, я почти вывел их на чистую воду. Наверное, тебе стоит пока уехать куда-нибудь…?. То был их последний разговор. Наутро слуги нашли Федерико заколотым в собственной постели и подняли такой шум, что разбудили Беатриче. Она навсегда запомнила бордовые от крови простыни, остекленевшие глаза, перекошенное лицо и разрезанную на груди сорочку, которую она сама сшила для него. Беатриче не плакала тогда. Казалось, она уже успела оплакать его смерть, чувствовала, что должна его потерять. А теперь она должна была быть сильной. Нужно было поговорить с поверенным Федерико, договориться о встрече с нотариусом и устроить так, чтобы имение, которое она так любила, из-за отсутствия наследников не отошло короне. Придется поторопиться со свадьбой, но Флориндо должен войти в ее положение, и, если потребуется, заявить права на имущество, которое Беатриче не могла унаследовать. Пришло время взрослеть. Ей было двадцать шесть лет, но до недавнего времени она чувствовала себя девчонкой. И была готова к тому, что рано или поздно привольная жизнь закончится, но и в страшном сне ей не могло привидеться, что произойдет это таким трагическим образом. Беатриче казалось, что она все предусмотрела и за заботами научилась справляться со своим горем, но через дюжину дней Флориндо обвинили в убийстве ее брата. Причиной этого наверняка стал донос настоящих преступников, и она поняла, что другого выхода, кроме как бежать вслед за ним, у нее нет. Видимо, месть негодяев распространялась и на семьи неугодных им. Пару раз служанки доносили ей о странных, пугающе неприятных незнакомцах, которые периодически оказывались в деревне, и опасаясь, что вскоре негодяи доберутся и до нее, в лучшем случае оставив ее без гроша и вынудив стать попрошайкой или проституткой, она бежала, пока не стало слишком поздно. Женщина собрала имеющиеся в доме деньги, драгоценности своей матери, некоторые документы и, привычно облачившись в мужское платье, отправилась в Венецию. —?Вы, синьор, были совершенно правы, когда решили не продолжать… занятие вашего батюшки. Ни счастья, ни особенных денег это не приносит, одно беспокойство. Теперь я это понимаю. ?Теперь, когда оказались в том же положении, что и мой несчастный отец???— с горечью подумала Беатриче. —?Я уже стар, вдов и заработал за жизнь немного денег. Единственное, что держало меня в этой беспокойной Венеции?— это дочь,?— продолжал Панталоне. —?Теперь, когда она стала вашей женой, я могу быть спокоен. Но заклинаю вас, не возвращайтесь в Турин. Управляющий прекрасно справится с вашим имением, и этого дохода с приданным должно хватить, чтобы вы могли устроиться где-нибудь еще. Но не говорите, куда собираетесь,?— упреждающе поднял он палец, и его рубиновый перстень поймал отблеск горящих свечей. Беатриче мрачно смотрела в одну точку. Как так случилось, что невинная шутка обернулась такой ответственностью? Ее положение усложнялось с каждым часом пребывания в Венеции, и это приводило женщину в отчаяние. Не стоило вообще являться в дом Панталоне?— без его денег ей пришлось бы туго, но знай она заранее… —?Утром меня уже не будет здесь,?— добавил мужчина, и Беатриче даже не удивилась. —?Благослови вас Бог, синьор! Раз он послал вас в мой дом в такое время, так будет лучше. Но если вам понадобится помощь и обратиться будет не к кому, если вам или Клариче будет угрожать опасность,?— он поджал губы и замолчал, что-то обдумывая,?— обратитесь к Бригелле. Я собираюсь связаться с ним, когда устроюсь на новом месте. Если, разумеется, все будет спокойно. Но все же я прошу вас?— будьте осторожны.Женщина задумалась. Она вряд ли станет искать с ним встречи. А вот Клариче… Девочке придется непросто. Беатриче решила, что расскажет правду?— но не Панталоне и даже не Бригелле. А самой Клариче. Раз уж дело напрямую касается ее судьбы, она должна сама принять решение. Бедняжка даже не представляет, как пройдет ее первая брачная ночь.—?В этом замешаны очень влиятельные люди,?— негромко проговорил Панталоне, будто бы размышляя вслух. —?И вы, и ваш батюшка каким-то образом привлекли их внимание. Не говорите, я не хочу знать. Просто помните об осторожности. Доброй ночи, синьор. Прошу простить, что омрачил подобным разговором этот прекрасный день.