Часть 5 (1/2)

– Расскажите нам что-нибудь еще, – отсмеявшись, Гортензия Мазарини протянула руку и отпила из бокала, глянув на хозяина стола из-под длинных ресниц. Сейчас, глядя на ее очаровательную улыбку и грациозные движения, Анжелика подумала, что, пожалуй, герцогиня Мазарини была бы истинным украшением двора Короля-Солнце, готовая поспорить красотой даже с Атенаис де Монтеспан...Самая взбалмошная из сестер Манчини действительно была редкостно хороша собой. Пережитые тяготы и волнения никак не отразились на ее красоте, разве что сделали ее еще ярче. Но прелестная внешность не подарила ей ни душевного счастья, ни блистания в свете – Гортензия редко появлялась при дворе.

Когда обмен состоялся, и Анжелика села в шлюпку, оставив вместо себя на палубе флагмана степенного человека, назвавшегося странным длинным именем, ее решимость пошатнулась. Пожалуй, окликни ее тогда Вивонн и предложи остаться – она бы не раздумывала; темные волны, слишком сильные даже в укрытии бухты, скрип весел и тепло прильнувшего к ней сына селили в ее душе панику. Но минута шла за минутой, с каждым взмахом весел шлюпка удалялась все дальше, и когда Анжелика обернулась, то не смогла разглядеть в опускавшихся сумерках ни одного лица.

Среди встречавших их людей Рескатора не было, и Анжелика ощутила что-то вроде обиды – беседа с ним заставила ее поверить в его горячий интерес и к Кантору, и к ней, пусть он и проявлялся в стремлении уязвить ее.

– Мадам дю Плесси? – звонкий полузнакомый голос вырвал ее из раздумий. – О, какая радость!Она с изумлением рассматривала жизнерадостную особу, которая порывисто сжала ей руку. На лице красавицы была написано искреннее расположение.– Сударыня, – Анжелика машинально присела в реверансе, чем вызвала у той смех.

– О боже, к чему эти церемонии? Мы с вами не при дворе. О, вы взяли с собой пажа?– Это мой сын, Кантор де Моренс-Бельер, – мальчик тут же поклонился.– Пойдемте же, – герцогиня вновь взяла Анжелику за руку, и та поразилась, какими горячими и трепетными были ее пальцы. – Я знаю, где вас расположат, позвольте проводить вас.

Следуя за герцогиней, Анжелика невольно вспоминала ходившие при дворе слухи. Сама она видела знаменитую красавицу всего один или два раза – еще до рождения Шарля-Анри. Тогдаистория самой красивой из сестер Манчини привлекла ее внимание еще и потому, что чем-то напоминала ее собственную: ревнивый муж, стремящийся укрыть жену от чужих взглядов вдали от двора и мужчин. Некоторые его выходки пересказывали при дворе, как анекдоты; чего стоила только сплетня, что служанкам в его доме запрещались любые ухищрения и уловки для украшения себя…Неудивительно, что такое рвение вкупе с почти фанатичной религиозностью супруга привело к обратному результату: взбунтовавшаяся жена попросту сбежала и дала себе наконец волю, заведя сразу нескольких любовников.Приветливость и радушие Гортензии несколько отвлекли Анжелику от тягостных мыслей. Пока служанка обустраивала жилище маркизы – очень аскетично обставленную в восточном стиле каюту, почти вдвое меньше ее обиталища на флагмане герцога де Вивонна, – герцогиня развлекала гостью рассказами.

Посланник с корабля Рескатора не солгал – пожар приключился на судне под утро сам собою,никакого нападения не было. Пиратская шебека пришла позже, привлеченная столбом дыма, и собрала уцелевших, которые несколько часов провели в море, удерживаясь на плаву при помощи обломков судна и перевернутых шлюпок. Молодая женщина почти с гордостью показала Анжелике почти зажившие ссадины на тонких белых руках.

– Я решила было, что мне конец, – легко призналась герцогиня. – И больше всего меня злила не надвигающаяся смерть, а то, что мой муж скажет всем: ?Вот! Ее постигла кара божия! Подобно неверующему Иову чрево кита поглотило ее!?

Она весьма похоже передразнила низкий мужской голос с ханжескими интонациями, и Анжелика невольно прыснула.

– Но не тут-то было – небо послало мне месье Рескатора.

– Пирата, – не удержалась от шпильки Анжелика.– Пусть так, – герцогиня прищурила темно-синие глаза, удлиненные к вискам, словно у Клеопатры. – Он говорит по-французски, весьма галантен, щедр: дал мне и другим спасшимся все необходимое… И самое главное – он спас мне жизнь. Он выгодно отличается от большинства знакомых мне мужчин, вы не находите?...

Анжелика вспомнила слова Вивонна. Да, похоже, что ветреной Гортензии Мазарини авантюрист и разбойник пришелся по душе.– Все готово, мадам, – служанка поднесла зажженные свечи. Она, как сумела, постаралась придать тесной каюте уют, приготовив постель и расставив несколько безделушек, которые особенно нравились хозяйке.

– Что же, доброй ночи, мадам, – герцогиня легко поднялась. – Увидимся с вами утром.– Не следует ли мне найти капитана?

– Полагаю, ему уже доложили о вашем прибытии, – качнула головой Гортензия, и после короткой паузы добавила с иронией: – Не сомневаюсь, что он чем-то сильно занят, иначе бы не преминул поприветствовать вас лично.

Анжелика удивленно обернулась, но та уже скрылась за дверью.

Маркиза думала, что ночь будет бессонной. Уложив Кантора и потушив свечи, она прилегла рядом, пытаясь представить себе завтрашний день. Будет ли Рескатор сразу требовать встречи с ее сыном? И как следует повести себя ей?... Мягкие покачивания корабля успокаивали ее, и она не заметила, как уснула.

Первым, что заметила она, открыв глаза поутру, было движение корабля. Уже искушенная за время плавания, Анжелика сразу поняла, что шебека идет под парусами. Эскадра Вивонна осталась позади. Она протянула руку, чтобы разбудить Кантора, но пальцы наткнулись лишь на ткань одеяла.

– Кантор! – позвала она сперва вполголоса, затем громче. Вскочив с места и наскоро стянув волосы в узел, она бросилась к двери, готовая к тому, что ее заперли, но дверь распахнулась с первого же толчка.

– Кантор! – от яркого света она зажмурилась. На нее обернулись несколько матросов, драивших палубу жесткими щетками из конского волоса. Ей было все равно, что о ней подумают.

– Матушка, я тут!

– Боже, – оскальзываясь на мокрых досках, она поспешила к правому борту, откуда доносился голос сына. Тот стоял, сжимая в руках подзорную трубу, рядом возвышался иссиня-черный эфиопец, тут же напомнивший ей Куасси-Ба, только с мрачным, замкнутым выражением лица. – Ты напугал меня.

– Я не хотел будить вас, матушка, – оправдывался Кантор.

– Не ругайте его, мадам, – раздался сзади хриплый голос. – На моем судне мальчику ничего не грозит. К тому же я попросил Абдуллу присмотреть за ним.Сударь, не желаете ли вы взглянуть, как мой помощник прокладывает наш курс? Абдулла проводит вас, – он подал эфиопцу знак и что-то добавил на незнакомом языке. – Вам нравится море? Ведь вы же выбрали для себя карьеру моряка?– Мне нравятся корабли, – после раздумия ответил Кантор. – Но я бы хотел быть военным, как мой отчим. Командовать войсками на суше, месье.– Ах да, маршал дю Плесси… – Рескатор широко улыбнулся, обнажив крепкие белые зубы. – Полагаю, его главной победой стала женитьба на вашей несравненной матушке, - и он преувеличенно низко поклонился Анжелике.– Моя матушка – самая красивая женщина при французском дворе! – гордо воскликнул мальчик, не почуяв двусмысленности в словах пирата. Анжелика же вздрогнула от гнева. Как смел этот мерзавец таким снисходительным тоном отзываться от Филиппе!- Воистину так. Я бы сам бросил вызов тому, кто возразил бы против этого утверждения. - голос Рескатора прозвучал неожиданно серьезно, и Анжелика заметила, что Кантор даже покраснел от удовольствия. К ее разочарованию, мальчик взирал на черную фигуру пирата чуть ли не с восхищением. "Надо присматривать за Кантором, чтобы этот человек окончательно не вскружил ему голову. Судя по словам герцогини, он умеет быть обаятельным!"– Ради этого разговора вы затеяли эту чехарду? – когда Кантор отошел на несколько шагов, Анжелика повернулась к пирату. С раздражением она вновь отметила, что бесстрастная маска не отражает никаких чувств, а по глазам ничего невозможно определить наверняка. Оставалось полагаться лишь на слух.Рескатор сделал неопределенный жест рукой.