Часть 2 (1/2)
Наутро Кантор, едва открыв глаза,умчался по поручениям герцога де Вивонна. Томящаяся скукой Анжелика вновь вышла на палубу и велела подать ей в палатку кофе. За время плавания она так и не полюбила этот напиток, но все же он был предпочтительней разбавленного вина и помогал сохранять в жару ясную голову. Анжелика закуталась в теплый плащ. Было холодно. Задул долгожданный ветер.– Есть ли новости? – встрепенулась она, завидев входящего в палатку де Вивонна. Жестом она велела слуге подать ему низкий пуфик и тонкую, будто прозрачную, чашку с кофе.
– Пока никаких, мадам, и лучше бы так и продолжалось, – он с видимым наслаждением вытянул длинные ноги и пригубил напиток.
Анжелика поежилась. До нее донесся голос Лаброссардьера, отдающего команды: - Поднять паруса! Все три партии галерников - на весла!- Скоро мы сможем подойти к острову, чтобы запастись мясом, а такжепресной водой и апельсинами, - объяснил де Вивонн.– Могу ли я остаться на палубе? В каюте страшно тоскливо – вы постоянно чем-то заняты, и обременили обязанностями и моего сына, – улыбкой она показала, что шутит. Вивонн в ответ тоже усмехнулся:– В плавании не бывает скучно, мадам, вы просто пока непривычны к этому времяпровождению.
Поднявшись, он предложил ей руку:–Пойдемте, сейчас как раз мы будем огибать мыс Писарро.От яркого утреннего солнца, брызнувшего ей в лицо, Анжелика зажмурилась и надвинула шляпу пониже. Вивонн наблюдал за ней с нескрываемым удовольствием:– Вы смотритесь тут дивным цветком, мадам. Ваше присутствие заставляет даже Ламбоссадьера бриться дважды в день. А ведь перед походом он бахвалился, что отпустит бороду, достойную персидского шаха.
– А как же поверье, что женщина на корабле приносит несчастье? – поддразнила она его.
Вивонн снова рассмеялся.– О, прошу простить, мадам, но мужчинам женщины приносят несчастье везде – хоть на суше, хоть на море, хоть даже в садах Эдема…
Анжелика шлепнула его веером по руке, но против воли хихикнула. Герцог де Вивонн взял у лейтенанта Мельерана подзорную трубу и протянул спутнице.Анжелика не сразу справилась, но, наладив ее, не могла сдержать восторга при виде прозрачной бухточки, над которой кружились чайки. Вперламутровом утреннем мареве обрисовался остров, сверкающий яркой зеленью, отражавшийся в прозрачной морской глади.
– Смотрите, мадам, как искрится море.
Она кивнула:– Будь я художником, я бы продала душу за такое зрелище.
– Море цвета глаз моей сестры – кажется, такая картина была бы популярна сейчас при дворе?
– Не думаю. Его Величество может ежедневно видеть оригинал, а для остальных ее поклонников такое напоминание об упущенном было бы слишком жестоким, – нашлась Анжелика, едва заметно нахмурившись. Вивонн кивнул в знак одобрения:– Не перестаю восхищаться вашим умом, который не уступает вашей красоте, мадам.И не перестаю удивляться тому, как дю Плесси сумел заполучить такое сокровище. – Он наклонился ближе к ней, указывая рукой на резвящихся вдалеке дельфинов. – О, видите дельфинов? Это добрый знак для моряков.
– Адмирал! – к ним быстрым шагом приближался Лаброссадьер. – Смотрите!Едва он произнес эти слова, как яркий огонь взлетел в небо, упал и погас. Офицеры переглянулись.
- Сигнальная ракета! - вскричал герцог, - Канальи! Нас поджидают!Он вырвал рупор из рук заместителя.
- Приготовиться к бою! Пушкари, по местам! Ускорить ход! У нас же целая эскадра, какого черта!..Несмотря на ветер, с галеры ?Дофина?, которая была впереди адмиральской, доносились радостные крики каторжников-мавров.Но зычный голос герцога перекрывал остальной шум.- Сигнал общего сбора! Мы построимся, учитывая значение и маневренность каждой галеры. Та, на которой находятся артиллерийские припасы, должна все время находиться в центре. Я тоже буду в середине, недалеко от нее, чтобы следить за всеми событиями. ?Дофина? и ?Фортуна? — в авангард, ?Люронна? — на левый край. Остальные три последуют сзади, полукругом.— На скале появилось знамя, — крикнул наблюдатель с мачты.Де Вивонн поднял трубу.— Там два знамени. Одно белое, и его держит рука человека. Так христиане объявляют войну. Другое красное с белым бордюром и эмблемой… Что такое? Кажется, я различаю серебряные ножницы — эмблему Марокко. Но это… это неслыханно!.. Ничего не понимаю. С каким же врагом нам придется иметь дело?Неповоротливые суда начали выполнять маневр. Но в этот момент на обоих судах - "Фортуна" и "Люронна" - длинные весла гребцов из средней партии взметнулись как по команде в беспорядке и разновременно, цепляясь друг за друга. Галеры, заканчивавшие поворот, задрожали, словно споткнувшись, склонились как раненные птицы и накренились на левый бок. До содрогнувшейся Анжелики донесся треск дерева и крики людей.- Измена! - завопил герцог. - "Лилия", "Конкорда" - на помощь пострадавшим!Галеры начали маневр, но море уже волновалось, и они разошлись довольно далеко. В это время раздался крик наблюдателя с мачты:— По правому борту военная шебека. Идет на нас!..У входа в бухту появилось судно с поднятыми парусами. Оно быстро пролетело между скал.— Повернуться лицом к врагу! Стрелять из трех орудий по моей команде! Огонь!Главная большая пушка откатилась на мостки после выстрела. Запах пороха щекотал ноздри оглушенной Анжелики. Сквозь дым до нее доносились один за другим четкие ясные приказы.— Боковые пушки на правом борту — в позицию! Шебека нас обгоняет. Стрелять из всех мушкетов, потом повернуться и снова прицелиться. Огонь!..Но вражеский корабль легко избежал попадания ядер и был уже недосягаем для мушкетных пуль. Заглянув в подзорную трубу, Анжелика увидела на большой мачте - белое знамя, а на корме флаг марокканского короля и особая метка: красный кружок, а в середине — серебряный экю.— Это метка господина Рескатора, — с горечью проговорил де Вивонн рядом с ней. — Так и следовало ожидать.- Смотрите, смотрите! – Ламбоссадьер в возбуждении указал рукой на вражеское судно. – Эти отродья хотят переговоров!Анжелика прищурилась: на шебеке взлетели сигнальные флажки. Адмирал тоже сузил глаза, что-то пробормотал и поднес к глазу торопливо поданную ему подзорную трубу.
– Вы правы, черт побери! – он оглянулся на офицеров и рассмеялся; у Анжелики прошел по коже мороз – точно такой же жесткий смех она слышала не раз в начале ее брака с Филиппом; веселье воина перед смертельной схваткой.
– Какой дать ответ? – спросил помощник; Вивонн раздумывал всего несколько секунд, потом оглянулся, и Анжелика поразилась, каким огнем горели его глаза. Адмирала же в это время терзали тяжкие сомнения: его эскадра находилась в невыгодном положении: два корабля терпели бедствие, в то время как флагман и судно с боеприпасами остались без прикрытия. Переговоры давали возможность потянуть время, чтобы неповоротливые галеры успели совершить маневр и построиться в боевую линию.– Просигнальте, что мы согласны. Послушаем, что этот мерзавец хочет нам сказать.
Ламбоссадьер отдал приказ, и матрос на вантах споро прицепил несколько флажков.
Следующие полчаса показались Анжелике вечностью – адмирал отдавал короткие указания, иногда просто жестами, не произнося ни слова, сам же стоял неподвижно, глядя, как по колышащемуся морю приближается шлюпка с двумя пассажирами. Один сидел на веслах, второй выпрямился на носу суденышка, и Анжелике показалось, что он стоит в той же позе, что и Вивонн.
Гость взобрался по канатам легко, как обезьяна. Он был смугл и чернобород, одет в обычную моряцкую одежду, в которой ходили и французские моряки, но пояс его был ярким и причудливо вышитым, а прицепленная к нему короткая сабля – кривой. Черты загорелого лица, однако, были европейскими, а выговор его, когда он хриплым голосом приветствовал адмирала и его офицеров оказался вполне правильным и почти лишенным акцента.
– Тебя кликали Жан или Франсуа? – высокомерно поинтересовался Вивонн, не ответив на приветствие. – Ну и каково это – предать собственную родину, став мавром?