Глава 18, в которой женщина оказывается в невыгодном положении (1/1)

- Как вы планируете осуществить вашу задумку? Я понимаю, почему вы пришли к такому решению, но согласен ли на этот шаг капитан Блад?

Вера была рада тому, что ее восприняли всерьез. Анжелика была довольно подготовлена к разного рода перипетиям, поэтому ей, вероятно, был понятен Верин мотив. Девушка удостоверилась, что она правильно поступила, обратившись к ней, но радоваться было еще рано.

- Я бы не пришла к вам, не обсудив этот вопрос с ним, - подтвердила Вера, опустив тот момент, что о ее визите к маркизе Бладу неизвестно. Так или иначе, ей неизбежно был необходим свидетель, а лишь Анжелика могла идеально подойти на эту роль.Маркиза подошла к окну и задернула шторы; в комнате стало немногим темнее, отчего Вере показалось, будто в глазах маркизы появился едва заметный блеск, а заостренный подбородок вдруг выявился еще острее прежнего, отчего Анжелика напомнила ей лису, прознавшую о предстоящей охоте и приготовившуюся к авантюре.Маркиза дю Плесси Бельер была игроком по своей природе - и Вера, предложив ей войти в игру, прекрасно знала об этом.Закончив со шторами, маркиза прошла к другой комнате, двери которой были закрыты и где не так давно спряталась служанка. Когда Анжелика осторожно постучала, двери открылись, и служанка вновь появилась подле нее.Не выражающим особой заинтересованности взглядом она уставилась на маркизу, и, ожидая ее указаний, молча стояла, спрятав руки под накрахмаленный передник.Это была худощавая немолодая женщина с уставшим лицом. Тон ее кожи отдавал холодным серым оттенком и не выглядел здоровым, а карие, округлой формы глаза казались покрасневшими, словно она и впрямь была чем-то больна, либо имела проблемы с режимом сна- что, наверное, было не удивительно для слуг, в обязанностях которых, вероятно, входило выполнение различной работы в различное время суток.

Жесткие черные кудри выглядывали на еврейский манер из-под чепца женщины, казавшегося не подходящим ей по размеру и нарочито сдвинутого на затылок, отчего голова выглядела крупнее, что в сочетании с короткой шеей делало ее похожей наворобья. Вероятно, им предназначалась задача прикрывать уши, судя по выступавшим мочкам - немаленькие.- Зайди на кухню и передай, чтобы ужин принесли в комнату, - сказала строго Анжелика, словно нарочито придумав повод для того, чтобы выпроводить служанку.Вера, вспомнив утреннюю историю бедной девочки с израненными руками, догадалась - прислуга может и подслушивать, собирая сплетни для дальнейших обсуждений в своей компании, а иногда и продавая услышанную информацию тем, кто в ней нуждался... В том, приторговывают ли они сведениями среди господ, Вера и вовсе не сомневалась.

Иначе как бы на ней оказалось отравленное платье?

Выпроводив прислугу, Анжелика закрыла за той дверь и улыбнулась.- Вы догадываетесь, почему я так поступила? - спросила она.

Вера коротко кивнула, опустив глаза.- Версаль - не то место, где можно доверять первому встречному, - заговорщицким тоном сказала Анжелика, задорно глядя на Веру. Та поёжилась.

Ей вдруг показалось, будто маркиза не просто так подняла эту тему.Анжелика тем временем подошла к столику и кивнула в сторону графина с вином - видимо, предлагая Вере выпить.Из вежливости она согласилась, хотя не чувствовала жажды.Маркиза самостоятельно разлила вино по бокалам, словно приготовленным заранее.- Вы либо очень глупы, либо очень смелая, - рассмеялась вдруг маркиза.Вера с непониманием уставилась на нее.- Право, вы напомнили мне меня в молодости... Наивность и красота, все мужчины этого мира у ваших ног... Но знайте, что судьба - уродливая старуха, и к таким, как вы и я, испытывает зависть. Не дразните ее.А вы именно этим и занимаетесь, когда приходите с личной просьбой к едва знакомой вам даме из числа придворных - даме, проживающей во дворце, где вас едва не отравили, и когда вы безропотно, точно доверчивая овечка, соглашаетесь выпить предложенный вам напиток без подозрения, что и он может быть отравлен, - пояснила все же Анжелика, глядя на Веру с улыбкой. Ее лицо было доброжелательным, однако по ее глазам Вера увидела, что поведение гостьи ее и впрямь озадачило.Глядя Анжелике в глаза, Вера осторожно взяла бокал и сделала несколько глотков вина. Та явно удивилась, но виду этому не подала, поспешив вдруг отвернуться к окну.Фигура Анжелики теперь выделялась черным и контрастным силуэтом, и оттого казалась еще тоньше.

- Мадам де Пейрак, я знаю вас куда лучше, чем вы можете себе представить, - решила сделать свой ход в этой игре Вера.

Реакция Анжелики была чуть запоздалой и неожиданной. Словно про себя проговорив названное Верой имя, она, пошевелив губами, медленно обернулась и приоткрыла рот, отчего ее губы стали казаться пухлее, а румянец на ее щеках заметно посветлел.- Я не называла вам этого имени. Также и капитан Блад не знает о нем, и вы никак не могли узнать о нем от него! - тихо пробормотала она, облокотившись руками на стол, словно ища поддержку.Вера молча кивнула и выпрямилась, расправив смявшуюся юбку.

Темно-бордовый в изумрудную полоску шелк чуть сверкал в темноте, а сжимавшее шею девушки ожерелье блестело зелёным и бронзой, переплетаясь с вкраплениями камней, спускавшихся на подвесках в виде золотых ветвей до самого декольте. У него была своя задача - закрыть шрамы. Вера, посмотрев на себя в зеркало, вдруг увидела, что в этой одежде их не видно и вовсе, словно не ее недавно пытались убить столь изощренным методом - впрочем, вполне обычным для Версаля. Взгляд девушки поменялся - Вера поняла, что ее изьян не настолько уж и ужасен, и вдруг, неожиданно для себя самой, приняла его. Из зазеркального мира на Веру смотрела молодая девушка с внешностью сказочной феи и необычным, непривычным ей взглядом - точно теперь, после того, как она побывала на волосок от смерти, фея из добрых сказок перекочевала в сказку грустную, повидав нечто, что навсегда изменило ее...Анжелика тем временем выглядела очень подавленной, и, как рыба, выброшенная на сушу, глотала воздух.-Мадемуазель, вы пугаете меня. Я готова помочь вам, но, прошу, не будьте так безжалостны ко мне, - вдруг быстро и спутанно заговорила она, отчего Вера наконец догадалась, что маркиза неправильно поняла ее.- Прошу вас, простите меня! Я вовсе не хотела вас напугать! Мои намерения честны, поверьте! - воскликнула тут же девушка.Анжелика подошла к столу и, открыв графин, сделала несколько глотков вина - залпом, даже не воспользовавшись бокалом.На темный дубовый стол с глухим стуком опустился сосуд, поблескивая хрустальным сверканием. В темноте блики казались ярче, играя зайчиками на платье и руках маркизы, казавшихся оттого тоньше обычного и настолько же хрупкими, насколько хрупким выглядело вытянутое горлышко графина, украшенное вычурными узорами.- Я буду рада помочь вам, но больше не говорите при мне это имя, прошу вас! - маркиза посмотрела на Веру полными слез глазами.Вера, даже не подумав о том, что упоминание о прошлом маркизы может вызвать у нее столь бурную эмоциональную реакцию, была на себя зла за то, что причинила Анжелике явные страдания. Девушка и догадываться не могла, насколько тяжело маркизе думать о прошлом, и вовсе не хотела в действительности открыть и без того явно не зажившие душевные раны.Маркиза перевела дух и, выпрямившись, тихо, время от времени украдкой оглядываясь и прислушиваясь к малейшим шорохам - точно их могли подслушивать -начала говорить:- Я приду к вам с указаниями сегодня ночью, не ложитесь спать и ждите - я постучу трижды.Она изобразила ритм - тихонько, едва прикасаясь, постучала по стене.- Там! Та-там! Вот так. Запомните.- А прислуга? - спросила Вера, удивившись тому, что Анжелика настолько увлеченно взялась за ее просьбу.- Это не то дело, которое можно им доверить. Никто из ваших служанок не должен знать о ваших намерениях, запомните, - куда сильнее понизив тон голоса, сказала Анжелика.Вера кивнула.Разговор был исчерпан - попрощавшись с Анжеликой, девушка покинула ее покои и направилась обратно к себе, попутно раздумывая о том, насколько опасно задуманное ею предприятие.***Возвращаясь от короля, Блад заметил, что за окнами дворца уже наступили сумерки. Версаль, точно светская дама, на королевском балу спрятавшая свое лицо под вуалью, скрылся от чужих глаз в плотном сиреневом сумраке. Помимо того - что было для этих мест редкостью - жилище Людовика окутали густые сумерки, воздушной черничной дымкой затмевавшие вид из окон.

Там, среди погруженных в серую мглу тропинок, гуляли пестрыми компаниями придворные. Вели эти немногочисленные процессии, то тут, то там бродившие среди затянутых сизым маревом лабиринтов из розовых кустов, пажи, державшие в руках факелы. Ведомые ими огни, то появляясь, то исчезая среди молочного тумана, дымились и мигали, словно светлячки на поляне в глухом лесу. Небольшие стайки придворных то и дело останавливались, занимая себя беседами и любованием розами, и в такие моменты замирали и огни, мерцая на одном месте. Фигурки пажей казались оттого светлее, и их белые шелковые костюмчики выделялись светлыми пятнами на фоне утонувшего в темноте сада.Коридоры дворца тоже заметно потемнели - по углам таинственно сгущалась тьма.Казалось, все вокруг замерло в ожидании какого-то из ряда вон выходящего события...Блад, оценив обстановку, в нерешительности остановился посреди коридора, что вел напрямик к зеркальной галерее. После того, что привиделось ему там, ему не особенно хотелось идти именно этим путем - не сказать, чтобы он мог назвать себя суеверным, но он четко помнил то ощущение, вдруг охватившее его. Казалось, словно что-то еще было в том зале - незримая тень, от которой тянуло холодом, которая пробуждала страх, обычно посещающий человека, уже знающего о своей неизбежной кончине.Блад не считал себя религиозным, но он хорошо знал рассказы моряков о сиренах и истории выходцев из Новой Испании о том, что тем доводилось встречаться лицом к лицу со смертью далеко не в переносном значении этого выражения. Рассказы эти были полны таких деталей, что сложно бы было придумать подобное, даже имея богатое воображение, хотя бы и с помощью пары-другой кружек отменного рома.Тени зеркальной галереи были полны тайн и загадок, от них веяло тем же духом, что и от историй колониальных испанцев об их опыте встречи с духами из мира мертвых. Блад не мог объяснить, по какой именно причине - если отмести все его ирреальные подозрения - но точно знал, что сейчас идти этой дорогой точно не следует.Однако, он предпочитал мыслить рационально, отталкиваясь в большей мере от рассуждений своего разума.Рассуждения его разума вели к тому выводу, что зеркальная галерея - не самое лучшее место во дворце Людовика для посещения в одиночку.Как-бы не так - ему доводилось посещать в одиночку места и куда более злачные. Мистические причины можно оставить испанцам. Пустоголовые моряки, принимавшие крики дельфинов за вой сирен - и вовсе не в счет.Блад, отбросив все сомнения, направился в сторону зеркальной галереи.***

На обратом пути Вера решила добраться до своих апартаментов в одиночку - ей не хотелось, чтобы кто-то из других слуг видел ее в компании с Аннет, и так уже от нее настрадавшейся. Девицу она отправила вперед - позаботиться насчет ванны, так как после столь сложной беседы ей очень хотелось расслабиться и лечь в постель.Предвкушая водные процедуры, Вера даже неожиданно для самой себя быстрее обычного добралась до комнаты.Там ее уже ждала Аннет, хотя вода была еще не готова - Вера, хоть и привыкла к тому, что процесс набора воды для ванной в семнадцатом веке не так прост, была все же немного разочарована. За то время, пока Аннет носила ведра с водой и наливала ее в большую и высокую фарфоровую чашу с золотыми изогнутыми ножками, предусмотренную скорее для того, чтобы человек мог лишь стоять в ней (приспособление исключительно дорогостоящее и предназначенное для пользования лишь теми, кто мог себе позволить подобную роскошь), Вера смогла сама расплести прическу и стянуть с себя обувь и чулки. Самостоятельное освобождение от одежды было ей все еще недоступно в силу сложности костюма, поэтому когда с водой было закончено, Аннетт тут же приступила к делу.Вот, последний шнурок был развязан, а самая нижняя юбка - снята.Вера выпроводила девицу - зная, что люди этой эпохи не снимают нижнюю рубашку при купании, и что их ?омовением? занимается прислуга, Вера всегда выгоняла служанку на этом моменте и делала все самостоятельно в более привычном ей виде. Хотя она давно уже жила по местным правилам, данный ритуал был ей слишком уж чужд.

Допускать чужого человека в ?святую святых?, в столь интимную часть своей жизни, Вера так и не научилась, а зная, что подобное тут же посчитают причудой и слухи о необычном поведении иностранной гостьи разнесутся по всему дворцу, девушка нашла свой собственный выход из ситуации - прогонять слуг и принимать ванну так, как ей было привычно.Во Франции семнадцатого века при необходимости купания ванная выдвигалась на середину комнаты, а затем возвращалась в отведенный для нее угол и прикрывалась ширмой на японский манер.

Из-за высоких бортиков пролить воду едва ли являлось возможным, поэтому данный момент и вовсе не учитывался. Девушка не беспокоилась об этом моменте, и с удовольствием любила погружаться с головой, хотя при этом ей приходилось неудобно сгибаться.Вера, будучи рада тому, что Блад отсутствовал - вероятно, по своим делам, связанным с его новой должностью (совсем недавно Людовик повысил его до главного королевского врача, поскольку в связи с последними событиями других его коллег теперь во дворце попросту не было), могла теперь в одиночестве насладиться горячей ванной с травами и несколькими каплями специального раствора - пахучего розового масла, созданного Бладом специально для того, чтобы шрамы затянулись быстрее.Нырнув, девушка очень быстро почувствовала, как тепло проникает в каждую клетку ее тела, и как недавно выпитый бокал вина тут же дает о себе знать.Легкая пульсация в районе висков ее не озаботила, но и она вскоре прошла из-за резкого травяного запаха, чуть щекотавшего ноздри.Вера вынырнула, села и закрыла глаза, чувствуя, как теплая вода обволакивает ее кожу и нежно касается шрамов.Во всем теле ощущалась приятная вялость, и девушка едва ли не задремала, поскольку горячая вода, несколько глотков вина и ароматные травы в совокупности играли роль идеального снотворного.Вдруг в комнате раздался едва различимый шорох. Вера, услышав его, встрепенулась и инстинктивно прижала ноги к груди в желании спрятать тело от чужих взглядов.

Ей подумалось, что это пришла раньше времени Аннет, или капитан Блад закончил свои дела и вернулся...В тот момент, когда Вера ожидала этого меньше всего, до влажной кожи ее плеча кто-то дотронулся. Прикосновение было мягким, осторожным, точно ее не хотели спугнуть.Вера зажмурила глаза от неожиданности, в первую очередь подумав, что капитан Блад на нечто подобное вряд ли бы осмелился.- Кожа настолько белая, что шрамы почти не видны... - раздался за ее спиной голос лорда Брайана.Девушка поняла, что не может развернуться и со всей силы дать пощечину этому наглецу, так как иначе ему откроется то, чего ему видеть не следует...А, быть может, он уже давно здесь, и успел рассмотреть ее в мельчайших подробностях?Вера тут же распахнула глаза. Ей показалось, будто ее кровь имеет ту же температуру, что и вода в ванной. Хотя она полагала, что должна чувствовать отвращение...Это испугало ее, и Вера резко смахнула руку лорда Уильямса со своего плеча.- Вы бесцеремонный наглец! - воскликнула девушка, поплотнее обняв себя руками.Лорд Уильямс обошел ванну и теперь, облокотившись о бортик, смотрел на Веру нахальным, точно у кота, собравшегося выкрасть добычу, взглядом.Его жесткие, но вместе с тем и слегка округлые черты лица были, бесспорно, красивы. Яркие голубые глаза казались еще выразительнее из-за лукавого блеска, который Вера видела в его взгляде впервые, и это завораживало ее, и сама она оттого чувствовала себя мышью, которая оказалась один на один с собравшимся на нее наброситься котом и от опьяняющего голову чувства опасности не может себя даже заставить пошевелиться, чтобы спастись.Кудри цвета спелой пшеницы, по-женски длинные, спускались по его плечам, на которых рельефно проступали через полупрозрачную рубашку очертания мышц.

Его настоящие волосы Вера видела впервые, так как раньше он был перед ней лишь в париках - локоны были такими густыми, что, казалось, можно было свободно заплести их в косу.

В белой рубашке с широкими рукавами и воротом-жабо, он выглядел непривычно для нее, видевшей его до этого лишь в аляповатых и нелепых нарядах.Вера поняла - в каждую из встреч лорд Уильямс представал перед ней совсем иным, нежели чем в предыдущий раз... Точно каждый раз показывал ей новую маску, прячясь за париками и пестрыми камзолами. Но она видела настолько много его лиц, что уже не могла с уверенностью утверждать, что этот облик - его настоящий, хотя он и внушал своим видом именно подобные мысли. А, быть может, его чувства к ней заставили его отбросить все маски, и ему стоит на этот раз поверить?- Бесцеремонный наглец, который любит вас! - невозмутимо, четко и серьезно сказал он. Этот тон тут же напомнил Вере о капитане Бладе.

- Вы лжете! - воскликнула Вера, отодвинувшись вплотную к спинке ванны, так как лорд Уильямс уже был слишком уж непозволительно близок.- Увы, я честен и искренен с вами, - сокрушенно возразил он. Его рука тем временем потянулась к выступавшей из прозрачной глади воды коленке, и Вера тут же схватила его за кисть, остановив. Лорд Уильямс, хоть и физически был сильнее, поддался ее сопротивлению и отстранился. В борьбе девушка взмотнула головой - мокрые волосы разметались и скрыли наготу, окатив брызгами белую рубашку лорда Уильямса.Вера тут же вспомнила образ из когда-то давно прочитанного британского романа, и едва ли сдержалась от того, чтобы улыбнуться. Ситуация на это не располагала.Лорд Уильямс, хоть и являлся по сути британским аристократом родом из того же времени, в котором был написан вдруг всплывший в ее памяти роман, был на того персонажа не похож и вовсе, так как и впрямь, как сам выразился, выглядел обезумевшим и, в отличии от своих современников-англичан, сейчас не был похож на человека, умеющего контролировать свои эмоции.Ни разу Вера его не видела таким, ведь всегда он представал перед ней в образе галантного джентльмена...

А здесь перед ней был искуситель, явно приготовившийся заполучить желаемое.- Вы подумали насчет моего предложения? - спросил он, не отрывая пристального, скользящего взгляда от фигуры Веры, чем вогнал ее в краску и заставил опустить глаза.- Я подумала. Вероятно, вас мой ответ не обрадует, - тихо ответила девушка.- С другой стороны, если вы останетесь, у вас будет власть и уважение подданных, и вы сможете распоряжаться своими фаворитами так, как заблагорассудится вашей фантазии. Я готов стать первым в их числе, и даже согласен на то, чтобы потесниться с капитаном Бладом в этом списке, -по-кошачьи мурлыкающим тоном заговорил лорд Уильямс, - а по поводу гонца не беспокойтесь. В моем случае подделать бумаги о вашем происхождении - задача не сложная, и ради вас я готов пойти на этот шаг. Все зависит лишь от того, захотите ли вы такой жизни... Но я советую вам настоятельно - подумайте. Игра стоит свеч. Вы остаетесь лишь в плюсе, - продолжал ее уговаривать он, перейдя на шепот и вновь придвинувшись к ней, шепча на ухо. Он был настолько близко, что его губы прикасались к мочке, вызывая щекотку, что заставляло Вериных мурашек бегать по спине без разрешения на то своей хозяйки.Вера почувствовала также и то, как ее щеки алеют, точно розы в версальском саду.Об озвученном им варианте она и подумать не могла, и одна только мысль о таком образе жизни была для Веры недопустима. Тут же она вспомнила несколько исторических фактов из жизни двух самых известных русских императриц, и поняла, что для данной эпохи нечто подобное являлось скорее чем-то обычным, нежели исключением из правил, и женщина, вставшая на подобный путь, в сознании человека семнадцатого века едва ли считалась опустившейся. Но Вера была родом из совсем другого времени...Лорд Уильямс, увидев в ее взгляде, что предложенный им вариант не является для Веры выходом из ситуации, коротко хмыкнул.- Н-да, я кажется забыл, что вы слишком чисты для версальских нравов, - слегка удрученно сказал он.Вера смущенно кивнула, все раздумывая о том, как же намекнуть ее нежданому гостю, что данное положение, в каком она находится перед ним, ей малокомфортно.Лорд Уильямс тем временем вновь протянул к ней руку в попытке дотронуться до ее лица, прошептав что-то про потерю самообладания, а сам смотрел и смотрел на нее, точно не мог отвести взгляд.Он выглядел нервным, несдержанным, словно эмоции его переполняли и ему трудно было контролировать себя. Наконец, он, словно в его голове сломался тот механизм, который позволял еще сохранять остатки самообладания, яростно набросился на Веру.Его губы успели оставить несколько беспокойных поцелуев на ее теле, прежде чем девушка сумела собрать все свои силы и принялась отталкивать его от себя, сопротивляясь его напору.Его поведение Веру пугало. Будучи впервые в подобной ситуации, она не знала, что следует делать, борясь со странным, чуждым ей желанием поддаться.