Глава 17, в которой происходит нечто интересное (2/2)
Черный - цвет тех, кто не хочет занимать свою голову лишними мыслями и всегда знает, чего стоит.Все другие цвета пусть останутся тем, кто любит пускать пыль в глаза и чересчур озабочен созданием своего внешнего облика.Тем более, Блад точно знал: черный безукоризненно подчеркивал его натуру и безупречно ему подходил.
Ансамбль не казался мрачным за счет манжетов, расшитых серебряной тесьмой, нарядно поблескивавшей в тон его глаз холодного голубого цвета, на фоне его одеяния казавшихся еще ярче и бледнее обычного. Также нотку роскоши добавлял и кружевной воротник рубахи, белизна которой выглядела даже слегка кричаще.Спускавшиеся по плечам волосы, обычно угольно черные, но в последнее время по причине прибавившейся седины напоминавшие скорее истлевшую золу в давно потухшем камине, стали за пребывание во дворце длиннее обычного.Заметив серебряные пряди, Блад был вовсе не воодушевлен этим.Скорее, старику пристало мириться с сединой, нежели человеку, прошедшему лишь немногим больше половины жизненного пути, отведенного обычно людям.И хотя седина добавляла его образу солидности, Блад далеко не был рад своему новому облику, привыкнув к тому, что его лицо обычно обрамляет черная, как смоль, копна волос. Блад вспомнил, что немногим раннее его прибытия в Лувр - еще во времена правления предшественника нынешнего Людовика, его голова седых волос не носила. Стало быть, именно события во Франции привели к не вполне радующим последствиям...Он вполне понимал, что процесс уже запустился, и что с каждым годом его голова будет все больше седеть, а там недалеко и до морщин...
Вероника же - молодая девушка, ее возраст не достиг даже тридцатилетнего рубежа, а обычно женщины лишь к своему закату теряют былую красоту. Он понимал, что пока его лицо будет покрываться морщинами, точно дно иссохшего ручья, она будет расцветать, и, подобно цветку из Версальского сада, с каждым годом становиться все прекраснее.Застегнув последнюю пуговицу, Блад с трудом отогнал снедавшие его мысли и направился к королю. На полпути его осенило, что, вероятно, перед визитом следовало направить пажа с прошением о разрешении аудиенции, однако Блад слишком был погружен в размышления о предстоящем разговоре, чтобы заранее побеспокоиться о соблюдении такой формальности.
Дворец был огромным - терять время, чтобы возвращаться и заниматься бумагами, он и вовсе не хотел.
Оставалось лишь надеяться, что в интересах Людовика принять его...Пересекая зеркальную галерею, он, обычно не слишком обращавший внимания на красоты убранства Версаля, мельком оглянулся в поисках пажа или служанки, которых можно было бы отправить к Людовику с предупреждением о визите.
Людей не было, хотя обычно в галерее всегда было полно зевак из вельмож или рангом пониже. Пустующий золотой зал, полный зеркал, в которых яркими бликами мерцали хрустальные люстры, выглядел необычно.Вдруг в голове Блада промелькнуло подозрение - кто-то следит за ним.Обычно интуиция его никогда не подводила...Он прищурился, вглядевшись в собственное отражение.
Не сразу узнав в вытянутом силуэте себя, он уловил за своей спиной - там, в зазеркалье - некое движение. Словно промелькнула едва заметная тень - по очертаниям, скорее всего, принадлежавшая мужчине.Блад почувствовал холодок, подбирающийся к кончикам пальцев, и резко обернулся.Никого.Лишь чуть блестел хрусталь люстр.Капитан Блад, осмотревшись, пришел к выводу, что это была лишь игра света, а его воображение решило подшутить над ним, дорисовав нужные детали.Блад пожал плечами, поспешив покинуть галерею, пустующий вид которой отчего-то заставлял его слегка цепенеть.***В кабинет короля вытянулась небольшая очередь, состоявшая из четверых дворян и одного мушкетера. Дворяне выглядели довольно понурыми - скорее всего, беседы с королем они пытаются добиться не первый день, мушкетер же с присущей военным невозмутимостью ждал, когда до него доберется очередь.Блад оценил обстановку.Судя по всему, прождать можно было до позднего вечера, а перспектива потратить столь драгоценное время его отнюдь не воодушевляла.Завидев Блада, дворяне с усмешкой переглянулись - дескать, и этот сейчас промаринуется, пока Его Величество соизволит его вызвать.Однако, дворяне не рассчитывали на находчивость Блада...Питер Блад хмыкнул и окинул придирчивым взглядом присутствующих.- Господа, как вам известно, я состою на службе у Его королевского Величества доктором. Его королевское Величество нынче плохо себя чувствует, и попросил лично меня передать вам, что Его королевское Величество будет рад принять вас в любой другой день, если ему того позволит самочувствие, - объявил он с невозмутимым видом.Дворяне ахнули и немедленно забормотали себе под нос что-то неразборчивое. Мушкетер, совершенно никак не отреагировав на слова Блада, по-военному развернулся и ушел.Вслед за ним, охая и возмущаясь, один за другим покинули свой пост и дворяне.Блад с довольным видом осмотрелся - коридор был пуст. Тут же открылась дверь, что вела в королевский кабинет, откуда вышел - точнее, вальяжно выплыл, словно каравелла в бриз, месье в костюме из атласа в золотую вышивку, оранжевого, как спелый апельсин, цвета.
Со сверкающей серебром портупеи - произведении искусства, которым гордился бы любой ювелир - свисал короткий меч, скорее напоминавший нож для бумаг, нежели полноценное оружие.
Будучи несколько атлетичным, но все же по-аристократичному утонченным в фигуре и строении рук, свое лицо он скрывал под полями шляпы, чей размер поражал человеческое воображение - вполне вероятно, что на ней впору было устраивать пешие прогулки.
Головной убор блистательно-изумрудного цвета являл собой удивляющую своим видом конструкцию, украшенную перьями и драгоценными камнями. Левый ее край был удержан декоративной золотой булавкой и изящно завивался кверху, правый же под тяжестью убранства спадал вниз - настолько, что полностью закрывал лицо господина.Выйдя из покоев короля, он поднял к шляпе руку в белой шелковой перчатке, и, придержав головной убор, тем самым совершенно закрыл свое лицо от взгляда Блада.Соблюдая этикет, Блад в приветствии кивнул незнакомцу, однако тот не мог этого видеть и быстро прошел вдоль коридора, так и оставаясь инкогнито.За ним протянулся шлейф приторно-цветочного амбре, настолько душный, что Блад едва не чихнул.Все же сдержав этот порыв, капитан Блад, хмыкнув вслед типичному представителю придворного дворянства при Людовике, поправил ворот своего черного камзола и, не дожидаясь приглашения, зашел в кабинет короля.Людовик был занят бумагами за письменным столом, стоявшим у окна в глубине комнаты. Помещение было небольшого размера, с расписными орнаментом стенами в глубоких бордовых тонах.Подняв голову на вошедшего, Людовик прищурился.- Я не был предупрежден о вашем визите, - довольно холодным тоном заметил король.Блад поклонился, соблюдая устав.- Я полагаю, мое положение позволяет опустить подобную формальность, - сказал он, вторя тону короля.В общении с монаршими особами Блад не позволял себе заискивающего тона, зная, что не стоит перед теми показывать слабину.Людовик сложил руки на животе и откинулся на спинку кресла, долго и внимательно разглядывая Блада. Тот понимал, что нарушать паузу не следует, и в кабинете воцарилась неловкая тишина.- Вы чрезвычайно смелый человек, капитан Блад, - наконец, начал король, - мне это в вас нравится, - добавил он, встав с кресла.Людовик в несколько шагов оказался напротив Блада, пытливым взглядом глядя тому прямо в глаза. Тот не собирался давать слабины, и отвечал тем же.- Мне почтительно это слышать, Ваше Величество. Но я здесь вовсе не за этим, - выдержав паузу, сказал Блад.Людовик поджал губы. Прядь его длинного золотистого парика отделилась от общей массы волос, и он был вынужден усмирить ее, заправив за ухо.Справившись с прической, король поднял брови:- Должно быть, пренебречь правилами для аудиенции с королем вас заставила действительно важная причина, - протяжно сказал он, точно раздумывая о цели визита Блада.Блад же кивнул.Людовик, развернувшись, не торопясь прошел к зеркалу, остановился и мельком взглянул на свое отражение.- Что же вас так заботит? - поинтересовался он, словно невзначай.Блад серьезным тоном ответил:- Я пришел к вам с деловым предложением.- Каким же? - глаза короля загорелись интересом.- Как вам известно, я не только врач. В прошлом в моем распоряжении была целая флотилия, с помощью которой я мог контролировать свой доход и иногда служить на благо европы, - осторожно начал Блад, пытаясь прощупать, насколько король готов к его предложению. Людовик не прерывал его и слушал с интересом.
- Нынче в моем распоряжении остался лишь один корабль, но его пришлось отпустить с командой для хорошо известной вам миссии. Так как я понимаю, что с вашим здоровьем вам будут куда полезнее иные мои услуги, прошу вас о том, чтобы в мое распоряжение было отдано четыре корабля с лучшими вашими моряками. По факту сдельной оплаты я готов выполнять любые ваши поручения, касающиеся охраны границ Франции, - Блад закончил и с ожиданием посмотрел на Людовика.Тот хитро прищурился:- Я правильно понимаю, что вы предлагаете нанять себя?Блад коротко кивнул.- А отчего бы мне не объявить вас разбойником и не повесить, тем самым устранив конкурента по поводу моей будущей невесты? - растянув рот в улыбке, король подмигнул Бладу.Тот, сохраняя невозмутимость, ответил:- Разве у вас есть для подобных обвинений нужные доказательства? Едва ли мудрый монарх способен на такой поступок, особенно если ему известно, что вскоре вернется корабль, полный безропотно подданных своему капитану моряков, мастерству которых управляться с секирами и шпагами может позавидовать самый опытный ваш мушкетёр, - хмыкнул Блад, подняв подбородок, отчего черты его носа стали казаться острее обычного.- Что ж, мне известно, что Франция давно пользуется такими, как вы, в своих военных целях... - протянул Людовик, покачав головой.Никто не упоминал род деятельности Блада, который, конечно, негласно подразумевался. Однако каждый из участников беседы не говорил об этом в лоб, точно не хотел признать щепетильность ситуации.- Что же, что же, - растягивая слова, Людовик сделал несколько шагов по комнате.
Король выглядел озадаченным, и то и дело поглядывал на Блада, который, по-военному выпрямившись, молча ждал его вердикта.- Это весьма заманчиво. Я беру два дня для раздумья, и в итоге пришлю вам бумагу с ответом, - сказал наконец Людовик.Блад, догадавшись, что разговор исчерпан, поклонился и покинул кабинет короля.Он понимал, что впереди его ждала очередная авантюра - из тех, по которым он так соскучился.