Жоффрей. Сен-Манде. Маскарад. (1/1)
- Академия флоралий*, - повторил Николя Фуке и бросил задумчивый взгляд на графа де Пейрака, который только что закончил излагать ему свои соображения по поводу учреждения этой организации в Лангедоке. - Весьма интересно...
- Вы находите? - чуть улыбнулся Жоффрей. - А вот господин Конрар, к которому я обратился с той же просьбой некоторое время назад, посчитал мою идею провокационной.- Несомненно, - суперинтендант понимающе хмыкнул. - Мэтр Валантэн слишком держится за свое место секретаря Французской академии, чтобы принимать неосторожные решения, которые могут впоследствии повредить его репутации.- А вы тоже думаете, что поэтический фестиваль - настолько опасное мероприятие, что придание ему официального статуса повредит целостности Французского королевства? - живо отозвался граф.- Я - нет, - покачал головой Фуке, - но уверен, что немногие со мной согласятся. Вы, сударь, как никто, должны понимать нынешнюю политическую ситуацию. Южные провинции, скажем так, весьма неохотно признают над собой власть короля и при всякой удобной возможности стремятся к независимости, которая была ими утрачена уже много веков назад. А Академия флоралий - отличный повод, чтобы вновь раздуть тлеющие угли противостояния Севера и Юга, - он примиряюще поднял руку, видя, что Пейрак желает ему возразить. - Уверен, что лично вы ратуете только за сохранение и приумножение культурного наследия вашего края, но можете ли вы поручиться, что остальные учредители фестиваля имеют такие же чистые помыслы и настолько же лояльны к короне, как вы и ваша супруга? Не станет ли со временем Академия приютом для недовольных, которые, в совершенстве владея искусством слова и умением очаровывать толпу, постараются вновь посеять семена раздора среди граждан нашего королевства и спровоцировать новый бунт? Еще не забылась история печально известного герцога де Монморанси**, а уж в свете событий недавно закончившейся Фронды... - суперинтендант сделал многозначительную паузу и выразительно посмотрел на Жоффрея.- Я благодарен вам за откровенность, мессир, - проговорил тот, чуть склоняя голову в знак признательности. - Что ж, тогда придется отложить решение этого вопроса на некоторое время...- Это весьма мудро, граф, - кивнул ему в ответ Николя Фуке. - Со своей стороны, я обещаю вам всяческую помощь в ваших начинаниях. И если мне представится такая возможность, то я, вне всяких сомнений, поддержу вашу идею перед лицом его величества и королевы-матери... А теперь, - неожиданно сменил он тему, - позвольте и мне попросить вас о небольшом одолжении.- Я к вашим услугам, виконт, - склонившись в учтивом поклоне, произнес Пейрак.- Спойте для нас! Я никогда не прощу себе, если лишу гостей моего праздника возможности услышать прославленный Золотой голос королевства! - торжественно проговорил суперинтендант.- Это будет честью для меня, сударь, - широко улыбнулся граф.Перебирая струны принесенной ему гитары, Жоффрей скользил рассеянным взглядом по лицам окружающих его людей. Кто-то был в маске, кто-то - без, кто-то переговаривался вполголоса, кто-то, замерев, с благоговением внимал его пению. Карменсита стояла так близко, что при желании он мог коснуться ее рукой, но это соседство было для него скорее тягостным, чем приятным. Ее поведение, навязчивое и вызывающее, уже привлекло к себе повышенное внимание, и Пейрак видел, как на испанку бросают насмешливые и сочувственные взгляды, а ее муж буквально кипит от гнева. Идиотская ситуация! Но больше всего графа удручало то, что он так и не увидел на приеме Анжелику, хотя именно ради нее он и пришел сегодня сюда. Стремительный круговорот праздника, разнообразные развлечения, ничего не значащая светская болтовня - все это бессмысленное времяпрепровождение утомляло и раздражало Жоффрея, который не один раз уже пожалел, что решил посетить маскарад в Сен-Манде. Разговор с суперинтендантом оставил неприятный осадок, хотя граф видел, что Николя Фуке искренне расположен к нему и именно поэтому так откровенен. Но беседа эта лишний раз заставила Пейрака задуматься о глубине тех противоречий, которые существовали между Севером и Югом. Преодолимы ли они? И возможен ли мир между двумя столь различными культурами?
Сам того не замечая, он машинально начал энергичный проигрыш "Caprice de chacone" - невероятно популярного сейчас при дворе Франческо Корбетты*** - и услышал одобрительные возгласы, раздающиеся со всех сторон. Искусно вплетя в мелодию голос, Жоффрей полностью отдался красоте и музыкальной гармонии, которая всегда его завораживала, а кроме того, изящный рисунок произведения с разнообразными вариациями потребовал от него полного сосредоточения и внимания. Его голос то взмывал высоко, то опускался до низких, бархатистых нот, то вступал в противоборство с гитарным перебором, то подхватывал четкий ритм трепещущих струн... В какое-то мгновение он вдруг ощутил невероятный подъем, почти чувственное удовольствие от исполнения, позабыв, где находится, словно сейчас никого и ничего больше не существовало, и он остался наедине со своей Прекрасной дамой - музыкой. Где-то на грани грез и яви он увидел стоящую в некотором отдалении тонкую девичью фигурку, облаченную в черное домино и маску, полностью закрывающую лицо. Он и сам не знал, что привлекло его внимание, но он вновь и вновь обращал свой взгляд к ней, пока не понял, что же показалось ему знакомым - рука, прижатая к груди в жесте, выражающем степень крайнего волнения. Как тогда, в салоне Нинон, когда время будто остановилось, и он пел только для одной девушки, чей образ теперь неотступно преследовал его, словно наваждение... "Неужели?! - пронеслось у него в голове, а сердце учащенно забилось. - Неужели это она?"
Повернувшись к незнакомке, он завел новую мелодию, тягучую и неспешную, а слова, которые затейливой канвой ложились на нее, были на пуатевинском наречии и повествовали о прекрасной фее Мелюзине, которая согласилась связать свою судьбу со смертным Раймондином и одарила его славой и богатством****...
Девушка сначала чуть подалась вперед, а потом отступила на несколько шагов назад, как будто налетев на невидимую стену, и нечаянно натолкнулась спиной на дворянина в белоснежном плаще, которого Жоффрей хорошо запомнил во время инцидента со львом и Франсуазой. Интересно, кто он? И почему решил прийти тогда на помощь его жене? Были ли они раньше знакомы, или же это был спонтанный порыв? Анжелика - а теперь Пейрак был почти уверен, что это именно она - присела перед незнакомцем в неловком реверансе и хотела было уйти, но тот окликнул ее, заставив девушку замереть на месте. Склонившись к самому ее уху, он что-то проговорил, отчего она резко выпрямилась и в следующий миг почти бегом покинула гостиную. Мужчина, чуть помедлив, последовал за ней.
Графа охватило беспокойство напополам с удивлением. Кто же он такой, этот загадочный гость? И почему Анжелика сбежала от него? Неожиданно Жоффрею пришло на ум, что под золотой маской с острым, как клюв, выступом снизу, скрывается маркиз де Монтеспан, который, возможно, уже успел оправиться от своей раны, полученной во время недавней дуэли, и теперь решил приехать на маскарад в Сен-Манде. Если это было действительно так, то тогда все вставало на свои места - и желание маркиза защитить Франсуазу, и его намерение поговорить с Анжеликой против ее воли... Зная горячность обоих, Пейрак предположил, что ни к чему хорошему эта беседа не приведет, а потому решил как можно скорее отыскать их и вмешаться, пока дело не приняло серьезный оборот.
Завершив песню, Пейрак встал и, галантно раскланявшись с гостями, двинулся было в ту сторону, где скрылись девушка и мужчина в белом плаще, но внезапно почувствовал легкое прикосновение пальцев к рукаву своего камзола. Оглянувшись, он встретился с влажным взглядом темных глаз герцогини де Мерекур.- Кармен, - с трудом сдерживая раздражение, проговорил Жоффрей, - по-моему, мы уже все друг для друга прояснили...- Ваше исполнение вновь зажгло во мне огонь, - понизив голос, томно произнесла она. - И ни ваша холодность, ни ваши насмешки не смогут затушить этот пожар...- В прошлый раз с этим пламенем отлично справилось бронзовое ведерко с водой, - с сарказмом ответил ей граф. -Вы желаете повторить столь удачный опыт снова, мадам?- О, вы не осмелитесь так поступить со мной на глазах у всех этих людей! - деланно улыбнулась женщина, но руку со сгиба его локтя убрала. - И хочу заметить, что вы вели себя тогда крайне неучтиво, - Жоффрей насмешливо улыбнулся, а она торопливо добавила: - Но я прощаю вас. Видите, как я смиренна?- Ваше смирение, сударыня, должно волновать прежде всего вашего супруга, но никак не меня, - Пейрак сделал нетерпеливое движение, чтобы уйти, но герцогиня снова начала говорить.- Послушайте, - ее голос опустился до интимного шепота, - все наши разногласия остались в прошлом. Да, я совершила ошибку, но, поверьте, уже достаточно настрадалась из-за ее последствий... Без вас... - она просяще заглянула в его глаза. - Неужели я окончательно вам разонравилась? Скажите, разве я некрасива? Разве вам не хочется снова пережить те чувственные восторги, что мы некогда дарили друг другу?- Увы, но нет, - он взял ее руку и поднес к своим губам. - Прощайте, моя дорогая, и держите в узде лошадей вашего сладострастия, иначе они приведут вас к гибели...- О, вам так идет давать уроки нравственности! - внезапно раздался голос Франсуазы де Пейрак, которая приближалась к ним, легонько постукивая сложенным веером о ладонь, изображая овации. - А вам, мадам де Мерекур, - она надменно вздернула бровь и скривила губы в презрительной усмешке, - я посоветовала бы обратиться к своему духовнику - возможно, ему удастся усмирить демона похоти, что бушует в вас.Испанка вспыхнула и выдернула руку из ладони графа.- Ваше злословие, мадам, - с трудом сдерживая гнев, проговорила она пронзительным, как у чайки, голосом, - не менее тяжкий грех, чем тот, в котором вы меня обвиняете, с одной лишь разницей - я честна в своих желаниях, а вы скрываете свои под маской ханжества и лицемерия!- О, я вижу, вас задели мои слова? - едко ответила ей Франсуаза. - Но ведь на правду обижаться грешно, а принять к сведению добрый совет вовсе не зазорно. Не правда ли, мессир де Пейрак? - она перевела взгляд на мужа и с вызовом вздернула подбородок.- Вне всяких сомнений, мадам де Пейрак, - Жоффрей улыбнулся, но глаза его под маской недобро сверкнули. - Жаль только, что вы сами редко пользуетесь теми советами, которые с такой охотой раздаете, - он отвесил супруге преувеличенно любезный поклон и добавил: - А теперь позвольте мне покинуть вас, прекрасные дамы, поскольку, боюсь, ваше состязание в остроумии стало меня утомлять.Уже удаляясь, он услышал за спиной полное негодования: "Каков подлец!", но даже не обернулся, чтобы узнать, чьи же уста это произнесли. Несомненно, обе женщины пылали сейчас ненавистью по отношению к нему, но графу это было глубоко безразлично. Все, что его волновало в данный момент - это Анжелика и маркиз де Монтеспан, настойчиво преследующий ее, неуравновешенное состояние которого могло привести к самым непредсказуемым последствиям.Жоффрей прошел насквозь крыло замка, в котором скрылась девушка, нарочито равнодушным взглядом оглядывая каждую комнату, мимо которой проходил, пока не достиг небольшой, скудно освещенной залы, где никого не было. Он остановился и прислушался к звукам дома: где-то вдалеке играла музыка, на грани слышимости доносился ровный гул голосов многочисленных гостей Сен-Манде, во дворе по камням подъездной дорожки перебирали копытами лошади... Он уже собирался повернуть назад, чтобы продолжить поиски в другом месте, как вдруг из-за скрытой широким гобеленом стены до него донесся резкий мужской голос, а вслед за ним - приглушенный, словно сквозь вату, женский вскрик. В несколько широких шагов Пейрак преодолел расстояние, отделяющее его от источника звука, и быстрым движением отдернул в сторону плотную ткань. Как он и ожидал, за ней скрывалась потайная дверь, столь искусно спрятанная под деревянными панелями, что непосвященному взгляду ее было бы очень трудно обнаружить. Помимо этого, на ней не было ни ручки, ни замочной скважины - просто чуть более выступающая по сравнению с другими гладкая прямоугольная поверхность. Несомненно, эта преграда была преодолима, но для этого нужно было знать секрет, открывающий хитрый замок.
Граф заколебался. А что, если он ошибся и сейчас обнаружит там совсем не тех, кого ожидает? Возможно, он помешает ссоре любовников или же приватному разговору совершенно незнакомых ему людей? Жоффрей положил руку на деревянное полотно двери и снова прислушался. Из-за стены не доносилось ни звука. Тогда он негромко постучал. За дверью послышалось какое-то движение, потом грохот, словно что-то уронили, и наконец женский голос, в исступлении выкрикнувший: "Мерзавец!". Пейрак решил не терять зря времени и что есть силы ударил плечом в стык потайной двери и деревянной панели. Даже если там и не Анжелика, то дама, запертая в потайной комнате, явно нуждалась в помощи. Раздался жалобный треск, но конструкция устояла. Он удвоил усилия, и через несколько мгновений дверь поддалась, сдвинувшись внутрь на пару дюймов. Жоффрей снял с перевязи ножны шпаги, чтобы, используя их, как рычаг, расширить проход и попасть внутрь, но неожиданно дверь распахнулась сама, а на пороге небольшого помещения, которое скорее всего служило хозяину Сен-Манде для тайных встреч и переговоров, не предназначенных для чужих ушей, возникла высокая фигура мужчины, шагнувшего навстречу Пейраку из глубины комнаты. Граф устремил пристальный, изучающий взгляд на совершенно незнакомое ему безупречно красивое лицо молодого человека с холодными, как куски талого льда, глазами, отметил про себя, что он широк в плечах, по-военному подтянут, а его рука, украшенная тяжелыми перстнями, покоится на оголовье шпаги, которую он в любой момент готов выхватить из ножен. Вторая рука незнакомца терялась в складках белоснежного плаща, ниспадающего до самого пола, а вся его поза была напряженной, как и тогда, в гостиной, когда он, обнажив кинжал, мягким, крадущимся шагом приближался ко льву, замершему перед Франсуазой.- Что вам угодно, сударь? - чуть раздраженным тоном осведомился мужчина, заступая Жоффрею дорогу и не давая пройти дальше. При этом он взирал на него с таким высокомерным видом, словно тот своим вторжением нарушил все мыслимые правила этикета.Пейрак помедлил с ответом. Он интуитивно почувствовал, что человек, стоящий сейчас перед ним, одной породы с его женой - нестерпимо заносчивый аристократ, который считает, что ему все позволено уже только по праву рождения, и что все остальные - лишь пыль под высокими каблуками его изысканных туфель. Что связывало их с Анжеликой? Зачем он подходил к ней в гостиной? Чем мог настолько испугать девушку, что она так поспешно ретировалась? И кого он удерживает сейчас в этой потайной комнате?Молчание затягивалось, становясь ощутимо душным, как терпкий, чуть сладковатый запах мускуса, исходивший от камзола молодого человека. Жоффрей кинул быстрый взгляд за его плечо, но не увидел ничего, кроме темного массивного стола из мореного дуба с пузатыми, как винные бочонки, ножками, на котором стоял тяжелый бронзовый канделябр с единственной установленной в нем наполовину оплывшей свечой. Ее неверный колеблющийся свет очерчивал небольшой круг вокруг себя, погружая остальную часть комнаты в кромешную тьму.
- Я ищу одну даму, и мне кажется, что она находится здесь, в этой комнате, - наконец прервал тягостное молчание граф.На лице мужчины в белом не дрогнул ни один мускул.- Вы ошибаетесь, сударь. У нас с вами нет общих знакомых, - и с этими словами он положил ладонь на косяк двери в желании захлопнуть ее перед носом своего нежданного визитера, но Пейрак не дал ему этого сделать.
Просунув носок сапога в просвет дверного проема, граф произнес:- И тем не менее, я бы хотел убедиться, что с той, чье присутствие вы так тщательно пытаетесь от меня скрыть, все в порядке.
- И вас нисколько не заботит, что может пострадать репутация дамы? - по губам молодого человека скользнула холодная улыбка.- Меня больше заботит, что может пострадать она сама, - со значением проговорил Жоффрей.Надменный взгляд собеседника на мгновение полыхнул яростью, и он впился светлыми, как расплавленный свинец, глазами в горящие решительностью чёрные глаза Пейрака. Эта безмолвная дуэль длилась не дольше нескольких ударов сердца, пока наконец незнакомец не произнес:- Что ж, как пожелаете, - и, не поворачивая головы, негромко позвал: - Кузина!Из темноты выступила Анжелика - без маски, с откинутым с головы капюшоном и рассыпанными по плечам золотистыми локонами. Черное домино, плотным коконом окутывающее фигуру девушки, подчеркивало мертвенную бледность ее лица. Не поднимая глаз и судорожно сжимая пальцы в замок перед собой, она остановилась за спиной молодого человека.- Мадемуазель де Сансе, - поприветствовал девушку Жоффрей, но она не произнесла в ответ ни единого слова.- Как видите, вам не о чем беспокоиться, мессир, - снова раздался спокойный голос незнакомца в белом плаще. - Это семейное дело...Услышав эту тираду, Анжелика вздрогнула, как от удара, и закусила губу, словно желая удержать слова, буквально рвущиеся у нее с языка. Пейрак перевел взгляд с девушки на мужчину, все так же стоящего между ними, как неприступная скала, и произнес:- И все же, сударь, я вынужден прервать вашу беседу, поскольку мадемуазель де Сансе обещала мне танец, - он заговорщицки улыбнулся Анжелике, которая вскинула на него полный изумления взгляд. - Вы так поспешно удалились, сударыня, что мне пришлось разыскивать вас по всему дому.- Простите, ваша светлость, я совсем забыла, - пробормотала девушка и сделала было шаг к нему навстречу, но кузен преградил ей дорогу.- Мы еще не закончили, - в его голосе проскользнули металлические нотки.- Вы можете продолжить ваше общение и после праздника, - с не меньшей настойчивостью произнес Жоффрей, протягивая руку Анжелике. - Право слово, разве маскарад - подходящее место для серьезных разговоров?- Позвольте, сударь, мне самому судить о том, где и с кем мне вести беседы, - если бы взглядом можно было убивать, то Пейрак бы сейчас уже лежал на полу, пронзенный ледяным стилетом голубых глаз мужчины.
Кузен Анжелики своей заносчивостью вновь напомнил графу Франсуазу, и он едва не поморщился, настолько неприятным было для него это сравнение. И какой разительный контраст с Анжеликой представляли собой эти двое - надменные, чванливые, переполненные чувством собственной избранности и вседозволенности! Жоффрей теперь был твердо уверен, что должен увести девушку из этой потайной комнаты любой ценой, даже если ему придется вступить в схватку с ее кузеном за право осуществить свое желание. Нельзя было и помыслить о том, что Анжелика находилась с ним здесь по собственной воле - настолько она была напугана и растеряна.
- Я предлагаю мадемуазель де Сансе самой решить, как ей следует поступить в данной ситуации, - в этот момент пальцы девушки легли в ладонь Пейрака, и он слегка пожал их.
И без того бледное лицо молодого человека сделалось еще белее, а губы сжались в напряженную тонкую линию.
- Что ж, кузина, развлекайтесь, - с угрожающей любезностью в голосе произнес он и отступил в сторону, давая ей выйти. - Неизвестно, когда еще вам представится такая возможность... И представится ли...С этими словами он захлопнул двери потайной комнаты и, отвесив небрежный поклон графу и его спутнице, удалился.
Жоффрей, проводив его взглядом, обернулся к Анжелике и участливо осведомился:- С вами все в порядке?Она мотнула головой и отвела глаза в сторону, но руку у него не отняла. Пейрак склонился к ее лицу.- Вы чем-то расстроены? - он пытался поймать ее взгляд, желая прочитать в нем ответ, но девушка упорно молчала. - Возможно, вы хотели продолжить разговор с вашим кузеном? Я помешал вам? - граф отпустил ее ладонь и скрестил руки на груди.Анжелика прислонилась спиной к стене и на секунду прикрыла глаза, отчего ее лицо приобрело выражение какой-то хрупкой нежности, беспомощности, и у Жоффрея возникло непреодолимое желание привлечь ее к себе, чтобы своими объятиями защитить от всего мира, но он не посмел этого сделать - настолько она была сейчас далека от него.
- Я провожу вас туда, куда вы скажете, - наконец произнес граф, пытаясь заглушить чувство горечи от ее неожиданной холодности. - Вам не стоит сейчас оставаться одной...Она наконец подняла на него глаза, в глубине которых он прочел панический страх вперемешку с отчаянной безнадежностью, и еле слышно произнесла:- Вы можете увезти меня отсюда? Куда угодно... Только, пожалуйста, не спрашивайте меня ни о чем...______________________*Подробнее в главе "Жоффрей. Лувр".**Герцог Анри II де Монморанси - внук коннетабля Анна де Монморанси, сын коннетабля Анри де Монморанси, последний представитель знаменитого рода Монморанси из Шантийи. В 1632 году брат короля, Гастон Орлеанский, поднял восстание против кардинала Ришелье. Несмотря на увещевания жены, итальянки из рода Орсини (и двоюродной сестры королевы Марии Медичи), Монморанси примкнул к восставшим и дал мятежному Гастону убежище в Лангедоке. В сентябре он за полчаса был разбит верным королю маршалом Шомбергом под Кастельнодари. В этой схватке Монморанси был ранен и попал в плен к королевским войскам. Тулузский парламент признал его виновным в оскорблении величества и приговорил к смертной казни. Истинной причиной королевского гнева было плохо скрываемое стремление Монморанси к образованию независимого княжества на итало-французской границе. Приговор был исполнен в Тулузе; все титулы и владения Монморанси были конфискованы (позднее их выпросил себе муж его сестры — принц Конде). Расправа над Монморанси обозначила наступление во Франции эпохи абсолютизма.*** Франческо Корбетта (1615 или 1620 - 1681) – итальянский гитарист-виртуоз и композитор, известный во второй половине жизни под переделанным на французский лад именем Франсиск Корбет. Прославился как учитель игры на гитаре в Болонье (с 1639 года), где стал главой блестящей школы. Около 1643 года Корбетта поступил на службу к герцогу Мантуанскому, затем – к эрцгерцогу Австрии (ок. 1648). Призванный ко французскому двору в период правления молодого Людовика ХIV, он создает совместно с Люлли музыку для одного из королевских балетов, сочинив антре для нескольких гитар. В дальнейшем он продолжает свою деятельность при королевском дворе Англии. Здесь он знаменит как крупный исполнитель-виртуоз, а также педагог, дающий уроки королю и придворной знати. Около 1671 года он возвращается во Францию для преподавания игры на гитаре наследнику престола, но при этом не порывает свои связи с английским королевским двором. Умер в Англии в 1681 году.**** Мелюзина — фея из кельтских и средневековых легенд, дух свежей воды в святых источниках и реках. Часто изображалась как женщина-змея или женщина-рыба от талии и ниже, иногда с двумя хвостами.
Раймондин, племянник Эймера, графа Пуатье, убив его нечаянно на охоте, скрывался в лесах, где и встретил Мелюзину у источника и предложил вступить в брак. Мелюзина обещает, что ему не будет расплаты за преступление, и он обретет счастье, богатство и многочисленное потомство, если на ней женится. Точно также, как и её мать ранее, она поставила условием, что муж никогда не должен входить в её спальню по субботам.Мудрая Мелюзина помогала мужу приобрести богатство: он получил много свободной земли, окружив её шкурой оленя, нарезанной на тонкие ремни, стал могущественным государем и основателем дома Лузиньянов. Она родила ему десять детей, из них две дочери и восемь сыновей (в том числе Жоффруа Большой зуб и Гвидона), двое из которых, отправившись в путешествия, также стали правителями своих земель. Став женой Раймонда, с помощью своей магии Мелюзина воздвигала замки, распахивала земли и строила города. Первым замком, созданным ею, стал замок Лузиньян.Брат Раймондина наговорами возбудил в нём ревность к супруге, и он решил подсмотреть, что делает его жена по субботам. Он увидел её моющейся и узнал про её хвост. Мелюзина простила его. И лишь когда, как-то поссорившись с супругой из-за того, что один из их сыновей убил другого, он обозвал её ?змеей? перед лицом своего двора, она превратилась в дракона, одарила его двумя магическими кольцами и улетела, чтобы никогда не вернуться, трижды облетев вокруг замка с раздирающим душу криком (знаменитый Cri de Meluzine).С тех пор она была покровительницей славного дома Лузиньянов и предупреждала своих потомков, когда им угрожало несчастье.