Глава 1 (2/2)

— Что у вас есть еще?

— Во Франции больше ничего подходящего нет. Ближайшие участки есть в Восточной Европе, но…

— Нет, это еще хуже! — перебил его Жоффрей. — Логистика получится слишком дорогой. К тому же там точно также придется увязнуть в бумажной волоките, да еще и раздать кучу взяток.

— Тогда остается только один вариант, — вздохнул Молин. — Вышеупомянутые Сансе, помимо земли, владеют также конезаводом ?Монтелу?. Участок, на котором он построен, и ряд прилегающей территории значится в его активах. А вот это, — он вытащил из папки несколько листов и положил их на столе перед Пейраком, — список акционеров конезавода. Узнаете знакомые названия?

Жоффрей склонился над перечнем и быстро пробежал его взглядом.

— Откуда у ?Peyrac Corporation? столько акций этого предприятия? — изумленно спросил он.

— Я тоже удивился не меньше, когда обнаружил это, — ответил Молин. — Оказалось, что ваш прадед приобрел акции ?Монтелу? еще в начале прошлого века. Тогда лошади пользовались большим спросом. Затем несколько компаний, которые покупали ваш дед и отец, также имели в активах акции конезавода. Еще пять процентов добавили уже вы сами, когда ввели в совет директоров Сербало. Его семья владеет этими ценными бумагами с незапамятных времен. Ну и лично у меня есть еще десять. Все вместе они составляют сорок пять процентов. Если купите еще шесть, сможете получить ?контрольный пакет? и право распоряжаться активами ?Монтелу?. А значит и землей, — закончил Молин и несмело посмотрел на Пейрака.

Он знал, что тому не понравится подобное предложение. Несмотря на то, что времена давно изменились, аристократы в своем узком и малочисленном кругу по-прежнему относились к нуворишам с изрядной долей презрения. Жоффрей де Пейрак с детства воспитывался именно в такой системе координат. И хотя он не считал спекуляцию на бирже таким уж постыдным занятием и признавал, что для подобной профессии требовались определенные умственные задатки, сам бы никогда не стал ею заниматься.

И не только из-за того, что это отразилось бы на его реноме, а больше потому, что игра на бирже виделась ему жестокой и беспринципной. В руках брокеров заключалась слишком большая власть. В результате их действий одни предприятия приобретали баснословную выгоду, а другие теряли результат иногда многолетних трудов. И все это происходило за доли секунды.

Жоффрей в своей деятельности не хотел разрушений. Созидатель по натуре, он занимался научными и социально значимыми проектами. Ему нравилось заставлять силы природы работать на благо человека, и чем более сложная задача стояла перед ним, тем больше удовлетворения он получал от своих трудов.

— Предлагаете мне грязную игру?! — спросил Пейрак явно недовольный предложением Молина.

— Вы видите другой выход?! Вы не можете взять участок в аренду… Не можете решить вопрос с покупкой достаточно быстро, чтобы успеть к совету директоров…

— Можно ли уговорить кого-нибудь из Сансе оформить сделку через дарение? Кто-то из них подарит мне свою долю, взамен я перечислю сумму в качестве благотворительного взноса.

— Подобная махинация, если она когда-нибудь выплывет на свет, будет стоить вам деловой репутации. А ваш совет директоров определенно потребует объяснений, откуда взялась земля и, куда вы переводите деньги. К тому же я не знаю, кого из Сансе можно уговорить на подобное. У всех у них: у Армана, Анжелики и Ортанс специфический взгляд на фамильные земли. Когда-то они владели баронским титулом, но утратили его и не смогли восстановить. Можете считать это чем-то вроде уязвленного самолюбия, но они никогда не продадут и не подарят землю чужаку, кому-то, кто не принадлежит к их семье. Они даже Раймону не…

Молин вдруг запнулся не договорив. Едва последняя фраза была произнесена вслух, ему в голову пришел неимоверно дерзкий и необычный план. Подняв взгляд на друга, он потрясенно уставился на него. Некоторое время Молин продолжал смотреть на Пейрака, но осознав, что собирается предложить тому вещь, от которой граф открещивался всю сознательную жизнь, плутовато улыбнулся.

— Вы придумали какой-то другой способ заполучить землю? — тут же поинтересовался Пейрак.

— Да! Но для этого вам придется жениться! — заявил Молин.

И громко рассмеялся.

Жоффрей, смерив друга недоуменным взглядом, затянулся сигарой и присел обратно на диван, скрестив перед собой длинные ноги.

Дождавшись когда Молин отсмеется, он произнес с явным скептицизмом в голосе:

— Я конечно рад, что вы по-прежнему обеспокоены устройством моей личной жизни, Молин, но ума не приложу, какое отношение имеет моя гипотетическая женитьба к вопросу о приобретении участка земли?!

— О, нет-нет, я уже давно даже не мечтаю об этом, — все еще посмеиваясь сказал Молин. — Хотя я не разделяю ваших убеждений в том, что институт брака якобы морально устарел, я порядком устал противостоять вашему упрямству в этом вопросе.

— Так почему же вы снова предлагаете мне это?!

— Коль уж вам так не хочется захватить землю путем скупки акций, вы можете сделать дочь Армана своей женой и стать управляющим ее доли собственности согласно договору между супругами. Все это можно успеть провернуть до шестого января и на совет директоров вы явитесь, имея в рукаве козырь, который Фонтенак никогда не перебьет.

— Я не ослышался?! — ошеломленно переспросил Пейрак. — Вы сейчас вполне серьезно предлагаете мне просить руки незнакомой женщины и под шумок отобрать у нее землю, полученную в наследство от деда?!

— Вы не отберете. А просто получите в управление без права продажи и дарения. Но этого вполне достаточно, чтобы оформить все разрешительные документы и запустить завод.

— И вы полагаете, она добровольно согласится?!

— Предложите ей взамен выгодную сделку! Сансе не в том положении, чтобы отказываться от денег. Кроме того, насколько мне известно, ни одна женщина во Франции и даже за ее пределами не может устоять перед вашим обаянием. На самом деле все, что вам нужно — это приехать к девушке, очаровать ее, предложить выйти замуж и, пока она не опомнилась от счастья, везти в мэрию, — Молин негромко рассмеялся, довольный удачно придуманной шуткой. — Там вместе с брачным контрактом она подпишет бумаги, передающие вам право распоряжаться ее собственностью.

— Звучит омерзительно! — поморщился Жоффрей, явно не оценив юмор собеседника.

Молин тут же помрачнел и с плохо скрываемым раздражением уставился на Пейрака.

— Не понимаю, что именно вам не нравится?! Все без исключения ваши предки-аристократы именно так и женились — находили невесту с достойным приданым, а потом заводили любовницу.

— Именно потому, что в любой момент могу завести любовницу, я и не вижу смысла жениться на нелюбимой женщине, которой придется потом играть роль мебели в моем доме.

— Даже ради сохранения кресла генерального директора?! Ведь с вашим уходом с поста пострадаете не только вы, но и сотни людей потеряют работу в результате сокращения, которое несомненно проведет Фонтенак. Просто из чувства мести, он прикроет отделы и филиалы открытые вами. Вы об этом подумали?

— Конечно подумал!

— Тогда что вас смущает?! В сущности ваша жизнь никак не изменится. Будете жить, как и раньше, меняя любовниц, как перчатки. Пресса и общество сильно вас не осудит. Несмотря на пресловутый феминизм, шагающий по планете семимильными шагами, мужчинам по-прежнему легко прощают интрижки на стороне. А девушке обеспечите безбедную жизнь. Платья там, подарки, драгоценности… В конце концов разведетесь через время, если уж станет совсем невмоготу. Тысячи семей на самом деле так и живут.

— Да, только эти тысячи семей не обладают древнейшим титулом и не являются публичными личностями! Вы не забыли, что мою невесту будут рассматривать чуть ли не под микроскопом?! Ведь она должна иметь благородное происхождение, хорошее воспитание, образование, а также бесконечное количество других невообразимых достоинств… — съязвил де Пейрак.

— Сказали бы это Эдуарду VIII, князю Ренье и принцу Уильяму! — проворчал в ответ Молин.

Резким движением он снял очки, бросил их на стол и с недовольным видом принялся наливать себе новую порцию арманьяка.

Каждый раз, когда он заводил разговор с Жоффреем о женитьбе, тот заканчивался именно так. И Молину не оставалось ничего иного, как только признавать справедливость таких заключений.

Пейрак, мало того что был потомственным аристократом с титулом, древности которого могут позавидовать все ныне правящие монархи, так в последние годы превратился еще и в медийную личность. Его известность и популярность была слишком высока и ко всему прочему он нравился прессе. Интерес к его персоне никогда не угасал, фото с ним с завидной регулярностью появлялись как в печатных изданиях, так и в интернет-ресурсах, он был частым гостем всевозможных ток-шоу на телевидении. Журналисты всех мастей настойчиво интересовались его жизнью, как деловой, так и личной.

И хотя акулы пера нередко задавали ему вопрос, когда же он женится, тем не менее в тайне не хотели этого. Ведь в таком случае они потеряют одну из любимых тем, которую можно муссировать вечно. И ту бедняжку, которая появится рядом с ним в качестве невесты, они вывернут наизнанку, разберут по косточкам и подвергнут тщательному изучению. И только тогда вынесут свой вердикт: достойна ли она стать женой графа де Пейрака или нет. И скорее всего, вне зависимости от личных качеств девушки, она окажется слишком ничтожной, чтобы разделить жизнь их идола.

Однако честолюбивые замыслы устроить брак самому завидному холостяку Франции никогда на самом деле не покидали Молина. Порой он заводил с Пейраком разговоры на эту тему, но не настаивал, а только тактично выяснял настрой друга. Теперь же он интуитивно чувствовал, что та девушка, которую он прочил в жены Жоффрею, не только поможет решить патовую ситуацию с землей, но и станет идеальной графиней де Пейрак. И почему только он не подумал о ней раньше?!

Размышляя, как все-таки уговорить Пейрака, он в задумчивости взял бокал в руку и стал согревать арманьяк, легко покачивая его.

— Какую из трех дочерей вы намерены выдать за меня замуж? — вдруг услышал он голос Жоффрея. — Хотя вернее было бы сказать ?двух?, ведь одна из них несовершеннолетняя.

Обрадовавшись, что Пейрак передумал, Молин вскинул на него взгляд и его губы тронула несмелая улыбка.

— Я еще не согласился! — тут же возразил Жоффрей, подняв руку с сигарой в предупреждающем жесте. — Просто хочу оценить все возможные варианты.

Молин кивнул.

— Подходящая дочь только одна — Анжелика. Старшая Ортанс уже замужем за парижским прокурором Гастоном Фалло.

— Знакомое имя, — задумчиво произнес Жоффрей.

— Ортанс Фалло — светская львица. Живет в Париже. Не исключено, что вы даже встречались с ней на каких-то общественных или частных мероприятиях.

— Не помню, — отмахнулся Жоффрей. — Расскажите об этой Анжелике.

— Ей двадцать один год. Студентка, учится в Oniris[3] на ветеринарном факультете.

— Она состоит в постоянных отношениях с кем-то? Не придется ли мне еще и отбивать ее у другого мужчины?!

— Нет, не придется. Я знаком с ней. Она замечательная молодая женщина. И идеально подходит для того, чтобы стать новой графиней де Пейрак.

— Что вы имеете в виду?

— Во-первых, у нее аристократическое происхождение. До Революции семья владела титулом баронов де Ридуэ де Сансе де Монтелу. По различным побочным линиям она имеет родство с Филиппом II Августом и принцем Раймоном де Форезом. Вполне достойная партия для потомка графов Тулузских. К сожалению титул утрачен, но знатных предков никуда не денешь. Во-вторых, у нее подходящий характер для этой роли. Она целеустремленная и ответственная. С пятнадцати лет взвалила на себя управление домашними делами. Как раз тогда ее мать госпитализировали с первым сердечным приступом. Анжелика самоотверженно ухаживала за ней, следила за домом и младшей сестрой. В девятнадцать взяла под свой контроль отцовский конезавод.

— Зачем ей это? Неужели нельзя было нанять управляющего?

— Несмотря на обширные владения, семья не богата. Конезавод уже давно нуждается в реорганизации и много лет убыточен. К сожалению сам Арман Сансе оказался хорошим конезаводчиком, но очень плохим менеджером. Десять лет назад он попытался нанять управляющего, но тот лишь еще больше ухудшил положение. Пользуясь неосведомленностью Армана, он вогнал ?Монтелу? в огромные долги. Это привело к тому, что в 2008 году конезавод оказался на грани банкротства. И на нового управляющего у них уже попросту не нашлось денег. Раймон к тому времени отбыл в Италию, Ортанс уехала в Париж. Все заботы снова легли на Анжелику. Параллельно с учебой в высшей школе она закончила бизнес курсы и возглавила руководство конезаводом.

Молин выдержал недолгую паузу.

— Ну и третий фактор, немаловажный для вас. Анжелика не дурнушка. Уверен, она вам понравится, — заключил мужчина.

Пейрак ничего не ответил. Потушив сигару в пепельнице, он поднялся с дивана и приблизился к письменному столу. Придвинув к себе ноутбук Молина, он раскрыл его и быстрыми уверенными движениями вбил какой-то адрес в поисковой строке браузера.

— Что вы делаете? — удивленно спросил Молин.

Опираясь ладонями с двух сторон от ноутбука о столешницу, Жоффрей, не меняя позы, повернул голову и, глядя собеседнику прямо в глаза, пояснил язвительно-ироничным тоном:

— Коль уж мы выбираем для меня породистую кобылицу, то неплохо бы заглянуть ей в зубы! Вы так не считаете?!

Молин хохотнул в ответ и, увидев, что Жоффрей открыл сайт социальной сети Facebook и вбивает там имя ?Анжелика Сансе?, мысленно поздравил себя с успехом.

Воспользовавшись моментом, он незаметно вытащил из папки с досье фото Анжелики и спрятал его в ящике письменного стола. Он решил не говорить Пейраку, что девушка зарегистрировалась в соцсети под фамилией Монтелу.

— Которая из них? — спросил Жоффрей, указывая на список на мониторе из четырех молодых женщин, значившихся под именем ?Анжелика Сансе?.

— Не скажу! — покачал головой Молин.

— Почему же?

— Я человек консервативных взглядов, — пояснил он, стараясь сохранить на лице невозмутимое выражение, и с безразличным видом пожал плечами. — Совершенно не понимаю этих новомодных знакомств в социальных сетях! Поезжайте в ?Монтелу? и познакомьтесь с девушкой лично. Здесь всего час езды. В любом случае вам придется решать вопросы, касающиеся земли, именно с ней.[1] Хьюмидор (лат. humidus — ?влажный?) — ящик, шкатулка для хранения сигар.[2] Черный папа — так называют главу ордена иезуитов. В негласной иерархии считается вторым человеком в Ватикане. Подчиняется непосредственно Папе Римскому.[3] Oniris — Нант-Атлантический Национальный колледж ветеринарной медицины, пищевой науки и техники (L'?cole nationale vétérinaire, agroalimentaire et de l'alimentation de Nantes-Atlantique).