Глава 1 (1/2)

— Кажется, к нам во двор только что заехал ?Бугатти Вейрон?, — ошеломленно пробормотал Валентин, зять Жака Молина, владелец небольшой пекарни в Пуатье.

Он как раз проходил мимо окна в гостиной, чтобы присоединиться к своей жене Бертиль, играющей в центре комнаты с двумя детьми — четырехлетним мальчиком и девочкой, только научившейся ходить, — когда его внимание привлек шум мотора. Он выглянул во двор и замер, округлившимися глазами уставившись на угольно черный, словно ночь, гиперкар с хищным профилем и ярко-оранжевым салоном, видневшимся сквозь лобовое стекло, который остановился на заснеженной подъездной дорожке около их двери. Он было подумал, что кто-то просто ошибся адресом, однако сообразить у кого из соседей тестя есть друзья, разъезжающие на машине, стоящей целое состояние, не смог.

Отвлекшись от игры с детьми, Бертиль приподнялась и тоже посмотрела в окно.

— Это Жоффрей де Пейрак! — с улыбкой вскрикнула она, когда открылась дверца машины и из нее вышел высокий худощавый мужчина, одетый в короткую куртку и джинсы черного цвета.

С радостным выражением лица она повернулась к отцу, сидящему в кресле около камина.

— Папа, неужели ты пригласил его?!

— Пейрак?! Тот самый граф де Пейрак?! — в унисон с ней воскликнул Валентин, не в силах поверить, что ему представится возможность познакомиться с самым знаменитым аристократом Франции.

Молин ничего не ответил. Он лишь облегченно вздохнул и почувствовал, как тревога, державшая в напряжении последние часы, наконец улеглась.

Она незаметно начала закрадываться в сердце еще с утра, когда он проснулся и увидел, что ночью начался сильный снегопад и теперь снег покрыл толстым пуховым покрывалом всю округу. Из окна дома бескрайний белоснежный пейзаж выглядел сказочно, а приближающееся Рождество лишь придавало ему еще больше волшебства, но стоило Молину представить, как опасны становятся автомобильные трассы в такую погоду, он сразу же подумал о том, что зря настаивал на приезде Жоффрея де Пейрака. Обсуждение дел можно и перенести на другой день или же провести по телефону, но однозначно ради них не стоило рисковать жизнью на скользкой заснеженной дороге, так часто становящейся причиной фатальных аварий.

Он тут же позвонил Жоффрею на мобильный телефон, чтобы отменить встречу, но приятный женский голос в трубке сообщил, что абонент находится вне зоны доступа сигнала. Тогда он набрал номер его дома в Тулузе, надеясь, что Пейрак еще не уехал и он перехватит его. Однако и тут его ждало фиаско. Дворецкий Альфонсо отрапортовал, что хозяин все еще в Испании и вернется только после рождественских праздников.

Молин не стал спорить. Он понял, что скорее всего Альфонсо получил четкие указания говорить именно так от самого Пейрака. В течении дня он еще несколько раз звонил Жоффрею на мобильный, но безуспешно.

В хорошую погоду Жоффрей был бы в Пуатье уже к обеду, но совсем недавно часы в гостиной пробили пять вечера. Снегопад все усиливался.

Эти обстоятельства не внушали оптимизма, так что когда Молин услышал характерный звук мотора спортивного автомобиля, а зять обескураженно объявил, что у них перед домом появился ?Бугатти?, на котором из его друзей и знакомых ездил только граф де Пейрак, он действительно почувствовал облегчение.

Поднявшись с кресла, он пошел встречать гостя.

— Жоффрей, мне ужасно жаль, что заставил вас ехать в такую погоду! — сказал Молин, после того, как со всеми полагающимися приветствиями было покончено. — Я звонил вам несколько раз, но не смог дозвониться.

— У меня отключен телефон, — объяснил Пейрак.

— Почему?

— Как ни прискорбно в этом признаваться, но я скрываюсь от собственного совета директоров, — пояснил Пейрак с ироничным смешком, словно рассказывая забавный анекдот. — Несомненно, они захотят узнать о результатах переговоров в Испании, но я не намерен ничего им говорить до собрания. Официальная версия гласит, что я до сих пор нахожусь на одном из горнолыжных курортов в Пиренеях и останусь там до конца рождественских каникул.

— Но они же могут выяснить об этом из других источников!?

— Пускай. От меня они не услышат ни единого слова до собрания совета. Это дает мне немного времени на исправление ситуации.

— На когда назначен совет?

— На шестое января.

— Шестое?! Так скоро!

— Именно! Вот почему я тороплю вас с документами по Сансе…

Пейрак не договорил, поскольку в этот момент в холле появилась супруга Молина — Софи.

— Ах, опять эти бесконечные документы, советы, директора… — с деланным негодованием воскликнула женщина. — Неужели, вы, мужчины, не можете забыть о работе хотя бы на Рождество!

— Мадам Молин, вы как всегда прекрасно выглядите! — приветствовал ее Жоффрей и обворожительно улыбнулся, пытаясь таким образом загладить вину перед хозяйкой дома.

Женщина ответила ему радостным смехом.

— Жоффрей! Вы не представляете, как я рада вашему приезду! Но, прошу вас, проходите в дом! Не стойте у двери!

Мужчины многозначительно переглянулись и направились в гостиную.

Следующие несколько часов пока длился рождественский ужин, они и словом не обмолвились о делах. Оба позволили себе на время забыть о заботах и погрузились в непринужденную праздничную атмосферу, наслаждаясь отменными блюдами, хорошим вином, шутками, поздравлениями и конечно же обменом подарками.

Поздним вечером, когда Бертиль и Валентин ушли укладывать детей спать, а Софи удалилась на кухню, Жоффрей де Пейрак и Молин перебрались в рабочий кабинет последнего — небольшую комнату в задней части дома, окна которой выходили во внутренний дворик, обставленную с истинно мужским аскетизмом.

В это царство счетов, бланков и договоров Молин не допускал ни жену, ни дочь, поэтому никакие безделушки, будь-то то статуэтки, вазочки или горшки с цветами, так любимые женщинами, не мешали взгляду плавно скользить по блестящей поверхности письменного стола из кедрового дерева, по матовой коже двух кресел и дивана, по ровным линиям папок с бумагами на стеллажах. Единственным, что немного нарушало идеальный порядок комнаты, были нераспечатанные письма, брошенные неровной стопкой на краю стола, недопитая чашка уже остывшего кофе и пепельница с окурками, которую Молин явно забыл опустошить.

Предложив Жоффрею располагаться, где тот пожелает, Молин подошел к шкафу, открыл его, достал с полки небольшой хьюмидор[1], который всегда держал наполненным лучшими сигарами, предназначавшимися для особых гостей, и поставил на стол перед Пейраком. Затем из того же шкафа извлек два бокала и бутылку арманьяка ?Шато де Лобад?.

Пока Жоффрей, усевшись на стоящем у стены диване, сосредоточенно раскуривал сигару, Молин обошел письменный стол, резким движением вывернул содержимое пепельницы в мусорную корзину для бумаг, убрал чашку, снял со стеллажа за спиной папку с бумагами и бросил ее на середину столешницы. Переплет толщиной в два пальца с глухим хлопком приземлился на деревянную плоскость.

— Ваше досье по Пиренеям было в три раза тоньше, — заметил Жоффрей, выпуская в воздух ароматные колечки сизого дыма.

— Да, — согласился Молин.

Составлением обоих досье Молин по просьбе Пейрака начал заниматься еще весной этого года, когда из-за развернувшегося политического, а за ним и военного конфликта в Ливии, Жоффрею пришлось закрыть на ее территории три завода дочерней компании ?Eau libyenne? и навсегда покинуть мятежную страну. Чтобы хоть как-то покрыть многомиллионные убытки — ведь из-за череды волнений, прокатившихся по всему региону Ближнего Востока, он не только лишился бизнеса в Ливии, но также нес большие финансовые потери в других странах, — советом директоров корпорации ?Peyrac Corporation? было решено вывезти максимум из возможного оборудования и развернуть хотя бы один завод, но уже на территории Франции.

Пока Жоффрей занимался вопросами эвакуации администрации и технического оснащения, он попросил Молина найти землю, пригодную для добычи ресурсов и строительства завода.

Группа высококлассных специалистов под его началом отыскали два подходящих участка: один в Пиренеях, принадлежащий частной испанской корпорации, вторым — в Пуату — владел некий Арман Сансе. Последний вариант сразу приглянулся Молину. Участок имел выгодное месторасположение, сокращающее затраты на логистику, да и заключение геологов весьма радовало. Но очевидным недостатком было то, что две его трети находились в заповедной зоне, а это довольно сильно усложняло работу юристов. Во-первых, такая земля согласно законодательству не подлежала аренде, а значит Пейраку пришлось бы выкупить ее, что стоило бы немалых денег, во-вторых, для ее разработки потребовались бы десятки разрешений и бесчисленное количество согласований со всевозможными фондами по охране природы.

Взвесив все ?за? и ?против?, он посоветовал Пейраку остановить выбор на менее привлекательном с геологической точки зрения, но не отягощенном юридической казуистикой участке в Пиренеях. Ведь от скорости составления и заключения контрактов зависело строительство и запуск завода, каждый день простоя которого наносил ущерб бюджету корпорации.

Но, несмотря на то, что решение уже было принято и Молин отдал Пейраку полное досье на испанцев, поток информации, поступающей по земле Сансе он не стал останавливать. Как опытный бизнесмен, он прекрасно знал, что подобные данные всегда и при любых ситуациях ценятся на вес золота, а коль процесс уже был запущен, да к тому же оплачен Пейраком наперед, он не нашел ни единого повода, чтобы скомандовать своим людям ?стоп?. Мало-помалу, документ за документом папка с заголовком ?Сансе? все наполнялась новыми сведениями и теперь он имел в своем распоряжении полное и исчерпывающее досье на них.

И он даже помыслить не мог, что оно понадобится так скоро.

— Коль уж вы оплатили эту работу, — пояснил Молин, — я выполнил ее добросовестно и в полном объеме. Но поскольку последние данные поступили, когда вы уже занимались проектом испанского участка, я не стал отвлекать вас лишней информацией.

Жоффрей скептическим взором окинул увесистую папку с бумагами, на изучение которой явно потребовалось бы не меньше двух дней.

— Расскажите на словах вкратце, — попросил он. — Насколько я помню, мы отказались от этого участка, потому что сковывали себя излишней бюрократической возней и сам хозяин — как там его зовут? — категорически отказался продать даже сантиметр своей земли.

— Арман. Его зовут Арман Сансе. И он по-прежнему категорически против. Но главная проблема не в нем. Там целый набор потенциальных преград и я даже не знаю, какая из них окажется сложнее.

— Перечислите все!

Тяжело вздохнув, Молин разлил по бокалам арманьяк и, протянув один из них гостю, сел в кресло. Он надел на нос очки, раскрыл папку с досье и, разложив на столе несколько заполненных печатным текстом, таблицами, картами и графиками листов, быстро просмотрел их, восстанавливая в памяти мельчайшие подробности.

— Итак! — начал он. — Как оказалось, Арман Сансе владеет землей не единолично. По завещанию его отца, она перешла к самому Арману, его жене Аделине и их пятерым детям: двум сыновьям — Раймону и Гонтрану, и троим дочерям — Ортанс, Анжелике и Мари-Аньес. И при этом она у них находится в совместной долевой собственности без определения долей. А значит при любых операциях, будь то купля-продажа или распоряжение по доверенности, вам потребуется согласие абсолютно всех членов семьи Сансе, как минимум.

— Это не проблема, — возразил Жоффрей. — Доли можно определить через суд.

— Да, только на эти суды у вас уйдет не один год. И они мало что вам дадут. Потому что половина Сансе не могут распоряжаться своей собственностью, вторая половина категорически отказывается ее продать. И это я еще даже не упомянул про ряд организаций, с которыми вам также придется иметь дело.

— Поясните!

— Как я уже сказал, земля по завещанию была передана семерым людям. Двоих из этого списка уже нет в живых. Гонтран — второй сын — погиб шесть лет назад. Убитая горем мать, слегла с больным сердцем и скончалась два года спустя. Ее долю унаследовала одна из дочерей — Анжелика. Доля Гонтрана осталась его вдове и малолетнему сыну. Стоит ли мне напоминать, что собственность несовершеннолетнего не подлежит продаже, дарению или доверению? И это не единственный несовершеннолетний ребенок, который владеет землей. Самой младшей дочери — Мари-Аньес — пятнадцать и распоряжаться своей частью она сможет самое ранее через три года. Кроме этого, старший сын Армана — Раймон недавно был рукоположен в священники. Он делает успешную карьеру в ордене иезуитов. Его имущество, как и всех членов братства, согласно их обету бедности, подарено католической церкви.

Молин замолчал и, взяв в руку бокал с арманьяком, откинулся на спинку кресла и смерил собеседника долгим внимательным взглядом.

— Если вы знаете, как обойти запрет на продажу собственности несовершеннолетнего, а также получить согласие на покупку земли сначала от черного папы[2], а затем и самого Папы Римского, то я вас внимательно слушаю!

— Очевидно, придется заключить сделку с дьяволом! — отшутился Жоффрей, хотя при этом совсем не выглядел веселым.

Он поднялся с дивана и, приблизившись к столу, взял в руки несколько листов и быстро просмотрел их.

— Все это не годится! — с горечью воскликнул он через несколько минут и, бросив документы обратно на стол, принялся расхаживать по комнате.

— Мне нужно представить совету директоров взамен провальной сделки в Пиренеях бизнес-план с конкретными и четкими цифрами и сроками, а не пространные уверения, что может быть когда-нибудь нам удастся заполучить этот участок земли. Они поднимут меня на смех. И будут правы! Я бы тоже забраковал такой сомнительный проект, представь его кто-то мне. Теперь они еще охотнее проголосуют за мое смещение, посчитав неспособным управлять корпорацией!

— Вы полагаете Фонтенак все же вынесет этот вопрос на обсуждение?!

— Я более чем уверен! Он мечтает о моем отстранении, как ни о чем другом. На прошлогоднем собрании он уже намекал на нечто подобное, хотя тогда у него не было ни единого повода. Даже формального. Сейчас же ситуация сама идет к нему в руки! И причин хоть отбавляй: начиная с Ливии, заканчивая Пиренеями!

— А ваши люди, которых вы ввели в совет директоров, не смогут повлиять на решение?

— Не уверен. Поскольку я сам не имею право голоса, они разделятся в лучшем случае пять на пять. И это только при условии, что Кастель-Моржа проголосует в мою пользу, чего за ним последнее время не наблюдается.

— Его перекупили?

— Нет. По крайней мере у меня нет этому доказательств. Аудиторская проверка его активов ничего не выявила. Но на его полную и безоговорочную лояльность я больше не рассчитываю. Он уже дважды принимал сторону Фонтенака. Видите ли, предложения этого старого интригана показались ему более правильными!

— Возможно кто-то нашел другой способ переубедить его: давление, шантаж… Да мало ли что…

— Какое это сейчас имеет значение?! — немного резче, чем следовало бы, воскликнул Пейрак.

Он остановился посреди комнаты и бросил на Молина короткий взгляд, как бы извиняясь за несдержанность. Затем сделал глубокий вдох и, медленно отпив из бокала арманьяк, продолжил уже более спокойным тоном:

— При первой же удобной возможности я решу этот вопрос, но сейчас главной задачей остается не допустить голосования. Иначе я рискую потерять все!

— Да, я понимаю, — пробормотал Молин.