Глава 6 (2/2)

— Да ты тот ещё сноб, я погляжу. Впрочем, не могу не согласиться, что потенциал этого жанра не раскрыт в полной мере. У фильмов ужасов один общий и значительный недостаток: они постановочные. Когда смотришь, как диковинное чудище пожирает неосмотрительного гражданина, гуляющего ночью по заброшенному проклятому кладбищу, я испытываю разочарование. Разочарование от того, что всё не по-настоящему, а всего лишь актёры пытаются что-то изобразить с переменным успехом. Но я придумал, как решить эту проблему! У нас будет свой эксклюзивный фильм ужасов, который мы посмотрим в реальном времени, и абсолютно всё в нём будет настоящее. Завязка сюжета такова: приезжает группа молодёжи в заброшенный бункер времён холодной войны. Но в бункере прячется монстр! Единственный вход намертво закрывается, и откроется лишь при условии, что из группы останется только один выживший. Почётную роль монстра получает моё дитя, а я вместе с тобой буду наблюдать за развитием событий через камеры с безопасного расстояния. Можешь набрать с собой столько попкорна, сколько сможешь съесть; я бы и себе набрал, но моя последняя попытка поесть обычный еды — девять веков назад — ничем приятным не кончилась.

— Я отказываюсь в этом участвовать, — со встревоженным видом сказал мой спутник.— Если бы я от каждого ждал согласия для моих дел, то до скончания времён сидел бы на одном месте и не шевелился. Определённо, считаться с чужим мнением — не только не способствует никакому успеху нигде и никогда, но и вредит.

— А у меня есть идея получше. Давай ты обратишь меня, и попробуешь всё это устроить со мной. Уж я-то бы охотно использовал все возможности.— Да ты, верно, шутить изволишь! Я не какой-нибудь безответственный бездельник, раздающий становление налево и направо. У меня своя династия, и мои наследники обязаны соответствовать определённым требованиям, чтобы быть достойными моей крови. Ты не проходишь даже на четверть. К сведению, одно из требований — быть хорошим специалистом в своём деле. Потому что кому интересны те, кто сам не знает, чего хочет, и кто ничего не добился? Чем, говоришь, ты занимаешься? Охотник на вампиров? Но я спокойно сижу перед тобой, а ты ни хрена не можешь мне сделать. Да ты даже не справился с моим дитя, которое само попалось тебе в руки.

— Он и не собирался причинять мне никакого вреда, — вступился за меня офицер, — хотя возможностей для этого было достаточно.— Тем хуже это характеризует нашего ?охотника?. Кстати говоря… — теперь Лучник переключился на другую жертву для критики, — почему я вижу такие разочаровывающие результаты? Я дал тебе новую жизнь, бессмертие и особые возможности, а ты, вместо того чтобы использовать это для совершенствования в своём деле, стал заниматься исключительной ерундой, таскаться по увеселительным заведениям и развлекаться со смертными. А надо было засесть читать труды военных теоретиков!

Слушая эти упрёки, я предположил, что мой спутник намеренно перевёл удар на себя. Возможно, он и правда стал относиться ко мне так, как привык относиться к подчинённым солдатам, что включало защиту провинившихся от вышестоящего начальства.

— Какой в этом смысл теперь? Война, завершения которой я так и не увидел, закончилась статусом-кво. Все эти огромные потери были ради того, чтобы просто сохранить всё, как есть. Но сейчас уже ничего не имеет значения. Труд стольких людей рассыпался в прах, вместе со страной, в которую было вложено так много.

— Но зато ты не рассыпался в прах, так возрадуйся этому и оставь уныние. Цивилизации расцветают и распадаются, однако кое-что остаётся незыблемым и самым важным во все времена.

— Что же?— Это ты должен мне сказать! Ведь тебе хорошо известен ответ.— Я уже ни в чём не уверен.— Долой сомнения! Сомнения — удел нерешительных; тех, кто никогда ничего не изменит, а только погрязнет в риторических вопросах и пустых рассуждениях. Но ты лучше этих философствующих бездельников, так скажи мне то, что ты уже знаешь — что самое важное для человечества?— Должно быть, война.— Именно так, дитя моё! Ценность войны заключена уже в ней самой, а не в её результатах. Никакие жертвы на войне не бывают напрасными — уж если эта замечательная деятельность не стоит жертв, то что вообще в нашем мире может хоть чего-то стоить? А посему этим процессом стоит наслаждаться, не беспокоясь об остальных участниках. Позволяя умирать и солдатам, и гражданским в любых количествах, ты только сделаешь им честь и подаришь лучший вариант смерти. Так выпьем же за достойную смерть!

С этими словами Лучник торжественно осушил бокал.— Ах да, вам-то нечего пить. Ну, смертный сам отказался от угощения, а ты отправляйся на поиски жертвы для себя. Я подойду позже, а пока позволю себе ещё один бокал. Кстати! — сказал он мне, — не пытайся обращаться к моему дитя со своей просьбой. Порой я прощаю разные вольности своим наследникам, но для них существует непреложное правило, нарушение которого карается безо всяких исключений. Им запрещено давать становление кому бы то ни было. Если я нахожу подходящего кандидата, то обращаю его сам, а если кандидат неподходящий, то он не достоин ничего. Кровь моей династии не должна быть ослаблена раньше времени. А если происходит нарушение, то я даю окончательную смерть обоим участникам оного, без разговоров и без учёта любых предыдущих заслуг. Теперь можете идти.

***

Не скрою, что встреча была неприятной для меня, однако, по крайней мере, я вышел с неё на своих ногах, не понеся урона ни в чём, кроме самооценки. Но ей не привыкать.

— Я действительно произвожу впечатление сноба?

— Нет. Мой сир вовсе не ставит себе цель говорить правду. Он пытается провоцировать. Лучше не принимать во внимание его слова.

— А ещё лучше — найти способ разобраться с ним раз и навсегда. Ничто не провоцирует так эффективно, как неприятная правда…— Пока рано думать про его убийство.

— Почему? Ты разве передумал? Я, конечно, знаю, что он остаётся твоим единственным напоминанием о прошлой жизни, а ещё единственным наставником и всё такое… Но всё же, поводов его ненавидеть вроде не поубавилось.

— Не в этом дело. Сначала я должен узнать, что ему известно об избавлении от проклятия.

— Ты же понимаешь, что твой сир мог соврать, и что на самом деле, ничуть не исключено, что он ничего не знает?— Понимаю. Но если этого не знает даже он, то, похоже, других источников мне не найти.

— К слову про источники, — я переменил тему, — ты ведь сейчас ищешь кого-то для… пропитания?— Так точно, — с невесёлым видом ответил мой спутник.

— Знаю, что тебе всё это не нравится, но слушай, мне интересно, и можно считать это профессиональным любопытством… хотя даже не профессиональным, просто любопытством. А покажи клыки?Оглядевшись по сторонам и убедившись, что в переулке за рестораном больше никого нет, мой спутник исполнил просьбу. Я впервые получил возможность столь близко и внимательно ознакомиться с этими особенностями вампирской физиологии. Клыки несколько отличались от тех, что характерны для хищников в природе. У животных зубы со временем стачиваются и при слабом нажатии могут быть полностью безвредными. А здесь же я наблюдал значительную заострённость на концах, сопоставимую с таковой у иглы. Если у обычных хищников зубы выполняют ещё множество других функций, не связанных с пропитанием, то в данном случае клыки выглядят так, словно существуют исключительно для того, чтобы вгрызаться глубоко в плоть с минимальным усилием.

— Выглядит жутковато. Это может показаться странным, учитывая мой род занятий, но меня никогда не кусали вампиры. Я слышал, что для жертвы укус приносит удовольствие, и, признаться, хотел бы попробовать сам. Могу поделиться своей кровью в умеренном количестве.

— Я вынужден отказаться.— Но почему? Это же безвредно для донора, при правильном подходе.

— Потому что я не хочу ставить себя выше в пищевой цепи. Тот, кем ты питаешься, переходит для тебя в разряд скота, так заложено в нашей природе. Мне легче находить случайных жертв, которым больше не придётся смотреть в глаза. Я боюсь смотреть им в глаза. Потому что это будет не взгляд человека на другого человека, но взгляд мёртвого кровожадного чудовища на свою пищу.

Я помолчал некоторое время, а потом попытался приободрить собеседника:— Ты не мёртвый. Мало ли, что там наговорил мой босс про смерть, у него же с головой не всё в порядке, — сначала я чуть было не добавил, что у него и справка есть, но вовремя одёрнул себя, решив, что неэтично разглашать детали из приватной беседы, — и ты не чудовище. Хоть и проклятие имеет влияние на личность, всё же с ним можно бороться и оставаться человеком.

— Дело не только в проклятии. У меня и при жизни проявлялось подобное. Я вовсе не собирался убивать генерала в тот раз, мне хотелось лишь поговорить с ним. Когда он перешёл к рукоприкладству, было очевидно, что он не причинит мне особого вреда. Но всё равно позже я оправдывал себя, что всего лишь защищался. А это не было защитой. В тот момент меня охватила неконтролируемая злость, что и послужило причиной убийства.

— Похоже на симптомы посттравматического стрессового расстройства, такое бывает в том числе у военных, переживших потери. По-хорошему, тебе нужна помощь психотерапевта, и, что ещё важнее, изоляция от твоего сира, а оба пункта сейчас — недостижимая роскошь, к сожалению. Но знаешь что, я ничуть не сомневаюсь, что тот генерал полностью заслужил расправы, и неважно, как его убивать — в здравом уме или нет, это хороший и полезный поступок.

— Мой сир сказал то же самое.

— Но он сказал это, чтобы поощрить жестокость, а я говорю в целях поддержки. Впрочем, раз уж мои методы хоть в чём-то совпали с его, это свидетельствует, что психотерапевт из меня не очень…— Неважно, я оценил твоё стремление помочь.Вдруг собеседник насторожился и быстрым шагом направился дальше по переулку. Я присмотрелся туда, куда он направлялся, и увидел в отдалении чью-то фигуру. Посчитав, что моё содействие не требуется, я издали наблюдал, как вампир сходу вцепился в шею жертвы; не было желания подходить и рассматривать процесс, потому что выглядит это не самым приятным образом. Сейчас меня беспокоили мысли про тот ?фильм?. Если там должны пострадать обычные люди, то может, хотя бы на этот раз босс согласится помочь? Впрочем, вряд ли. Я уже готов обращаться в полицию, хоть и не знаю, как объяснить им всё так, чтобы меня не приняли за сумасшедшего. Да и работают там обычные люди, что они смогут сделать?

Эти безрадостные размышления были прерваны незнакомцем, поднявшем шум дальше по переулку. Я подбежал туда.— Очередной новообращённый невежда! Тебя не учили основным правилам?! Почему ты позволяешь себе кормиться прямо на глазах у смертного?!— Всё в порядке, я гуль, никаких нарушений нет, — сказал я сразу же. Мой спутник аккуратно отпускал свою бессознательную жертву, поддерживая её и не позволяя резко упасть, и не отвечал незнакомцу.

— Не тебе решать, есть они или нет, — грубо проговорил незнакомец, — любой сородич в этом городе обязан представиться Князю, чтобы тот решил, что с ним делать. Эй, ты, отвечай мне! Кто твой сир?

— Лучше вам не знать… — я покачал головой, — впрочем, уже поздно, вот и он.— А что у вас тут происходит? — заинтересованно спросил подошедший Лучник. — От вас, неизвестный господин, столько шума, словно моё дитя устроило массовую резню с распитием крови на главных улицах. Жаль, что это всего лишь мечты. Пока что.— Вы оба должны немедленно предстать перед Князем!

— Послушайте, милостивый господин, мы не можем предстать перед ним по той веской причине, что я ебал вашего князя в рот. А вы, случаем, не шериф?— Будь уверен, ты рано или поздно ответишь за свои слова. Я не шериф, мне просто поручено разыскивать новообращённых и доставлять к Князю. Чаще всего это слабокровные, которые вообще ничего не знают.

— Ой, и не говорите, с этими слабокровными в последнее время столько проблем! Я и сам их убиваю при любой возможности, но они продолжают появляться в невиданных ранее количествах. Ничего личного, всего лишь не хочу конца света. Меня полностью устраивает имеющийся мир со всеми его трогательными несовершенствами.

— Это миф, не будет никакого конца света.

— От представителей вашей шайки никто не и ждёт информированности. Наша с вами дискуссия, милостивый господин, бесполезна. Лучше поведайте, к какому поколению вы сами относитесь.

— К одиннадцатому, но какое тебе дело?— Да вы уже сами близки к слабокровным. Не очень-то питательно, но в целях обучения сойдёт.

— Что? Что ты имеешь в…Не успел он договорить, как Лучник сбил его с ног и прижал к земле.

— Дитя моё, подойди сюда. Пришло время научиться диаблери.

— Подождите, не надо! Отпусти меня, я ничего не расскажу Князю!

Но Лучник игнорировал мольбы и продолжал:— Сначала нужно выпить всю кровь, до последней капли. А затем не останавливаться и продолжать пить. Продолжать, пока ты не захватишь его душу. Это может быть непросто, но сейчас нам попалась слабая жертва, так что ты справишься. По окончании процесса его душа окажется в заключении и не сможет обрести покой, а ты в награду получишь неописуемое блаженство!— Вам это с рук не сойдёт! Вас всех найдут и казнят! Лучше отпустите меня прямо сейчас, и тогда…— Да замолчи ты, — Лучник ударил пленного по лицу, и тот стал отчаянно вырываться.Пользуясь тем, что сир отвлёкся на усмирение жертвы, офицер открыл мою сумку и взял оттуда бутылку с горючей смесью, а потом так же молча вытащил зажигалку из моего кармана.

Услышав щелчок зажигалки, Лучник обернулся, но коктейль уже летел в него. К моему огромному сожалению, тварь не растерялась и в мгновение ока оказалась на безопасном расстоянии, а горящая жидкость из разбившейся бутылки разлилась по одежде незнакомца. Тот в животном страхе пытался сбивать с себя огонь и кататься по земле, но пламя охватывало его лишь сильнее. Душераздирающие крики заполнили переулок и врезались в мой мозг. Я, словно загипнотизированный, смотрел на это кошмарное зрелище и снова начал ощущать ту нереалистичность происходящего. Но удушающий запах горелого мяса не позволял мне забыть, что это всё ещё реальность.

Когда тело перестало корчиться в нечеловеческих муках и превратилось в прах, я всё ещё смотрел на огонь. Голос Лучника донёсся словно откуда-то издали:— Это было прекрасно, дитя моё! Ты ведь знал, что я успею уклониться, и рассчитывал совсем не на мою смерть. Весьма изобретательный способ избежать выполнения приказа. За такое даже не хочется наказывать, но правила есть правила. Наказание последует потом, а пока признаюсь, мне понравилось, как быстро ты принял решение пожертвовать телом несчастного ради спасения его души. Теперь же я советую вам поспешно расходиться, если у вас нет желания объясняться перед смертными за эти маленькие шалости! Почему-то смертные воспринимают подобное слишком серьёзно, и у них предусмотрены суровые меры за использование этого чудесного горючего средства. Эй, — толкнул он меня, — хватит любоваться, исчезни отсюда. А то будешь сидеть и отвечать на занудные вопросы копов, вместо того, чтобы смотреть мой шикарный фильм. Официальное приглашение я пришлю позже, когда закончу с подготовкой. Такого уровня реалистичности ты не увидишь больше ни в каком фильме ужасов, это будет совершенно охренительное кино! Ох, блядь, я забыл лук в ресторане.