III (1/2)

— Прикрой меня!

Я резко встрепенулась и села на кровати, испуганно всматриваясь в нависший сверху темный силуэт. Глазам потребовалось несколько секунд, прежде чем они смогли сфокусироваться в полумраке и разглядеть острый подбородок и черные завитки волос Гвендолин, нетерпеливо покачивающиеся из стороны в сторону.— Что? — заспанным голосом непонимающе произнесла я и посмотрела в небольшое окно — на дворе стояла глубокая ночь.

— Мне нужно, чтобы завтра ты меня прикрыла.

— О чем ты вообще? — нахмурив брови и свесив ноги с постели, я недовольно смотрела на подругу, ожидая объяснений.

— Это очень-очень важно! — едва не умоляя, страдальчески вымолвила она.

— Я тебя не понимаю, Гвен, — помотала я головой, вскидывая взлохмаченную копну волос. — Ты не разговаривала со мной несколько дней, а теперь посреди ночи заявляешься с просьбой, ничего не объясняя.

Девушка уселась на пол и, приобняв колени, некоторое время молча смотрела, вероятно обдумывала — стоит ли посвящать меня в свои планы.

После происшествия на свадьбе Гвендолин полностью отдалилась и избегала встреч. Находясь в обществе других послушниц, она веселилась и смеялась, в то время как я бродила по аббатству мрачнее свинцовой тучи. Чуть позже я узнала, что моя легкомысленная подруга успела без опозданий явиться к мессе и каким-то чудом избежала наказание за явление в нетрезвом виде. Предполагаю, что аббатиса вовсе не обратила на нее внимание, потому вопиющая выходка в очередной раз сошла черноволосой с рук.

— Я хочу погулять, — отстраненно произнесла девушка.

— И с какой стати я должна потворствовать твоим прихотям? — злясь, я не заметила, как сжала в кулак простыню.

— Ну не обижайся на меня, Элейн, — сапфировые глаза грустно потемнели, когда Гвендолин опустила голову. — Не представляешь, как мне было обидно после праздника, когда вы с Раилагом сбежали вдвоем.

Я едва не задохнулась от подобного заявления, но собрала волю и мысленно успокоила себя, вспомнив, что Гвендолин никогда не славилась острым умом и догадливостью. И все же решила не упоминать об оставленных келарем красно-фиолетовых синяках на бедрах, что по сей день мешали спокойно сидеть, только невзначай погладила ушибленный бок, который болезненно отозвался на прикосновение.

— Однако тебе было достаточно одного его появления, чтобы забыть об обиде на меня?

Вчерашним вечером, перед ужином, невольно прячась под раскидистыми ветвями белой ивы — одной единственной такой красавице в нашем саду, — я наслаждалась новой поэмой, которую на днях закупили в библиотеку аббатства. К счастью, послушницы редко всерьез увлекались книгами, предпочитая тратить свободное время на развлечения в городе, потому мне удалось без ожиданий получить томик первой.Выдалось целых полчаса спокойствия и тишины, а затем шорох травы вывел меня из лап благосклонного упоения. Любопытство взыграло достаточно сильно, чтобы я развела руками плакучие ветви, непроницаемо укрывающие за своим полотном, подобно сценическим портьерам, как меня от мира, так и мир от меня. Тут же перед взором мелькнули знакомая синяя ткань и чуть согнувшийся стан. Я признала Гвен сразу — ее шикарные черные волосы, развевающиеся от неловких движений, не оставляли никого равнодушным. И само собой, кралась она к темноволосому эльфу, что подманивал подойти поближе, находясь за кованной оградой.

— Вот ведь.... везде подглядеть успеешь, — заметив, что я не сменила тему и жду ответ, девушка обреченно вздохнула. — Так и получилось, Элейн. Я успокоилась только когда снова начала получать долю внимания. Ты же знаешь мою слабость к эльфам.

— Как бы в последствии твоей слабостью не стали изнывающие от бесконечных исповеданий колени, — огрызнулась я в ответ и недовольно уставилась в угол.

Гвендолин с полминуты помолчала, подумала о чем-то своем, а потом с рысьей прытью вскочила и упала рядом со мной на кровать, крепко обхватывая мое напряженное тело и прижимая к себе, уперевшись щекой в плечо. Я чуть было не оттолкнула ее от себя, но быстро смягчилась: все-таки злиться на нее, что на ребенка - бессмысленно, в любом случае ничему не научится.

— Эльрат с тобой, глупая сестрица, — улыбнулась я кончиком губ и мягко отпихнула от себя подругу.

— Значит, мир? — надежда заблестела в ее глазах, как утренняя роса.

— Мир, — кивнула я и спровадила Гвендолин из комнаты.

***Стоит ли говорить, что за последующие недели я пять раз прикрывала подругу, когда у той появлялась нужда отлучиться на тайные встречи с эльфом? Врать было просто ужасно и невыносимо, с каждым разом все сложнее, и единственная отрада состояла в том, что Гвендолин подбирала удачное время для своих интрижек - уходила в те часы, когда мы занимались работой в архиве и ризнице. Наблюдающая за нами сестра была преклонных лет и оттого постоянно клевала носом и посапывала, пока мы протирали пыль, приводили в порядок старые манускрипты и свитки. Отчитываться за подругу перед старшей мне приходилось всего два раза, и пока она готова была мне верить. Пока.

Вечерами Гвендолин с упоением рассказывала о том, как проводила время в городе, что видела, о чем говорила с эльфом и даже пару раз угостила меня щедро пропитанными медом и орехами лепешками. Чем больше я слушала рассказов о ее приключениях, разбавленных сладостными вздохами, тем грустнее становилось на душе.Я бы слукавила, если сказала, что мне не хочется испытать и пережить те же моменты, что случились у моей подруги. Подпитываемый томными, яркими и насыщенными романами молодой разум так и подначивал напустить туман и поддаться неразумным порывам - окунуться с головой в омут безрассудных поступков, от которых в последствии искусаешь все кулаки, однако здравомыслие каждый раз побеждало.

Что станет со мной, лишись я опеки аббатства? У меня не было родни, которая могла спасти от бедности и голодной смерти. В том числе я не являлась носительницей благородной крови, чтобы за моим подолом маячила толпа женихов. Всё, что у меня было — это святилище и приют Эльрата. Под его отливающим золотом крылом я обрела защиту и покровительство. Так стоило ли ради какой-то сомнительной сиюминутной затеи рисковать тем, за что я годами держалась мертвой хваткой?

К печали или к радости, в один прекрасный погодой день произошел переломный момент.

Мы с группой сестер усердно работали в саду: выкорчевывали сорняки, подрезали кустарники и сильно выросшую траву, ухаживали за цветами и собирали фрукты, что к концу лета едва не лопались от сока, грозясь вскоре сгнить прямо на ветвях, если их немедленно не сорвать. Пусть не за горами ждала своего часа осень, воздух все еще обильно накапливал и сохранял тепло, великодушно полученное от небесного светила.

Отложив тяпку и подняв ведро полное бурьяна, я вытерла тыльной стороной руки испарину со лба, улыбнулась перистым облакам и было направилась к яме, куда скидывали компост, мечтая на обратном пути заскочить в прохладу хранилища, как кто-то неожиданно меня окликнул. Я оглянулась назад и увидела Раилага, расслабленно прислонившегося боком к кованой ограде и подманивающего меня пальцем. Мы не виделись полтора месяца, и по вполне объяснимой причине я не испытывала ликования от его появления.

С одной стороны мне не хотелось вступать с ним в разговором, с другой - некрасиво так просто развернуться и уйти, точно эльф был бесплотным существом, которое я не могла разглядеть в свете солнца. Еще немного поборовшись с внутренним демоном, я ему поддалась и решила следовать раннему плану, направившись к заднему двору, но только сделав два шага я испуганно выронила корзину и уставилась на свои ноги, которые отказывались двигаться дальше. Ступни и лодыжки в легких тряпичных туфлях были обмотаны юрким и цепким плющом, чьи стебли намертво облепили и приковали к земле.

— Если сменишь траекторию — он тебя отпустит, — раздался приятный мужской голос.

— Что тебе нужно? — недовольно откликнулась я в ответ, буравя торец аббатской стены. И почему сестры были на другой стороне сада?!