Глава III. Кровавый мартовский рассвет (1/1)

POV Клаус:Плотные зимние тучи, окрасившие глубокую ночь в тёмно-фиолетовые тона, уже постепенно растворялись под теплом яркого утреннего солнца. Раскалённое светило неспешно выглядывало любопытным полумесяцем из-за ровного горизонта, кровавым светом покрывая разбросанные вокруг полосы тающего белоснежного снега. Я с нескрываемым спокойствием и безразличием провожал взглядом проносившиеся мимо меня сухие стволы спящих деревьев, маленькие ухоженные домики местных жителей, блуждающих, как брошенных призраков, прохожих... И всё бы ничего, но моё сердце невольно замирало каждый раз, когда за решётчатым окном своей кибитки мой взгляд замечал миниатюрного мальчишку с иссиня-чёрными волосами. И каждый раз я с досадой отрывал от таких юношей свой взгляд. Не он... Я не мог понять своей логики, но я бессмысленно искал глазами своего маленького принца, по-прежнему боясь принять смерть вдали от него. Хотя я прекрасно знал, что с каждой секундой несущаяся непонятно куда кибитка для заключённых безостановочно удаляется от роскошного императорского дворца. И носящий титул Непорочной Розы юноша сейчас в безопасности стен своих покоев и не упускающей его из виду охраны. Но всё-таки я без сомнений чувствовал насколько сильно и нестерпимо сейчас страдает его разрывающееся от будущей потери сердце. Пусть он и чувствителен, но всё же Таки - сильный малый. Выдержит. Пусть и не слишком лёгкой для себя ценой...Прошла уже четверть часа, как пейзаж за окном переменился. Узкие улочки недавно проснувшегося Дейдена вскоре сменились бескрайним плоскогорьем, почти полностью лишённым каких-либо деревьев и освещаемый только белеющим солнцем на горизонте. Меня уверенно отвозили всё дальше и дальше от города в какую-то глухую безлюдную местность, чтобы избавиться от моей персоны без лишних свидетелей и глаз. Правительство явно не хотело создавать много шума по поводу казни обычного капитана, чья смерть служила просто росписью в подписании мира между враждующими странами. Хотя, находясь ещё в темнице, я слышал, что изначально меня хотели повесить, чтобы создать публичное развлечение для непривыкшего к жестокости восточного народа. Но император пожелал перенести это событие в более тихое и безлюдное место, чтобы не нарушать настрой к мирной жизни своих подданных в начале нового дня.Настраивать себя на предсмертный негатив не хотелось просто жутко, поэтому я стал неспешно прокручивать в своей памяти хоть что-то, что ассоциировалось у меня с подобным рассветом небывалой красоты. Несмотря на постоянно отвлекающую тряску повозки по неровностям просёлочной дороги, мне всё же удалось отыскать то, что связывало меня с поднимающимся на рассвете солнцем, а точнее, с Таки...Мысли отбросили меня в прошлое всего на двадцать четыре часа назад, на утро двадцать седьмого февраля, когда у меня оставалось всего пять часов до ареста и обвинения меня в предательстве. Тогда точно такое же ослепительное солнце просачивалось сквозь замысловатые ромбовидные перегородки в просторную комнату покоев юного принца, невинно спящего рядом со мной. Минут десять, может даже пятнадцать, я просто молчаливо наблюдал за ним после того, как проснулся от режущих мои глаза солнечных лучей. Мне не требовалось чего-то большего, помимо обычного созерцания его нежной, попросту волшебной красоты. Эти шелковистые чёрные волосы, переливающиеся на солнечном блеске лёгкими синими волнами, придавали мальчишке некую загадочность и таинственность. А романтично растрёпанная и спутанная из-за нашей недавней близости почти достающая до губ длинная чёлка попросту закрывала от меня его умиротворённое лицо, что делало Таки вдвойне милым и привлекательным.

Я невольно наслаждался тихим и ровным дыханием сладко спящего япошки, который, свернувшись маленьким клубком, лежал головой на моём плече. Мне беспрепятственно удавалось чувствовать неторопливое биение его сердца и бархатную кожу прижатых к моей груди двух длиннопалых ладоней. Его обманчивая хрупкость и беззащитность всё сильнее и сильнее пробуждали во мне желание прикоснуться к нему и снова ощутить это неповторимое жизненное тепло его тела. Всё-таки я не сдержался и, старясь не разбудить его, ласково протиснул свои пальцы сквозь несколько мягких прядей густых тёмных волос. Я счастливо усмехнулся, когда мальчишка чуть поморщился от ощущений, как шелестящие кончики собственные волос надоедливо щекочут кожу и ненавязчиво выгоняют из царства снов. А мои пальцы даже и не думали униматься. С такой непривычной мне раньше заботой они медленно трепали спутанные волосы, перебирая каждый тонкий локон, которому дарили скромную, но приятную ласку.- Не трожь... - ещё сонно и отрешённо пробубнил себе под нос юный принц, который, похоже, сказал это не мне, а кому-то из своего сна, кому и принадлежали эти прикосновения, по мнению юноши. Ещё лишённой координации рукой он лениво скинул мою ладонь со своей головы и непоколебимо перевернулся на другой бок, совсем не обратив на меня должного внимания.Я, конечно же, отчётливо помнил эту до смерти частую фразочку Таки, которая значила ?Не трожь? именно с восклицательным знаком, а не с точкой. Казалось, он адресовал её мне, чуть ли, не каждый день, когда я мог игриво прикусить ему мочку уха или же пробраться руками под аккуратно заправленную в его узкие брюки белоснежную рубашку. Хотя, во втором случае из восьмидесяти процентов я попросту получал от него по рукам, но в некоторых случаях Таки мог и пощёчину мне отвесить. Он рисовал вокруг себя своё личное пространство, и тот, кто нарушал его границы, всегда получал тумаки. Вот я и был в этом списке на самом первом месте. Хотя... я и был тем единственным, кто присутствовал в нарушителях неприкосновенности этой высокомерной вредины. Я прекрасно знал, что к моей ссадине от вчерашней пощёчины обязательно прибавится ещё одна, если я не смогу усмирить свои игривые фантазии. Но разве я мог себя сдерживать, когда моему взгляду открылась выглянувшая из-под одеяла ровная и просто прекрасная спина с чётко выделяющимися под тонкой кожей лопатками?..Я подождал ещё ровно пять минут, удостоверившись, что гордый Рейзен вновь провалился в свои сны и теперь не будет вслушиваться в звуки моего передвижения слишком бдительно. Осторожно приподнявшись на локтях и, игнорируя доставучий скрип от пружин кровати, я без проблем подобрался ближе к мальчишке и, коварно ухмыльнувшись, собрался воплотить свой план в действие. Нужно было действовать быстро и неожиданно, ведь реакция обученного восточным единоборствам юноши была намного быстрее и точнее моей, что немного усложняло нынешнюю ситуацию. Тогда мой взгляд сразу же заинтересовался его лежащими вместе ладонями, которые нужно было обезвредить в первую очередь, чтобы не уйти с поля боя исцарапанным и покусанным, каким обычно Таки меня и оставлял. Затаив дыхание и после выдохнув глоток воздуха, я молниеносно сжал тонкие запястья принца своей рукой, прижав его спину плотно к своей груди. Резко вырванный из своих грёз парень громко взвизгнул от промелькнувшего в голове страха и ещё вяло дёрнулся в сторону, но я крепко держал его и даже и не думал отпускать из своих объятий.- Ч... ч-что ты... Отпусти! – сквозь стиснутые зубы прошипел мальчишка, так и норовя вырвать свои руки и со всей силы ударить меня по лицу. Он яростно брыкался, изо всех сил пытаясь вывернуть свои запястья из моих рук, но ему ничего не удавалось, что только больше выводило принца из себя. Таки явно ожидал от меня похотливых прикосновений и уламывания на ?ещё один раз?, чего ему совершенно не хотелось по утрам. – Если я согласился вчера, это вовсе не значит, что я...- Да успокойся ты, успокойся... - ненавязчиво перебив, я ласково промурчал свои слова ему на ухо и нежно прикоснулся губами к гладкой щеке. Чтобы проявить дружелюбие, я всё же ослабил свою хватку, которой мог с лёгкостью передробить парню кости в запястьях. – С чего ты решил, что я пристаю к тебе? Разве мне не запрещено просто обнимать тебя?..- Откуда мне знать твои помыслы... - раздражённо буркнул принц скорее самому себе, чем мне, когда он перестал яростно сопротивляться и невольно затих. – Обычно ты не для обнимашек липнешь ко мне... Как будто ни о чём другом, помимо приставаний, ты думать попросту не можешь...- Какой же ты у меня всё-таки жаднюга... - я невольно засмеялся от злобного бурчания двадцатидвухлетнего японца, которому до чёртиков не нравилось, когда его пытались приручить или перевоспитать против его воли. Хоть он и утихомирил свой пыл, отпускать его рук я пока не решался и поэтому тихо зашептал, уткнувшись лицом в его волосы: - Если я пообещаю просто замереть и не шевелиться, ты перестанешь вырываться и дашь мне гарантию, что не поколотишь меня?В ответ Таки не сказал ничего. Просто глубоко вздохнул и без капли сопротивления покорно позволил мне сомкнуть свои пальцы обеих рук на его груди, после чего я исполнил своё обещание. Тогда я снова нашёл среди огромной связки ключей верный ключик к его сердцу, замок на котором он менял, чуть ли, не каждый день, заставляя меня подбирать новые комбинации для его открытия. Тогда мне не нужно было ничего, кроме как ощущения его тепла, исходящего от бледной бархатной кожи, которая поначалу покрылась мурашками от уже забытых за ночь прикосновений. Тогда меня дурманил его сладкий запах, которым я попросту не мог насытиться на протяжении целых трёх лет. Тогда я просто наслаждался теми секундами, когда мы были вместе, и ни один взгляд, ни один возглас по поводу нашей любви не разрушал наше счастье от общества друг друга.

- Вольфштадт! – грубый мужской голос безжалостно разорвал мою ровную нить воспоминаний, когда я невольно вздрогнул и, повернув свою голову, встретился со взглядом незнакомого мне евротейца. – Мне тебя словесно или физически выпинать отсюда?!Мне не потребовалось долго соображать. Мы приехали. Когда цокот двух бегущих рысью лошадей окончательно затих, всё вокруг погрузилось в гробовую тишину, нарушаемую только мелодичным чириканьем снегирей и грубой речью военных. Я не стал перечить крепкому парню с неухоженной щетиной и сигарой в зубах, поэтому покорно, но всё же с высокомерием и надменностью вылез из тесной кибитки, в которой меня трясло около получаса. Свежий загородный воздух сразу же вскружил мне голову. Свобода – самое лучшее, что было в моей жизни до момента, как я встретил Таки. Этот ветер, с лаской развевающий спутанные волосы, слабый запах распускающихся вдали дейденских роз, тихий стрёкот проснувшихся от холодной ночи кузнечиков и волшебное, просто завораживающее своей красотой звучание голосов перелётных птиц.На созерцание этой небывалой красоты мне не дали даже минуты. С нескрываемой жестокостью меня грубо ударил в спину один из евротейских громил, которым и отдали меня двое молчаливых дейденских конвоиров на выходе из тюрьмы. Удар оказался мощным и едва не сбившим меня с ног, что ещё раз доказывало дикость и безжалостность этого народа, за честь которого я воевал раньше. Если бы я сражался за свою жизнь, я бы без малейшего труда сумел разобраться с этими двумя, но подобное поведение с моей стороны лишь бы вернуло прошлый жар войны, а сам Дейден был бы наречён предателем и лгуном на счёт переговоров. Поэтому мне не оставалось совсем ничего, как угрюмо, покорно брести вперёд, то и дело терпя унизительные насмешки и пинки со стороны своих надзирателей.Пространство вокруг было необъятным, казалось, будто ни единой души ещё никогда не было на этих землях, что придавало им тишину и просто девственную чистоту. Только небольшая группка людей, человек из двадцати-тридцати, собралась около подножия одного из невысоких холмов, украшенного парочкой спящих деревьев с десятками выглянувших на их ветвях почек. Светловолосые нетерпеливо ходили взад-вперёд, явно не в силах больше ждать начала представления, такого свойственного для всех евротейцев. Всего четверть из них были дейденцами, во главе которых находился сам император, с поникшим выражением лица сидящий на земле подле одного из японских дубов. Мне сразу же удалось догадаться, что дядя Таки сам не одобрял подобной идеи подписания примирения, но, похоже, его собственный народ был для него намного важнее, чем тайная любовь его племянника. Ну, что ж... идеальный правитель, заботящийся о благополучии лишь своего народа... Надеюсь, Таки станет на него похожим, когда немного подрастёт и наберётся должного опыта...Последующие минуты представители двух враждующих стран дипломатично обсуждали сам приговор и исписанную ровным почерком бумажку о предъявлении мира со стороны Евроты. Многие, оказывается, были против столь кровопролитного способа примирения, предлагая выдать евротейскую княжну за дейденского принца, чтобы мир был соединён узами брака двух молодых людей, искренне ненавидящих друг друга. Но все элементы раннего приговора уже были собраны воедино, и смысл всё менять попросту отсутствовал. Оставалось только поставить две малые росписи в конце длинного листа, чтобы разобраться с этой многолетней войной раз и навсегда. В итоге, после долгих и мучительных для меня обсуждений выбор был сделал: расстрел Клауса фон Вольфштадта, как евротейского дезертира, променявшего свою Родину на служение дейденскому принцу Таки Рейзену. И когда обе чернильные росписи засветились на смятом белом листке, моя жизнь была автоматически передана, а точнее продана, в лапы Смерти...Я сразу же ощутил, как один из громил, грубо взяв меня под перебинтованное плечо, едва ли не волоком потащил сквозь толпу собравшихся генералов к покрытой слоем пушистого снега недавно распустившей свои крохотные лепестки сакуре. Прошедшая по телу боль от ноющей раны заставила меня тихо простонать сквозь плотно стиснутые зубы, что не осталось незамеченным для моего надзирателя. Ведущий меня евротеец лишь усмехнулся и ещё сильнее сжал открывшуюся под бинтами рану, принудив меня взвыть чуть ли не во весь голос.- Ну же, Клаус, неужели этот мальчишка сделал тебя настолько чувствительным? – расслышал я этот знакомый голос около своего уха, когда меня грубо вжали в обледеневший ствол дерева и прицепили наручниками к одной из толстых ветвей. – Я думал, что никто не способен изменить тебя настолько, Ликантроп...Моё прозвище знали только в самых узких кругах, в которых я провёл свою юношескую военную жизнь, а этот голос, похоже, принадлежал именно тому предателю, с кем и разошлись наши пути в этой жизни. Краем глаза я сумел разглядеть эти короткие светлые волосы и прошедший от брови до самой левой щеки глубокий шрам, который не зажил за столько пройденных лет.- Беркут... - я ответил тем же способом, что и мой злейший враг, которому при последней нашей встрече я отдал не только победу, но и почти свою жизнь. На моих ключицах по-прежнему остались мелкие рубцы от тех четырёх путь, которые он подло засадил мне в грудь с самого минимального расстояния. До сих пор для меня оставался чудом тот факт, что я выжил, но на данный момент меня больше бесило просто присутствие этой ?ручной птички? Теодоры рядом со мной. – Какого чёрта ты припёрся сюда?! Разве тебе не место подле своей госпожи?!- Не сейчас, - он подло ухмыльнулся своей льстивой усмешкой, когда жёстче сдавил мои крепко скованные руки и прошептал. - Теодора на данный момент занята твоим маленьким принцем, который обязательно свернёт в нашу ловушку... А пока, - Беркут непоколебимо достал давно заряжённый пистолет из кармана своей зимней шинели и, плотно приставив его к моему виску, докончил со сдерживаемым смехом: - Я исполню свой приказ, остановив твоё сердце уже навсегда.Время моментально замерло у меня в голове, и все звуки вокруг затихли, оставив только ускоренное биенье собственного сердца. Теперь я отчётливо чувствовал, как последние крупинки жёлтого песка неспешно оседают на дно доверху заполненных песочных часов, а когтистые пальцы Смерти всё жёстче и увереннее сдавливают моё горло. Напряжение достигло своего предела, почти полностью перехватив моё дыхание и заполнив всё замёрзшее тело страхом. Я вслушивался в каждый шорох, исходящий от малейшего движения ледяного пистолета, так боясь начать считать про себя обратный отсчёт своей жизни. Пытающая своим ожидание тишина, а после звонкий лязг механизмов огнестрельного оружия при снятии его с предохранителя. Я до боли вонзился зубами в свои губы; сердце, как обезумевшее, металось в груди, так желая продолжать биться и дальше; перед глазами были готовы начать проноситься картинки прожитой жизни, когда с виска медленно скатилась капелька холодного пота от представления своих последних секунд жизни. Металлическая сталь плотнее вжалась в мои волосы, отчего по коже пронеслась малая волна судорог, и, трусливо зажмурив глаза, я начал обратный отсчёт...... Десять... девять... восемь...Перед глазами сразу же возник образ восьмилетнего мальчишки, облаченного в длинное императорское кимоно, чей взгляд больших небесно-голубых глаз тогда и прострелил моё сердце. Кожа вновь ощутила прикосновения этих маленьких, но таких же бархатистых ладоней, которыми он так наивно прикоснулся ко мне, незнакомцу с золотыми волосами, который осуществил его заветную мечту.... Семь... шесть... пять...Десять лет минули, как одна секунда. Теперь моё сердце замерло, когда спустя столь длительный срок, я снова прочувствовал тот момент, когда наши взгляды вновь пересеклись. Я узнал его, узнал этого маленького мальчишку, десять лет назад так просившего меня помочь ему сорвать пушистые, словно зимний снег, растущие только в Дейдене цветы с верхних ветвей необычного дерева. А теперь он вырос. Расцвёл, как дикая, дурманящая своей красотой, белоснежная роза, которую невероятно хотелось сорвать и навсегда сделать своей.... Четыре... три... два...Все те падения и снова взлёты мелькали вслед друг за другом, как в калейдоскопе. Первое прикосновение к его пальцам, дрожащим от волнения губам, горящей от возбуждения плоти... Вся моя жизнь была наполнена лишь им, мальчишкой, ради которого я продал свою страну, свою семью, всех... Даже самого себя... Я никогда не жалел о таком решении, ведь тогда я понял, что мне было глубоко наплевать на свою жизнь и свою судьбу. Я хотел только одного – видеть его счастливым... Счастливым рядом со мной...... Один...- Стойте! – словно разразивший тишину выстрел прозвучал этот голос, заставивший меня вздрогнуть и устремить свой взор в сторону его звучания. С моей души словно свалился огромный камень, когда на фоне розовеющего от рассвета небе я разглядел этот стройный силуэт верхом на грациозном вороном коне, стремглав мчавшегося к нам. Увидеть своего маленького принца ещё раз... Разве может быть что-то лучше в этой жизни перед смертью?Скачущая на последнем издыхании лошадь не имела возможности перечить своему хозяину и замедлить галоп хоть на секунду. Было заметно, как часто спотыкались её копыта о неровности влажной почвы, так и норовя подкоситься и свалиться вместе со своим всадником в холодный снег. Но всё же Таки оказался настырнее своего верного спутника, заставив коня продержаться ещё десяток метров, прежде чем резко остановить того у толпы зевак и спешиться. Хоть я и был безумно рад видеть свою Непорочную Розочку, я всё же невольно ужаснулся, когда мне удалось разглядеть его ближе и не на свету режущего глаза солнца. Стройные ноги юного принца едва не сломились, когда он ступил на землю и с трудом сумел на них удержаться. Было безошибочно видно, какую страшную боль ему приносила виднеющаяся под порванными брюками разодранная в кровь рана на левом колене, не позволяющая ему ровно идти и заставляя сильно хромать на каждом шагу. На горящем от недавних слёз лице блестели ярко-алыми порезами десятки ссадин, а непокорные чёрные волосы спутались ещё сильнее из-за торчащих из них крошечных веток и комков снега. Почти стёртые до мяса рёбра ладоней и перепачканная, разорванная на коленях и локтях одежда придавала мальчишке неухоженный, совершенно не королевский вид, но всё равно он оставался таким же сильным и прекрасным, каким и был всю свою жизнь.Наследник Рейзенов сумел продержаться на дрожащих ногах всего-лишь несколько секунд, как слез с коня. И он бы с позором упал на землю, свалившись на колени перед своими врагами, но один из королевских камергеров вовремя подскочил к юноше и, подставив ему свою плечо, сумел удержать того от падения. Я невольно начал нервничать, ведь невооружённым глазом было видно, что мальчишке не по себе. И я был не единственным, кто сумел это заметить.- Что с ним? – напряжённую тишину разорвал старческий голос императора, которому было свойственно волноваться за своего будущего наследника, который и, вправду, вызывал волнение на счёт своего состояния.

- Я не знаю, - неуверенно проговорил молодой слуга. - Его Высочество просто слаб... очень слаб... - он аккуратно поправил мальчишку на своём плече, который упрямо пытался встать на свои раненные ноги и что-то прошептать, что было не в силах вырваться за пределы его горла. – И он весь дрожит... Такой горячий, как будто у него серьезный жар...Я заволновался сильнее. Мысли о лихорадке, которую Таки может и не перенести из-за слабости своего организма к болезням и зимнему холоду пронзили моё тело страхом за его жизнь. Он явно провёл слишком много времени на морозе в своей до нитки промокшей одежде, что являлось прекрасным способом подхватить недуг подобного типа. Безмозглый идиот!.. Если бы мы были наедине, я бы устроил этому придурку, который попёрся в такой холод за мной! Спасти меня, что ль, до сих пытается?..Камергер растерянно пытался хоть малость привести принца в чувство, немного растормошить его и попросить рассказать, что с ним произошло и в чём была суть его безумной спешки. Но Таки не отвечал. Его покрытые замёршими снежинками густые ресницы бессильно сомкнулись, и, казалось, что юноша попросту потерял сознание от сильного жара. Среди приглашённых на казнь генералов и особей королевской знати волнами начал проходить тихий шёпот, темой которого был только будущий правитель Дейдена, который появился из неоткуда и теперь находился в полумёртвом состоянии. Я сам невольно не мог оторвать глаз от его хрупкого, попросту обледеневшего при отрицательной температуре тела, которое устало повисло на плече юного солдата, пытавшегося привести его в чувство. Возможно, я бы сумел найти в себе уверенность, чтобы попросить солдат побеспокоиться вначале о нём, а уже потом о моей казни, но меня опередили, и этим кто-то, безусловно, был сам император.- Прошу исполнить приговор незамедлительно, - теперь голос предводителя звучал несколько встревожено, и все его мысли были направлены только на ослабшего племянника, поэтому он и не желал задерживать уже затянувшуюся казнь. – Я желаю разобраться с этим предателем сейчас же, чтобы приняться за дела, касаемые только Дейдена и Таки, которого следует отправить во дворец, пока ещё не слишком поздно.- Он... н-не виновен... - после громкого и уверенного голоса императора послышался этот тихий, ослабший, но верящий в свои слова голос юного принца, который собрал все свои последние силы, чтобы попытаться произнести это как можно громче и правдоподобней.Даже будучи поверженным недугом, мой любимый цветок по-прежнему заступался за меня, пытался уберечь, спасти... Но было уже слишком поздно. На речь мальчишки никто даже и не обратил внимания, посчитав это тем, что юноша попросту бредит от сильной горячки. Поэтому за меня даже и не подумали заступиться, когда Беркут грубо вжал меня щекой в шершавую кору дерева и приставил к виску свой давно готовый исполнить приговор пистолет.- Твой любимчик так наивен... - с ухмылкой прошептал он мне на ухо, без капли жалости наблюдая за тем, как Таки сквозь пелену тумана в своих глазах смотрел на меня и с трудом сдерживал блестящие на ресницах капли выступающих слёз. – Повёлся на уловку Теодоры и попался как мелкая птичка в нашу клетку...У меня не было повода, а тем более желания, пытаться разузнать помысли этой парочки на счёт жизни моего возлюбленного. Тогда я просто не мог оторвать от него взгляда, от того, чьё сердце ныло намного громче моего, наблюдая за тем, как медленно разрывается нить моей жизни. Я с невероятными мучениями созерцал бегущие по его щекам ручейки слёз, шепчущие свои мольбы губы, прекрасные бирюзовые глаза, в которых я читал всё то, что он всегда говорил мне, когда неудержимые чувства переполняли моего маленького принца. Тогда мне, как никогда раньше, хотелось броситься к нему и прижать к себе настолько крепко, насколько я мог себе позволить. Уткнуться плотнее в его волосы и прошептать те самые заветные три слова, которые рвались из меня наружу при каждой нашей встрече. Прижать его к себе и никогда-никогда не отпускать, обещая оберегать и защищать до самых последних моих дней. Тогда меня терзали эти ужасные чувства, что спустя минуту я уже не буду способен защищать его, что после этой минуты он останется один. Совершенно один в этом жестком мире, где только я мог пригреть и по-настоящему полюбить эту дикую, но такую робкую и хрупкую белоснежную розу.Всё происходящее вокруг меня погрузилось в туман, и я не видел абсолютно ничего, кроме Таки, кроме его душевной боли и чувств, которые просто переполняли едва держащегося в сознании мальчишку. Я хотел заставить себя поверить в его светлое будущее, заставить юного принца поверить в ту ложь, что всё в порядке и что всё будет с нами хорошо, но стоило мне только чуточку улыбнуться, попытаться подбодрить его, как меня оглушил пронзительный выстрел. В одно мгновение по телу прошлась мимолётная, но нестерпимая боль, которая прозвучала в моей голове, как звон разбивающегося вдребезги стекла. Последним, что мне удалось разглядеть, было лишь исказившееся ужасом и истошным воплем лицо Таки, растворившееся в ярчайшей вспышке, а потом безвозвратно погасшее в безграничной и вечной темноте...